Подолинскій, Андрей Ивановичъ, поэтъ, родился въ Кіевѣ 1-го іюля 1806 г. Отецъ его, Иванъ Наумовичъ, воспитанникъ Кіевской Духовной Академіи, Кіевскій помѣщикъ, служилъ предсѣдателемъ Кіевской Палаты Уголовнаго Суда и скончался въ Одессѣ, 25-го января 1852 г., 75 лѣтъ отъ роду, въ чинѣ дѣйствительнаго статскаго совѣтника. Имѣніе его, село Ярославка, находилось въ Звенигородскомъ уѣздѣ Кіевской губ., на границѣ Херсонской. О женѣ его, матери А. И. Подолинскаго, мы никакихъ свѣдѣній не имѣемъ. Первоначальное воспитаніе П. получилъ въ частномъ, «отлично веденномъ» пансіонѣ нѣмца Графа, въ Кіевѣ, о которомъ онъ до конца вспоминалъ съ глубочайшей признательностью. Въ 1821 г. пятнадцатилѣтній Подолинскій отвезенъ былъ въ Петербургъ и помѣщенъ въ Благородный Пансіонъ при С.-Петербургскомъ Университетѣ. Впослѣдствіи изъ него образовалась нынѣшная 1-я классическая Гимназія. При открытіи этого Пансіона имѣлись въ виду «не столько научныя цѣли, сколько удовлетвореніе практическихъ и вмѣстѣ сословныхъ интересовъ». Къ такимъ сословнымъ задачамъ Университетскаго Благороднаго Пансіона приноровлена была и его учебная программа. Подобно Царскосельскому Лицею, съ которымъ пансіонъ сходенъ былъ и по форменной одеждѣ воспитанниковъ, образованіе въ Пансіонѣ было вполнѣ экциклопедическое. Учащіеся обучались нѣсколькимъ языкамъ и множеству разнообразныхъ наукъ и искусствъ. Высокая плата вполнѣ обезпечивала «сословность» заведенія, а о внутреннемъ бытѣ и жизни учениковъ въ Пансіонѣ, мы находимъ любопытныя свѣдѣнія въ воспоминаніяхъ одного изъ его питомцевъ—И. И. Панаева. Преподаватели были ниже всякой критики и только одинъ изъ всѣхъ учителей пользовался нѣкоторою любовію и вниманіемъ воспитанниковъ за свой смѣлый и свободный образъ мыслей. Это былъ учитель русской словесности Вас. Ив. Кречетовъ, издавшій поэму Подолинскаго «Дивъ и Пери». Смѣлость и свободный образъ мыслей его заключались въ томъ, что онъ открыто и прямо называлъ Пушкина великимъ поэтомъ и даже при носилъ его новыя стихотворенія, прочитывалъ ихъ и разбиралъ ихъ красоты. Тогда это дѣйствительно была смѣлость, потому что даже имя Пушкина нельзя было произноситъ въ учебныхъ заведеніяхъ; такимъ образомъ, въ лицѣ В. И. Кречетова живое и плодотворное вліяніе тогдашней литературы проникало въ Благородный Пансіонъ и, безъ сомнѣнія, много содѣйствовало, съ одной стороны, нравственному и умственному просвѣщенію учащихся, съ другой—пробуждевію въ нихъ любви къ литературѣ и къ литературнымъ занятіямъ, И дѣйствительно, въ области литературной и музыкальной выдѣлились изъ числа пансіонскихъ учениковъ: М. И. Глинка, К. П. Масальскій, И. И. Панаевъ, А. И. Подолинскій, С. А. Соболевскій, А. Н. Струговщиковъ и др.
Возникшее въ Пансіонѣ литературное настроеніе не могло не отразиться благопріятно и на поэтическихъ стремленіяхъ Подолинскаго, тѣмъ болѣе, что онъ поступилъ въ Пансіонъ уже съ нѣкоторымъ литературнымъ развитіемъ, которымъ онъ былъ обязанъ не одному только природному влеченію своему къ литературѣ, какъ человѣкъ, одаренный поэтическимъ талантомъ, но, опять-таки, одному изъ преподавателей Кіевскаго Пансіона Графа, А. Ф. Фурману. Упомянувъ въ своей автобіографіи о его благотворномъ, въ литературномъ отношеніи, вліяніи, онъ далѣе говоритъ: «Не мудрено, что 12-ти—13-ти лѣтъ проявлялись уже и мои собственные порывы, а дальнѣйшіе литературные опыты продолжались въ Университетскомъ Пансіонѣ, гдѣ я написалъ двѣ-три повѣсти въ стихахъ и нѣсколько мелкихъ стихотвореній. Но я умѣлъ сознавать ихъ незрѣлость и не только не осмѣливался мечтать о печати, но даже старался скрывать ихъ и отъ большинства товарищей». Поэтому, послѣдніе и не подозрѣвали въ немъ будущаго крупнаго писателя.
Окончивъ курсъ въ 1824 г., П. поступилъ на службу секретаремъ при директорѣ Почтоваго Департамента, при которомъ занимался и по существовавшему тогда Библейскому Обществу. Въ этой должности онъ пробылъ до 1831 года, когда переселился въ Одессу на должность помощника начальника VII-го Почтоваго Округа, въ составъ котораго входилъ весь Новороссійскій край. Но, поступивъ сразу по выпускѣ на службу, Подолинскій не тотчасъ началъ фактически отбывать свою служебную повинность. Получивъ отпускъ, онъ въ концѣ іюля 1824 г. уѣхалъ къ роднымъ въ Кіевъ. По дорогѣ, въ Черниговѣ, онъ случайно встрѣтился въ гостинницѣ съ Пушкинымъ. Однако, эта случайная встрѣча не была еще началомъ настоящаго знакомства Подолинскаго съ Пушкинымъ, вскорѣ забывшимъ даже фамилію своего случайнаго собесѣдника: настоящимъ образомъ они познакомились уже впослѣдствіи, въ Петербургѣ, въ 1829 году. Къ сожалѣнію, это знакомство черезъ два года прервалось съ отъѣздомъ Подолинскаго въ Одессу.
О пребываніи Подолинскаго въ Петербургѣ, какъ и вообще о внѣшнихъ фактахъ его жизни, мы имѣемъ очень мало свѣдѣній. Одинъ изъ тогдашнихъ мелкихъ поставщиковъ разныхъ мелкихъ газетныхъ статеекъ и извѣстій, В. П. Бурнашевъ, въ своихъ воспоминаніяхъ о знакомствѣ съ Воейковымъ увѣряетъ, что встрѣчалъ Подолинскаго въ домахъ генер.-лейт. М. К. Крыжановскаго, служившаго въ Капитулѣ Орденовъ, у гр. Д. И. Хвостова и А. Ѳ. Воейкова, и изображаетъ его богатымъ малороссійскимъ помѣщикомъ, владѣльцемъ 2.000 душъ, одѣвавшимся модно и щеголевато и украшеннымъ дорогими камеями и перстнями. Но самъ Подолинскій рѣши-тельно опровергъ этотъ разсказъ, заявивъ, что въ немъ «нѣтъ почти ни слова правды», а описаніе своей наружности назвалъ «фантастическимъ». Знакомство съ Хвостовымъ и Воейковымъ онъ также отвергъ, сообщивъ, что онъ бывалъ только у Н. И. Греча, да и то изрѣдка и по утрамъ; литературныхъ же вечеровъ его не посѣщалъ, не желая быть причисленнымъ къ Булгаринской партіи, потому что «съ раннихъ поръ далъ себѣ слово избѣгать всякой журнальной стачки, не входить ни въ какую полемику и не принадлежатъ ни къ какой литературной партіи». Поэтому, онъ «мало водился съ записными литераторами» и вращался среди «тѣснаго дружескаго круга, состоявшаго преимущественно изъ наиболѣе образованныхъ пансіонскихъ товарищей, между которыми проявлялись литературныя и замѣчательныя музыкальныя дарованія». Сходки эти назывались «ассамблеями» и «имѣли впослѣдствіи почетную извѣстность». Изъ разсказовъ Панаева можно заключить, что устроителемъ этихъ собраній однокашниковъ былъ, вѣроятно, пансіонскій преподаватель, вышеупомянутый В. И. Кречетовъ, «поддерживавшій связи и знакомства почти со всѣми кончившими курсъ въ Пансіонѣ и имѣвшими поползновеніе къ литературѣ или къ какимъ-либо искусствамъ вообще», и старавшійся знакомить и сближать ихъ съ лучшими тогдашними литераторами, съ которыми даже лично былъ знакомъ (напр., съ Дельвигомъ и Боратынскимъ). Собирались питомцы Пансіона у одного изъ своихъ соучениковъ, Римскаго-Карсакова, пописывавшаго стишки и даже сдѣлавшагося извѣстнымъ своей эпиграммой на одного плохого стихотворца, про котораго сказалъ[1]:
|
«Твои стихи для уха сладки. |
Бурнашевъ говоритъ, что эта эпиграмма сказана про стихи Подолинскаго, но это врядъ ли справедливо, потому что, по словамъ Панаева, жертвой эпиграммы былъ плохой стихотворецъ, а Подолинскаго таковымъ никто не считалъ.
На собраніяхъ у Римскаго-Корсакова бывали, во-первыхъ, питомцы Пансіона (М. И. Глинка, И. И. Панаевъ, С. А. Соболевскій); во-вторыхъ—служащіе въ Пансіонѣ: преподаватели Кречетовъ и Огинскій и письмоводитель И. А. Калмыковъ. Въ 1829 г. Панаевъ упоминаетъ въ числѣ посѣтителей бар. А. А. Дельвига. Хотя о Подолинскомъ, какъ членѣ этихъ собраній, Панаевъ не упоминаетъ, но несомнѣнно, что это именно и были тѣ товарищескія собранія, о которыхъ говоритъ Подолинскій, такъ какъ другого подобнаго собранія бывшихъ питомцевъ пансіона намъ неизвѣстно. Эти собранія соединили пансіонскихъ воспитанниковъ прочными дружескими узами, воспоминаніе о которыхъ внушило Подолинскому прекрасное стихотвореніе «Петербургскимъ товарищамъ». Другимъ литературнымъ кружкомъ, притягивавшимъ къ себѣ Подолинскаго и имѣвшимъ уже прямое вліяніе на развитіе его поэтическаго дара, былъ кружокъ бар. А. А. Дельвига, съ которымъ познакомилъ Подолинскаго, вѣроятно, тотъ же неизмѣнный пѣстунъ даровитыхъ учениковъ своихъ, В. И. Кречетовъ. Со времени женидьбы Дельвига (30-го октября 1825 г.), у него по середамъ и воскресеньямъ учредились литературныя собранія. На этихъ дружескихъ вечерахъ, кромѣ лицейскихъ товарищей (Пушкина, А. Д. Илличевскаго, М. Л. Яковлева, М. Д. Деларю и друг.), присутствовали лучшіе тогдашніе писатели: Жуковскій, Гнѣдичъ, Крыловъ, А. Е. Измайловъ, О. М. Сомовъ, кн. П. А. Вяземскій, П. А. Плетневъ, С. П. Шевыревъ, П. Яковлевъ, Ад. Мицкевичъ. Въ это избранное литературное общество привлекались и молодые, начинающіе писатели: Д. В. Веневитиновъ, бар. Розенъ, В. Н. Щастный, А. И. Подолинскій, впослѣдствіи—Гоголь.
Это общество, по словамъ Подолинскаго, очень ему нравилось, особенно встрѣчи съ Пушкинымъ и Мицкевичемъ, съ которымъ онъ познакомился на вечерѣ у В. Н. Щастнаго и у котораго потомъ бывалъ Въ это же время Подолинскій познакомился съ извѣстной героиней некоторыхъ Пушкинскихъ стихотвореній, А. П. Кернъ, которая показывала ему въ подлинникѣ стихотвореніе Пушкина: «Я ѣхалъ къ вамъ».
Пріязненныя отношенія Подолинскаго къ Дельвигу неожиданно для самого Подолинскаго прервались въ 1830 г., вслѣдствіе неделикатнаго поступка Дельвига. Въ этомъ году вышла третья поэма Подолинскаго «Нищій». Преувеличенный восторгъ, вызванный первыми произведеніями Подолинскаго, началъ уже проходить, критика становилась къ нему болѣе требовательной и строгой, а потому въ отзывахъ о новой его поэмѣ послышались упреки за внутренніе недостатки поэмы. Но самый рѣзкій и, къ тому-же, обидно-насмѣшливый отзывъ дала «Литературная газета» Дельвига. Эта рѣзкая статья была написана самимъ Дельвигомъ, «не совсѣмъ добросовѣстно и съ явнымъ намѣреніемъ уколоть меня побольнѣе,—разсказываетъ Подолинскій въ своихъ воспоминаніяхъ. «Дружеская услуга такого рода не могла мнѣ быть пріятною; но главное дѣло не въ ней, а единственно въ томъ, что рецензія печаталась въ дельвиговской «Литературной Газетѣ» въ тотъ самый вечеръ, который, но обыкновенію, я проводилъ у барона и въ который онъ былъ со мною, по обыкновенію же, дружелюбенъ, не упомянувъ, однако же, ни слова о приготовленной для меня грозѣ, чего при нашихъ отношеніяхъ онъ не долженъ былъ бы сдѣлать, если бы не допускалъ оскорбительной для меня мысли, что я, быть можетъ, стану просить объ уничтоженіи или, по крайней мѣрѣ, о смягченіи его злой филиппики».
Человѣкъ кроткій, не любившій никакихъ пререканій, съ характеромъ нѣжнымъ и деликатнымъ, П. на выходку Дельвига отвѣтилъ тѣмъ, что, не вступая ни въ какіе разговоры и объясненія, просто пересталъ бывать у него. Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ Дельвигъ созналъ свою неправоту и, при встрѣчѣ съ П. на улицѣ, первый протянулъ ему руку.
Къ этому разсказу самого П. должно прибавить, что онъ тѣмъ болѣе имѣлъ права оскорбиться поступкомъ Дельвига, что изданіе «Литературной Газеты» было общимъ предпріятіемъ главныхъ представителей того самого дельвиговскаго кружка, въ который вступилъ Подолинскій (т.-е. Пушкина, Жуковскаго, кн. Вяземскаго и Дельвига) и, при ея возникновеніи, ей было обѣщано сотрудничество всѣхъ главныхъ писателей, въ числѣ которыхъ упомянутъ былъ и П. Поэтому, послѣдній, вступивъ въ этотъ кружокъ, какъ знакомый и какъ литературный сотруднкъ, имѣлъ полное основаніе надѣяться найти въ немъ дружеское содѣйствіе, a не пристрастную придирчивостъ, въ духѣ которой написана рецензія Дельвига. Вообще, со стороны Дельвига П. не встрѣтилъ того открытаго, довѣрчиваго отношенія, которое бы могло оправдать присутствіе его въ тѣсномъ дружескомъ кружкѣ литераторовъ, собиравшихся у Дельвига. Послѣдній вообще недовѣрчиво и полупренебрежительно относился къ литературной дѣятельности П. Такъ, напр., по поводу «Борскаго», второй его поэмы, вышедшей въ 1829 г., Дельвигъ писалъ Боратынскому въ началѣ 1829 г.: «Борскому» подъ стать вышелъ «Выжигинъ». Пошлая и скучная книга, которая лѣтъ черезъ пять присоединится къ разряду твореній Ельника. П-му говорить нечего… Онъ при легкости писать гладкіе стихи… принесъ мнѣ «Борскаго» процензированнаго и просилъ совѣтовъ. Я посовѣтовалъ печатать; другого ничего не оставалось дѣлать… Развѣ лѣта его обработаютъ. Дай Богъ!» Очевидно, этотъ полупрезрительный тонъ сказался и въ личномъ разговорѣ Дельвига съ Подолинскимъ по поводу поэмы «Борскій», и сказался настолько замѣтно для чуткаго и воспріимчиваго въ вопросахъ нравственной деликатности Подолинскаго, что по поводу третьей своей поэмы «Нищій» онъ уже не рѣшился обратиться за совѣтами къ Дельвигу, неожиданно явившемуся передъ нимъ въ роли грознаго аристарха.
Войдя въ кругъ лучшихъ тогдашнихъ писателей, П. и самъ выступилъ въ это время (въ 1827) на литературное поприще со своею первою поэмой «Дивъ и Пери».
Переселившись въ Одессу, П. познакомился съ херсонскимъ помѣщикомъ кн. Серг. Данил. Кудашевымъ (род. въ 1796, ум. въ 1862 г.), женатымъ на Мат. Окт. Шуазель-Гуфье (род. въ 1806, ум. въ 1867 г.) и въ 1838 г. женился на его старшей дочери, княжнѣ Маріи Сергѣевнѣ, отличавшейся умомъ и красотою (она умерла въ Парижѣ 2-го (15-го) апрѣля 1901 г.; погребена въ Кіевѣ). Этой будущей супругѣ Подолинскаго посвящены имъ два стихотворенія, оба озаглавленныя «К***» (соч. изд. 1860 г., стр.152—153 и 232—234).
Въ 1833 г. оффиціальный титулъ Подолинскаго былъ: помощникъ почтъ-инспектора VII-го Почтоваго Округа, надворный совѣтникъ; въ 1839 г. онъ уже коллежскій совѣтникъ; въ 1840 году къ этому чину присоединяется званіе Двора Е. И. В. камеръ-юнкера; въ 1842 г. онъ титулованъ уже статскимъ совѣтникомъ; въ 1843 г., оставаясь статскимъ совѣтникомъ, онъ занялъ должность окружнаго почтъ-инспектора того же VII-го почтоваго округа, имѣя званіе камергера; въ 1846 г., оставаясь въ той же должности, онъ уже былъ дѣйствительнымъ статскимъ совѣтникомъ, а въ 1851 г. въ спискѣ служащихъ уже не значится,—слѣдовательно, въ 1850 г., онъ вышелъ въ отставку. Въ Одессѣ П. сблизился съ поэтомъ Я. П. Полонскимъ, Выйдя въ отставку, Подолинскій поселился въ большомъ и благоустроенномъ родовомъ имѣніи своемъ—Ярославкѣ, Звенигородскаго уѣзда Кіевской губ., гдѣ занимался садоводствомъ и ботаникой. Во время пребыванія въ Одессѣ, онъ весною 1837 года предпринялъ путешествіе по Крыму,—и плодомъ этой поѣздки были нѣсколько стихотвореній, изъ которыхъ лучшее:— «Переѣздъ черезъ Яйлу», напечатанное съ большими цензурными пропусками въ «Современникѣ» 1837 г., а вполнѣ—въ изданіи его сочиненій 1860 г. Написанное по поводу смерти Пушкина, оно заключаетъ въ себѣ интересныя подробности о душевномъ настроеніи самого Подолинскаго.
Служебныя занятія, при прирожденной пассивности его характера, совершенно оторвали П. отъ «гласной» литературной дѣятельности и отъ литературныхъ связей. По природѣ склонный къ идеалистической мечтательности и созерцательности, онъ до конца жизни свято сохранялъ въ своей душѣ поэтическія стремленія и настроенія юности, выражалъ ихъ въ своихъ стихотвореніяхъ, но съ читателями ими не дѣлился. Изрѣдка, подъ однимъ, двумя стихотвореніями, имя его появлялось въ столичныхъ журналахъ и альманахахъ, но, какъ дѣятельная литературная сила, онъ уже не имѣлъ значенія. Даже въ мѣстныхъ одесскихъ изданіяхъ имя его рѣдко встрѣчается. Неудивительно, что современники стали его забывать. Счастливый въ супружеской жизни, онъ не былъ счастливъ въ жизни семейной. Отъ брака съ кн. М. С. Кудашевой у Подолинскаго родилось два сына, изъ которыхъ одинъ умеръ въ раннемъ дѣтствѣ, а другой (Сергѣй) сдѣлался для родителей причиной тяжкаго, многолѣтняго горя. Поступивъ въ Кіевскій Университетъ (вслѣдствіе чего семья стала ежегодно зимніе мѣсяцы проживать въ Кіевѣ, гдѣ у нихъ былъ собственный домъ), онъ увлекся радикальными идеями и, окончивъ курсъ кандидатомъ естественныхъ наукъ, уѣхалъ въ Цюрихъ, съ цѣлью подготовиться къ поприщу сельскаго врача. Тамъ онъ попалъ подъ вліяніе нашихъ заграничныхъ эмигрантовъ-революціонеровъ, старался приноровить свой образъ жизни къ жизни простого рабочаго-поденьщика, разстроилъ этимъ свое здоровье, неудачно женился и кончилъ тѣмъ, что заболѣлъ неизлечимымъ умопомѣшательствомъ. Сначала онъ помѣщенъ былъ въ больницу, а потомъ мать пріѣхала къ нему, взяла его на свое попеченіе и поселилась съ нимъ въ Кламарѣ, близъ Парижа. Такимъ образомъ, Подолинскому пришлось на старости лѣтъ проводитъ жизнь въ грустномъ одиночествѣ, въ разлукѣ съ близкими и дорогими людьми. «Согбенный годами, — говоритъ его біографъ, С. Кіевскій: «маститый поэтъ по-прежнему и въ городѣ любилъ заниматься цвѣтами, много читалъ, внимательно слѣдя за литературными новостями и разспрашивая о нихъ». Но при этомъ «всегда одинаково строго и неодобрительно отзывался онъ о кружковой замкнутости въ нашей періодической печати, являющейся вершительницей судебъ русской пишущей молодежи». Лѣтомъ 1884 года Подолинскій поѣхалъ къ сыну въ Кламаръ, гдѣ зрѣлище настойчивыхъ, неутомимыхъ, до самозабвенія самоотверженныхъ заботъ его жены о несчастномъ сынѣ внушило ему прекрасное, истинно-художественное, проникнутое искреннимъ и глубокимъ чувствомъ, стихотвореніе «Мать».
Зрѣлище самоотверженной материнской любви и тяжесть семейнаго одиночества, довели Подолинскаго до рѣшенія переселиться къ сыну. Но, какъ человѣкъ «привычки», онъ не могъ примириться съ чуждыми ему формами быта и черезъ три мѣсяца возвратился въ Кіевъ, гдѣ вскорѣ заболѣлъ острымъ катарромъ легкихъ. Въ 1885 г. жена его съ больнымъ сыномъ переѣхала въ Кіевъ, а въ концѣ ноября этого года П., давно страдавшій глазами, рѣшился на глазную операцію, которая и произведена была вполнѣ благополучно кіевскимъ окулистомъ профес. Ходинымъ. Однако, съ небольшимъ черезъ мѣсяцъ послѣ операціи Подолинскій скончался на рукахъ жены отъ старческаго бронхита, въ ночь на 4-ое января 1886 г., въ собственномъ домѣ, въ Кіевѣ, на Эспланадной улицѣ. До послѣдняго дня жизни сохранилъ онъ всѣ силы ума и бодрость духа, и еще за два дня до кончины обдумывалъ, какіе журналы и газеты выписать на 1886 г. 7-го января состоялись его похороны, оставшіеся почти незамѣченными мѣстнымъ обществомъ.
Какъ человѣкъ, П. былъ однимъ изъ лучшихъ представителей того разряда людей, которыхъ принято называть не совсѣмъ точнымъ именемъ «идеалистовъ». Скромный, деликатный, миролюбивый, чуждый всякихъ партійныхъ пристрастій, онъ былъ человѣкомъ общительнымъ и чрезвычайно добрымъ. Изъ его «памятныхъ книжекъ» оказалось послѣ его смерти, что онъ «не мало въ теченіе своей жизни помогъ нуждающимся, и лѣвая рука его не знала, что даетъ правая». Значительный гонораръ, полученный имъ изъ «Русской Старины» за напечатанныя тамъ его стихотворенія, онъ цѣликомъ пожертвовалъ въ пользу С.-Петербургскаго Литературнаго Фонда, а 700 экземпяровъ собранія своихъ сочиненій изданія 1860 г. пожертвовалъ Красному Кресту.
Литературная дѣятельность Подолинскаго началась, какъ мы видѣли, очень рано: съ 12—13-ти-лѣтняго возраста и продолжалась во все время пребыванія его въ Кіевскомъ Пансіонѣ Графа и въ Университетскомъ Благородномъ Пансіонѣ въ Петербургѣ. Но онъ старательно скрывалъ свои юношескія стихотворенія отъ товарищей. Эта авторская скромность навсегда осталась отличительной чертой нравственной личности Подолинскаго, отмѣченной даже критиками его стихотвореній, которые часто придавали ему эпитетъ: «скромный». Такую черту характера онъ даже вообще считалъ обязательной для поэта, какъ это видно изъ его стихотворенія «Поэтамъ».
Первымъ печатнымъ произведеніемъ Подолинскаго была поэма, или, какъ онъ самъ назвалъ ее, повѣсть въ стихахъ: «Дивъ и Пери», появившаяся въ 1827 г. въ Петербургѣ и сразу установившая литературную репутацію автора; встрѣченная восторженными похвалами критики, она надолго сдѣлалась любимымъ чтеніемъ публики, которая быстро раскупила все изданіе. Изъ критикъ лучшая была напечатана въ «Московскомъ Телеграфѣ».
«Г-нъ Подолинскій началъ смѣлымъ подвигомъ», читаемъ въ этой рецензіи: «и показываетъ намъ въ поэмѣ дарованіе могущественное». Указавъ засимъ на нѣкоторые, вполнѣ естественные недостатки въ первомъ произведеніи молодого поэта, рецензентъ заканчиваетъ свой разборъ словами: «Если пѣвецъ «Дива и Пери» представляетъ еще много юнаго, если онъ Алкидъ въ колыбели, то уже имѣетъ столько силъ, что можетъ задавить змѣй зависти и недоброжелательства, какихъ всегда встрѣчаетъ дарованіе необыкновенное при первомъ шагѣ своемъ» и т. д.
Такое блестящее начало ободрило Подолинскаго, придало ему больше довѣрія къ самому себѣ, и съ этихъ поръ его произведенія стали безпрестанно появляться въ печати и отдѣльными изданіями, и въ разныхъ журналахъ и альманахахъ. И всѣ они постоянно обращали на себя вниманіе критики, а мелкія стихотворенія всегда отмѣчались, какъ лучшія, и не разъ перепечатывались журналами другъ у друга.
Въ 1829 г. появилась вторая поэма Подолинскаго «Борскій», а въ 1830 г,— третья: «Нищій». Обѣ встрѣчены были критикой хотя и съ похвалами внѣшней ихъ сторонѣ: прекрасному, гладкому, звучному, свободному стиху, живымъ и яркимъ картинамъ, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, указывалось на внутренніе крупные недостатки новыхъ поэмъ: на слабость и неправдоподобность завязки, насильственность развязки, неудовлетворительность плана, несоразмѣрность частей, недостатки въ характерахъ дѣйствующихъ лицъ и даже бѣдности мыслей. Суровѣе всѣхъ отнесся къ «Борскому» Н. И. Надеждинъ въ «Вѣстникѣ Европы» 1829 г. Какъ врагъ романтизма, онъ воспользовался случаемъ для рѣзкаго изобличенія вообще крайностей романтическаго направленія. Но и онъ не могъ не поддаться обаятельному впечатлѣнію чистой поэзіи въ произведеніи Подолинскаго, рѣшивъ, что поэма эта «не приноситъ большой чести нашей литературѣ, но дѣлаетъ честь таланту автора».
Прекрасный, сильный и образный стихотворный языкъ Подолинскаго всегда обращалъ на себя особенное вниманіе критики, такъ что въ «Галатеѣ» 1829 г., въ разборѣ «Борскаго» было сказано слѣдующее: «Смѣло совѣтуемъ молодымъ стихотворцамъ учиться поэтическому языку у г. Подолинскаго, какъ нѣкоторые учились до сего времени у Жуковскаго, Батюшкова и Пушкина».
Но восторгъ этотъ какъ быстро возникъ, такъ же быстро и угасъ. Уже по поводу «Борскаго» стали раздаваться рѣзкіе голоса, въ родѣ критики Надеждина. Появленіе третьей поэмы Подолинскаго: «Нищій» дало критикѣ поводъ сказать, что новая поэма «не удовлетворила ожиданій».
Въ издававшемся въ 1828—1831 гг. въ Петербургѣ французскомъ журналѣ «Le Furet» находимъ (1831 г., № 38) извѣстіе, что Подолинскій готовилъ въ этомъ году новую, четвертую поему. Это, безъ сомнѣнія, та самая поэма, прекрасные отрывки изъ которой напечатаны въ «Сѣверномъ Меркуріи» 1830 г., №№ 15 и 67. Но, къ сожалѣнію, въ цѣломъ видѣ она не была никогда напечатана.
Помѣстивъ въ Петербургскій періодъ своей жизни цѣлый рядъ мелкихъ стихотвореній въ разныхъ журналахъ и альманахахъ, Подолинскій, съ отъѣздомъ въ Одессу, постепенно пересталъ появляться въ столичной печати, и его стали уже забывать. Но черезъ шесть лѣтъ онъ вдругъ напомнилъ о себѣ поэмой на старую тему: «Смерть Пери», появившейся сначала въ «Библіотекѣ для чтенія» 1837 г., съ измѣненіями и сокращеніями, а потомъ, въ томъ же году, отдѣльнымъ изданіемъ, исправлевнымъ по рукописи автора. И опять раздались прежнія похвалы, только болѣе опредѣленныя и существенныя. Восхвалялся уже не одинъ языкъ новой поэмы, но и тѣ высокія и благородныя чувства, которыми она проникнута. И опять, какъ было и раньше, явилось сопоставленіе Подолинскаго съ Пушкинымъ, только что горько оплаканнымъ всѣмъ образованнымъ русскимъ обществомъ. «Если ужъ позволено назначать Пушкину наслѣдниковъ его поэтическаго таланта», читаемъ въ одной рецензіи на новую поэму Подолинскаго: «то, по звучности и стройности стиха и по богатству воображенія, право наслѣдства есть безспорное достояніе одного только Подолинскаго» («Сѣверная Пчела» 1837 г., № 148). Но отыскивать наслѣдника Пушкину было уже поздно: у всѣхъ по рукамъ ходило стихотвореніе Лермонтова «На смерть Пушкина». Сопоставленіе Подолинскаго съ Лермонтовымъ именно и показываетъ, что первый ни въ какомъ случаѣ не могъ бы не только «замѣнить» Пушкина, но и вообще быть его преемникомъ и продолжателемъ. У него не было того, безъ чего самая высокая и чистая поэзія окажется безпочвенной и чуждой людямъ: живого, горячаго общенія съ жизнью и горячей, смѣлой отзывчивости на призывы и запросы общества.
Въ томъ же 1837 году появилось и первое собраніе сочиненій Подолинскаго, подъ заглавіемъ: «Повѣсти и мелкія стихотворенія А. Подолинскаго. 2 части, С.-Пб. Изданіе кіевскаго книгопродавца С. И. Литова».
Въ отзывахъ критики объ этомъ изданіи мы встрѣчаемъ ту же прежнюю двойственность. Повторивъ упреки за недостатки поэмъ, критики, тѣмъ не менѣе, должны были признать, что поэтовъ, подобныхъ Подолинскому, «ни въ какой словесности не считаютъ десятками» («Библ. для чтенія» 1837 г.); о мелкихъ же его стихотвореніяхъ было сказано, что «если Подолинскій не выдерживаетъ строгой критики, какъ поэтъ эпическій, то, какъ лирикъ, онъ превосходенъ; мелкія его стихотворенія могутъ считаться перлами нашей поэзіи; стихъ его смѣло можетъ стать подлѣ стиховъ Пушкина и Жуковскаго; вездѣ встрѣтите вы у него или свѣтлую мысль, или, еще чаще, теплое, глубокое чувство, выраженное въ гармоническихъ звукахъ» («Литер. приб. къ Русск. Инв.» 1838 г., № 14).
Послѣ изданія своихъ сочиненій въ 1837 году, Подолинскій цѣлыхь 23 года почти ничѣмъ не напоминалъ о себѣ. Только во время Крымской войны онъ напечаталъ три, относящіяся къ ней, стихотворенія въ «Русскомъ Инвалидѣ» 1854 г. и въ «Отечественныхъ Запискахъ» 1855 г. Засимъ въ 1860 г. появилось второе, болѣе полное собраніе его произведеній, подъ заглавіемъ: «Сочиненія А. Подолинскаго, 2 части, С.-Пб.». Издателемъ былъ товарищъ Подолинскаго по Благородному Пансіону, извѣстный историкъ Н. Г. Устряловъ.
На этотъ разъ, при господствѣ у насъ въ то время ультра-реалистическаго направленія и публистической критики, не признававшей «жрецовъ чистаго искусства» и объявившей даже Пушкина «поэтомъ альбомныхъ побрякушекъ», собраніе сочиненій Подолинскаго встрѣчено было единодушнымъ пренебреженіемъ. Поэзія Подолинскаго объявлена была лишенною «всякаго дѣйствительнаго содержанія», а стихотворенія его «поэтическими игрушками и бездѣлушками, звучными какъ колокольчики и пустыми, какъ они» («Русское Слово» 1860 г., IV, 44). Но за то о самомъ Подолинскомъ было сказано, что онъ «одаренъ отъ природы кротчайшею душою, незлобнѣйшимъ сердцемъ, склоннымъ къ умиленію, восторгу и всѣмъ симпатическимъ чувствамъ» («Современникъ» 1860 г., IV). Такъ какъ характеристика эта сдѣлана Добролюбовымъ по сочиненіямъ Подолинскаго, ибо лично его онъ не зналъ и никогда съ нимъ не встрѣчался, то этимъ вопросъ о содержаніи поэзіи Подолинскаго рѣшается самъ собою, и пристрастность, партійность критики 1860-хъ гг. дѣлается вполнѣ ясною.
Уединившись отъ жизни и туго отзываясь на ея «текущіе» интересы, П. горячо откликался на все, что относилось къ области искусства и науки. Въ 1869 г., когда праздновался 50-лѣтній юбилей С.-Петербургскаго Университета, онъ откликнулся на этотъ праздникъ науки стихотвореніемь: «Изъ стороны родной и дальней», которое въ отдѣльныхъ оттискахъ роздано было всѣмъ, присутствовавшимъ на юбилейномъ обѣдѣ, и привело участниковъ юбилея въ такой восторгъ, что два заключительныхъ стиха:
|
«Гдѣ высоко стоитъ наука, |
помѣщены были на медали, выбитой въ память юбилея.
Прилагая библіографическій перечень произведеній Подолинскаго, помѣщенныхъ въ разныхъ журналахъ и альманахахъ, мы отмѣчаемъ въ немъ одною звѣздочкой тѣ изъ нихъ, которыя не помѣщены въ одномъ изъ собраній его сочиненій — 1837 или 1860 гг. (указавъ при этомъ годъ изданія), и двумя звѣздочками тѣ, которыя не помѣщены ни въ томъ, ни въ другомъ.
обоихъ.
I. Указатель стихотвореній А. И. Подолинскаго, помѣщенныхъ въ журналахъ и альманахахъ, расположенный хронологически:
1828 г. «Альбомъ Сѣверныхъ Музъ»: «На развалинахъ Десятинной церкви въ Кіевѣ»; «Вечеръ» (въ изд. 1860 г. съ измѣн.); «Жребій поэта» (въ изд. 1837 г. подъ загл. «Жребій», а въ изд. 1860 г. съ весьма существенными перемѣнами); **«Индѣйская пѣсня» (перепечатано въ «Эвтерпѣ». Москва, 1831 года и въ «Вѣнкѣ Грацій», Москва. 1838 года); **«Гайдамаки» (отрывокъ изъ поэмы); **«Вдохновеніе»; *(1860); «А. М. Май при посылкѣ поэмы «Дивъ и Пери»; **«Египетъ». — «Сѣверные Цвѣты»: «Фердуси» (въ изд. 1837 и 1860 гг. съ измѣнен.) и **«Стансы».
1829 г. «Невскій Альманахъ»: «Предвѣщаніе» (въ издан. 1837 и 1860 гг. измѣнено) и **«С...». — «Подснѣжникъ»: *(1860 г.) «Волшебница»; **«Эпитафія И. А. Н......у»; «Отвѣтъ» (въ изд. 1837 и 1860 гг. изм.). **«Надежда»; **«Къ***» и «Портретъ». — «Сѣверные Цвѣты»: «Сирота» (въ изд. 1837 и 1860 гг. «Сиротка», съ изм.); «Противоположности»; «Гурія» (въ изд. 1837 и 1860 гг. съ изм. и «Два странника» (въ изд. 1838 и 1860 гг. «Странники»).
1830 г. «Литературная Газета»: «Отверженіе» (въ изд. 1837 и 1860 гг. съ изм.). — «Невскій Альманахъ»: «Цвѣты любви» (въ изд. 1837 и 1860 гг. съ изм.). — «Подснѣжникъ»: «Невѣста» (перепечатано въ «Сѣв. Меркуріи», № 53.). — «Сѣверный Меркурій»: **«Прощальные стансы Н. А. Л.» (№ 3) (перепеч. въ «Литер. приб. къ «Русск. Инв.», № 25); **«Къ Л.» (№ 3); **«Отрывокъ изъ неоконченной поэмы» (№ 15); «Безнадежность» (№ 26); **«Карлгофу, оставившему у меня тетрадь своихъ стиховъ»; **«Саади» (перепеч. въ «Литер. приб. къ «Русск. Инв.» 1831 г., № 22, подъ загл. «Гробница Саади»); **«Поэтамъ» (№ 54); **«Отрывокъ изъ поэмы» (№67); **«Стансы» (№ 85) и «Предчувствіе» (перепеч. въ «Литер. приб. къ «Русск. Инв.», 1832 г., № 67). — «Сѣверная Пчела»: «Геній» (№ 26, въ изд. 1837 и 1860 гг., съ сокращ. Перепечатано въ Литер. приб. къ «Русск. Инв.» 1832 г., № 18).
1831 г. «Альціона»: «Разливъ Днѣпра» (перепеч. въ «Гирляндѣ» 1831 г., № 5); «Сердце Мелодія», (въ изд. 1837 и 1860 гг. просто «Мелодія», съ изм.)— «Невскій Альманахъ: «Дѣвичъ Гора» (въ изд. 1837 и 1860 г., съ изм.). — «Одесскій Альманахъ: «Мелодія» (М. В. Юзефовичу) (въ изд. 1860 г., съ измѣн. Перепечатано въ «Литер. приб. къ «Русск. Инв.» 1831 г., № 98, и «Сѣверн. Меркуріи» 1831 г., № 69); «Сонетъ» (Ю. И. Познанскому, въ отвѣтъ на его переводъ Сонета Мицкевича къ Лаурѣ) (въ изд. 1860 г., измѣнен. Перепеч. въ «Гирляндѣ» 1831 г., № 15 и въ «Литер. приб. къ «Русск. Инв.» 1831 г., № 49).— «Сѣверн. Меркурій». *(1837) «Ночь. Отрывокъ» (въ изд. 1860 г., съ изм.).
1832 г. «Альціона»: «Смерть на чужбинѣ» (перепеч. въ «Гирляндѣ», № 2); «Сонетъ» (перепеч. тамъ-же); «Мелодія» (въ изд. 1837 и 1860 гг. съ перестановкой). — «Гирлянда»: «Безнадежность» (№ 3—4). — «Литер. приб. къ «Русскому Инвалиду»: «К***» (№ 2, въ изд. 1837 и 1860 гг. озаглавлено: «Къ петербургскимъ товарищамъ»). — «Невскій Альманахъ»: **«Сонетъ»; «Ночь» (отрывокъ. Въ изд. 1837 и 1860 гг. опущено примѣчаніе. Перепечатано въ «Литер. приб. къ «Русск. Инв.», № 88).
1833 г. «Комета Бѣлы»: **«Отрывокъ изъ сказки».—«Литературные Листки» (прилож. къ «Одесск. Вѣстн.»): «Отрывки изъ стихотворенія «Русальная Жизнь».
1835 г. «Одесскій ВѢстникъ»: **«19 апр. 1833 г.» (№ 33; написано на отъѣздъ Одесскаго градоначальника А. И. Левшина).
1836 г. «Библіотека для чтенія», т. XVIII, № 9: «Отчужденный»; «Гурія» и «Сиротка».
1838 г. тамъ-же, т. XXI № 3: «Смерть Пери» (съ искаженіями). — «Современникъ», т. VII: «Переѣздъ черезъ Яйлу». (Памяти Пушкина. Съ пропусками).
1838 г. «Библіотека для чтенія», № 10: «Дружба» (въ изд. 1860 г. съ изм.).
1839 г. «Одесскій Альманахъ»: **«Мелодія»; «Новый путь» (въ изд. 1860 г. съ измѣнен.); «Бальный призракъ. Отрывокъ». Перепечатано въ альманахѣ: «Невскій Альбомъ» 1840 г., издав. Н. Бобылевымъ, съ прибавленіемъ новыхъ стиховъ. Въ этомъ полномъ видѣ стихотвореніе перепечатано въ изд. 1860 г.— «Утренняя Заря»: «Мелодія» (въ изд. 1860 г. сильно измѣнено); «Цвѣты» (въ изд. 1860 г. съ измѣнен.); «Двѣ красоты»; перечисляя изданія, въ которыхъ были помѣщены его стихотворенія, Подолинскій называетъ и альманахъ П. В. Кукольника «Новогодникъ» 1839 г., но тамъ нѣтъ ни одного его стихотворенія.
1840 г. «Кіевлянинъ», альманахъ М. А. Максимовича: «Мститель» (въ изд. 1860 г. съ измѣнен.). — «Одесскій Альманахъ»: «Начальный недугъ» (въ изд. 1860 г. съ измѣнен.). — «Утренняя Заря»: «Памятникъ Петра Вел. въ Петербургѣ».
1841 г. «Кіевлянинъ», альманахъ М. А. Максимовича: «Звѣзда». «Литературная Газета», № 41: *«IX-й Ямбъ изъ Барбье». — «Утренняя Заря»: «Могила солдата» (въ изд. 1860 г. измѣнено).
1842 г. «Утрення Заря»: *«На новый годъ». 1843 г. «Утренняя Заря»: *«Островъ св. Елены»; *«Вопросъ» и *«Сомнѣніе».
1844 г. «Дамскій Альбомъ». изд. 1-ое: Отрывокъ изъ поэмы «Борскій», съ иллюстраціей.— «Литературный Вечеръ» (Сборникъ въ память В. В. Пассека): *«Душа порою устаетъ».
1854 г. «Дамскій Альбомъ», 2-е изд.: Отрывокъ изъ повѣсти «Дивъ и Пери». «Русскій Инвалидъ», № 61: *«На нынѣшнюю войну».
1855 г. «Отечественныя Записки», № 12: *«Союзникамъ»; *«Какъ воздухъ родины въ странѣ чужой и дальной».
1869 г. Юбилейный актъ Импер. С.-Пб. Университета. «На праздникъ пятидесятилѣтней годовщины основанія С.-Петербургскаго Университета».
1884 г. П. сообщилъ въ «Русскую Стар.», т. XLII: «Предсмертное стихотвореніе К. Н. Батюшкова. Сообщ. А. И. Подолинскій» (стр. 220); «Бывшимъ тургеневскимъ крѣпостнымъ, 30-го сент. 1883 г.» (стр. 405—406);«Надпись А. С. Пушкина къ портрету В. А. Жуковскаго. Сообщ. А. И. Подолинскій» (стр. 436), «Сборникъ, изданный Комитетомъ Общества для пособія нуждающимся литераторамъ и ученымъ»: «Мать» (стр. 220).
1885 г. «Русская Старина», № 1-й. А. И. Подолинскій. Собраніе неизданныхъ его стихотвореній 1830—1884 гг. Съ приложеніемъ портрета автора 1847 года. Одно изъ стихотвореній этого сборника, басня «Механикъ», перепечатано въ альбомѣ М. И. Семевскаго «Знакомые», стр. 219.
1886 г. «Русская Старина», № 7, стр. 173—194: «Змѣй, кіевская былъ». Прозаическая повѣсть, написанная еще въ 1827 г. и напечатанная въ «Русск. Стар.» въ исправленномъ видѣ.
Н. Барсуковъ. Жизнь и труды Погодина, т. VIII, стр 443—444; «Биржев. Вѣд.» 1872 г., № 103; «Варшав. Дневн.» 1886 г., № 9; стр. 3. Некр.; «Волынск. Епарх. Вѣд.» 1886 г., № 3, ч. неоф., стр. 86—87. Некр.; «Галлерея русск. писат.», изд. С. Скирмунта. М. 1901 г., стр. 131; Н. Гербель. Русскіе поэты, изд. 2 е, стр. 346—349. Поправки къ 3-му изд. этой хрестоматіи — въ «Библіографѣ» 1888 г., № 3, стр. 141—145; бар. А. А. Дельвигъ. Сочиненія, изд. 1895 г.. стр. 167; Добрывъ, М. П. Біографіи рус. пис. С.-Пб. 1900 г., стр. 358; Н. Закревскій. Описаніе Кіева, т. 1, 197, т. II, 755 (объ Аскольдовой могилѣ); «Заря», кіевск. газ. 1886 г., № 4: Объявленіе о кончинѣ Подолинскаго; «Знакомые», альбомъ M. И. Ceмевскаго. С.-Пб. 1888 г., стр. 209—211; «Извѣстія о дѣйствіяхъ и успѣхахъ Библ. Общ.» и т. д. 1824 г., стр. 114—146; «Историч. Вѣст.» 1886 г., № 2. стр. 498. Некр.; «Кіевлянинъ», газета. 1886 г., № 4, стр. 3. Некр.; кн. А. Б. Лобановъ-Ростовскій. Русская родословная книга; «Нива» 1886 г., № 6. Некр. Съ портретомъ; «Новое Время» 1886 г., № 3540, стр. 3. Некр.; «Новое Время» 1901 г., № 9030. Извѣстіе о кончинѣ жены Подолинскаго: Новороссійскій адресъ-календарь на 18ЗЗ—1851 гг.; «Одесск. Вѣстн». 1852 г., № 10. Извѣщеніе о кончинѣ Ив. Наум. Подолинскаго, отца поэта); Перепечатано въ «Сѣв. Пчелѣ» 1852 г., № 36); И. И. Панаевъ. Литер. воспом. С. Пб. 1876 г., стр. 6, 7, 99; Родные поэты. А. Подолинскій. Біограф. оч. Съ его стихотвореній. М. 1901. Изд. Общ. распр. полезн. книгъ; «Русскій Архивъ» 1866 г., № 10, столб. 1474—1475 г. Дневникъ Липранди. Возраженіе А. И. Подолинскаго въ «Рус. Арх.» 1872 г., № 3,— столб. 861; «Русскій Архивъ» 1872 г.. № 3,— столб. 856—865; Воспомин. Подолинскаго, служащія опроверженіемъ разсказовъ В. Бурнашева въ «Рус. Вѣстн.» 1871 г.—«Рус. Архивъ» 1872 г., № 7—8, столб. 1604 — 1608; В. П. Бурнашевъ. «Qui pro quo». Отвѣтъ на предыдующую статью Подолинскаго; «Русскій Вѣстн.» 1871 г., № 9, стр. 265, 267, 268, 273, 274, 275; № 10, стр. 617; № 11, стр. 138, въ ст. В. Бурнашева: «Мое знакомство съ Воейковымъ»; «Русскій Вѣстникъ» 1886 г., № 1, стр. 295—308: С. Кіевскій «Послѣдній изъ пушкинской плеяды»; «Русскій Міръ», 1872 г., № 100, стр. 3: Письмо въ ред. «Петерб. старожила» (В. Бурнашевъ); «Русская Старина» 1885 г., № 1. Воспоминанія Подолинскаго; «Русская Старина» 1886 г., № 2, стр. 513—516: О. Ѳ. Миллеръ. «Памяти А. И. Подолинскаго»; «Русская Старина» 1886 г., № 7, стр. 195—202: Письма А. И Подолинскаго къ M. И. Семевскому; «Современникъ» 1853 г., № 9, стр. 8, 21, 39, въ ст. Гаевскаго: «Бар. А. Дельвигъ»; Д. И. Соловьевъ, 50-ти-лѣтіе С.-Пб. 1-ой гимназіи. С. Пб. 1880 г. Н. Энгельгардтъ, Исторія русской литературы XIX стал., т. I, 1800—1850 гг. С.-Пб. 1902 г., стр. 386—388; Энциклопедич. слов. Ефрона, т. XXIV, стр. 95; Д. Языковъ. Обзоръ жизни и трудовъ покойныхъ русскихъ писателей. Вып. VI, стр. 100—101. О портретахъ А. И. Подолинскаго см. письмо его къ М. И. Семевскому въ «Русской Старинѣ» 1886 г., VII, 201—202; Посвященныя А. И. Подолинскому стихотворенія: В. И. Карлгофъ. Подолинокому—въ альманахѣ «Подснѣжникъ» 1830 г., стр. 97; М. Юз.... (т.-е. Юзефовичъ): Удовольствія воображенія. А. И. Подолинскому—въ «Одесск. Альманахѣ» на 1831 г., стр. 263—266.
.Примѣчанія[править]
- ↑ См: Эпиграмма (Римский-Корсаков). Прим. редактора Викитеки.