Илья-пророк
Двадцатое июля — день св. Ильи-пророка — с незапамятных времен справляется на Руси с особыми, веками установившимися обрядностями, непосредственно связанными с бытом народа-пахаря, все благосостояние которого зависит от земли-кормилицы. Этот день отмечен в народной памяти целым рядом разнообразных примет, пословиц, поговорок, заклятий и сказаний, отражающихся — как в зеркале — в народных обычаях, свято соблюдаемых по завету предков.
В представлении народной Руси с Ильей-пророком слились многие черты древнеязыческого Перуна-повелителя громов, утолявшего летнюю жажду земли живительными дождями, таившими в себе зачатки её плодородия. Это последнее, несомненно, являясь в старину одною из главных побудительных причин почитания посвященного празднованию его памяти дня — среди народа, только что начинающего расставаться с обожествлением стихий природы, отовсюду обступавшей его жизнь. Впоследствии, когда утратилась в народе и самая память о былом язычестве, ветхозаветное сказание о земной жизни св. пророка только укрепило вековые связи между ним и его почитателями на Руси. Сказочные же черты, приуроченные к его грозному облику, уцелели во всей своей суровой красоте.
Св. пророк Илия[1] до сих пор остается в народе хозяином громов, разъезжающим по тверди небесной на своей запряженной крылатыми конями колеснице. Он по-прежнему поражает огненными стрелами-молниями злых демонов и всякую нечисть. Как и в былые времена, льет он на землю дождевые потоки. Под его покровительство отданы Богом земные нивы, орошаемые потом трудового люда. Так говорят о нём не только в русском народе, но и у всех славян, некогда поклонявшихся богу-громовнику. В гулких раскатах грома слышится славянину то грохот колес огненной колесницы пророка, то стук копыт его четырех коней, по быстроте могущих сравниться разве с одним ветром. «Быстрее коней Ильи — только ветер!» — говорит болгарская пословица, повторяющаяся и в наших старинных песнях, описывающих этих коней самыми яркими красками. Русские простонародные сказки, поселяющие св. Илию на «острове Буяне», отводят ему важное место среди стихийных существ, влияющих на жизнь трудовую-человеческую. На этом острове, лежащем в неизведанных пределах «моря-окияна», как известно из дошедших до нас заговоров, сосредоточены все громы-молнии небесные, вся сила бурь-ветров, все чудовища «наибольшия, старший». Но, кроме них, здесь же восседают «и дева Зоря и пророк Илия». Последний привлекает к себе взоры всех трудящихся на земле около земли. Его молят не только о ниспослании дождей («Илья Мокрый»), но и о прекращении ливней («Илья Сухой»). К нему обращаются с мольбами об охране от ружейных ран, об удаче на охоте, об излечении сибирской язвы[2] и даже, — как ни мало вяжется это с представлением об его грозном, величии, — о счастье в любви. Множество всевозможных заговоров и заклятий связано с его грозным и, по-видимому, всемогущим, по мнению народа, именем. «Встану я, раб Божий», — говорится, например, в одном из этих заговоров, — «пойду под восточную сторону, к морю-окияну… На том окиян-море стоит Божий остров, на том острове лежит бел-горюч камень-алатырь, а на камени святой пророк Илия с небесными ангелами. Молюся тебе, святый пророче, пошли тридцать ангелов в златокованном платье, с луки и стрелы, да отбивают и отстреливают от раба уроки и призоры и притки, щипоты и ломоты, и ветроносное язво»…
Могущество св. Илии-пророка, имеющего, по народному верованию, власть даже над ангелами, грозою гремит надо всеми темными силами, существующему на соблазн и на пагубу крещеному миру православному. Своими огненными, а то и каменными стрелами он поражает духов тьмы; во время грозы укрываются они в змей и других гадов, но небесные стрелы и там находят их и убивают на радость добрым людям, чествующим пророка Божия. Но горе тем от его грозного гнева, кто не чтит его, кто — внимая своей злобе — плодит только злую гордыню на ниве жизни. В одной из старинных сказок «громовник Илья» говорит «Огняной Марии» (Пресвятой Деве), плачущей над грехами человечества: «Станем молить истиннаго Бога — пусть даст нам ключи от неба, и затворим седмь небес, наложим печать на облака, да не падет из них ни шумящий дождь, ни тихая роса три года, и да не родится ни вино, ни пшеница»… И — «ключи» эти, по словам других памятников народного творчества, «дались ему в руки от истинного Бога». Он — волен и в дождь, и в бездождии. По желанию своему, может он выбивать градом поля грешников, может поражать насмерть и живых людей. Но в то же время он заботится о нивах добрых пахарей, помнящих Бога: побивает стрелами всякую тлю земную, всякий «гнус», поедающий жито. «Если бы не побивал их Илья-пророк, то земля не родила бы хлеба», — говорят в народе.
Каждое 20-е июля ждут на Руси дождя и грома — как в день, посвященный повелевающему ими пророку. Ведро на Ильин день предвещает пожары. Ильинским дождем умываются для предохранения ото всяких «вражьих чар», соединенных с болезнями. В день св. пророка никто не должен, по верованию народа, работать в поле: ни жать, ни косить, ни убирать сена — из опасения того, чтобы Илья-громовник не спалил во гневе уродившееся жито и сено. Упорных ослушников, никогда не почитающих праздника его, пророк убивает громом. Этому верит твердо вся деревенская Русь, с незапамятной поры и до наших дней «празднуя Илье».
В некоторых местностях лет тридцать назад ещё соблюдался старинный обычай собираться в этот день целым приходом к церкви и сгонять туда рогатый скот. Священника просили окроплять «животину» святой водою. После обедни выбиралось и покупалось всем миром одно животное, за которое уплачивались хозяину «с каждой души деньги». Это животное потом закалывалось, мясо его варили в общем котле и разделяли присутствующим на торжестве за деньги, которые обращались в пользу церкви. Мало-помалу этот обычай исчез, хотя в Вологодской губернии его можно было, по соседству с зырянами, совсем ещё недавно наблюдать во всех подробностях. В Калужской губернии в настоящее время пригоняют на Ильин день к церкви молодых барашков. В этот праздник во многих местностях поют молебны над чашками с зерном — для «плодородия».
«Святой Илья зажинает!» — говорят в народе и перед началом жатвы связывают снопом на корню колосья, посвящая их покровителю урожаев — словами: «Илье-пророку — на бородку». В Курской, Воронежской, Архангельской и некоторых других губерниях это делается перед окончанием жатвы. К оставленному в поле «кусту хлеба» все относятся с благоговением, похожим на страх. «Кто дотронется до закрута — того скорчит!», — говорят старики, хранители обычаев и обрядов, и приводят для убеждения легкомысленной сельской молодежи бесчисленные примеры в подтверждение своих слов, звучащих отголоском старины.
С Ильиным днем кончаются, по народному слову, летние красные дни. «Илья лето кончает, жито зажинает; первый сноп — первый осенний праздник!» — говорит посельщина-деревенщина и продолжает, тороватая на красные слова: «На Илью до обеда — лето, после обеда — осень!». Народная мудрость проявляющаяся в пословицах, идет дальше. Она гласит: «До Ильина дня сено сметать — пуд меду в него накласть, после Ильина — пуд навозу!». По старинному изречению: «До Ильи поп дождя не умолит, после Ильи — баба фартуком нагонит; до Ильина дня и под кустом сушит, а после Ильина дня и на кусту не сохнет!». А между тем — как раз в это время и ждет народ ведра для уборки хлебов, потому что, по его словам: «До Ильи дождь — в закром, после Ильи — из закрома!». Потому-то, между прочим, и чтится наособицу у нас на Руси день пророка, «держащего и низводящего дождь».
На Ильин день не работают в поле, но к этому дню подготавливаются именно работами. «К Ильину дню заборанивай пар! До Ильи хоть зубом подери! К Ильину дню хоть кнутом прихлыстни, да заборони! До Ильи — хоть кнутом захлыщи!» В этих поговорках слышится голос деревенского опыта, выработанного веками земледельческого труда, а потому и почти никогда не ошибающегося в своих приметах. Единственная работа, допускаемая в праздник св. Ильи-пророка, это — первое подрезывание сотов на пчельнике. В этот же день пчеловоды перегоняют последние рои пчел и подчищают ульи. Пчелка-Божия работница, «Божа пташка» — по словам малороссов. Её работа на церковь, Богу на свечку — охраняет её от гнева разящего громами пророка. По верованию пчеловодов, Илья-громовник не ударит громом улей, хотя бы укрылся за ним нечистый дух.
На Ильин день не выгоняют и скот в поле на пастбище. Народ убежден непоколебимо, что в этот праздник открываются волчьи норы, и «весь зверь бродит на свободе»… Кроме того, существует опасение, что разгневанный пророк может поразить и выгнанную в поле «животину», и пастуха.
К концу июля вода в реке становится холоднее. Это связывается, в представлении народа, с чествуемым праздником «дождящего и гремящего» пророка. И вот — «до Ильи мужик купается, а с Ильи с рекой прощается!». По народной молве — с Ильина дня работнику две угоды: ночь длинна, да вода холодна! Дни становятся все короче («Петр и Павел к ночи час прибавил, Илья-пророк — два приволок!»), а работы — прибывает да прибывает в полях. Есть о чем помолиться народу в Ильин день перед последнею летней страдою, — хотя в более южных губерниях, где хлеба созревают раньше, «Илья пророк — копны считает», а кое-где есть уже за столом и «новая новина на Ильин день». Жнитво ярового, сноповоз, сев озимых, молотьба, — на все надо немало времени. И беда, если этому помешают дожди, — если не умолит народ грозного Илью, беспощадного в своем праведном гневе.
Последние летние, переходящие на осень грозы гремят все грознее. От удара огненных стрел Ильи-пророка из каменных гор выбегают, по народному верованию, родники и быстрые речки, не замерзающие даже в студеную зимнюю пору. Им приписывается чудодейная сила-мочь; их называют на только «гремячими», но в некоторых местностях даже и «святыми». Нередко над ними ставят кресты и часовни с иконами св. Ильи-пророка и Божьей Матери, к которым впоследствии совершаются торжественные крестные ходы — каждое 20-е июля, а в другое время — при молебствиях во дни без-дождия. Благочестивые старики старательно углубляют истоки таких родников, забираючи прочным срубом и всячески оберегая от засорения. Находимые поблизости от этих родников «громовые стрелки» считаются целебными от разных болезней. Этими стрелами, по народному поверью, св. Илья-пророк «побивал нечистую силу» в свой святой день.
По словам деревни, трудящейся весь свой век у земли-кормилицы: «Ильинская соломка — деревенская перинка!», «Знать осень на Ильин день по снопам!», «То и веселье ильинским ребятам, что новый хлеб!» «У мужика та обнова на Ильин день, что новинкой сыть!». «Знать бабу по наряду, что на Ильин день с пирогом!»… Да и не перечесть, не пересказать всех ильинских речений народных, так много вылетело их из уст народа-пахаря.
Во многих старинных песнях св. пророк Илья сливается с личностью Ильи Муромца, одного из любимых сынов русского былинного песнотворчества. Подвиги этого богатыря Земли Русской, — связанные с памятью о преподобном Ильи Муромском, почивающем в Киевско-Печерской лавре, — приписываются Илье-пророку. Во многих местностях, где, по преданию, конь Ильи Муромца выбивал копытом родники, поставлены часовни во имя св. Ильи. В свою очередь, в других губерниях даже громовые раскаты объясняются «поездкою богатыря Муромца на шести конях по небу».
Народный «Стих о Страшном Суде» придает пророку, держащему в своих руках громы и дожди, струящиеся на грудь Матери-Сырой Земли, значение одного из исполнителей воли Господа, разгневанного всеобщей растленностью созданного Им мира. Вот как повествует об этом сказание, вышедшее из уст песнотворца-народа:
Загорится матушка сыра-земля,
С востока загорится до запада,
С полуден загорится да до ночи.
И выгорят горы с раздольями,
И выгорят лесы темные.
И сошлет Господи потопиг,
И вымоет матушку сыру-землю,
Аки харатью белую;
Аки скорлупу яичную,
Аки девицу непорочную…»
Всюду, где встречается имя грозного пророка в дошедших до наших дней от старинной старины памятниках русского народного творчества, — везде он является в венце своего праведного гнева на нечестивых грешников и с отеческими заботами о благочестивых и добрых. С каким обликом жил он в представлении отдаленных предков русского простолюдина, таким останется и теперь у нас в народе.
Примечания
- ↑ Св. Илия — ветхозаветный пророк, происходивший из иудейского города Фесвы, жил во времена царя Ахава, водворявшего в Иудее поклонение языческим (финикийским) богам Ваалу и Астарте — по наущению жены своей, финикиянки Иезавели. Повествование о жизни и деятельности пророка Ильи находится в III-й и VI-й Книгах Царств. Его чтят не только евреи и христиане, но даже и магометане.
- ↑ Сибирская язва — заразная болезнь, вызываемая присутствием в организме особых бацилл. Эпизодически свирепствует она среди лошадей и крупного рогатого скота, распространяясь на более мелких домашних животных и — в исключительных случаях — даже на человека. В Россию эта болезнь проникла из Монголии через Сибирь (Забайкалье), почему и получила у нас такое название. Человеку она передается посредством укуса насекомыми, соприкасавшимися с зараженными ею животными. Сначала она проявляется в виде карбункула (pustula maligna) и тогда легко поддается излечению — выжиганием раскаленною платиной. Будучи запущена, язва производит общее заражение, быстро ведущее к смерти.