Астрономическія изслѣдованія неопровержимо доказываютъ, что землю никоимъ образомъ нельзя считать планетой, отличающейся отъ другихъ планетъ какими-либо преимуществами въ отношеніи обитаемости.
„Но, — могутъ мнѣ возразить, — все сказанное до сихъ поръ относится только къ космологіи, по которой земля представляетъ собою частицу великаго мірового цѣлаго, въ виду чего всѣ приведенныя нами данныя, какъ бы вѣски они ни были, недостаточны для того, чтобы создать въ насъ твердую убѣжденность въ обитаемости міровъ. До сихъ поръ мы совершенно не касались физіологіи, изучающей вопросы о происхожденіи, строеніи и жизненныхъ процессахъ живыхъ существъ. Если всѣ планеты, по нашему мнѣнію, могутъ быть обитаемы, то это еще не значитъ, что онѣ обитаемы въ дѣйствительности; у насъ нѣтъ никакихъ доказательствъ того, что на другихъ планетахъ имѣются условія, необходимыя для развитія зародышей и вообще для поддержанія жизни. Напротивъ того, на различныхъ планетахъ для жизни должны встрѣтиться неодолимыя препятствія, въ видѣ большей или меньшей плотности массы, ослѣпительнаго свѣта и страшнаго жара на однихъ планетахъ, вѣчной тьмы и холода — на другихъ“.
Такъ мнѣ можно было бы возразить.
Физіологическая точка зрѣнія здѣсь, несомнѣнно, играетъ очень важную роль и, какъ мы сейчасъ увидимъ, здѣсь особенно важно имѣть въ виду тотъ фактъ, что жизнь является конечной цѣлью существованія матеріи, и что силы природы всюду и всегда стремятся къ образованію, поддерживанію и непрерывному развитію организованныхъ существъ. Тѣ возраженія, которыя можно сдѣлать противъ этого высшаго стремленія и которыя на первый взглядъ могутъ показаться существенными, исчезаютъ безслѣдно при первомъ серьезномъ знакомствѣ съ тѣми основаніями, на которыхъ они построены. Дѣйствительно, нѣть далее надобности углубляться въ дебри науки, чтобы понять всю несостоятельность такихъ возраженій и допустить возможность существованія организмовъ, самыя условія жизни которыхъ не имѣютъ ничего общаго съ жизненными условіями нашей земли; бѣглаго взгляда на нашу землю достаточно для того, чтобы прійти къ заключенію, что почти немыслимо представить себѣ на тѣхъ или другихъ планетахъ живыя существа, сколько-нибудь похожія на обитателей земли.
Даже у насъ на землѣ природа сумѣла создать поразительное разнообразіе организованныхъ тѣлъ. Достаточно указать на то различіе, которое существуетъ между пернатыми обитателями воздуха, оживляющими природу своими звонкими голосами, и молчаливыми, мрачными существами, извивающимися на землѣ, или существами, населяющими моря и рѣки, съ невѣроятной быстротой скользящими въ своей родной стихіи! Какъ различны всѣ эти существа по своему внутреннему строенію, по всему своему образу жизни, по всѣмъ проявленіямъ своихъ чувствъ и желаніи! Никто не можетъ счесть ступеней этой жизненной лѣстницы, которая начинается гдѣ-то на границѣ между растеніемъ и животнымъ, во мракѣ неизмѣримо далекаго прошлаго, и кончается высшей ступенью — человѣкомъ! Да и среди людей мы видимъ поразительное разнообразіе; укажемъ хотя бы на различіе между европейцемъ, который силой своего развитія и своей воли рѣшаетъ судьбу цѣлыхъ государствъ, и эскимосомъ, который не въ состояніи выразить словами свою собственную мысль! Нѣтъ даже надобности говорить о безконечномъ разнообразіи растительнаго царства: бѣглаго взгляда на міръ животныхъ вполнѣ достаточно для того, чтобы самымъ убѣдительнымъ образомъ показать, какъ ничтожны всѣ препятствія, которыя могутъ встрѣтиться на пути развитія жизни, если эта жизнь бьетъ ключомъ и рвется впередъ, подчиняясь великимъ законамъ природы.
Бросивъ взглядъ на безконечную лѣстницу организованныхъ существъ, отъ полипа, полурастенія, до позвоночныхъ, начинаешь понимать, какая дивная, могучая жизнеспособность таится въ каждой живой клѣткѣ. Мнѣ могутъ замѣтить, что развитіе всѣхъ живущихъ на землѣ организмовъ совершалось по одному общему шаблону, что, несмотря на неисчислимое разнообразіе видовъ, жизнь ихъ основана на одинаковомъ, единомъ принципѣ, согласно которому все живое приспособляется къ окружающимъ его условіямъ, къ обстановкѣ. Съ этимъ нельзя не согласиться, но мы еще добавимъ, что вполнѣ возможно существованіе организмовъ и при условіяхъ, совершенно не похожихъ на условія жизни на землѣ; возможно, что организмы приспособляются къ существованію безъ кислорода, вообще безъ того, что мы называемъ воздухомъ. Мы утверждаемъ, что во всякомъ мірѣ живыя существа организуются сообразно наличнымъ внѣшнимъ условіямъ, благодаря чему всѣ ихъ жизненные процессы вполнѣ отвѣчаютъ именно этимъ условіямъ. И это утвержденіе нисколько не голословно и не поспѣшно: оно представляетъ собою логическое философское заключеніе, которое стройно и неопровержимо вытекаетъ изъ внимательнаго изученія природы. Вся исторія развитія нашей земли служитъ доказательствомъ справедливости этого утвержденія.
Въ то далекое время, когда внутренняя теплота земного шара и строеніе его поверхности дѣлали возможнымъ[1] существованіе тѣхъ растеній и животныхъ, которыхъ мы видимъ теперь, на землѣ все-таки развивалась жизнь, хотя и въ иномъ видѣ, чѣмъ теперь, но въ такомъ видѣ, который строго соотвѣтствовалъ данной обстановкѣ. Плотная атмосфера была насыщена углекислотой, которая развивалась при образованіи твердой земной коры и выдѣлялась изъ дѣйствующихъ вулкановъ. Такой составъ атмосферы мѣшалъ развитію животныхъ на землѣ, но растенія развивались свободно, ибо для нихъ углекислота служила хорошей нищей. Суша еще не приняла опредѣленныхъ очертаній, вода была распространена всюду, кислородъ еще не существовалъ въ свободномъ состояніи. Но какъ только кислородъ началъ появляться, явились и животныя, сначала водяныя, требующія для своего дыханія мало кислорода. Они развивались въ водѣ, насыщенной азотомъ и углеродными соединеніями, при условіяхъ, гибельныхъ для существъ болѣе высокой организаціи. Ничто не могло задержать развитіе жизни, она развивалась, несмотря на то, что на полюсахъ температура но опускалась ниже 40 градусовъ, несмотря на многократные потопы, постоянныя измѣненія очертаній суши, частыя изверженія расплавленной массы сквозь трещины въ едва застывшей, тонкой земной корѣ, несмотря, наконецъ, на то, что атмосфера состояла изъ газовъ, гибельныхъ для жизни. Природа своимъ могуществомъ поборола всѣ препятствія, устранила всѣ условія, которыя въ наше время, когда организмы выработали иное строеніе, вызвали бы общее разрушеніе и смерть. Появились виды растеній и животныхъ, поражающіе своимъ могучимъ развитіемъ. Гигантскія цикады, до двухъ метровъ въ діаметрѣ, чудовищные папоротники, которые теперь можно встрѣтить лишь въ полосѣ экватора, вообще, богато развившееся растительное царство за милліоны лѣтъ тому назадъ положило основаніе теперешней нашей кислородной атмосферѣ и залежамъ каменнаго угля. На ряду съ растеніями стали появляться и животныя; слѣды первыхъ представителей животнаго царства мы видимъ въ разныхъ отложеніяхъ той далекой эпохи, и, главнымъ образомъ, въ известковыхъ породахъ. Первыя животныя отличались отъ растеній только способностью произвольно двигаться; это были нитевидные простѣйшіе организмы. Появились инфузоріи, которыя свободно выносятъ температуру въ 70—80°, и другіе крошечные, видимые для насъ лишь черезъ микроскопъ, организмы, изъ которыхъ потомъ, послѣ ихъ смерти, образовывались цѣлыя громадныя горы. Этц простѣйшіе представители животнаго царства настолько малы, что ихъ 1.500 штукъ можно уложить рядомъ на протяженіи одного миллиметра! Эрембергъ и другіе геологи высчитали, что 128.000 такихъ организмовъ вѣсятъ всего 1 граммъ (¼ золотника). Появились моллюски, ракообразныя, эхинодермы и другія водныя животныя. Въ то время въ гигантской лабораторіи природы совершались химическія реакціи, благодаря которымъ появились тѣ массы свободнаго кислорода и азота, изъ которыхъ теперь состоитъ наша атмосфера.
За этими существами, простой организмъ которыхъ былъ приспособленъ къ условіямъ того времени, среди пышнаго цвѣтущаго растительнаго міра появились другіе, болѣе совершенные виды, но и они отличались невѣдомой теперь жизнеспособностью, безъ которой они не могли бы вынести происходившіе на землѣ геологическіе перевороты. Появились тѣ лучистыя морскія животныя и тѣ полипы, у которыхъ оторванныя части начинаютъ вести самостоятельную жизнь. Появились чрезвычайно жизнеспособные виды кольчатыхъ и ракообразныхъ, для которыхъ панцырь служилъ надежной защитой отъ разрушительныхъ силъ созидающей природы. Позднѣе появились животныя, защищенныя чешуей или плотной, толстой кожей. Тогда жили гигантскія ящерицы, въ память о которыхъ создались легенды о драконахъ; онѣ были полными господами положенія, на ряду съ другими чудовищами, которыя въ теченіе многихъ тысячелѣтій властвовали на землѣ, до появленія на ней человѣка. — Надо помнить, что съ начала существованія земли, какъ планеты, и до появленія на ней живыхъ существъ съ высшей организаціей, послѣдовательно появлялись и исчезали безчисленные виды растеній и животныхъ, которые смѣняли другъ друга въ зависимости отъ измѣненій, совершавшихся въ почвѣ и въ атмосферѣ; нѣкоторые періоды длились милліоны лѣтъ. Надо помнить, что поверхность земли, подъ вліяніемъ стихійныхъ силъ природы, не разъ совершенно мѣняла свой внѣшній видъ. Изъ этого одного видно, насколько велика созидающая сила природы, для которой въ области развитія жизни нѣтъ границъ, кромѣ гармоничныхъ условій и законовъ, созданныхъ каждымъ отдѣльнымъ міромъ для себя.
Здѣсь мнѣ снова могутъ возразить, что, ссылаясь на безпредѣльное могущество природы, мы покидаемъ область точныхъ наукъ и лишены возможности приводить неоспоримыя доказательства. Мнѣ могутъ сказать: разъ мы вѣримъ въ обитаемость планетъ на томъ основаніи, что считаемъ созидательную силу природы способной устранять всякія препятствія, то ничто не мѣшаеть намъ допустить также обитаемость кометъ, планетоидовъ, метеоровъ, облаковъ, словомъ, всего, что есть въ міровомъ пространствѣ, ибо, если бы Создатель захотѣлъ, Онъ могъ бы создать жизнь всюду. Но такое возраженіе явилось бы превратнымъ толкованіемъ нашихъ разсужденій, явилось бы даже ихъ недобросовѣстнымъ искаженіемъ. Всякій справедливый человѣкъ, несомнѣнно, признаетъ, что мы до сихъ поръ старались познать природу въ ея великихъ жизненныхъ проявленіяхъ, при чемъ мы старались держаться возможно ближе къ ея неизмѣннымъ, вѣчнымъ законамъ. Говоря объ обитаемости міровъ, мы имѣли въ виду лишь возможность ея, какъ вполнѣ логичный выводъ изъ безконечнаго ряда неоспоримыхъ данныхъ. Если же міры намъ кажутся необитаемыми, то мы прежде всего должны рѣшить вопросъ, не ошибаемся ли мы, не обманываемся ли мы, довѣряясь однимъ внѣшнимъ впечатлѣніямъ. Прежде, чѣмъ рѣшить вопросъ въ пользу необитаемости міровъ, мы должны выяснить, не противорѣчитъ ли кажущаяся невозможность развитія жизни на планетахъ тѣмъ самымъ законамъ, которые руководятъ существованіемъ этихъ самыхъ планетъ. Мы стараемся возможно ближе ознакомиться съ проявленіемъ творческихъ силъ природы, и это стремленіе для насъ является единственнымъ руководителемъ, компасомъ.
Мы бѣгло коснулись далекаго прошлаго земли, съ цѣлью выяснить тотъ важный принципъ, что жизнь проявляется въ самой разнообразной формѣ, въ зависимости отъ вызвавшихъ ее условій и силъ, но что она никоимъ образомъ не остается скрытой въ элементахъ матеріи. Этотъ принципъ мы распространяемъ и на небесныя тѣла вообще, при чемъ мы неизбѣжно приходимъ къ убѣжденію, что міры обитаемы всѣ безъ исключенія, но что одни изъ нихъ должны быть населены существами, похожими на обитателей земли, другіе же — существами, которыя не могли бы жить на нашей планетѣ. Впрочемъ, даже не было особенной надобности приводить для подтвержденія справедливости нашего ученія факты изъ далекаго прошлаго земли, несмотря на всю ихъ убѣдительность и примѣнимость къ данному вопросу, ибо не менѣе убѣдительныя доказательства мы и теперь видимъ вокругъ себя въ повседневной жизни. Въ настоящемъ своемъ видѣ земля всѣмъ проявленіемъ на ней жизни говоритъ въ пользу нашего ученія не менѣе краснорѣчиво, чѣмъ говоритъ вся исторія ея развитія въ прошломъ. Вся дѣятельность природы, все разнообразіе ея производительности показываютъ, насколько различно можетъ вообще проявляться жизнь. Безчисленныя водныя животныя развиваются въ стихіи, въ которой другія животныя умираютъ; земноводныя животныя дышатъ воздухомъ и въ то же время могутъ жить въ водѣ, въ которой человѣкъ и вообще животныя высшей организаціи жить не въ состояніи. Орлы и другіе воздушные хищники свободно парятъ надъ ослѣпительными вѣчными снѣгами и глядятъ прямо на солнце, что опять-таки невозможно для человѣка, несмотря на всю его высшую организацію. Въ глубинѣ океана, гдѣ царитъ вѣчная тьма, невообразимая на поверхности земли, живутъ рыбы, которыя совершенно свободно передвигаются и находятъ свой путь. Одинаковые виды инфузоріи встрѣчаются въ холодныхъ водахъ Балтійскаго моря и въ теплой водѣ Японскаго точенія. Діатомеи, встрѣчающіяся въ горячихъ источникахъ Канады, встрѣчаются и въ полярныхъ областяхъ. Съ огромной океанской глубины ученые достаютъ рыбъ, которыя живутъ, испытывая давленіе болѣе 60 килогр. (3½ пуда) на 1 квадратный сантиметръ, и движутся тамъ съ такой же быстротой, какъ птицы на воздухѣ. Все это неопровержимо доказываетъ, что ни свѣтъ, ни тьма, ни тепло, ни холодъ, ни давленіе, вообще никакія условія не могутъ задержать развитіе жизни, потому что одинъ и тотъ же факторъ можетъ на различные организмы оказывать различное вліяніе; въ зависимости отъ строенія этихъ организмовъ и степени ихъ приспособляемости[2]. Въ мірѣ безусловно все имѣетъ лишь относительное значеніе, которое мѣняется въ зависимости отъ цѣлаго ряда условіи, и гармонія дѣятельности природы особенно ярко проявляется именно въ способности организмовъ приспособляться къ окружающей ихъ средѣ.
Природа на землѣ даетъ намъ достаточно доказательствъ своего могущества, неисчерпаемости своихъ силъ, надъ которыми не можетъ одержать побѣду никакое препятствіе, — почему же мы будемъ полагать, что ея могущество, безконечно разнообразное проявленіе ея творческихъ силъ ограничиваются одной лишь крошечной землей и не распространяются на другіе міры, гдѣ жизненныя условія могутъ быть совершенно иныя, чѣмъ у насъ? Мы утверждаемъ, что жизнь можетъ проявляться въ безконечно разнообразныхъ формахъ, мы далеки отъ мысли, что обитатели Меркурія по своей организаціи одинаковы съ обитателями Нептуна, такъ какъ видимъ, какъ различна бываетъ организація живыхъ существъ даже на одной и той же планетѣ, въ зависимости отъ періодовъ развитія этой планеты, отъ климата и отъ совокупности разныхъ другихъ условій. На нашей землѣ мы видимъ, какъ измѣняется животный и растительный міръ, подъ вліяніемъ тепла и холода, атмосферическихъ и почвенныхъ условій и проч., и по одному этому мы можемъ судить о томъ, насколько различна можетъ быть организація живыхъ существъ въ другихъ мірахъ, при другихъ условіяхъ. Здѣсь открывается широкій просторъ для фантазіи, для всякаго рода предположеній, къ которымъ мы не намѣрены прибѣгать, такъ какъ намъ нужны лишь серьезные выводы и данныя, но возможно, что здѣсь придется встрѣтиться съ образами, рожденными фантазіей поэтовъ и художниковъ, которые населяли землю въ давно прошедшія времена сфинксами, сиренами, гномами, центаврами, гарпіями, вампирами и тому подобными. Всѣ эти фантастическія существа такъ или иначе олицетворяютъ невидимыя силы природы, и нѣтъ ничего невозможнаго въ томъ, что природа, приспособляясь къ какимъ-либо условіямъ, создала и такія существа. Всѣми проявленіями жизни руководитъ единственный высшій принципъ, единственный высшій законъ: каждое существо организовано сообразно съ условіями, среди которыхъ оно развивается; все окружающее его вполнѣ гармонируетъ съ его организаціей, съ его потребностями и съ его образомъ жизни.
Составивъ себѣ правильное понятіе о творческихъ силахъ природы, мы должны усвоить себѣ ту мысль, что небесныя тѣла, находящіяся дальше другихъ отъ своего солнца, получаютъ отъ послѣдняго нисколько не меньше тепла и свѣта, соотвѣтственно особенностямъ ихъ организаціи, чѣмъ получаютъ свѣта и тепла планеты, болѣе близкія къ солнцу, напримѣръ, Меркурій или земля, и что никоимъ образомъ не слѣдуетъ ставить обитаемость планеты въ зависимость отъ разстоянія послѣдней отъ солнца. Надо помнить, что и здѣсь, какъ всюду въ природѣ, все относительно. Далѣе мы знаемъ, что входящія въ составъ массы планетъ основныя вещества такъ же мало могутъ служить препятствіемъ обитаемости этихъ планетъ, какъ составъ нашей земли можетъ препятствовать развитію на ней жизни. Поэтому, когда намъ указываютъ на то, что на той или иной планетѣ вода должна находиться въ состояніи пара или снѣга, что на одной планетѣ минералы должны находиться въ жидкомъ состояніи, а на другой они должны быть настолько тверды, что тамъ невозможны ни земледѣліе ни обрабатывающая промышленность, то мы можемъ считаться съ такими возраженіями лншь въ томъ случаѣ, если исходной точкой будетъ взято предположеніе, что на всѣхъ планетахъ составъ массы одинаковъ съ составомъ земли, но полная научная необоснованность такого предположенія лишаетъ эти возраженія всякой доказательности. На Сатурнѣ или Уранѣ жидкости не могутъ имѣть тотъ же составъ, который онѣ имѣютъ на землѣ, такъ какъ на этихъ планетахъ наша вода оказалась бы въ твердомъ видѣ; газы и твердыя тѣла тамъ тоже должны имѣть иной химическій составъ или иное строеніе. У каждаго міра должны быть свои особыя условія обитаемости. Нѣть сомнѣнія въ томъ, что природа отлично умѣетъ согласовать физическую организацію живыхъ существъ со всѣми органическими и неорганическими соединеніями, среди которыхъ развивается жизнь, а также съ тѣми особыми условіями, среди которыхъ эта жизнь протекаетъ.
Все то, чему насъ здѣсь учитъ природа, вполнѣ соотвѣтствуетъ изложенному нами раньше по поводу нашего ученія. Существуетъ тѣсная и неразрывная связь между землей и населяющими ее существами, между этими существами и всѣми физическими явленіями, протекающими на поверхности земли; живыя существа вполнѣ приспособились къ этимъ физическимъ явленіямъ: одни, руководимыя инстинктомъ, передвигаются съ мѣста на мѣсто, чтобъ оставаться среди климатическихъ условій, наиболѣе удобныхъ для ихъ организаціи, другія, напротивъ, остаются на одномъ мѣстѣ, но зато мѣняютъ свои естестественные покровы сообразно временамъ года. Всѣ проявленія жизни строго согласуются съ условіями, создавшимися на землѣ. Благодаря очень сложнымъ взаимоотношеніямъ, всѣ существа неразрывно связаны съ развитіемъ земли и со всѣми явленіями, сопровождающими это развитіе, вплоть до самыхъ отдаленныхъ періодовъ, которые на первый взглядъ кажутся совершенно чуждыми нашей организаціи. Изъ тысячей примѣровъ, которые здѣсь можно привести, упомянемъ лишь о цвѣточныхъ часахъ Линнея, составленныхъ изъ различныхъ цвѣтовъ, которые открываютъ или закрываютъ свои чашечки въ строго опредѣленный часъ, напримѣръ: ноготки — въ 9 часовъ, ночная красавица — въ пять часовъ дня и т. д.; эти явленія находятся въ тѣсной и неразрывной связи съ движеніемъ земли: при помощи открыванія или закрыванія чашечки цвѣтокъ регулируетъ притокъ къ нему свѣта и тепла. Можно указать безчисленное множество нитей, связывающихъ землю съ ея обитателями, и не подлежитъ никакому сомнѣнію, что они созданы именно другъ для друга. Природа ревниво бережетъ свои тайны, она проявляетъ самыя разнообразныя силы, создаетъ взаимоотношенія между всѣми отдѣльными формами своего творчества, приспособляетъ все живущее къ различнымъ мірамъ и къ времени, и ничто не можетъ помѣшать ея работѣ. Отсюда ясно, что обитаемость планетъ является единственнымъ объясненіемъ ихъ существованія, и что ни строеніе планетъ ни какія бы то ни было другія условія не могутъ помѣшать развитію на нихъ жизни.
Пойдемъ еще дальше и обратимся къ тѣмъ звѣздамъ, которыя, какъ наше солнце, представляютъ собою центры цѣлыхъ міровыхъ системъ. Путемъ спектральнаго анализа мы разлагаемъ свѣтовые лучи этихъ солнцъ, находимъ въ нихъ тотъ же спектръ, тѣ же темныя линіи, которыя мы видимъ въ лучахъ нашего солнца, а потому у насъ нѣтъ никакихъ основаній полагать, что свѣтъ этихъ солнцъ обладаетъ иными свойствами, чѣмъ свѣтъ нашего солнца. Тотъ же спектральный анализъ говоритъ намъ, что на солнцѣ есть желѣзо, натрій, магній, кальцій, никкель, мѣдь, водородъ, кислородъ и много другихъ элементовъ, знакомыхъ на землѣ, въ то время какъ до сихъ поръ еще въ свѣтовыхъ лучахъ солнца не найдено никакихъ слѣдовъ золота, серебра, платины и ртути. Такимъ образомъ стала возможной химія небесныхъ тѣлъ. Разлагая лучи этихъ тѣлъ и изслѣдуя ихъ спектръ, можно очень точно производить ихъ качественный химическій анализъ. Новѣйшія изслѣдованія свѣтовыхъ лучей Сиріуса, Веги и др. наиболѣе яркихъ звѣздъ, показали совершенно новую область науки, которая должна привести къ чрезвычайно важнымъ открытіямъ, и мы надѣемся близко ознакомиться съ составомъ массъ этихъ далекихъ солнцъ. Но независимо отъ того, находимъ ли мы на этихъ небесныхъ тѣлахъ и на вращающихся вокругъ нихъ планетахъ элементы, встрѣчающіеся на нашемъ солнцѣ, и на планетахъ нашей системы, или же такихъ элементовъ тамъ не оказывается, — во всякомъ случаѣ, мы должны быть увѣренными въ томъ, что въ этихъ далекихъ міровыхъ системахъ непремѣнно есть элементы, изъ которыхъ создаются организованныя существа, хотя бы организація послѣднихъ совершенно не была похожа на организацію обитателей земли. Не слѣдуетъ забывать, что природа разнообразна до безконечности. Природа, дѣйствующая въ міровой безпредѣльности, мѣрящая свое время вѣчностью, можетъ имѣть тѣла, созданныя исключительно для надобностей другихъ тѣлъ, можетъ вновь создавать и разрушать міровыя системы.
Многое, что кажется намъ несовмѣстимымъ съ понятіемъ о жизни, въ дѣйствительности все-таки можетъ служить для развитія жизни невѣдомой намъ организаціи. Болѣе того, для примѣра мы скажемъ, что отсутствіе атмосферы въ принятомъ у насъ значеніи этого слова, а вмѣстѣ съ тѣмъ, слѣдовательно, и отсутствіе на поверхности планеты жидкостей, нисколько не исключаетъ возможности развитія тамъ жизни. Тѣ современные естествоиспытатели, которые допускаютъ обитаемость міровъ лишь при условіи существованія на нихъ воздуха и воды, очевидио считаютъ природу неспособной создавать живыя существа, въ чемъ-либо уклоняющіяся отъ принятаго на землѣ образца. Неужели, дѣйствительно, можно допустить, что только потому, что мы не можемъ жить безъ воздуха, окутывающего землю, среди безконечнаго мірового пространства вообще немыслимо проявленіе жизни въ отсутствіе воздуха? Если для поддержанія жизни въ томъ видѣ, въ которомъ она проявляется на землѣ, необходимо соединеніе водорода съ кислородомъ, т.‑е. вода, то неужели это даетъ намъ право утверждать, что безъ воды вообще нѣтъ жизни? Жизнь, какъ мы уже говорили не разъ, проявляется въ безконечно разнообразныхъ формахъ; всѣ организованныя тѣла неразрывно связаны съ тѣми силами природы, которыя вызвали ихъ сложную организацію, и какъ бы эти силы ни казались намъ, съ нашей земной точки зрѣнія, неудобными для жизни, та жизнь, которая ими создана, безъ нихъ не мыслима. Если бы человѣкъ былъ организованъ иначе, если бы его легкія не имѣли такого подавляющаго значенія для всей дѣятельности его организма, то человѣкъ свободно могъ бы обойтись безъ воздуха; съ другой стороны, если бы въ силу какого-либо космическаго переворота земля сразу лишилась своей атмосферной оболочки, то на ней сразу прекратилась бы всякая жизнь въ томъ видѣ, въ которомъ у насъ принято ее понимать. Какъ жалки тѣ изслѣдователи, которые стараются замкнуть великую творческую силу природы въ эти узкія рамки, въ которыхъ не можетъ навсегда замкнуться даже слабое человѣческое знаніе! Какъ безразсудны тѣ, кто утверждаетъ, будто всемогущественная природа можетъ создать жизнь лишь тамъ, гдѣ въ опредѣленномъ соотношеніи смѣшаны два газа — кислородъ и азотъ, будто безъ такой смѣси природа оказывается безсильной. Неужели въ міровой безпредѣльности все должно совершаться по образцамъ, выработаннымъ на крошечной землѣ? Если у насъ на землѣ извѣстны только три царства природы: животное, растительное и минеральное, то это еще не даетъ намъ права утверждать, будто во всей вселенной существуютъ именно только эти три царства, не даетъ намъ права утверждать, будто, кромѣ этихъ трехъ царствъ, во вселенной ничего не существуетъ. Естествоиспытатели и философы древности поступали въ этомъ отношеніи гораздо осмотрительнѣе, и, если бы мы могли привлечь къ обсужденію этого вопроса Плутарха, то онъ, вѣроятно, отвѣтилъ бы намъ такъ:
„Кто требуетъ, чтобы обитатели другихъ міровъ обладали всѣмъ, необходимымъ обитателю земли для рожденія, питанія и вообще поддержанія жизни, тотъ упускаетъ изъ виду свойственное природѣ разнообразіе и вызываемое послѣднимъ неравенство между живыми существами. Если бы мы не могли приблизиться къ морю, если бы мы могли только видѣть его издали, и если бы намъ кто-нибудь сказалъ, что его вода, имѣетъ горько-соленый вкусъ, что ея нельзя пить, что въ своихъ глубинахъ она скрываетъ безчисленные виды всевозможныхъ живыхъ существъ, скрываетъ громадныхъ млекопитающихъ, для которыхъ морская вода такъ же необходима, какъ для насъ воздухъ… мы подумали бы, что намъ разсказываютъ сказки, что это бредъ, фантазія. Точно такъ же относимся мы и къ небеснымъ тѣламъ, которыя для насъ недоступны, и обитаемость которыхъ намъ кажется невѣроятной только потому, что они для насъ недоступны“.
Этотъ вопросъ мы позднѣе снова разсмотримъ, съ обще-философской точки зрѣнія, здѣсь же, въ видѣ дополненія ко всему сказанному, сдѣлаемъ еще одно замѣчаніе. Мы сошлемся на то невѣдѣніе, въ которое мы погружены на нашей крошечной землѣ, и на тѣ затрудненія, съ которыми намъ приходится сталкиваться, когда мы пытаемся проникнуть въ тайны природы и ознакомиться съ ея силами. Съ одной стороны, намъ извѣстны далеко не всѣ причины, которыми обусловлено пробужденіе и развитіе жизни на поверхности земли, а съ другой стороны, намъ совершенно неизвѣстны основныя причины, обусловливающія развитіе и распространеніе въ другихъ мірахъ живыхъ существъ, совсѣмъ не похожихъ на насъ. Мы до сихъ поръ едва успѣли ознакомиться съ физическими свойствами нѣкоторыхъ жизненныхъ элементовъ, проявляющихся въ нашей повседневности, съ тепломъ и свѣтомъ, электричествомъ и магнетизмомъ, а между тѣмъ, несомнѣнно, есть еще много другихъ такихъ же элементовъ, постоянно проявлявшихъ вокругъ насъ свою дѣятельность и не только не изученныхъ, но даже и не открытыхъ нами. Какъ неосновательно, какъ несправедливо мы, поэтому, поступаемъ, отрицая обитаемость другихъ міровъ на основаніи убогихъ законовъ такъ называемыхъ нашихъ естественныхъ наукъ! Вообще, что можно противопоставить могучей творческой силѣ природы, чѣмъ можно задержать развитіе жизни на всѣхъ величественныхъ небесныхъ тѣлахъ, вращающихся около своихъ центральныхъ свѣтилъ? Какое надутое высокомѣріе нужно для того, чтобы считать ничтожный мірокъ, въ которомъ мы родились, единственнымъ храмомъ природы и лучшимъ образцомъ ея творчества!
Дѣлая изъ нашихъ астрономическихъ и физіологическихъ изслѣдованій общіе выводы, мы приходимъ къ слѣдующимъ вполнѣ яснымъ и опредѣленнымъ заключеніямъ:
1) У земли нѣтъ никакихъ замѣтныхъ преимуществъ передъ другими планетами;
2) жизнь есть конечная, высшая цѣль существованія матеріи:
3) развитіе другихъ міровъ вполнѣ схоже съ развитіемъ земли.
Изъ всего сказаннаго мы теперь безъ труда можемъ вывести мысль, которой и закончимъ эту главу. Вся философія ясно говоритъ намъ, что все въ мірѣ имѣетъ свои причины существованія, что въ природѣ все устроено цѣлесообразно. Отъ Аристотеля до Бюффона ни одинъ естествоиспытатель не усомнился въ этой истинѣ, которая всѣмъ казалась безусловно неизбѣжной, логической основной мыслью. Если природа усѣяла безпредѣльное пространство мірами, годными для развитія на нихъ жизни, то она сдѣлала это навѣрное не для того, чтобы создать изъ этихъ міровъ вѣчныя пустыни, и всѣ философы признаютъ, что для противоположнаго мнѣнія нѣтъ рѣшительно никакой положительной почвы. Если мы углубимся въ разсужденія, то мы въ концѣ-концовъ придемъ къ вѣчнымъ вопросамъ, издавна занимающимъ философовъ, къ вопросамъ: основано ли существованіе вещей на цѣлесообразности, или же оно не преслѣдуетъ опредѣленной цѣли? Необходимо избрать одно изъ этихъ положеній и на немъ строить свое міросозерцаніе. Безъ этого немыслимы никакія дальнѣйшія изслѣдованія, т. к., глядя на вещи съ разныхъ точекъ зрѣнія, люди непремѣнно придаютъ фактамъ разную оцѣнку и изъ одинаковыхъ посылокъ выводятъ разныя заключенія.
Прежде чѣмъ склониться въ ту или другую сторону рѣшенія даннаго вопроса, предположимъ, что все существованіе вселенной не преслѣдуетъ опредѣленной цѣли. Въ такомъ случаѣ какъ строеніе планетъ, такъ и ихъ взаимоотношеніе должно разсматриваться, какъ случайное, т. к. тѣ преобразованія, благодаря которымъ возникли небесныя тѣла, должны съ такой точки зрѣнія зависѣть отъ случайнаго совпаденія разныхъ условій. Тѣхъ людей, которые склонны во всемъ видѣть случай, и которые причиной всего считаютъ одну міровую матерію, обыкновенно принято называть матеріалистами, къ какой бы философской школѣ они ни принадлежали. Эти своеобразные философы, вѣрящіе только въ то, что доступно ихъ физическимъ чувствамъ, въ основѣ не противорѣчатъ нашему ученію, и это совсѣмъ нетрудно доказать: если все населеніе земли возникло вслѣдствіе случайнаго совпаденія условій, нужныхъ для развитія жизни, то эти условія должны были раньше, такъ сказать, носиться въ безпредѣльномъ пространствѣ вмѣстѣ съ матеріей; они должны были существовать до возникновенія физическаго, осязаемаго міра, при чемъ въ міровомъ пространствѣ уже должны были носиться свѣтовые и тепловые лучи, матерія должна была обладать способностью принимать различные аггрегаты, т.‑е. переходить отъ твердаго состоянія къ жидкому, къ газообразпому и обратно; въ міровомъ пространствѣ должны были носиться тѣ силы, тѣ причины, которыя вызвали образованіе земли. Если все это такъ, то нѣтъ основанія сомнѣваться въ томъ, что эти міровые элементы никогда не оставались недѣятельными, что они должны были образовывать тысячи, милліоны самыхъ разнообразныхъ соединеній, создавать безчисленное количество различныхъ видовъ организованныхъ и неорганизованныхъ тѣлъ.
Ясно, что система матеріалистовъ не противорѣчитъ нашему ученію, хотя она касается исключительно взгляда на прогрессивное развитіе матеріи. Но, несмотря на поддержку, которую мы могли бы найти въ матеріализмѣ, мы не склонны заключать съ нимъ союзъ, т. к. подтвержденіе правильности нашихъ взглядовъ со стороны людей, не способныхъ видѣть въ организаціи вселенной дѣйствія разума, кажется намъ не особенно лестнымъ для нашего ученія.
Рамки нашей работы не позволяютъ углубляться въ вопросъ о бытіи Божіемъ, но все-таки мы считаемъ долгомъ въ нѣсколькихъ словахъ высказать нашъ взглядъ по этому поводу.
Несмотря на утвержденія Лапласа, что „Богъ“ въ построеніи міровой системы является „ненужной гипотезой“, несмотря на Гегеля, Огюста Конта, Литтре и ихъ послѣдователей, несмотря, наконецъ, на матеріалистовъ старой и новой школы, мы ни одной минуты не колеблемся назвать бытіе Божіе единственнымъ основаніемъ, при чемъ наше утвержденіе совершенно не зависитъ ни отъ какого догмата, продиктовано намъ даже не религіознымъ чувствомъ. Признаки этого бытія такъ же многочисленны какъ виды, населяющіе землю.
Мы не можемъ познать сущность Бога, мы безконечно ничтожны передъ Нимъ, но мы на вопросъ о существованіи Всевышняго безъ всякаго колебанія даемъ утвердительный отвѣтъ. Мы можемъ объять его такъ же мало, какъ комаръ можетъ объять солнце; мы не знаемъ, кто Онъ, не знаемъ, каковъ Онъ, какъ Онъ дѣйствуетъ, въ чемъ состоитъ Его всевѣдѣніе и вездѣсущность, мы не знаемъ ничего, ровно ничего, или даже еще больше: мы ничего и не можемъ о немъ знать, потому что мы — тѣнь, а Онъ яркій свѣтъ; мы конечное, а онъ безпредѣльное. Его блескъ слѣпитъ наше слабое зрѣніе, Его бытіе неуловимо для нашего жалкаго разума, Его сущность для насъ непостижима, и никакая наука никогда не поднимается до Его познанія. Бэконъ справедливо сказалъ, что того, кто лишь прикоснулся губами къ кубку философіи, она уводитъ отъ Бога, но того, кто проникъ въ самую сущность духа, философія возвращаетъ къ Богу. Но никогда ни одна наука но будетъ въ состояніи дать человѣку возможность проникнуть въ сущность несозданнаго. Онъ есть абсолютное, а мы знаемъ и можемъ знать только относительное. Наша мысль требуетъ начальной причины и конечной цѣли для всего созданнаго.
Матеріалисты не ищутъ начальной причины, т.‑е. они не могутъ себѣ представить, чтобы когда-нибудь міръ не существовалъ, такъ какъ имъ непонято то ничто, которое предшествовало созданію міра, и съ своей точки зрѣнія они заключаютъ, что у міра нѣтъ опредѣленной начальной причины. Матеріалисты не ищутъ конечной цѣли, такъ какъ, по ихъ мнѣнію, цѣлесообразность здѣсь слишкомъ таинственна и ведетъ людей къ заблужденію. Но что называютъ цѣлесообразностью они, и что подъ этимъ словомъ разумѣемъ мы? Неужели они серьезно думаютъ, что люди своимъ жалкимъ мозгомъ могутъ познать дѣйствительную конечную цѣль всего существующаго, и неужели они думаютъ, что то, что люди считаютъ въ своемъ заблужденіи конечной цѣлью, есть въ самомъ дѣлѣ конечная цѣль всего созданнаго? Неужели они думаютъ, что люди, ничтожные атомы, могутъ постигнуть великій планъ безпредѣльности и заглянуть въ тайники всеобъемлющей природы? Люди выдумываютъ себѣ разныя системы и воображаютъ, что они этими игрушками могутъ изучить и объяснить дѣйствительный міровой порядокъ вещей. Они забываютъ о томъ, что человѣкъ, со всей его исторіей развитія, его знаніемъ и будущностью похожъ на стрекозу, летящую надъ безбрежнымъ океаномъ времени и пространства, и что для того, чтобы понять дѣйствительный порядокъ вещей, намъ надо было бы объять необъятное, окинуть взглядомъ всю вселенную.
Нѣтъ, истинная цѣлесообразность создана не человѣкомъ, и если мы во всемъ созданномъ видимъ однородныя указанія на опредѣленную цѣль, если мы признаемъ цѣлесообразность проявленія жизни и дѣятельности природы, то все это объясняется лишь тѣмъ, что въ дѣлахъ природы мы видимъ слѣды божественнаго плана. Мы изслѣдуемъ окружающія насъ формы бытія, которыя находятся въ тѣсномъ взаимоотношеніи другъ съ другомъ, мы находимъ, что все существующее, отъ камня до человѣка, дополняется взаимно, и эта взаимная связь проявляется и въ составныхъ частяхъ отдѣльнаго вида созданія, и притомъ въ такой формѣ, что изслѣдованіе развитія организмовъ, опредѣленіе дѣятельности отдѣльныхъ органовъ немыслимо безъ признанія цѣлесообразности. Если нѣкоторымъ людямъ угодно, чтобы такое положеніе вещей было создано матеріей, то мы ничего противъ этого не имѣемъ и даже еще добавимъ, что всякій другой міръ, такъ же, какъ земля, долженъ носить отпечатокъ взаимнаго дополненія, безъ котораго немыслимо никакое существованіе. Но надъ физическими силами, которыя такъ разумно и совершенно установили порядокъ вещей, мы видимъ Высшее Разумное Существо, которое руководитъ всѣми дѣйствіями этихъ чудесныхъ силъ.
Одна изъ современныхъ философскихъ школъ утверждаетъ, что упомянутыя нами однородныя указанія на опредѣленную цѣль вносятся въ созданныя формы лишь чрезъ посредство человѣческаго разума, который въ нихъ дивится своему собственному дѣлу. Намъ говорятъ, что природа есть лишь смѣсь матеріи, элементовъ съ слѣпыми силами, разнообразиыя соединенія которыхъ, правда, создаютъ различные виды, но которые не носятъ никакихъ отпечатковъ дѣятельности высшаго разумнаго существа. Намъ повторяютъ старую формулу, что „Богъ есть ненужная гипотеза, съ которой люди не знаютъ, что дѣлать“, намъ утверждаютъ, что всякая мысль о независимомъ отъ матеріальнаго міра разумѣ абсурдна, что подобныя хитроумныя разсужденія о цѣлесообразности въ природѣ надо предоставить мудрости школьныхъ учителей, которые могутъ продолжать эти наивныя изысканія передъ своими учениками и ученицами. И эта удивительно мудрая философская школа, основывающая свою болтовню на подобныхъ принципахъ, не понимаетъ, что она достигла послѣднихъ границъ безсмыслицы!
Намъ говорятъ, что природныя силы, свойственныя самой сущности матеріи, обезпечиваютъ міру жизнь и вѣчное существованіе; намъ говорятъ, что способность поддерживать современный порядокъ вещей или постепенно измѣнять его, свойственна этимъ природнымъ силамъ, что эти чудесныя силы способны продолжать дѣло созиданія безконечно. Какъ? Не измѣняясь? Пусть попробуютъ намъ доказать, что эти чудесныя силы и способности свойственны сущности матеріи, а не принадлежатъ высшему существу, которое, если бы оно захотѣло, могло разрушить все созданное и возвратить его въ состояніе хаоса. Пусть намъ докажутъ, что эта матерія, которую такъ чрезмѣрно превозносятъ, вполнѣ самостоятельна въ своемъ существованіи; становясь на научную почву, нельзя ограничиваться ни на чемъ не основанными утвержденіями, но надо точно доказать все сказанное съ такимъ авторитетнымъ видомъ. Пусть попробуютъ сдѣлать это!
Но допустимъ даже, что всѣ эти утвержденія справедливы, допустимъ, что управляющіе міромъ законы сами въ себѣ содержатъ условія, необходимыя для ихъ вѣчнаго существованія и ихъ вѣчной неизмѣнимости; допустимъ, что въ такомъ случаѣ нѣтъ необходимости въ дѣятельности творца вселенной, допустимъ все это, — въ такомъ случаѣ это будетъ только служить доказательствомъ того, что Творецъ, существованіе котораго такъ упорно отвергаютъ, лишній разъ проявилъ свою мудрость и свое могущество, освободивъ себя отъ необходимости постоянно руководить созидающими силами.
Послѣ того, какъ Ньютонъ открылъ законъ тяготѣнія и перенесъ его на небесныя тѣла, онъ высказалъ предположеніе, что Творецъ долженъ непрерывно поддерживать ходъ механизма вселенной. Черезъ столѣтіе Лапласъ показалъ, что міровая система не похожа на часы, которые приходится заводить время отъ времени, но что она непрерывно, вѣчно, самостоятельно находится въ стройномъ движеніи. По нашему мнѣнію, сущность Бога выражена Лапласомъ величественнѣе, чѣмъ Ньютономъ. Природа носитъ отпечатокъ безпредѣльности, и передъ нашими глазами настолько ясно и опредѣленно развертываются доказательства существованія безпредѣльнаго Творца, что только слѣпой или безумецъ можетъ отрицать его. Нѣтъ, далеко отстали тѣ, которые надменно считаютъ себя философами будущаго. Пусть они спросятъ Сенеку, который жилъ 2.000 лѣтъ тому назадъ, — его отвѣтъ имъ будетъ очень полезенъ.
На чемъ же основываютъ свою систему эти философы? Если такіе люди, какъ Кеплеръ, Ньютонъ, Лапласъ, Лагранжъ, великій духъ которыхъ поднимался на недосягаемую для простыхъ смертныхъ высоту, могли только найти выраженіе для дѣйствующихъ во вселенной законовъ, составить формулу для силъ, дѣйствующихъ въ безпредѣльности, если эти геніи не могли создать ни одного закона, не взявъ его у природы, не могли даже придумать закона, не говоря уже о томъ, чтобы заставить дѣйствовать какой-нибудь новый законъ… Неужели еще не ясно, что всѣ живые, дѣйствующіе законы и силы вселенной должны были быть созданы высшимъ разумнымъ существомъ и служить доказательствомъ его бытія. Это существо создало законы, для которыхъ человѣкъ едва научился лепетать формулы! И, если бы у насъ не было ясныхъ доказательствъ бытія высшаго существа, то весь порядокъ вещей все-таки говорилъ бы о немъ. До сихъ поръ мы ничего не знаемъ о томъ, что называемъ природой. Что такое атомъ матеріи? Въ чемъ состоитъ процессъ мышленія? Что такое сила тяготѣнія? Мы даже не знаемъ, является ли она однимъ изъ свойствъ матеріи или же существуетъ самостоятельно, отдѣльно отъ нея. Словомъ, мы до сихъ поръ почти ничего не знаемъ. Неужели мы будемъ отрицать Бога только потому, что не знаемъ Его?
Богъ есть. И Онъ создалъ обитаемые міры не безъ цѣли. У насъ родилась мысль о стройномъ міровомъ планѣ, съ конечной цѣлесообразностью и мы спрашиваемъ: неужели планеты, среди которыхъ земля не занимаетъ никакого выдающагося положенія, которыя, несомнѣнно, созданы не только для того, чтобы мы изрѣдка могли любоваться ими, — неужели эти планеты, способныя быть носителями жизни, въ дѣйствительности остались мертвыми, безплодными? Неужели мы можемъ раздѣлять тотъ узкій, тупой взглядъ, по которому планеты представляются инертной массой, созданной Творцомъ лишь затѣмъ, чтобы ими любовались ангелы и избранные смертные, чтобы въ нихъ видѣли лишнее доказательство могущества Творца? Въ такомъ случаѣ планеты были бы чудесами смерти и запустѣнія. Какъ будто хороводъ небесныхъ свѣтилъ въ безконечномъ міровомъ пространствѣ можетъ лучше и полнѣе выразить божественное могущество, чѣмъ живыя существа! Такой взглядъ на существо Бога не выноситъ свѣта правды. Земля создана для того, чтобы быть обитаемой; это не подлежитъ сомнѣнію не только потому, что она дѣйствительно обитаема, но главнымъ образомъ, потому, что населяющія ее существа до такой степени приспособлены къ жизни на землѣ, до такой степени тѣсно связаны съ землей, что обитаемость здѣсь является цѣлью созданія, что мысль объ обитаемости должна считаться основной причиной созданія земли. Этотъ фактъ представляетъ собой неопровержимое доказательство справедливости нашего ученія. Если мы не хотимъ допустить, что творческая сила находится въ противорѣчіи сама съ собой, въ противорѣчіи со всей своей дѣятельностью, то мы должны сознаться, что возможность обитаемости планетъ властно требуетъ ихъ обитаемости. Къ чему года времени, года, мѣсяцы и дни, къ чему зародыши, къ чему благодатные, живительные лучи солнца, если жизни не суждено развиться на планетахъ? Зачѣмъ тогда зимой скопляется на Марсѣ снѣгъ, который весною таетъ и орошаетъ поля? Къ чему тогда облака на Юпитерѣ, которыя шлютъ на его поверхность тѣнь и прохладу? Для какой цѣли тогда существуетъ на Венерѣ атмосфера, которая окружаетъ гористую поверхность планеты защитительной оболочкой? Неужели на этихъ роскошныхъ небесныхъ тѣлахъ разстилаются вѣчно безплодныя пустыни, гдѣ только скалы глядятъ друга на друга въ вѣчномъ мертвомъ молчаніи? Трудно представить себѣ такой ужасный порядокъ вещей, онъ несравненно ужаснѣе мысли, что вдругъ земля коснется ледяное дыханіе смерти, однимъ порывомъ смететъ съ нея все живое, а самую землю съ обломками былой жизни броситъ въ безпредѣльное пространство, какъ трупъ въ могилу.
Примѣчанія[править]
- ↑ Вероято, опечатка. Должно быть «невозможнымъ». — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ Человѣкъ путемъ долгаго упражненія тоже можетъ значительно приспособиться къ различнымъ условіямъ. Такъ, въ парижской Бастиліи былъ одинъ узникъ, который 40 лѣтъ просидѣлъ въ подземномъ казематѣ, куда совершенно не проникалъ свѣтъ. И что же? Онъ и читалъ и писалъ въ темнотѣ. Глаза его настолько приспособились къ темнотѣ и отвыкли отъ свѣта, что, когда его, наконецъ, освободили, онъ уже не могъ жить на поверхности земли и, какъ милости, просилъ разрѣшенія вернуться обратно въ подземный казематъ.
Еще примѣръ, близко подходящій къ нашей темѣ: въ Америкѣ есть большія подземныя озера, находящіяся въ вѣчной абсолютной темнотѣ. Въ этихъ озерахъ живутъ рыбы, которыя совершенно лишены глазъ, не нужныхъ безъ свѣта, а на мѣстахъ, гдѣ у другихъ рыбъ этой породы находятся глаза, у нихъ на кожѣ расположены тусклыя овальныя пятна, какъ будто природа хотѣла сказать: вотъ здѣсь бываютъ глаза у тѣхъ, кому они нужны.