К прекрасной Леди Сон чудесный Пришёл, сказал: «Услышь меня!
Мне тайны воздуха известны. И то, что скрыто в свете дня; 5 Я это всё во сне открою
Тем, чьё доверие — со мною.
Ты узришь много тайных лиц, Коль дашь побыть мне меж узорных
Твоих бахромчатых ресниц, 10 Над блеском глаз лучисто-чёрных».
И скрыла Леди в забытьи
Глаза блестящие свои.
Сначала все земные тени В её дремоте пронеслись, 15 И тучи с ликами видений Проплыли вдоль по небу вниз;
А Леди думала, следила:
Что́ солнце, — всё не восходило?
И на восток она во сне 20 Глядит, — в лазури полутёмной
Воздушный Якорь в вышине Пред ней чернеется, огромный;
Куда ни глянет, всё видней,
Висит он в небе перед ней.
25 Лазурь была как море летом, Ни тучки в синих глубинах,
Был воздух тих и полон светом, И ничего, в чём был бы страх;
Лишь над вершиною восточной 30 Чернелся Якорь неурочный.
В душе у Леди, как гроза, Испуг промчался небывалый,
Она закутала глаза; И чу! раздался звон усталый, 35 И вот она глядит вокруг,
Возникло ль что, иль этот звук
Лишь кровь висков и нежных рук.
Как от волны землетрясенья, Туман бессолнечный дрожал. 40 Меж тем тончайшие растенья Недвижны были, и у скал
Оплот их был невозмутимым;
В высотах Якорь стал незримым.
Но замкнутый являли вид, 45 Меж туч прорезавшись туманных,
Громады горных пирамид, И между стен их первозданных
Два города, в багряной мгле,
Предстали, зыбясь, на скале.
50 На двух чудовищных вершинах, Где б не посмел орёл гнезда
Повесить для детей орлиных, Средь башен зрелись города.
О, странность! Видеть эти зданья, 55 Там видеть эти очертанья,
Где нет людей и нет страданья.
Ряд беломраморных колонн, Гигантских капищ и соборов,
И весь объём их озарён 60 Богатством собственных узоров,
Своим роскошным мастерством:
Не человек здесь был творцом,
С неизменяющим резцом.
Но Леди слышала неясный, 65 Как прежде тихий, дальний звон,
И был туман багряно-красный Всё прежней силой потрясён.
И Леди устремляла в горы,
И на высокие соборы, 70 Полуиспуганные взоры.
И вдруг огонь из городов, Всю землю сделавши багряной,
Взлетел, и блеском языков Стал биться вкруг соборов, рдяный. 75 Как кратер серным бьёт дождём,
Средь башен, капищ, в каждый дом,
Он падал каплями кругом.
И чу! раздался гул громовый, Как будто бездна порвала 80 Свои тяжёлые оковы: Река от запада текла,
В долину падая с размаха,
Но Леди не внушая страха.
С неизмеримой крутизны 85 Струились бешеные воды,
И Леди, слыша гул волны, Шепнула: «Башни — знак Природы.
И чтоб спасти свою страну,
Она разъяла глубину».
90 И вот их яростным приливом Та Леди нежная взята,
Она несётся по обрывам, Где даль пожаром залита;
Прильнув к доске, плывёт к высотам, 95 Увлечена водоворотом.
Поток, срываясь, вылетал Из каждой башни и собора,
И свет угрюмый трепетал Над пеной, вдоль всего простора, 100 Под ночью дыма, чей налёт
Пятнал прозрачный небосвод.
Доска плыла в глуши расщелин, Кругом, кругом, среди стремнин,
Казалось, путь был беспределен 105 Среди затопленных вершин;
Так на ветрах, воздушней вздоха,
Витает цвет чертополоха.
Но встречной силою волны Доска успела очутиться 110 У самой городской стены. Какое сердце не смутится,
Когда такой предстанет вид:
В дворцах огонь, шумит, свистит.
Волна её, круговоротом, 115 К вратам роскошным привела;
От дыма к сказочным воротам, Как кровь лепилась, полумгла;
И всё в ней стало восхищеньем
Пред этим мраморным виденьем.
120 Здесь проливало нежный свет Бессмертье странных изваяний,
Не человеческих, о, нет, Но тех теней, но тех созданий,
Что веют крыльями сквозь сон 125 Того, кто правдой озарён.
Кто так красив, как эта Леди! Она глядела, и пред ней
Виденья, в царственной победе, Являлися ещё стройней. 130 Померкший в смерти, их ваятель
Царил бессмертно, как создатель.
Пожар притих, ряды валов Как бы лесной рекою стали,
Текущей тихо меж холмов; 135 И изваянья задрожали,
Пришли в движенье члены их,
Как стебли бледных трав морских.
И губы их зашевелились, Заговорила тень одна, 140 Как вдруг утёсы разломились, В отверстье хлынула волна,
В восторге вскрикнули виденья,
И Сон на крыльях упоенья
Приподнял Леди от теченья.
145 Так быстро призрак полетел, Что взор у Леди пробудился, —
И встала для вседневных дел, Но Сон с ресниц её струился,
И шла она в прозрачном дне, 150 Как тот, кто знает, что во сне
Есть целый мир, живой вдвойне.
Этот сон не есть простой поэтический вымысел. Шелли рассказывает здесь сон, который видела Марианна Гёнт. К сожалению, у нас нет возможности проверить в точности, много ли было образов Шелли в сне этой леди. Думаю, что почти всё принадлежит Шелли, и думаю также, что в данном случае он изображает, в известной мере, действие опиума, с которых, как с лекарством, он был знаком. Действие опиума гениально описано в книге Де-Куинси (1785—1859) Confessions of an english opium-eater (Исповедь английского опиумо-еда). Бодлэр перевел ее, в извлечении, на французский язык в Les paradis artificiels (Искусственные эдемы). Де-Куинси видел под влиянием опиума причудливые здания и большие пространства воды. Он говорит: «Лучший мой год был годом блестящей воды, обостровленным, в оправе из темной тени опиума». Обращаясь к опиуму, он говорит: «Ты строишь на лоне темноты, из фантастических образов мозга, города и храмы, превыше искусства Фидия и Праксителя, превыше блесков Вавилона и стовратных египетских Фив. Из беспорядочности дремотной мечты ты властен воззвать в солнечный свет лики давно схороненной красоты». Эдгар По неоднократно описал необыкновенную силу видения под влиянием этого яда, «мир внушений, веселую и пеструю волну чуждой метода рапсодической мысли». Кольридж, который также втечении целых лет знал действие опиума, написал под влиянием сна, навеянного им, гениальную фантазию Кубла Хан, начинающуюся строками:
В стране Ксанад благословенной Дворец построил Кубла Хан,
Где Альф бежит, поток священный,
Сквозь мглу пещер гигантских, пенный, Впадает в сонный океан. И дальше:
И на пять миль, изгибами излучин, Поток бежал, пронзив лесной туман,
И вдруг, как бы усилием замучен,
Сквозь мглу пещер, где мрак от влаги звучен, В безжизненный впадал он океан.
И из пещер, где человек не мерил Ни призрачный объем, ни глубину,
Рождались крики: вняв им, Кубла верил, Что возвещают праотцы войну.
Интересно, что во всех имеющихся у нас описаниях действия опиума неизменными элементами являются вода и причудливые здания. Образ черного якоря может показаться читателю гротескным. Но он не странен для того, кто знаком со средневековыми легендами. В средние века верили в существование воздушных кораблей. Чарльз Шарп, в своей книге History of witchcraft in Scotland, London, 1884 (История колдовства в Шотландии), рассказывает, как прихожане одной церкви видели на кладбище огромный черный якорь. На их глазах он поднялся на воздух и исчез. Воздушный корабль бросал, для отдыха, якорь около церкви, и потом снова отправился в свое безвестное странствование по воздушным морям!
Примечания
↑Шелли, П.-Б. Сочинения. Вып. V / Пер. с англ. К. Д. Бальмонта — М.: Маг. «Кн. дело», 1898. С. 12—17 — См. Библиография К. Д. Бальмонта / Под общ. ред. С. Н. Тяпкова — Иваново: Ивановский государственный университет, 2006. — Т. 1. — С. 39 №152. — ISBN 5-7807-0583-6.
Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.
