Курлыкъ, ноябрь 1894 г. Двѣ рекогносцировки[1], предпринятыя раннею весною изъ Са-чжоу въ сосѣдній Нанъ-шань, выяснили нашу лѣтнюю дѣятельность. Рѣка Данъ-хэ или Шара-голджинъ, какъ она называется въ своемъ верхнемъ горномъ теченіи, послужила отличной магистральной линіей, по которой методически двигался караванъ, устраивая каждую сотню верстъ продолжительную стоянку. Стоянки эти выбирались въ лучшихъ мѣстахъ, богатыхъ кормомъ для караванныхъ животныхъ, и удобныхъ исходныхъ пунктахъ для географическихъ развѣдокъ, одновременно производимыхъ В. И. Роборовскимъ и мною. На главномъ бивакѣ оставался г. Ладыгинъ, который, помимо ботаническихъ сборовъ и пополненія энтомологической колекціи, систематически велъ метеорологическія наблюденія. Препараторъ Куриловичъ собиралъ птицъ; прочіе люди отряда охотились за звѣрями. Кромѣ того, всѣ такіе пункты опредѣлялись астрономически. Къ нимъ мы примыкали наши маршруты, представлявшіе собою удлиненныя петли. Въ долинѣ Шара-голджина продолжительныхъ стоянокъ было всего три: въ Куку-усу, на ключѣ «Благодатный», въ Уланъ-булакѣ, у сѣвернаго подножія хребта Гумбольдта, и на верховьи этой рѣки при урочищѣ Аматынъ-умру. Четвертая, послѣдняя стоянка въ Нанъ-шанѣ находилась у сѣвернаго подножія Южно-кукунорскихъ горъ при р. Горбанъ-ангыръ-голъ[2]. Линія, соединяющая эти пункты, разграничивала Нанъ-шань на двѣ половины, изъ которыхъ сѣверная досталась мнѣ; южную же избралъ для своихъ изслѣдованій В. И. Роборовскій.
Остановлюсь на раіонѣ своихъ рекогносцировокъ, рамками которымъ служатъ меридіаны оазиса Са-чжоу на западѣ и оз. Куку-нора на востокѣ, и представляющемъ собой площадь въ 500 верстъ по долготѣ и около 300 верстъ по широтѣ. На всѣхъ четырехъ рекогносцировкахъ мною проведено 60 дней. Пройдено съемкою за это время 1,790 верстъ[3]. Собрана богатая колекція звѣрей[4], какъ и вообще прослѣжена животная жизнь Нанъ-шаня. Въ пересѣченіяхъ хребтовъ взяты образцы горныхъ породъ; въ долинахъ — образцы почвы. Разъѣзды выполнялась съ однимъ и тѣмъ же спутникомъ, старшимъ урядникомъ Забайкальскаго казачьяго войска Семеномъ Жаркимъ; перемѣнялись только проводники.
Топографическій характеръ разсматриваемой мѣстности представляется слѣдующимъ. На сѣверѣ протянулся горный кряжъ, который состоитъ изъ двухъ частей, заходящихъ одна за другую. Восточная — извѣстна подъ названіемъ Шишаку-санъ. Въ 30—40 верстахъ къ югу поднимается передовая ограда Нанъ-шаня. Восточнѣе р. Данъ-хэ передовая ограда связывается съ послѣдующимъ къ югу хребтомъ. Этотъ послѣдній имѣетъ восточное направленіе до меридіана г. Юй-мынь-сяня; затѣмъ довольно круто склоняется на юго-востокъ. Въ западной своей части, на протяженіи 80 верстъ, онъ лишенъ вѣчныхъ снѣговъ и извѣстенъ подъ названіемъ Каши-каринъ-ула; далѣе же къ востоку этотъ хребетъ блещетъ вѣчными снѣгами, называясь Дасюёшанемъ[5]. Вскорѣ затѣмъ онъ раздѣляется на двѣ снѣговыя цѣпи, въ которыхъ залегаетъ верховье р. Сулэй-хэ. Къ югу, паралельно западной части Дасюёшаня, протянулся хребетъ Буруту-курунъ-ула, который, по мѣрѣ удаленія на востокъ, мельчаетъ, и, сопровождая на всемъ теченіи рѣку Эма-хэ, черезъ 130 верстъ совершенно исчезаетъ. Наконецъ, самой южной границей моихъ изслѣдованій служилъ хребетъ Гумбольдта, впервые открытый Н. М. Пржевальскимъ; восточное продолженіе его было дважды пересѣчено въ послѣдній разъѣздъ.
Общій характеръ здѣшнихъ, какъ главныхъ, такъ и второстепенныхъ хребтовъ одинаковъ и состоитъ: 1) въ томъ, что всѣ эти хребты имѣютъ одно и тоже направленіе съ востока не западъ, слѣдовательно тянутся паралельно другъ другу; 2) передовыя цѣии болѣе круто ниспадаютъ своими сѣверными склонами, и наоборотъ, пологи на южныхъ склонахъ; 3) главные хребты, при своей огромной абсолютной высотѣ, имѣютъ также значительную высоту относительную; 4) въ самыхъ высокихъ хребтахъ высшія вершины, обыкновенно вѣчно-снѣговыя, расположены лишь отдѣльными группами и не тянутся въ видѣ длинныхъ гребней; 5) формы горъ, за исключеніемъ вѣчно-снѣговыхъ, мягкія, съ пологими боковыми скатами и куполообразными вершинами; 6) всѣ хребты какъ главные, такъ и второстепенные, доступны по переваламъ, наконецъ, 7) обнаженныхъ скалъ вообще мало, ихъ замѣняютъ розсыпи, какъ продуктъ разложенія горныхъ породъ.
Въ междугорныхъ пространствахъ раскидываются долины, которыя или обозначаютъ собою теченіе рѣкъ Шара-голджинъ, Эма-хэ, Сулэй-хэ или представляютъ замкнутыя котловины — озеръ Ногонъ-норъ и Хара-норъ. По высокимъ горнымъ долинамъ часто залегаютъ кочковатыя болота, составляющія характерную принадлежность Нанъ-шаньскаго плато.
Въ означенномъ раіонѣ ключи, рѣки и рѣчки встрѣчались довольно часто; словомъ, орошеніе мѣстности весьма обильное. Въ замкнутыхъ котловинахъ вся выпадающая влага, не находя выхода, образуетъ малыя и большія озера. Вода почти во всѣхъ Нанъ-шаньскихъ озерахъ, вслѣдствіе ихъ замкнутости и сильнаго испаренія, соленая. Самое большее озеро Хара-норъ, не посѣщенное до сихъ поръ ни однимъ европейцемъ, лежитъ на меридіанѣ г. Юй-мынь-сяня. Что же касается рѣкъ, то онѣ, главнымъ образомъ, несутъ свои воды въ долину нижняго теченія р. Сулэй-хэ, орошая по дорогѣ встрѣчные оазисы. Рѣка же Сулэй-хэ теряется въ солончаковыхъ болотахъ оз. Хала-чи. На востокъ отъ оз. Хара-нора южная цѣпь Сулэй-хэ, послѣ временнаго пониженія, снова круто вздымаетъ свои снѣжныя вершины подъ названіемъ Шаголинъ-намдзилъ. Эта высокая снѣговая группа, давая начало на своемъ сѣверномъ склонѣ р. Сулэй-хэ, въ тоже самое время питаетъ систему р. Бухайнъ-гола, текущей къ югу. Другими словами, Шаголинъ-намдзилъ служитъ водораздѣломъ указанныхъ басейновъ. Немного восточнѣе этой возвышенной группы зарождается Тэтунгъ-голъ, имѣющій стокъ чрезъ Желтую рѣку къ океану.
Флора высокихъ долинъ и горъ Нань-шаня сходствуетъ съ флорою Тибета. Если обратимся къ фаунѣ описываемой страны, то въ этомъ отношеніи найдемъ еще болѣе общихъ представителей, въ особенности въ отдѣлѣ млекопитающихъ. Какъ Тибетъ богатъ количествомъ, а не разнообразіемъ формъ, такъ точно и Нанъ-шань. И здѣсь обиліе млекопитающихъ вызывается достаточнымъ количествомъ корма и воды, обширностью пространствъ и сравнительнымъ отсутствіемъ человѣка.
Дикій якъ (Bos grunniens) имѣетъ сѣверную границу своего географическаго распространенія въ хребтѣ Дасюёшанѣ; на востокъ онъ водится до меридіана озера Куку-нора; на югѣ ему ставитъ преграду хребетъ Южно-кукунорскій и, наконецъ, на западъ область географическаго распространеніе дикаго яка уходитъ значительно, по крайней мѣрѣ за рамки нашихъ изслѣдованій. Вездѣ, въ указанной мѣстности, якъ придерживается высокихъ долинъ и горныхъ ущелій; вообще, будучи одѣтъ густою, мягкою шерстью, онъ лѣтомъ ищетъ прохлады вблизи границы вѣчныхъ снѣговъ. Нерѣдко одиночные самцы взбираются на ледникъ и тамъ проводятъ болѣе или менѣе продолжительное время. Случается, по словамъ монголовъ, что яки бываютъ отрѣзаны трещиной льда; болѣе смѣлые изъ нихъ спрыгиваютъ съ ледника, другіе же на немъ остаются. Горькая участь послѣднихъ неизбѣжна; да и первые чаще погибаютъ, нежели спасаются. Зимою, наоборотъ, звѣри спускаются въ болѣе низкую область горъ, еще охотнѣе въ долины, оставленныя кочевниками.
Всего больше дикихъ яковъ встрѣчалось на верховьяхъ рѣкъ Шара-голджинъ, Сулэй-хэ, Толай-голъ, Бухайнъ-голъ и въ долинѣ озера Хара-нора. Въ этихъ мѣстахъ звѣрей было такъ-же много, какъ и на плато сѣвернаго Тибета. Куда ни посмотришь во время слѣдованія, всюду видишь этихъ гигантовъ. Въ одной горной разсѣлинѣ пасется огромнѣйшее (въ 100—300 головъ) стадо; у ручья въ долинѣ лежатъ небольшія группы; тамъ и сямъ бродятъ или неподвижно стоятъ одиночки. Переваливъ горный отрогъ, путешественникъ встрѣчаетъ подобную же картину.
Начинаетъ бодрствовать дикій якъ довольно рано и тотчасъ же принимается за покормку. Часамъ къ десяти утра онъ снова предается отдыху гдѣ-нибудь на гребнѣ горъ или вершинѣ увала, словомъ, на открытой по сторонамъ мѣстности. Стадо звѣрей располагается иногда широко, иногда скученно. Видѣнныя нами стада состояли или изъ однѣхъ матерей съ телятами, или изъ самцовъ среднихъ лѣтъ. Въ послѣднемъ случаѣ число особей было всегда значительно меньше, 5—10, рѣдко больше. И въ томъ, и въ другомъ случаѣ лишь подозрительно встанетъ одинъ звѣрь, какъ тотчасъ же поднимается и все остальное стадо, не отставая отъ своего вожака. Слѣдуютъ звѣри то рысью, то шагомъ; сильно испуганные несутся вскачъ, но обыкновенно очень короткое время. Отъ охотника звѣри спасаются въ горы пересѣкая боковые скаты; рѣже спускаются внизъ. Старые, большіе экземпляры ходятъ одиноко. Особенно интересны эти великаны, когда ихъ фигура рисуется на гребняхъ горъ[6]. Подолгу дикій якъ стоитъ въ полной неподвижности, лишь изрѣдка поведетъ головою въ сторону, или метнетъ мохнатымъ хвостомъ. Не менѣе красивымъ представлялось и стадо, вытянутое змѣйкой, медленно двигавшейся по цѣпи горъ. Удивляешься, какъ эти звѣри мастерски лазятъ по кручамъ. Еще поразительнѣе, когда испуганные яки мчатся съ ужасной быстротой. Трудно себѣ представить разъяренное животное, въ особенности громаднаго быка, несущагося по кручѣ внизъ. Онъ не то скользитъ, не то бѣжитъ, а за нимъ цѣлый потокъ мелкихъ камней плыветъ, не отставая. Оставивъ за собою розсыпи, звѣрь рысью несется по луговому откосу; затѣмъ, взбѣгая на вершины отроговъ, останавливается: смотритъ и чуетъ по сторонамъ. Зрѣніе развито плохо, чувства же до совершенства. Вообще, дикій якъ идетъ осмотрительно, порою украдкою. Степень бдительности увеличивается съ малѣйшимъ подозрѣніемъ опасности. Враговъ, кромѣ человѣка, у описываемаго звѣря нѣтъ. Стадо матерей успѣшно оберегаетъ дѣтенышей отъ всякихъ случайностей, пряча ихъ въ середину.
Любовный періодъ у дикихъ яковъ проходятъ чрезъ послѣднюю треть іюля и первую — августа. Самцы въ это время бываютъ злобны; большому и сильному уступаютъ средніе. Соперники вступаютъ въ ожесточенный бой. Однажды мы наблюдали подобную картину. Еще издали, замѣтивъ другъ друга, дикіе яки начали сближаться. Одинъ изъ нихъ, остановившись у глинистаго обрыва, сталъ рогами разрывать землю, другой шелъ рѣшительно впередъ, изрѣдка останавливаясь, при этомъ сердито наклонялъ голову и трясъ хвостомъ точно султаномъ. Наконецъ, разстояніе, отдѣлявшее противниковъ, сократилось шаговъ до сорока. Бывшій на мѣстѣ дикій якъ вскочилъ на ноги, принявъ боевую позу въ ожиданіи врага. Послѣдній двигался медленнѣе. Наклонивъ рога, махая хвостами, оба звѣря издавали довольно громкое хрюканье, подобно домашнему яку, который по этому названъ Bos grunniens. Стоя въ виду другъ друга, звѣри рыли копытами землю; наконецъ, сошлись; за двѣ сажени бросились съ быстротой, неуловимой для глазъ. Трескъ отъ удара могучихъ лбовъ былъ чрезвычайно громкій. Дальнѣйшему ходу драки помѣшалъ третій, еще болѣе внушительный звѣрь, озлобленнаго состоянія котораго бойцы испугались и разошлись по сторонамъ. Въ иныхъ случаяхъ, по словамъ монголовъ, турниръ продолжается подолгу. Въ то время можно смѣло подходить къ дикимъ якамъ. Стоитъ выстрѣлить по одному и ранить, тогда другой боецъ съ нимъ непремѣнно покончитъ; затѣмъ можно стрѣлять и въ послѣдняго. Въ возбужденномъ состояніи звѣри не обращаютъ вниманія на выстрѣлъ.
Молодые появляются на свѣтъ весною, въ апрѣлѣ мѣсяцѣ; дѣти слѣдуютъ при матеряхъ годъ; затѣмъ, отдѣляются къ большимъ стадамъ, состоящимъ изъ особей различнаго пола и возраста.
На рану дикій якъ поразительно крѣпокъ, въ особенности взрослый самецъ. Нрава же, въ общемъ, трусливаго. Изъ всѣхъ охотъ, производимыхъ въ теченіе лѣта, только однажды дикій якъ бросился на нашего охотника. Дѣло происходило такъ. Изъ двухъ казаковъ, бывшихъ на экскурсіи, одинъ остался на мѣстѣ, другой направился къ звѣрямъ. Увлекшись наблюденіемъ охоты товарища, оставшійся на мѣстѣ казакъ вдругъ замѣтилъ несущагося на него изъ-за холма дикаго яка. Получивъ, однако, двѣ пули, якъ повернулъ въ сторону, не добѣжавъ до охотника 15 шаговъ. Отъ слѣдующихъ трехъ пуль звѣрь кубаремъ покатился внизъ по скату горъ. Будучи сильно озлобленъ, онъ внизу снова вскочилъ на ноги, но напрасно порывался вторично настичь охотника: силы измѣнили, такъ какъ кровь лилась ручьемъ изъ полученныхъ ранъ. Еще нѣсколько минутъ и звѣрь лежалъ мертвымъ.
Хуланъ или дикій оселъ (Equus Kiang) имѣетъ болѣе широкое распространеніе, нежели предъидущій видъ, но далеко не собирается въ такія многочисленныя стада, какъ дикій якъ. Кромѣ общеобитаемыхъ мѣстъ съ дикимъ якомъ въ горахъ, хуланъ спускается и значительно ниже въ долины; онъ даже встрѣчается у подножій какъ сѣверныхъ, такъ и южныхъ горъ Нанъ-шаня. Означенный видъ, не испытавъ преслѣдованія, держитъ себя довольно смѣло. Часто, во время прохожденія каравана, хуланы подбѣгали очень близко; постоявъ немного, пускались бѣжать рядомъ съ нашими вьючными животными. Нерѣдко такимъ образомъ дикіе ослы провожали насъ по нѣсколько верстъ. Кобылицы съ дѣтенышами, появляющимися на свѣтъ около 1-го іюля, несравненно строже. Чуть только замѣтятъ человѣка, онѣ тотчасъ же бросаются на уходъ, причемъ жеребенокъ скрывается отъ взора стрѣлка, прячась за свою мать. Однажды, охотясь за звѣрями, я набрелъ на отдыхавшую семью хулановъ довольно близко. Испуганная кобылица, вскочивъ съ земли, въ недоумѣніи понеслась впередъ, оберегая жеребенка. Въ защиту быстро появился жеребецъ и сердито заржалъ. Пробѣжавъ нѣсколько шаговъ въ мою сторону, какъ бы отвлекая вниманіе отъ подруги, жеребецъ пустился вскачь за кобылицей.
Халхасецъ монголъ, дважды сопровождавшій меня въ разъѣздахъ по Нанъ-шаню, имѣлъ у себя прирученнаго хулана. Добывъ послѣдняго только что появившимся на свѣтъ, монголъ воспиталъ жеребенка вблизи юрты, поя молокомъ; притомъ всегда держалъ питомца на привязи, или въ крѣпкихъ путахъ; одно время даже въ желѣзахъ. Обучить его подъ верхъ не удалось, несмотря на все приложенное стараніе. Безъ всадника, на кордѣ, хуланъ бѣжалъ отлично; побѣжка его была красива; животное рѣзвилось. Стоило же только охотнику вскочить на спину животнаго, какъ послѣднее, понуривъ голову, слѣдовало шагомъ. Несмотря ни на какія принужденія, хуланъ подъ всадникомъ не измѣнялъ алюра. Надежды сына степей, сидя на хуланѣ, успѣшно преслѣдовать дикихъ собратовъ его, совсѣмъ не оправдались. Прирученное дикое животное было смирно, но всегда, когда представлялся случай, порывалось бѣжать на просторъ.
Мѣстные охотники преслѣдуютъ дикаго осла; усердно употребляютъ его мясо въ пищу и пользуются шкурой для изготовленія обуви. Нѣкоторые изъ пріемовъ охоты на хулановъ, практикуемые номадами, оригинальны. Извѣстно, что хуланы большими и малыми стадами держатся не только въ горныхъ ущельяхъ, но и въ низкихъ долинахъ. Въ такихъ мѣстахъ почва очень часто бываетъ сухая, рыхлая. Испуганное стадо, бросившись на уходъ, поднимаетъ въ воздухъ густую пыль, сквозь которую ничего не видно. Этого и ждетъ охотникъ-номадъ. Быстро скачетъ онъ на лошади къ хуланамъ; спѣшивается, а иногда и сидя верхомъ, стрѣляетъ, чуть не въ упоръ, по звѣрямъ. Въ пыли хуланы плохо видятъ; выстрѣла же мало боятся. Другой пріемъ, который, впрочемъ, практикуется въ любовный періодъ[7], удается лишь самымъ опытнымъ охотникамъ. Послѣдній, усмотрѣвъ желаннаго звѣря, все равно жеребца или кобылицу, скрывается; затѣмъ начинаетъ ржать по хуланьи. На этотъ призывный голосъ тотчасъ же появляется дикій оселъ, встрѣчая пулю номада.
Нашъ отрядъ въ общемъ мало охотился за хуланами. Пополнивъ свою маммологическую колекцію означеннымъ видомъ, мы уже ихъ больше не стрѣляли. Мы предпочитали любоваться на этихъ звѣрей, когда они, или, выстроившись фронтомъ съ поднятыми вверхъ головами, смотрѣли на проходящій караванъ, или, вытянувшись въ линію, быстро мчались на перерѣзъ нашего пути.
Продолжая описаніе фауны Нанъ-шаня, перейду теперь къ не менѣе интересной обитательницѣ Нанъ-шаня, красавицѣ антилопѣ: антилопѣ-ада (Procapra picticauda), аптилопѣ хара-сульта (Antilope subgutturosa) и антилопѣ Кювье (Antilope Cuvieri), открытой Н. М. Пржевальскимъ въ его IV путешествіе по Центральной Азіи. Хара-сульта съ сѣвера переходитъ за передовую ограду Нанъ-шаня; на югѣ же касается только предгорій со стороны Курлыка, подобно тому, какъ антилона Кювье появляется со стороны равнины озера Куку-нора. Что же касается антилопы-ады, или малютки, то она служитъ характернымъ представителемъ Нанъ-шаня. Передовая ограда этой горной системы составляетъ сѣверную границу ея распространенія. Восточной же границей географическаго распространенія ея служитъ оз. Куку-норъ, а паралель послѣдняго, вмѣстѣ съ тѣмъ, указываетъ и южную границу, за которой ее нельзя встрѣтить. Къ западу отъ меридіана ключа «Благодатнаго» мы этихъ антилопъ ни разу не видали.
Антилопа-ада предпочитаетъ высокія долины и горныя ущелья; въ такихъ мѣстахъ мы всегда встрѣчали стада въ 5—10 экземпляровъ; рѣже одиночекъ. Стада состоятъ, большею частью, изъ особей мужского или женскаго пола; рѣже совмѣстно. Точно также осенью отдѣльно держатся и молодыя, покинутыя матерями. Время появленія молодыхъ — въ концѣ іюня. Явившіеся на свѣтъ дѣтеныши, всегда по одному, первое время лежатъ гдѣ-либо въ пустынной долинѣ, одѣтой высокой травянистой растительностью. Мать пасется по близости, и отъ времени до времени приходитъ кормить дитя. Поднятый собакою, дѣтенышъ быстро спасается; насколько приходилось видѣть всегда однимъ алюромъ — скачками. Побѣжка же взрослой антилопы приводитъ въ изумленіе: быстра, изящна, граціозна. По временамъ кажется, что это, въ высшей степени стройное, животное прыгаетъ какъ резиновый мячъ.
Каменный баранъ, или аргали (Ovis sp.) довольно обыкновененъ въ изслѣдованной нами части Нанъ-шаня. Держится по преимуществу въ невысокихъ горахъ, или же въ предгорьяхъ главныхъ хребтовъ, обитая въ альпійскомъ поясѣ до голыхъ каменныхъ розсыпей. Нерѣдко горы отъ большаго скопленія этихъ звѣрей носятъ названіе Аргалиникъ-ула. Помимо горъ, звѣри охотно спускаются и въ долины, но никогда не покидаютъ ихъ ближайшаго сосѣдства. Каменные бараны живутъ большими и малыми обществами, а также и одиночками.
Начинаетъ свое бодрствованіе аргали очень рано для покормки. Взошедшее и обогрѣвшее солнце заставляетъ звѣря предаться отдыху гдѣ-нибудь на видномъ, безопасномъ мѣстѣ: обыкновенно на скатахъ горъ, или на ихъ командующихъ выступахъ. Звѣри располагаются на отдыхъ стадомъ въ болѣе или менѣе скученномъ порядкѣ; при этомъ они всегда чутки: многіе спятъ, держа голову кверху.
Любовное время у аргали настаетъ въ ноябрѣ и длится двѣ послѣднія трети мѣсяца. Въ это время, конечно, и самцы, и самки держатся вмѣстѣ. По обыкновенію, первые дерутся за обладаніе послѣдними. Встрѣтясь на близкомъ разстояніи, они взвиваются на дыбы и, прыгая одинъ на другого, сшибаются лбами. Лишь только минетъ этотъ періодъ, самцы покидаютъ самокъ. Тѣ и другія начинаютъ держаться особнякомъ. Матери «носятъ» менѣе полугода. Въ концѣ апрѣля появляются молодые. Самки въ это время держатся болѣе или менѣе безопасныхъ мѣстъ.
На рану аргали очень крѣпокъ. Зрѣніе, слухъ, чутье развиты до удивительнаго совершенства. Поэтому убить каменнаго барана довольно трудно. Тотъ же номадъ, который приручилъ хулана, сообщилъ мнѣ, что существуетъ особая бѣлая разновидность аргали. Охотясь съ товарищами осенью, въ горахъ Нанъ-шаня, онъ былъ удивленъ встрѣченнымъ издали бѣлымъ звѣремъ. Подкравшись къ нему незамеченнымъ, охотникъ узналъ «въ бѣломъ чудовищѣ» аргали. Суевѣрные монголы-товарищи уговорили, однако, этого истаго охотника не стрѣлять, съ чѣмъ онъ, нехотя, согласился.
Другой собратъ каменнаго барана куку-яманъ (Ovis nahoor) населяетъ собою въ большомъ количествѣ хребты, богатые скалами.
Наконецъ, послѣднимъ представителемъ жвачныхъ[8] Нанъ-шаня служитъ бѣломордый маралъ (Cervus albirostris), открытый Н. М. Пржевальскимъ въ его III путешествіе. Въ горной системѣ Нанъ-шаня этотъ видъ встрѣчается лишь изрѣдка. И здѣсь онъ терпитъ безпрерывное преслѣдованіе со стороны мѣстныхъ охотниковъ-промышленниковъ. Въ іюлѣ и и августѣ — въ пору лучшаго состоянія роговъ — маралы не преслѣдуются только въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ сему ставится преграда самой природой или близкимъ сосѣдствомъ разбойничьяго тангутскаго населенія.
Въ общемъ по характеру и привычкамъ бѣломордый маралъ очень похожъ на своего сибирскаго собрата. Лѣтомъ они держатся и одиночками, и попарно, рѣже небольшими сообществами. Въ болѣе многочисленныя стада, до 30 штукъ, маралы собираются только зимою, когда они перекочевываютъ въ обильныя кормомъ долины. Этотъ звѣрь пасется большею частію по ночамъ, спускаясь, въ лѣтнее время, изъ высокихъ скалистыхъ горъ на дно ущелій. Съ восходомъ солнца снова бредетъ въ родныя скалы. Любовный періодъ марала настаетъ въ сентябрѣ и длится около двухъ недѣль. Съ закатомъ солнца самцы, стоя на выступахъ горъ, издаютъ призывный крикъ; въ началѣ брачнаго времени осторожио, въ разгарѣ же его смѣлѣе, даже днемъ. Самецъ обладаетъ двумя, тремя подругами, которыя по окончаніи случнаго періода, въ большинствѣ случаевъ, отдѣляются. Молодые появляются въ началѣ лѣта. Родившійся теленокъ всюду слѣдуетъ за матерью, а не остается, какъ сибирскій, нѣкоторое время въ «сиверкахъ» — чащахъ кустарника, одѣвающихъ сѣверные склоны сибирскихъ хребтовъ. Тому причиной, вѣроятно, масса враговъ: барсъ, рысь, волкъ; укрытій же въ Нанъ-шанѣ очень мало.
Изъ грызуновъ въ Нанъ-шанѣ обитаютъ пищухи (Lagomys ladacensis), которыя въ безчисленномъ множествѣ населяютъ луговые склоны горъ, а также и долины; другая же пищуха (Lagomys rutilus) водится въ камняхъ или скалахъ и встрѣчается лишь изрѣдка; кромѣ того, нами найденъ въ долинѣ верхняго теченія р. Шара-голджинъ третій видъ, который былъ добытъ въ равнинной мѣстности. Затѣмъ, можно указать на сурка, или, какъ монголы называютъ, тарабагана (Arctomys Roborowski), встрѣченнаго нами во многихъ мѣстахъ Нанъ-шаня, въ особенности же по альпійскимъ лугамъ сѣвернаго склона хребта Гумбольдта. Здѣшній сурокъ по образу жизни и привычкамъ совершенно напоминаетъ другихъ своихъ собратій. Живя въ глубокихъ норахъ, онъ въ хорошую погоду выходитъ на просторъ, гдѣ по близости и кормится. По окончаніи ѣды очень часто предается на солнышкѣ нѣгѣ, лежа на выступѣ обрывчика, или на камнѣ. Такое отдохновеніе нерѣдко повергаетъ тарабагана въ когти хищника. Голосъ сурокъ издаетъ, когда подозрѣваетъ опасность. На свободѣ эти звѣрьки собираются изъ сосѣднихъ норъ въ одно мѣстечко, гдѣ предаются играмъ и забавамъ. Малѣйшій признакъ опасности моментально нарушаетъ ихъ веселье: сурки мѣшковато плетутся къ своимъ норамъ, куда прячутся тотчасъ же, или, въ зависимости отъ опасности, остаются у входа въ нору. По одному и по два сидятъ они и смотрятъ по сторонамъ. Охотникъ можетъ осторожно подойти къ тарабагану на выстрѣлъ дробью. На рану тарабаганъ крѣпокъ; онъ очень часто уходитъ, будучи тяжело раненымъ. Добытый мною экземпляръ былъ тяжело раненъ, но, свалившись съ обрыва внизъ, не имѣлъ силы уйти. Передъ смертью сурокъ изгрызъ переднія лапки какъ бы въ наказаніе за то, что тѣ отказались унести его въ подземное жилище. Предается зимней спячкѣ описываемый видъ въ сентябрѣ; пробуждается въ концѣ апрѣля или началѣ мая. Зайцы (Lepus sp.) мѣстами очень многочисленны, несмотря на то, что сильно истребляются четвероногими и пернатыми хищниками. Изъ самыхъ мелкихъ грызуновъ, замѣченныхъ нами въ Нанъ-шанѣ, были полевка и хомячокъ.
Среди хищниковъ первое мѣсто принадлежитъ медвѣдю пищухоѣду (Ursus lagomiarius), впервые найденному также Н. М. Пржевальскимъ въ его III путешествіе по Центральной Азіи. Этотъ звѣрь, представитель тибетскаго нагорья, не рѣдокъ и въ Нанъ-шанѣ, а по верховьямъ рѣкъ Толай-голъ, Бурхайнъ-голъ, въ особенности Сулай-хэ, даже распространенъ. На истокахъ послѣдней рѣки медвѣдь обитаетъ въ такомъ большомъ количествѣ, какое намъ приходилось наблюдать только въ сѣверо-восточномъ Тибетѣ въ IV путешествіе Н. М. Пржевальскаго. Какъ тогда во время лѣтняго пребыванія была убита въ высшей степени интересная бѣлая медвѣдица, такъ и теперь, но на этотъ разъ счастливѣе — бѣлая красавица попала въ нашу колекцію. Дѣйствительно, окраска медвѣдицы представляетъ полный контрастъ ея собратьямъ. Голова, шея, грудь, спина, бока, ноги совершенно бѣлыя; лишь на задней части тѣла кое-гдѣ по бѣлому фону разсыпаны свѣтло-голубыя пятна, сидящія малыми и рѣдкими пучками. При всемъ томъ шерсть на звѣрѣ отличная. Это пріобрѣтеніе несомнѣнно послужитъ украшеніемъ серіи пищухоѣдовъ въ зоологическомъ музеѣ Императорской академіи наукъ.
Разсматриваемый нами видъ держится высокихъ долинъ, а также и горныхъ ущелій. Холмистыя, покатыя площади, сбѣгающія съ горъ и обильно населенныя пищухами — вотъ мѣста, гдѣ всего вѣрнѣе можно розыскать здѣшняго «мишку». Всѣ семь убитыхъ нами экземпляровъ имѣли въ желудкѣ однѣхъ лишь пищухъ. Сколько этихъ грызуновъ поѣдаютъ медвѣди, если въ желудкѣ одного экземпляра, еще производившаго охоту[9], мы находили по 25 штукъ? По словамъ монголовъ, медвѣдь нерѣдко лакомится и самымъ крупнымъ грызуномъ-суркомъ или тарабаганомъ. Свѣжіе слѣды такихъ работъ косолапаго звѣря я встрѣчалъ по ущельямъ хребта Дасюешаня, а также и по верховьямъ Тэтунга. Забавенъ и страшенъ «мишка», какъ говорятъ мѣстные охотники, въ то время, когда разрываетъ нору тарабагана: ворчитъ, быстро поворачивается, поднимаетъ пыль, которою себя осыпаетъ, и очень часто доканчиваетъ работу при помощи большаго камня, которымъ ловко разбиваетъ толстый сводъ подземнаго жилища. Во время такихъ занятій, туземцы, изъ боязни къ медвѣдю, стараются миновать то мѣсто, гдѣ охотится сердитый звѣрь. По нашихъ наблюденіямъ пищухоѣдъ скорѣе трусливъ, нежели смѣлъ. Изъ всѣхъ охотъ на этого звѣря только дважды были случаи, когда раненый звѣрь бросался на стрѣлка. Обыкновенно, зачуявъ охотника по вѣтру, онъ всегда уходитъ. И только «подъ-вѣтеръ» къ нему легко подойти, такъ какъ зрѣніе у него плохое. На совершенно гладкой мѣстности мы успѣшно подкрадывались къ звѣрю на близкое разстояніе. Только медвѣдица съ дѣтьми, найденная нами всего одинъ разъ, очень строга, и, вѣроятно, рѣшительнѣе бросается, нежели одиночные экземпляры.
Для зимней спячки, которая начинается съ конца ноября и длится до марта, медвѣдь выбираетъ нависшія скалы и пещеры. Нерѣдко звѣрь ложится довольно открыто подъ камнемъ, въ разсѣлинѣ скалы и т. п. Во время зимней спячки онъ встаетъ въ теплые и ясные дни, причемъ или грѣется, лежа на солнцѣ, или бродитъ за пищухами, а также срываетъ и растительную пищу. Такія прогулки бываютъ, обыкновенно, непродолжительны, часа два или три; затѣмъ медвѣдь снова бредетъ въ свое покинутое логовище.
Волкъ (Canis lupus), повсемѣстный обитатель Нанъ-шаня, всего чаще нами встрѣчался вблизи кочевій халхасцевъ, тамъ, гдѣ пасется много домашняго скота, въ особенности барановъ. Эти звѣри зорко слѣдятъ за охотникомъ. Первый выстрѣлъ номада, раздавшійся недалеко отъ «сѣраго», служитъ сигналомъ послѣднему: волкъ тотчасъ бѣжитъ на дымъ, въ надеждѣ поживиться подстрѣленнымъ звѣремъ, прежде нежели подоспѣетъ охотникъ. Съ своей стороны и номады, вездѣ по ущельямъ и подножіямъ горъ, устраиваютъ ловушки на волка. Устройство «самолова» настолько просто и вмѣстѣ съ тѣмъ оригинально, что, я думаю, не будетъ лишнимъ сказать о немъ нѣсколько словъ. Обыкновенно мѣстомъ выбора для ловушки служатъ тропинки, которыхъ въ зимнее время охотно придерживаются волки. Матеріаломъ для постройки самой ловушки служатъ камни. Послѣдняя складывается изъ каменныхъ плитъ довольно прочно, и въ законченномъ видѣ представляетъ изъ себя каменную будку четыреугольной, нерѣдко закругленной формы. Крыша будки сводчатая. Внутри ея свободное пространство, могущее вмѣстить звѣря. Входное отверстіе устраивается по ширинѣ будки и обыкновенно къ сторонѣ тропинки. Дверью, или вѣрнѣе запоромъ, служитъ также каменная плита, свободно двигающаяся, точно въ рамѣ, вверхъ и внизъ. Настороженная будка имѣетъ входное отверстіе открытымъ. Запорная плита подтягивается вверхъ; бичева же, удерживающая плиту, проходитъ, свободно двигаясь въ отверстіи, нарочно устроенномъ, по толщинѣ крыши, и по задней внутренней стѣнкѣ будки круто ниспадаетъ къ ея основанію, гдѣ петлей одѣвается на горизонтально укрѣпленный колышекъ. На этотъ же колышекъ одѣвается петля бичевы, на которой нанизанъ кусокъ сыраго мяса, причемъ она помѣщается подъ петлей, удерживающей плиту-дверь. Вошедшій въ ловушку волкъ схватываетъ мясо, тѣмъ самымъ сдергиваетъ обѣ петли съ колышка: плита падаетъ — звѣрь въ западнѣ.
Лисица (Canis vulpes) встрѣчается, сравнительно, рѣдко; тогда какъ кярса или корсакъ (Canis Ekloni) довольно обыкновененъ въ посѣщенной нами части Нань-шаня. Звѣрь этотъ водится тамъ же, гдѣ и пищуха. Послѣднихъ корсакъ ловитъ, подкарауливая у норъ; въ песчано-рыхлой почвѣ даже ихъ откапываетъ; но рѣдко сопровождаетъ медвѣдя на ловлѣ грызуновъ, какъ то дѣлаетъ его сородичъ на Тибетскомъ нагорьѣ. Барсъ (Irbis sp.) и рысь (Felis lynx), которыхъ намъ лично наблюсти не удалось, могутъ закончить собою списокъ млекопитающихъ Нанъ-шаня.
Пернатое царство Нанъ-шаня не богатое. У млекопитающихъ малое, сравнительно, количество видовъ вознаграждается массою особей; но среди птицъ описываемой страны подобнаго обилія не встрѣчается. Всего нами найдено въ Нанъ-шанѣ 111 видовъ, слѣдующимъ образомъ распредѣляющихся по отрядамъ и по образу жизни.
| Осѣдлыя. | Гнѣздящіеся. | Пролетныя. | |
| Хищныя (Accipiteres) | 8 | 5 | 5 |
| Воробьиныя (Passeres) | 15 | 28 | 13 |
| Лазящія (Scansores) | — | — | — |
| Голубиныя (Columbae) | 1 | — | — |
| Куриныя (Gallinae) | 7 | — | — |
| Голеныстыя (Grallatores) | — | 6 | 10 |
| Плавающія (Natorores) | — | 3 | 10 |
| Всего | 31 | 42 | 38 |
Вопросъ о минеральномъ богатствѣ Нанъ-шаня до сихъ поръ еще мало разработанъ. Въ изслѣдованной части горной системы добываніе золота производится въ трехъ мѣстахъ: 1) въ 20-ти верстахъ къ востоку, отъ ключа «Благодатнаго», по сѣвернымъ предгорьямъ хребта Гумбольдта; 2) на верховья р. Шара-голджинъ, при урочищѣ Хуйтунъ, и 3) на верховьяхъ Тэтунга. Въ самыхъ широкихъ размѣрахъ разработка нѣдръ земныхъ происходитъ на Татунгѣ. Вездѣ въ указанныхъ мѣстахъ золотопромышленники китайцы.
Что же касается населенія Нанъ-шаня, то въ немъ обитаютъ одни лишь номады[10]. На сѣверѣ живутъ монголы, пришедшіе изъ Халхи и Карашара, на востокѣ — тангуты, на югѣ и западѣ — коренные монголы Курлыка. Внутренность же страны представляетъ полное безлюдіе.
Отъ ключа Да-чуань мы направилась наперерѣзъ уже дважды пройденной долины, залегавшей между передовой оградой Нанъ-шаня и его главнымъ хребтомъ. Въ серединѣ долины расположились бивакомъ при заходящемъ солнцѣ, которое своими лучами освѣщало урочище Бешь-булакъ (пять ключей), расположенное по южную сторону передоваго горнаго кряжа. Чрезъ это урочище, по словамъ монголовъ, существуетъ прямое сообщеніе съ оазисомъ Са-чжоу. Еще переходъ — и мы у окраины горъ. Слѣдуя западными отрогами передовой ограды, прорванной рѣкою Данъ-хэ, караванъ, на шестой день по выступленіи изъ Са-чжоу, достигъ ключа «Благодатнаго», гдѣ 15 лѣтъ тому назадъ красовался бивакъ экспедиціи Н. М. Пржевальскаго. Здѣсь же, въ прохладѣ, расположилась и наша экспедиція почти на мѣсяцъ. Отсюда же намѣчены и первые разъѣзды. Мѣстные кочевники встрѣтили насъ радушно и предложили свои услуги въ качествѣ проводниковъ.
Горная флора только что начала развиваться, благодаря выпадавшимъ время отъ времени дождямъ. Воздухъ прозраченъ. Хребетъ Гумбольдта часто видѣнъ во всей красѣ.
20-го мая В. И. Роборовскій уѣхалъ въ разъѣздъ въ южномъ направленіи. Днемъ раньше отправлены были двое казаковъ въ Са-чжоу для доставки сюда оставленнаго продовольствія. Послѣднее обстоятельство задержало меня на мѣстѣ нѣсколько дней, въ теченіе которыхъ я ознакомился съ окрестными горами, совершая охотничьи экскурсіи или вблизи бивака, или же уѣзжая за нѣсколько верстъ, съ ночевкою въ горахъ. Особенно манилъ меня къ себѣ здѣшній большой улларъ, еще не добытый никѣмъ. Замѣчательно были занимательны охоты на этихъ интересныхъ птицъ.
Чуть забрезжитъ заря, какъ уже къ альпійскомъ поясѣ пробуждаются голоса мелкихъ пташекъ; высоко надъ нами въ скалахъ прозвучитъ альпійская клушица (Pyrrhocorax alpinus), въ среднемъ же поясѣ горъ хрипло отзовется сифальская куропатка; въ то же самое время отзовется звонкій свистъ желаннаго уллара. Тѣмъ временемъ, проглотивъ чашку горячаго чая, мы[11] уже идемъ на охоту. Обыкновенно, заблаговременно, намѣчался путь каждому охотнику, а также указывалась та общая вершина горъ, которая должна служить сборнымъ пунктомъ. Вотъ слѣва громко пронеслось раскатами эхо выстрѣла сосѣда; съ учащеннымъ крикомъ летятъ уллары на противоположную сторону ущелья. А здѣсь, съ замирающимъ сердцемъ, прижавшись къ скалѣ, ждешь невиданныхъ птицъ. Послѣднія, перелетѣвъ ущелье, спускаются на скатъ и быстро бѣгутъ вверхъ. Съ трепетомъ спускаешь курокъ, а затѣмъ любуешься катящейся по лугу убитой птицей. Стайка улларовъ снова перемѣщается на прежнее мѣсто, гдѣ, въ свою очередь, зорко слѣдитъ за нею охотникъ. Между тѣмъ, другой стрѣлокъ, справа, поднялъ новое стадо улларовъ. Выстрѣлы создаютъ немалую суматоху среди пернатыхъ обитателей горъ. Теперь они со страха, не разбирая человѣка, если только не двигаться, опускаются или бѣгутъ совсѣмъ по близости и, конечно, попадаютъ подъ мѣткій выстрѣлъ.
Ходьба въ горахъ даетъ себя чувствовать: взошедшее солнце жжетъ сильно. Голоса напуганныхъ птицъ раздаются рѣже и рѣже. Пора и къ биваку… На высокой ступени, ведущей къ небу, хорошо и свободно чувствуется. Внизъ ушелъ лабиринтъ горъ, переплетенный ущельями; по главному изъ нихъ сверкаютъ прозрачныя воды. Вдаль, къ востоку, по широко открытой долинѣ, вьется лента Данъ-хэ. А на югѣ стоитъ точно могучій стражъ хребетъ Гумбольдта, увѣнчанный ярко блестящими льдами. Не такъ легко разстаться съ дивной панорамой горъ — этой живой картиной природы… Покидая вершины горъ, еще разъ стараешься взглянуть по сторонамъ и еще сильнѣе запечатлѣть неподражаемую картину съ могучими пернатыми, пролетающими дозоромъ или описывающими круги въ лазурной вышинѣ неба…
Чрезъ недѣлю, наконецъ, прибыли посланные въ Са-чжоу. Продовольствіе доставили исправно. Въ оазисѣ, по словамъ казаковъ, жара настала ужасная. Верблюды на пастьбѣ ходили мокрыми. Китайцы по цѣлымъ днямъ валялись въ арыкахъ.
26-го мая я покинулъ бивакъ. Меня сопровождаютъ урядникъ Жаркой и проводникъ-монголъ. Мы всѣ были верхомъ и имѣли два вьюка на лошади. Програма рекогносцировки заключалась въ пересѣченіи хребта Дасюёшаня и передовой ограды и въ обслѣдованіи западной оконечности долины, заключенной въ этихъ горахъ. Переваливъ обратно чрезъ Дасюёшань нѣсколько восточнѣе, я намѣревался затѣмъ пересѣчь долину р. Эма-хэ и ограничивающій ее на югѣ хребетъ Буруту-курупъ-ула. Рѣкою Данъ-хэ я возвращался на покинутый бивакъ.
Слѣдуя первоначально къ востоку, мы въ первый же день достигли по рѣкѣ Данъ-хэ ея праваго притока — Эма-хэ. Отсюда, вверхъ, главная рѣка круто изломилась на юго-востокъ, отдѣляя хребетъ Буруту-курунъ-ула отъ системы хребта Гумбольдта. Мѣсто нашей стоянки изобиловало ключами, дававшими прозрачную воду, которая струилась среди мягкой травянистой зелени. Кругомъ виднѣлись юрты кочевниковъ и ихъ многочисленныя стада барановъ.
На другой день съ утра поднялся сильнѣйшій западный вѣтеръ, несшій въ воздухѣ густую пыль. По сторонамъ, надъ сосѣдними горами, скопились тучи, разряжаясь въ нижнемъ поясѣ дождемъ, а въ верхнемъ — снѣгомъ. Холодъ насталъ ощутительный. Рѣка Эма-хэ, по которой мы слѣдовали нѣсколько верстъ, была совершенио лишена воды. Протяженіе каменистаго, круто падающаго русла около 200 верстъ. Рѣка зарождается отъ снѣговыхъ полей южнаго склона хребта Дасюёшаня, гдѣ теперь царилъ еще холодъ. Въ своемъ верховьи рѣка мѣняетъ восточное направленіе на юго-восточное. Долина Эма-хэ простирается въ ширину до 10 верстъ, и лишь въ среднемъ теченіи отрогами горъ съуживается, оставляя только мѣсто для ложа рѣки. Отъ сѣверныхъ горъ часто пересѣкаютъ долину сухія русла потоковъ, отъ Буруту-курупъ-ула — гораздо рѣже. Общій видъ долины Эма-хэ крайне печальный, какъ и южнаго хребта, окрашеннаго въ грязно-сѣрый цвѣтъ и отличавшагося полной безжизненностью. Растительность долины состояла изъ тѣхъ низкорослыхъ кустарниковъ, которые такъ характерно одѣваютъ покатыя равнины, залегающія у подножія хребтовъ. Что же касается животной жизни, то, сверхъ ожиданія, мы здѣсь встрѣчали очень часто табуны хулановъ.
Пройдя долину въ поперечномъ направленіи, мы достигли южнаго подножія хребта Дасюёшаня, или, какъ онъ зовется въ этой части, Кашикаринъ-ула. Еще издали мы были обрадованы видомъ мягкихъ лужаекъ, раскиданныхъ по дну ущелій и ихъ боковымъ скатамъ. Одна изъ глубоко врѣзанныхъ въ конгломератовую почву балокъ привела насъ въ ущелье Ню-чжуань. По немъ струился жалкій ручеекъ, изсякая при выходѣ изъ горъ. Узкое каменистое ущелье давало у себя пріютъ мелкимъ птичкамъ и бабочкамъ. Тѣ и другія весело носились въ воздухѣ. Вьюрки, подобно жаворонкамъ, поднявшись въ высь, парили у скалъ, громко разнося свою пѣсню; затѣмъ быстро опускались внизъ или усаживались на ближайшій утесъ. Вдали по горамъ пробѣжало стадо аргали. Поднявшись къ подножію перевала, мы на луговой площадкѣ разбили свой маленькій бивакъ. Въ сосѣдней разсѣлинѣ горъ паслось въ это время небольшое стадо дикихъ яковъ. Звѣри, зачуявъ насъ, быстро понеслись по откосу розсыпей и вскорѣ скрылись отъ взора. Это были первые дикіе яки, видѣнные мною въ нынѣшнее путешествіе.
Подъ вечеръ, когда я еще сидѣлъ за дневникомъ, гулко раздались выстрѣлы въ сосѣднихъ горахъ, куда отправился мой спутникъ Жаркой. Учащенная пальба давала знать, что дѣло происходитъ съ немалымъ звѣремъ. Быстро выскочивъ изъ палатки, я зорко сталъ слѣдить въ направленіи долетавшихъ звуковъ, держа въ рукахъ ружье Бердана. Синѣющій дымъ выстрѣловъ выдалъ скоро роковое мѣсто. Вдругъ рѣзко обрисовалась огромная фигура дикаго яка. Онъ остановился на выступѣ скалъ и всматривался въ нашъ бивакъ. Затѣмъ, махнувъ хвостомъ, звѣрь, съ удивительной ловкостью пустился внизъ, перескочилъ чрезъ горный ручей, какъ серна, и легкой рысью побѣжалъ вверхъ по откосу горъ. Въ этотъ промежутокъ я успѣлъ выстрѣлить четыре раза. Послѣдній уложилъ яка на мѣстѣ, случайно задѣвъ мозгъ. Шкура убитаго экземпляра оказалась отличной и попала въ нашу колекцію. Долго мы провозились съ обдираніемъ. Детальную же чистку производили на слѣдующій день, вслѣдствіе чего пришлось выступать въ 12 часовъ.
....Дивно-хорошо раннее утро въ горахъ. Дневное свѣтило осыпало своими лучами вершины горъ. Пѣвчія пташки пробудились и одна за другой стали нарушать царившее безмолвіе. Уллары засвистѣли; каменные голуби заворковали; бородачъ-ягнятникъ съ крикомъ отправился въ поиски за добычей. А внизу по луговымъ скатамъ рѣзвятся бабочки…
Покончивъ препарированіе дикаго яка и быстро завьючивъ лошадей, мы начали подниматься на перевалъ Ню-чжуанъ. На днѣ ущелья лежалъ еще ледъ, среди котораго проложилъ себѣ дорогу горный ручей. До высшей точки перевала оказалось три версты. Абсолютная высота Ню-чжуани опредѣлилась точкою кипѣнія воды въ 12,700 футовъ. Высота сосѣднихъ вершинъ превосходила послѣдній футъ на 390 ф.[12], не больше. Въ общемъ характеръ хребта мягкій; отъ вершины гребня сбѣгаютъ луговые увалы на оба склона, скалъ мало; розсыпей также. Ширина хребта въ томъ мѣстѣ, гдѣ мы его пересѣкли, не превышала 12 верстъ. Подъемъ и спускъ были удобные. Измѣряя высоту перевала, мы въ то же время наблюдали и за грифами, какъ они съ страшной высоты, гдѣ виднѣлись мелькающими точками, бросались съ неимовѣрной быстротой на трупъ оставленнаго нами дикаго яка. Воображаю, какой пиръ происходилъ тамъ у могучихъ пернатыхъ и сколько перьевъ разлетѣлось по сторонамъ въ борьбѣ за добычу!
Спустившись въ междугорную долину, которая невдалекѣ на западѣ замыкается горнымъ узломъ передовой ограды и пройденнымъ хребтомъ, мы къ вечеру достигли ключа Да-чуанъ. Этотъ ключъ выбѣгаетъ у южнаго подножія передовой ограды и орошаетъ значительную луговую площадь. Чрезъ это же урочшце проходитъ дорога отъ выселка халхасцевъ въ г. Са-чжоу. Направляясь далѣе на востокъ долиною, я рѣшилъ вьюки и урядника Жаркова оставить въ Да-чуанѣ, самъ же, налегкѣ, съ однимъ проводникомъ поѣхалъ на слѣдующій день къ устью ущелья Хунъ-люшя, чтобы прослѣдить передовую ограду по всей ея ширинѣ и связать съемку настоящаго разъѣзда съ моей весенней работой[13]. Разстояніе между этими пунктами простирается до 20 верстъ. Направленіе ущелья сѣверо-западное. Передовая ограда состоитъ изъ двухъ горныхъ цѣпей, между которыми лежатъ сухія каменистыя русла, соединяющіяся съ главнымъ. Послѣднее было также вначалѣ безводно, но вскорѣ, вслѣдствіе обильныхъ ключей, въ немъ появилась водная струя до 1½ саж. шириною, при полуфутовой глубинѣ. Быстро катящаяся влага была чиста какъ кристалъ и мѣстами сопровождалась растительной полосой. Изъ кустарниковъ были замѣчены: тамарискъ, ширикарія, хармыкъ и курильскій чай. Травянистой растительности всего больше встрѣчалось въ мѣстахъ выхода ключей, гдѣ преобладающими видами являлись: осока, мхи, одуванчикъ, нѣсколько видовъ бобовыхъ, дырисунъ и камышъ. На обширной луговой площади, залегавшей при устьѣ ущелья, стояло, разбросанно, нѣсколько деревьевъ тополя, пріятно шелестѣвшихъ своими кругловатыми листьями. Еще рѣже тѣснились у скалъ кусты лозы; а изъ травянистыхъ прибавилась лебеда, густо поросшая на мѣстахъ прежнихъ стойбищъ. Звѣрей по пути не встрѣчали совсѣмъ. Изъ птицъ же, кромѣ парящихъ въ высотѣ грифовъ, впервые замѣтили краснокрылаго стѣнолаза (Tichodroma muraria), котораго безпокоила горная ласточка (Cotile rupestis), прогоняя со скалъ. По луговымъ площадямъ ущелья носились бабочки, стрекозы, мухи, отъ которыхъ въ воздухѣ стояло громкое жужжаніе. Словомъ, передовая ограда Нанъ-шаня, находясь подъ теплымъ вѣяніемъ сосѣдней пустыни, значительно опередила въ развитіи органической жизни болѣе удаленные хребты.
Покинувъ уроч. Да-чуань, мы направились къ востоку, по долинѣ, которая въ этой части несла характеръ холмистаго плато. Чрезъ 10 верстъ достигли главнаго узла холмовъ, откуда, точно съ перевала, открывался широкій горизонтъ. Долина, по которой мы слѣдовали, уходила на 150 верстъ на востокъ, гдѣ граничила рѣкою Сулай-хэ. На юго-востокѣ блестѣли льды Дасюёшаня. На сѣверо-сѣверо-востокѣ тянулись окрайнія горы, которыя неподалеку прорваны рѣкою Шибочинъ, вскорѣ послѣ впаденія въ нее слѣва Шибэнъ-дунъ-гола. Къ истокамъ этой послѣдней мы теперь и направились. Не найдя кочевниковъ въ уроч. Шибэнъ-дунѣ, пришлось идти до слѣдующаго воднаго ущелья Чанъ-ту-сэръ, сдѣлавъ въ этотъ день 40 верстный переходъ.
Благодаря прозрачности вовдуха, долина, посѣщенная нами вторично, открывалась цѣликомъ нашимъ взорамъ. На сѣверѣ, чрезъ указанный прорывъ горъ, легко можно было узнать не только хребетъ Шишаку-сань, но даже и восточное продолженіе пустынныхъ горъ Курукъ-тагъ, замыкавшихъ горизонтъ. Подобное явленіе — прозрачность атмосферы — обусловливалось дождемъ, лившимъ нѣсколько дней кряду. Однако, растительность, обильная въ южной части, издали еще отливала прежней желтизной. Тѣмъ не менѣе, кочевники встрѣчались уже въ этомъ поясѣ на 10,000 фут. абсолютной высоты. Ихъ многочисленныя стада могли пастись на свѣжемъ весеннемъ корму.
Первые номады, которыхъ мы теперь встрѣтили, были карашарскіе монголы, пришедшіе сюда изъ Цаганъ-тюнге 11 лѣтъ тому назадъ. Здѣшніе обитатели занимаются исключительно скотоводствомъ, успѣшно разводя барановъ, лошадей, верблюдовъ и рогатый скотъ; домашнихъ яковъ здѣсь не держатъ. Женщины, по обыкновенію, присматриваютъ за хозяйствомъ, и нерѣдко пасутъ стада. Мужчины же или совсѣмъ бездѣльничаютъ, или проводятъ время на охотѣ въ сосѣдней мѣстности. На мой вопросъ къ монголамъ: «Гдѣ живется лучше»? — они отвѣчали такъ: «Хотя покинутыя нами мѣста привольнѣе, но здѣсь намъ чувствуется свободнѣе — нѣтъ начальства: податей не платимъ, повинностей нс отбываемъ; китайское начальство насъ не притѣсняетъ. Что же касается жителей ближайшаго селенія Чанъ-ма, то они отправляютъ въ наши стада своихъ животныхъ, обязывая насъ пасти и присматривать за ихъ скотомъ. Вотъ все, что мы даемъ за право кочевокъ». Раіонъ послѣднихъ не выходитъ изъ указанной выше долины. Такимъ образомъ, монголы халхаскіе[14] и карашарскіе кочуютъ въ ближайшемъ сосѣдствѣ. Лѣтомъ проводятъ время въ южной части долины; зимой въ сѣверной, прячась въ ущельяхъ горъ. И тѣ, и другіе переселенцы живутъ, сохраняя обычаи, завѣщанные родиной: держатся изолировано, брачными узами между собою не связываются; по крайней мѣрѣ до сихъ поръ не было ни одного случая.
Отсюда мы должны были повернуть къ юго-западу и снова перевалить хребетъ Кашикаринъ-ула, у южнаго подножія котораго стояли теперь. Путь пролегалъ по луговой мѣстности. Вдали отъ кочевниковъ бродили антилопы-ада; пищуха появилась во множествѣ. Изъ незамѣченныхъ раньше птицъ въ этой долинѣ прибавились тибетскіе бульдуруки, которые по утрамъ громко кричали, перелетая небольшими стайками.
Вскорѣ за Шибэнъ-дуномъ лежалъ перевалъ Дзёре-норинъ-дабанъ, съ вершины котораго открылся видъ на озеро того же названія. Высота этого весьма удобнаго перевала по гипсотермометру около 12,000 футовъ. Спускаясь съ перевала въ котловину горнаго озера Дзёре-норъ, мы замѣтили на западномъ берегу послѣдняго порядочное стадо дикихъ яковъ. Въ бинокль отлично виднѣлись маленькіе ячата. Въ ближайшихъ скалахъ, среди скудныхъ лужаекъ, паслись куку-яманы.
Горное озеро Дзёре-норъ, на берегу котораго былъ разбитъ нашъ бивакъ, немногимъ ниже перевала и представляетъ собою чашу, наполненную горько-соленой водой. Кашикаринъ-ула въ этомъ мѣстѣ состоитъ изъ двухъ горныхъ хребтовъ, между которыми на плато и находится Дзёре-норъ. Послѣднее, протянувшись съ сѣверо-востока на юго-западъ, имѣетъ одну версту длины и полверсты ширины. Глубина незначительная. Лѣтомъ выпадающая влага значительно увеличиваетъ водную гладь, и, наоборотъ, въ холодное время года размѣры озера сокращаются. Цвѣтъ прозрачныхъ водъ также мѣняется въ зависимости отъ освѣщенія солнца и окраски ближайшихъ горъ. На поверхности озера держались турманы; одна хлопотливая чета уже была съ молодыми. Часто проносились изъ стороны въ сторону зуйки. Растительность по берегамъ состояла изъ низкорослой осоки, которою питались дикіе яки.
Погода на этой высотѣ стояла плохая: все время дули западные вѣтры, солнце показывалось рѣдко, нѣсколько разъ въ теченіе дня падала снѣжная крупа. Ночные морозы доходили до −7° C. — это 1-го іюня! На другой день мы оставили озеро. Обогнувъ на югѣ горный кряжъ, мы опять вступили въ подобную долину; здѣсь залегало русло рѣки, питающей озеро Дзёре-норъ. Слѣдуя къ западу, мы вскорѣ достигли другаго перевала, уже въ южномъ хребтѣ. Этотъ западный перевалъ также носитъ названіе озера; высота его мало превосходитъ восточный. Отъ перевала внизъ сбѣгаетъ ущелье Бе-ма-гоу, того же характера, что и Ню-чжуанское. Въ среднемъ поясѣ горъ, на прекрасной лужайкѣ, мы расположились на продолжительный привалъ. Солнце пригрѣвало по лѣтнему.
Миновавъ перевалъ, мы вступили въ долину р. Эма-хэ. Въ это время по руслу неслась узкая лента воды, шириною до двухъ саженъ, едва прикрывая каменистое дно. На югѣ стоитъ хребетъ Буруту-курунь-ула, передовые отроги котораго подходятъ къ лѣвому берегу Эма-хэ. Оставивъ послѣднюю, мы продолжали слѣдовать въ томъ же юго-восточномъ направленіи. Хребетъ Буруту-курунъ-ула перевалили въ самомъ высокомъ мѣстѣ по перевалу Тулетэ-дабанъ. Высшая точка его поднимается на 13,500 футовъ надъ уровнемъ океана. Высота сосѣднихъ куполообразныхъ вершинъ едва превышаетъ его на нѣсколько десятковъ футовъ. Подъемъ на перевалъ довольно крутой, но доступный. Спускъ же весьма затруднительный. Этотъ перевалъ[15] давно заброшенъ и прежнія тропинки смыты дождемъ. Въ силу этого обстоятельства, мы потратили 11 часовъ времени; разстояніе же до подошвы горъ равнялось тремъ верстамъ. Невзгодъ и лишеній перенесено немало. Въ этомъ ущельи было до семи тѣснинъ съ крутыми скалистыми боками. По ихъ уступамъ ниспадали каскады. Въ промежуткахъ между тѣснинами, по дну ущелья, навалена масса острыхъ камеей; мѣстами залегали ихъ цѣлыя глыбы. Лошади двигались медленно; часто обрывались и засѣкали себѣ ноги. Одна лошадь покатилась внизъ и уцѣлѣла только благодаря молодечеству забайкальца. Вьюки то тащили на лошадяхъ, то на себѣ, то, наконецъ, спускали на веревкахъ. Во время нашего прохожденія часто съ различныхъ скатовъ падали камни, которые увлекались внизъ съ страшнымъ шумомъ; иные изъ нихъ свистѣли точно пули. Тяжело покачнется большой осколокъ гранита — будто жаль разстаться съ родной скалой, затѣмъ, повернувшись два-три раза въ воздухѣ, уже несется внизъ съ ужасающей быстротой. Истомленные въ конецъ, мы выбрались къ устью ущелья въ 6 часовъ вечера, покинувъ перевалъ въ 7 часовъ утра.
Въ сумерки мы разбили бивакъ въ высокой травѣ праваго берега Шара-гольджина[16]. Гододныя лошади благодушествовали, отпущенныя на свободу. Вечеръ былъ тихій, ясный. Рѣка, серебрясь при блескѣ луннаго свѣта, плавно несла свои мутныя воды. Тихо было по всей долинѣ. Блеяніе стадъ кочевниковъ до насъ не доносилось. Лишь изрѣдка пролетятъ горные гуси или пропорхнетъ куликъ-красноножка.......
Ночь прошла незамѣтно. На утро, переправившись на лѣвый берегъ Шара-гольджина, мы двинулись внизъ по долинѣ. Направленіе теченія рѣки, паралельное хребтамъ, оріентировано съ юго-востока на сѣверо-западъ. Длина ея горнаго теченія около 300 верстъ. Рѣка имѣетъ чрезвычайно капризныя извилины. Ширина русла отъ 15 до 20 саженъ, при глубинѣ 3—4 фута. Вода мутная, желтая, вполнѣ оправдываюіцая монгольское названіе рѣки. Теченіе довольно быстрое, но очень плавное. Высота глинистыхъ береговъ въ этомъ мѣстѣ 1 футъ. Ширина долины около 10 верстъ. Ее ограничиваютъ: на сѣверѣ — Буруту-кѵрунъ-ула, на югѣ — снѣговой хребетъ Гумбольдта. Здѣсь широко потянулась растительная полоса; мѣстами на ней пестрѣли обнаженныя глинистыя площади. Отъ хребта Гумбольдта довольно часто сбѣгали каменистыя русла, по которымъ струились прозрачныя воды. Таковъ, въ общихъ чертахъ, характеръ рѣки Шара-гольджинъ до прорыва горъ, за которыми она принимаетъ рѣку Эма-хэ. Въ прорывѣ горъ рѣка круто сворачиваетъ къ сѣверо-сѣверо-западу и здѣсь паденіе ея большое. По каменистому дну разбросаны крупные валуны. Вода неслась съ шумомъ, высокими перекатами. Къ вечеру уровень воды значительно повышался и мутный потокъ въ это время становился грознымъ.
Въ узкой долинѣ Шара-гольджина появились кустарники, которые по выходѣ изъ горъ становились пышнѣе и пышнѣе. Среди кустарниковъ открывались лужайки мягкой зелени, на которыхъ стояли юрты мѣстныхъ кочевниковъ. Въ горахъ, тѣснящихъ рѣку Шара-гольджинъ съ лѣваго берега, китайцы добываютъ золото. При выходѣ изъ горъ стоятъ развалины крѣпости, когда-то оберегавшей входъ на золотые пріиски.
На второй день слѣдованія рѣкою Шара-гольджинъ мы прибыли на ключъ «Благодатный». На стоянкѣ экспедиціоннаго каравана оказалось все благополучно. Наше отсутствіе продолжалось 11 дней; за этотъ промежутокъ времени пройдено съемкою 267 верстъ.
В. П. Роборовскій прибылъ на другой день, 6-го іюня; его разъѣздѣ обнялъ большое пространство, причемъ сами собою намѣчались и дальнѣйшіе разъѣзды, которые будутъ предприняты послѣ перенесенія стоянки-базы въ урочище Уланъ-булакъ. Это послѣднее отстоитъ отъ ключа «Благодатнаго» на сто верстъ по направленію къ юго-востоку.
Передъ отходомъ въ урочище Уланъ-булакъ мы устроили общую поѣздку къ хребту Гумбольдта. Цѣль этой поѣздки заключалась, главнымъ образомъ, въ ознакомленіи съ альпійскимъ поясомъ горъ и пополненіемъ колекціи какъ зоологическихъ, такъ и ботаническихъ. Погода намъ вполнѣ благопріятствовала. Наша маленькая палатка стояла высоко, на превосходномъ альпійскомъ лугу. Другими словами, мы у самаго бивака успѣшно произвели свои наблюденія и сборы колекцій. Дышалось легко, свободно. Небо было ярко-синее. По его красивому фону плавали могучіе пернатые. Уллары учащенно голосили на сосѣднихъ горахъ. Бабочки-апполоны перелетали съ цвѣтка на цвѣтокъ. Вблизи по скотамъ горъ свистѣли сурки. Отсюда же открывался широкій горизонтъ на сосѣднюю окрестность. Нашъ главный бивакъ, удаленный на 10 верстъ, отлично былъ видѣнъ. Юрты номадовъ были разбросаны по зеленѣющимъ площадкамъ. Поодаль отъ нихъ паслись стада, подъ присмотромъ пастуховъ. Только одни домашніе яки бродили по лугамъ, располагая полной свободой. Спустя полутора сутокъ, мы прибыли на главный бивакъ.
Такъ закончилось наше пребываніе на ключѣ «Благодатномъ», а также и экскурсіи въ его окрестностяхъ. 12-го іюня нашъ караванъ, состоящій изъ верблюдовъ и яковъ[17], потянулся вверхъ по Шара-гольджину. Послѣ продолжительной стоянки, а отчасти и привычки довольно быстро подвигаться въ разъѣздахъ, намъ показалось движеніе съ большимъ караваномъ утомительнымъ, тѣмъ болѣе, что путь пролегалъ по знакомой мѣстности. Растительность, обмываемая дождемъ, выглядѣла лучше. Животная жизнь оставалась прежняя. Миновавъ тѣснину рѣки, мы пошли быстрѣе лѣвымъ ея берегомъ. Мѣстами залегали болотистыя площадки и небольшія озерки. Все это тонуло въ густой и высокой травянистой растительности. На третій день караванъ пришелъ къ характерному выступу хребта Бурушу-курунъ-ула[18], гдѣ рѣка затѣйливо извивается по долинѣ. Съ вершины кряжа тутъ открывается отличный видъ на долину, въ особенности при заходящихъ лучахъ солнца. Незамѣтное движеніе водъ, блестящая зеркальная поверхность, плавающіе пернатые, кругомъ зеленѣющая трава — все въ суммѣ напоминало долину Бол. Юлдуса. Съ сосѣднихъ горъ долеталъ свистъ улларовъ.
Отсюда двумя небольшими переходами экспедиція прибыла въ Уланъ-булакъ. Караванъ расположился въ балкѣ, по дну которой неслись прозрачныя ключевыя воды, обрамленныя густою зеленью. На высотѣ 11,000 футовъ, обезпеченные отъ жаровъ и мучащихъ насѣкомыхъ, защищенные отъ сильныхъ вѣтровъ, мы чувствовали себя отлично. Пріятно было смотрѣть и на животныхъ, которыя въ прохладѣ замѣтно поправлялись. Бивакъ находился на высшемъ мѣстѣ, на самыхъ ключахъ. Палатки красиво выдѣлялась на фонѣ яркой зелени. Прозрачные ручьи тихо журчали, будучи скрыты подъ ковромъ цвѣтовъ, пестрѣвшимъ различными тонами красокъ. По временамъ прилетали мелкія пташки, и совмѣстно съ бабочками держались нашего сосѣдства. Кочевниковъ подлѣ насъ не было. Отряду жилось прекрасно.
19-го іюня я разстался съ экспедиціонной семьей. Мой разъѣздъ былъ снаряженъ по примѣру минувшаго. По програмѣ рекогносцировки предполагалось: къ сѣверу, на меридіанѣ Уланъ-булака, пересѣчь хребты Буруту-курунъ-ула и Дасюёшань; пройти сѣвернымъ подножіемъ послѣдняго до р. Сулэй-хэ[19]. Затѣмъ, избрать новый путь для возвращенія.
Въ 11 час. утра мы были въ пути. Отличныя лошади быстро подвигались впередъ. Покатую отъ горъ равнину миновали незамѣтно. Тамъ довѣрчиво паслись табуны хулановъ и тихо прошло стадо аркаровъ (ovis sp.). Дальнѣйшій путь шелъ на перерѣзъ долины Шара-гольджина. Здѣсь рѣка дѣлится на семь рукавовъ; крайніе изъ нихъ удалены одинъ отъ другого на 10 верстъ; это разстояніе вмѣстѣ съ тѣмъ опредѣляетъ ширину растительной полосы. Отъ частыхъ дождей рукава рѣки были переполнены грязною водой до уровня береговъ. Между рукавами, по зеленымъ площадямъ, разбросано много озерковъ съ прозрачною водой. Здѣсь держались плавающіе и голенастые пернатые; тѣ и другіе находятъ въ этой долинѣ отличное гнѣздѣніе и безопасное мѣсто отдыха на весеннихъ и осеннихъ перелетахъ. На болѣе широкихъ площадяхъ долины были набросаны отдѣльные барханы и гряды сыпучихъ песковъ. Преобладающіе вѣтры сдѣлали сѣверо-западный склонъ пологимъ, а обратный — крутымъ. Серповидные барханы имѣли 30—40 саж. въ длину и 3—4 саж. высоты. Гряды же песковъ тянулись до версты и болѣе. Благодаря опытности проводника, мы черезъ всѣ рукава переправились благополучно и имѣли ночевку у подножія горъ.
Вторымъ переходомъ мы пересѣкли хребетъ Буруту-курунъ-ула въ томъ мѣстѣ, гдѣ онъ значительно понижается. За этимъ пересѣченіемъ вступили въ долину р. Эма-хэ. Ширина водной полосы отъ 5 до 7 саженъ, при глубинѣ 2 ф. Долина рѣки въ этомъ мѣстѣ съужена близко подошедшими отрогами сосѣднихъ хребтовъ. Растительность ея бѣдная. Скудныя лужайки встрѣчались изрѣдка. Въ воздухѣ было свѣжо. По горамъ висѣли свинцовыя тучи. Только вечеромъ открылся широкій горизонтъ, когда проводникъ указалъ на проходы въ хребтѣ Дасюёшанѣ. Проходовъ было два, лежащихъ въ 10 верстахъ одинъ отъ другого; оба вели въ урочище Кашикаръ. Западный приходился ближе къ намъ; онъ носитъ названіе Кашикаринъ-хойту-дабанъ; восточный болѣе кружный и болѣе высокій называется Кашикаринъ-урту-дабанъ. Я рѣшилъ слѣдовать дальнимъ. Ночной морозъ сковалъ влажную землю; горные ручьи подернулись льдомъ. Взошедшее солнце скоро пригрѣло почву; размокшій глинистый слой затруднялъ движеніе животныхъ. Тѣмъ не менѣе, въ 9 часовъ утра мы были на перевалѣ. Подъемъ пологій, короткій, не превышаетъ 2 верстъ. Абсолютная высота перевала 12,000 футовъ. Сѣверный склонъ падаетъ круче и расплывается въ ширь на 12 верстъ. Растительность послѣдняго, по мѣрѣ пониженія, принимаетъ болѣе отрадную картину. Въ устьѣ ущелья при урочищѣ Кашикаръ мы остановились бивакомъ. Всѣ горные увалы отливали мягкой зеленью. Пріятно было смотрѣть на сосѣднія окрестности. Днемъ подувалъ сѣверо-западный вѣтеръ. Съ закатомъ солнца въ воздухѣ стихло, небесный сводъ сталъ чистъ и прозраченъ. Съ высокой вершины горъ, плавно, дугою, спустился орелъ, усѣвшись близъ своего гнѣзда на нижній утесъ. Заря погасла, по темно-голубому небу заискрились звѣзды, точно алмазы. Ночью все погрузилось въ дремоту; только изрѣдка отдаленный дай псовъ, оберегающихъ стада номадовъ, слышался среди ночнаго безмолвія.
22-го іюня, слѣдуя къ востоку у подножія Дасюёшаня, мы вскорѣ достигли ущелья Кунца-голъ. Здѣсь кочевали халхаскіе монголы, въ числѣ которыхъ былъ нашъ бывшій проводникъ — Дорджеевъ. Съ послѣднимъ мы направились дальше къ р. Сулэй-хэ. Около десяти верстъ путь пролегалъ прежней дорогой весенняго разъѣзда, а затѣмъ отошелъ вправо. По луговому подножію горъ паслись стада барановъ, принадлежащихъ китайцамъ сел. Чанъ-мое. Въ одномъ изъ ущелій, гдѣ мы разбили бивакъ, скрытно кочевалъ халхасецъ. Завидя незнакомцевъ, онъ тотчасъ пришелъ къ намъ. Отъ проводника — своего собрата — онъ узналъ все, что его интересовало, и затѣмъ попросилъ меня къ себѣ въ гости. Обстановка его, какъ и всѣхъ видѣнныхъ мною монголовъ, бѣдная, грязная. Но номадъ свыкся съ этимъ; лучшаго не видѣлъ, не требуетъ и живетъ по своему счастливо. Водился бы только скотъ, ибо участь номада зависитъ вполнѣ отъ состоянія животныхъ. Монголъ живетъ только тамъ, гдѣ его скоту хорошо, и отъ вѣка привыкъ мириться со всѣми невзгодами. Онъ всю свою жизнь созерцаетъ одну и ту же картину, но за то дышетъ полной грудью. Вѣчно на конѣ, и безъ коня ни на шагъ. Бездѣлье развило привычку не сидѣть «дома», а разъѣзжать по гостямъ. Гостепріимство присуще всѣмъ монголамъ: зашедшаго человѣка стараются угостить всѣмъ, чѣмъ только располагаетъ хозяинъ.
На утро мы оставили монгола и перешли, держась подножія Дасюёшаня, на ключъ Мацзыгоу. На этомъ меридіанѣ намъ предстояло сдѣлать пересѣченіе сосѣдняго хребта. Рѣка же Сулэй-хэ еще отстояла къ востоку на цѣлый переходъ. Тогда я оставилъ вьюки и урядника Жаркова при Мацзыгоу, самъ же съ проводникомъ направился къ Сулэн-хэ. Безъ вьюковъ мы двигались значительно быстрѣе. Путь пролегалъ по срединѣ долины; подножіе хребта было усыпано камнями, вынесенными изъ горъ водою, въ мѣстѣ же нашего движенія тянулась луговая полоса. Здѣсь держалась антилопа-ада, антилопа-хара-сульта. Но мѣрѣ приближенія къ рѣкѣ, мѣстность измѣнила свою физіономію. Луговыя площади окончились, начался каменисто-глинистый сай, одѣтый низкорослыми кустарниками, и мѣстность круто стала падать къ долинѣ рѣки, на которую мы въ 10 час. утра и прибыли. Здѣсь, на лѣвомъ берегу, при ключѣ Нанъ-чуань устроили трехчасовую стоянку. Высота Нанъ-чуаня 8,000 футъ. Рѣка Сулэй-хэ, прорвавъ сѣверную цѣпь Дасюёшаня, стремительно несется въ глубокой балкѣ; направленіе ея — съ юга на сѣверъ; ширина каменистаго ложа, по которому текло нѣсколько рукавовъ, около 100 саж.; вода грязная. Берега рѣки расположены терасовидными уступами въ два и три яруса. Пройденная нами долина замыкается горами; сѣверная цѣпь Дасюёшаня и передовая ограда сомкнулись. Пройдя ближайшія горы, обнаруживавшія полную безжизненность, отрадно было видѣть мягкую зелень ключа Нанъ-чуаня. Здѣсь лѣто напоминало о себѣ: термометръ въ 1 часъ дня въ тѣни показалъ +27,1°C.
Въ 1 часъ дня мы покинули р. Сулэй-хэ, а въ 6 час. уже были на ключѣ Мацзыгоу. Всего въ этотъ день совершили 55 верстъ. Оставшійся на бивакѣ урядникъ добылъ въ колекцію около 50 экземпляровъ бабочекъ; между ними преобладающимъ видомъ былъ апполонъ. Вечерняя прозрачность воздуха давала возможность ясно разсмотрѣть оазисъ Чанъ-ма, отстоящій къ сѣверу на 30 верстъ. Вѣроятно, отъ его пышной растительности попутный вѣтеръ приносилъ къ намъ ароматное благоуханіе.
Хребетъ Дасюёшань, пройденный нами за оба разъѣзда на протяженіи 175 верстъ, въ западной части не имѣетъ вѣчнаго снѣга. Лишь восточнѣе ущелья Кунца-голъ онъ круто поднимается въ высь и сіяетъ вѣчными снѣгами своихъ остроконечныхъ вершинъ. На послѣднемъ протяженіи хребетъ представляетъ иной, нежели раньше, характеръ. Прежде всего онъ стоитъ крутой стѣной, а не расплывается пологими луговыми скатами. Отдѣльныя вершины своею высотою значительно превосходятъ высоту общаго гребня. Хребетъ богатъ скалами, розсыпями. Съ его снѣговыхъ полей спускается много каменистыхъ руслъ. Большинство изъ нихъ стояло сухими. Вѣроятно, вслѣдствіе крутизны долины, вода, по выходѣ изъ горъ, скрывается подъ почву и лишь въ урочищѣ Шиху выходитъ обильными ключами. Воды Дасюёшаня частью питаютъ р. Сулэй-хэ, частью р. Шибочинъ.
Въ снѣговой своей части Дасюёшань доступенъ лишь по одному ущелью, которымъ мы и направились 26-го іюня. Оно насъ привело чрезъ 15 верстъ на перевалъ Хуанъ-сэн-ку. Направленіе ущелья вначалѣ было юго-западное; далѣе постепенно перешло въ юго-восточное. По обыкновенію, при устьѣ оно широко, до 100 саж., къ перевалу же съужено, до нѣсколькихъ десятковъ саженъ. По каменистому его дну неслось много воды, исчезнувшей при выходѣ изъ горъ. Ущелье особенно изобиловало камнями; даже скаты горъ сплошь покрыты этимъ продуктомъ разрушенія. По скуднымъ лужайкамъ, среди горныхъ скатовъ, кормились аркары. Въ ущельяхъ держались небольшія стада хулановъ, которые, замѣтивъ насъ, направились за перевалъ. Съ сосѣднихъ скалъ доносился крикъ тибетскихъ улларовъ; на днѣ ущелья ютилось тибетскіе бульдуруки. У перевала перелетали съ мѣста на мѣсто стайки вьюрковъ; по сосѣдству съ ними держались одиночки-краснохвостки. Высота перевала Хуанъ-сэн-ку около 14,000 футовъ. Снѣговыя же, ярко блестящія вершины хребта много превосходятъ означенную высоту. На сѣверный склонъ спускались ледники до 13,000 футовъ; тогда какъ на южномъ нижній предѣлъ ихъ находится значительно выше. Въ обоихъ случаяхъ ледники были покрыты совсѣмъ бѣлымъ снѣгомъ, на которомъ виднѣлись морены. Перевалъ Хуанъ-сэн-ку вмѣстѣ съ тѣмъ и горный узелъ. Здѣсь Дасюёшань характерно дѣлится на два снѣговыхъ хребта — сѣверный и южный. Тотъ и другой далеко уходятъ къ юго-востоку, оставляя между собою узкую долину. По этой долинѣ несутся воды къ Сулвй-хэ, по которой мы разсчитывали подняться вверхъ. Долина круто падаетъ, въ особенности въ началѣ. По луговымъ площадямъ ея паслось много дикихъ яковъ и хулаповъ. Пройдя 35 верстъ этой долиной, мы были окончательно заперты тѣсниной, по которой можетъ двигаться только одинъ человѣкъ, притомъ мѣстами лишь бокомъ. Послѣ многихъ тяжелыхъ и безплодныхъ попытокъ пробраться какъ нибудь къ Сулэй-хэ, пришлось отказаться отъ этого предпріятія и повернуть обратно.
Вотъ болѣе полная характеристика долины-ущелья, которое мы теперь покидали. На протяженіи 35 верстъ абсолютная высота его падала съ 14 на 9 тысячъ футовъ. Въ каменисто-глинистой почвѣ ущелья рѣчное ложе было врѣзано очень глубоко. Второстепенныя боковыя ущелья несутъ свои ручьи, обогащая главное, уровень котораго въ 10 час. утра поднимался до двухъ аршинъ. По мѣрѣ паденія внизъ, отвѣсныя щеки балки сближаются. По дну довольно часто встрѣчаются выступы скалъ, образующіе тѣснины, а въ конгломератовой почвѣ были нерѣдки и естественные тонели. По сторонамъ ущелья красиво ниспадали пѣнящіяся воды изъ мрачныхъ гротовъ; тогда какъ на днѣ его съ шумомъ вырывались минеральные источники. Вблизи ложа боковыя терасы встрѣчались лишь изрѣдка. Растительность, ихъ покрывающая, кустарная и травянистая. Главная же тераса, откуда обрывается балка, покрыта роскошными травами. Выше ихъ слѣдуютъ розсыпи и скалы сосѣднихъ снѣговыхъ цѣпей. Вотъ въ какихъ трудно-доступныхъ мѣстахъ обитаетъ бѣломордый маралъ, котораго мы одинъ разъ только и видѣли.
Итакъ, пришлось двигаться обратно. Снова то поднимались вверхъ по откосамъ, то спускались въ глубину балки. Изрѣдка балка расширится, приметъ болѣе мягкій характеръ, затѣмъ опять тѣснина или сводчатый тонель, по дну котораго съ шумомъ бѣжитъ потокъ. Въ глубинѣ балки было тепло, у подножія же перевала мы встрѣтили порядочный морозъ. Мы находились въ пути по обыкновенію до восхода солнца, которое такъ лѣниво движется въ горахъ. Сначала золотятся только вершины, потомъ скаты, а затѣмъ уже лучи коснутся и самаго ущелья. Къ этому времени горная жизнь пробуждена. Грифы парятъ и кружатъ у скалъ; мелкія пташки хлопочатъ съ птенцами; изъ разсѣлинъ бредутъ на долину дикіе яки и хуланы. Первые, завидѣвъ людей, быстро мчатся на уходъ; вторые съ любопытствомъ осматриваютъ проходящій караванъ. Въ созерцаніи природы время бѣжитъ быстро, незамѣтно. Въ 8 час. мы уже на перевалѣ, подъемъ и спускъ котораго не особенно круты. Этимъ и двумя слѣдующими переходами мы вернулись къ ущелью Кунца-голъ.
Отсюда я сдѣлалъ новыя пересѣченія Дасюёшаня и Буруту-курунъ-ула. Ущелье Кунца-голъ чрезъ 18 верстъ привело на перевалъ того же имени. Высота перевала простирается до 12,000 футъ надъ морскихъ уровнемъ. Подъемъ отличный. Общій характеръ ущелья Кунца-голъ совершенно одинаковъ съ остальными, пройденными нами западнѣе. Спускъ съ перевала незамѣтный. Высота долины р. Эма-ха немногимъ ниже перевала. Растительная и животная жизнь тѣ же, что и прежде. Рѣка Эма-хэ неслась нѣсколькими рукавами. Ея истоки еще удалены къ востоку на 75 верстъ, гдѣ открывается широкая долина. На западѣ же долина Эма-хэ временно съуживается. Миновавъ долину, мы были у подножія слѣдующаго хребта, чрезъ который ведутъ два перевала, Пинь-дабанъ и Дабасонъ-дабанъ, оба въ долину Шара-гольджина. Мы направились послѣднимъ, который находится западнѣе и превышаетъ морской уровень на 13,500 футовъ. Въ означенномъ пересѣченіи Буруту-курунъ-ула состоитъ изъ нѣсколькихъ переплетенныхъ между собой хребтовъ. Ширина его достигаетъ до 30 верстъ. Подъемъ и спускъ на перевалъ хорошіе. Въ другихъ отношеніяхъ хребетъ остается неизмѣннымъ. Курсъ нашего движенія былъ юго-западный. Въ долину Шара-гольджина мы вышли въ мѣстѣ прежней переправы. Уровень воды въ это время стоялъ ниже.
4-го іюля, чрезъ 16 дней отсутствія, мы были привѣтствуемы экспедиціей. За это время пройдено нами 452 вер. В. И. Роборовскій вернулся раньше на нѣсколько дней. Въ отрядѣ всѣ здоровы.
Теперь попытаемся представить общее состояніе погоды за періодъ рекогносцировки, которая обнимала мѣста, поднятыя надъ уровнемъ океана отъ 9 до 14,000 футъ, и заняла по времени послѣднюю треть іюня и первые дни іюля мѣсяца. Климатъ характеризуется ясною погодою; достаточно высокой температурой днемъ и низкой ночью; бѣдностью атмосферныхъ осадковъ; обиліемъ вѣтровъ въ долинахъ и сравнительнымъ затишьемъ въ горахъ.
Первые два дня небо было окутано облаками; воздухъ насыщенъ влагою. Въ долинахъ падалъ дождь; въ горахъ снѣгъ. По временамъ раздавались глухіе раскаты грома. Вѣтры дули юго-западные. Затѣмъ, наступила превосходная погода. На разсвѣтѣ небо было ясное или полуясное. Съ приближеніемъ къ полудню являлась облачность. Съ 10 час. утра начинался порывистый вѣтеръ, достигавшій къ 3 час. значительной напряженности. При безоблачномъ небѣ было очень тепло, въ особенности въ промежутки затишья. Стоило же только набѣжать кочевому облаку или разразиться порыву вѣтра, какъ температура значительно падала. Послѣ 3 час. снова состояніе погоды улучшалось; особенно былъ хорошъ вечеръ. Небо очищалось. Тонко-перистыя облака причудливо выдѣлялись на западѣ, гдѣ ихъ такъ красиво освѣщала погасавшая заря. Сумерки длились недолго. Небесный сводъ, унизанный звѣздами, словно алмазами, представлялъ великолѣпное зрѣлище по ночамъ, которыя были довольно свѣжи. Горные ручьи сковывались тонкимъ слоемъ льда. 2-го іюля сѣверный вѣтеръ принесъ тучи пыли.
Среднее показаніе термометра Цельзія таково: въ 7 час, утра +5°, въ 1 часъ дня +20° и въ 9 часовъ вечера 10°.
8-го іюля экспедиція разсталась съ уроч. Уланъ-булакомъ, направилась долиною Шара-гольджина вверхъ къ юго-востоку и однимъ переходомъ достигла кочевій монголъ, расположенныхъ въ верхней части долины. Здѣсь пришлось устроить дневку, для того, чтобы обзавестись проводниками на слѣдующіе разъѣзды. Мѣстное начальство производило смотръ вооруженію и стрѣльбѣ монголовъ. Цѣлый день раздавались выстрѣлы. Только вечеромъ смотръ окончился, когда то же начальство прибыло къ намъ. Проводниковъ мы получили, и слѣдующими тремя переходами прибыли на урочище Яматынъ-умру. Означенное урочище отстоитъ отъ Уланъ-булака на 100 верстъ, и цѣлямъ нашимъ удовлетворяло. Только, будучи высоко поднято до 12,000 футъ надъ уровнемъ океана, порою давало себя чувствовать холодами. Долина верховья Шара-гольджина граничитъ на сѣверѣ южнымъ хребтомъ Дасюешаня; на югѣ продолженіемъ хребта Гумбольдта; съ запада же преграждается сходящимися отрогами двухъ главныхъ хребтовъ. Главная вѣтвь Шара-гольджина, Хайтунъ-голъ, несется отъ сѣверныхъ горъ, вливаясь въ общее ложе въ 20 верстахъ ниже Яматынъ-умру. Вблизи сліянія находятся золотые пріиски, разрабатываемые китайцами.
19-го іюля выпавшій снѣгъ задержалъ выступленіе разъѣзда до 21-го, когда покинулъ бивакъ В. И. Роборовскій, а на слѣдующій день отправился и я. Задача моей поѣздки заключалась въ обозрѣніи сѣверной горной системы и дальнѣйшемъ изслѣдованіи рѣки Сулэй-хэ.
Первоначальное направленіе движенія было сѣверо-восточное. На всемъ протяженіи перваго перехода приходилось то переваливать чрезъ горные увалы, то переправляться черезъ промежуточныя рѣчки, имѣвшія въ горахъ сѣверо-западное направленіе; по выходѣ же на равнину онѣ склонялись на юго-западъ, впадая въ главную вѣтвь рѣки. Всѣ горныя воды отличались прозрачностью и струились по каменистымъ, круто ниспадавшимъ ложамъ. Снѣговая цѣпь тянулась съ сѣверо-запада на юго-востокъ. Ледники спускаются низко. Подъѣхать къ ихъ основанію не представляло большаго затрудненія. Отъ вѣчныхъ снѣговъ сбѣгаютъ лужайки. Вообще весь юго-западный склонъ горъ богатъ растительностью. Еще въ большей степени вниманіе наблюдателя поглощалось животной жизнью; куда бы ни обращался взоръ, вездѣ она проявляется въ той, или другой формѣ. По гребнямъ высокихъ уваловъ, тамъ и сямъ, виднѣлись дикіе яки; немногимъ но ниже бродили хуланы; на днѣ долинъ тѣ же звѣри предавались покормкѣ. Вблизи каравана быстро промчатся робкія антилопы; порою покажется сѣрый волкъ и украдкою исчезнетъ. Поднявшись на слѣдующій увалъ, глазамъ открывается подобная же картина; среди большихъ, темныхъ фигуръ яковъ мѣшковато поворачивается изъ стороны въ сторону косолапый представитель тибетскихъ высотъ медвѣдь-пищухоѣдъ, откапывающій грызуновъ и ими питающійся. Въ виду того, что этотъ экземпляръ, встрѣтившійся намъ впервые, представлялъ большой интересъ, мы вдвоемъ къ нему направились и, соблюдая осторожность, приблизились до полусотни шаговъ, откуда двумя выстрѣлами уложили мишку. За слѣдующимъ уваломъ, на верховьи Хайтуна, мы разбили бивакъ.
Главная вѣтвь Шара-гольджина несла, въ этомъ мѣстѣ, довольно много воды, выбѣгая изъ могучихъ снѣговыхъ полей. Немного западнѣе, въ той же снѣговой цѣпи, виднѣлось значительное пониженіе; туда мы и направились[20] и къ 11 час. утра были на перевалѣ. Подъемъ отличный, но очень каменистъ. Высота перевала около 14,300 футовъ надъ уровнемъ океана. Вся даль переполнена громадами горъ. На сѣверо-сѣверо-востокѣ характерно выдѣляется сѣверный снѣговой хребетъ Дасюешаня. Южный хребетъ широко расплывается къ сѣверу, отодвигая теченіе рѣки въ эту сторону. Хребетъ въ пониженной части имѣетъ мягкій характеръ. Скалъ мало; сѣдловина усыпана осколками камней. Пониже, на обоихъ скатахъ, вскорѣ появляются скудныя лужайки; по мѣрѣ же опусканія внизъ, растительность становится богаче какъ видами, такъ и формами. Чрезъ 28 верстъ мы прибыли на одинъ изъ притоковъ Сулэй-хэ Цзаирмыкъ-голъ. Онъ питается отъ обильныхъ снѣговъ южнаго хребта. По утрамъ и днемъ несетъ прозрачныя воды; вечеромъ же, увеличиваясь въ размѣрѣ, шумно бурлитъ мутными волнами. Протяженіе этого данника Сулэй-хэ занимаетъ около 40 верстъ. Вначалѣ онъ течетъ къ сѣверо-западу; затѣмъ постепенно, склоняясь къ сѣверо-востоку, вливается въ главную рѣку. Долина Цзаирмыкъ-года узка и обставлена высокими отрогами горъ. Дно и скаты одѣты богатой растительностью.
Пройдя внизъ по этой долинѣ около десяти верстъ, мы ея оставили, свернувъ влѣво, куда уходила большая тропинка. Новый путь пролегалъ по горнымъ уваламъ и глубокимъ ущельямъ, сбѣгавшимъ отъ южной снѣговой цѣпи къ Сулэй-хэ. На всемъ слѣдованіи мѣстность представляла богатѣйшія пастбища. Съ вершинъ горъ раздавались голоса улларовъ, представителей Нань-шаня. Въ этой пересѣченной мѣстности движеніе каравана замедлялось. Сдѣлавъ переходъ въ 20 верстъ, мы остановились бивакомъ въ одной изъ глубокихъ балокъ. На слѣдующемъ переходѣ мѣстность несла тотъ же характеръ, что и наканунѣ. На луговыхъ площадяхъ кое-гдѣ сохранились слѣды стойбищъ тангутовъ. По словамъ нашего монгола, означенные кочевники, проживаютъ здѣсь въ зимнее время. Теперь же этотъ нетронутый уголокъ былъ тихимъ пристанищемъ звѣрей. Переваливая горные отроги мы часто поднимались на значительную высоту. Въ таковыхъ мѣстахъ порою невольно остановишься, чтобы оглянуться по сторонамъ. Вблизи горный пейсажъ представлялъ сочетаніе всевозможныхъ формъ. Къ югу, въ голубую высь, устремлены вершины блестящихъ льдовъ. Отъ ихъ основанія сбѣгаютъ розсыпи; еще ниже растительные увалы расплываясь въ широкіе площади луговыхъ ковровъ. По таковымъ мѣстамъ струятся ключевые источники вливаясь въ общую рѣчку, которая вырываетъ себѣ глубокое каменистое ложе. По немъ, изрѣдка, встрѣчаются террасы, одѣтые уже высокими кустами тала. Среди послѣдняго облепиха представляетъ непроницаемыя заросли. По галечнымъ мѣстамъ густо поросли тамарискъ и мирикарія. У подножія обрывовъ лепится курильскій чай сабельникъ и Calimeris sp., отливающій бѣлыми цвѣтами. Изъ травянистыхъ растеній замѣчены: горечавка, горная астра, Saussurea sp., лукъ, Astragalus sp., пчелка дырисунъ, дикая птеничка и нѣсколько видовъ злаковъ. Подъ сѣнью растительнаго царства ютятся животныя. Лисицы, зайцы и мелкіе грызуны. Изъ птицъ же: сорокопутъ, красный вьюрокъ, великолѣпно играющій на солнцѣ своимъ опереніемъ. Маленькія синички, пѣночки и славки-пересмѣшки — издавали громкое пищаніе. Далѣе слѣдуютъ краснохвостки, плисицы — бѣлыя и желтыя. По обрывамъ ютились кэкэлики и сифальскія куропатки. Десятки голосовъ указанныхъ птичекъ одновременно льются изъ подъ развѣсистыхъ деревьевъ и кустарниковъ. Семьи маленькихъ пернатыхъ смѣло отдаются полной жизни: кормленію птенцовъ и обученію ихъ летать. Въ таковой балкѣ расположился нашъ бивакъ близъ р. Сулэй-хэ.
Общій характеръ послѣдней былъ таковъ. Рѣка бѣшено неслась въ дикомъ, глубокомъ и узкомъ ущельи. Направленіе ея было сѣверо-западное. Ширина одиночнаго каменнаго русла простирается отъ 20 до 25 саж. Глубина, по всей вѣроятности, изрядная. Цвѣтъ воды этого грознаго потока — кофейный. Выше береговыхъ тѣснинъ виднѣлись луговыя терасы. Двигаться по этой рѣкѣ нечего было и думать. Поэтому пришлось держаться верхняго пояса горъ и лишь по временамъ спускаться къ рѣкѣ.
Обильно выпавшій ночью дождь задержалъ наше выступленіе до 10 час. утра. Къ этому времени солнце значительно обогрѣло и высушило вьючныя принадлежности. Поднявшись изъ глубины балки и слѣдуя альпійскимъ поясомъ горъ, мы замѣтили ѣдущихъ впереди людей. Къ нимъ тотчасъ я послалъ монгола, чтобы остановить и распросить охотниковъ о мѣстности. Монголъ поѣхалъ, но сильно струсилъ, будучи увѣренъ, что это тангуты. Поэтому въ открытой долинѣ онъ смѣло скакалъ, но изъ-за вершинъ уваловъ выглядывалъ украдкою. Встрѣчные же люди оказались курлыкскими монголами, принимавшими насъ за тангутовъ и бѣжавшими отъ насъ. Видя скакавшаго къ нимъ человѣка, они, быстро поднявшись къ гребню горъ, спѣшились за хорошимъ укрытіемъ и зажгли фитили у ружей, чтобы успѣть отразить нападеніе. Тѣмъ временемъ нашъ монголъ узналъ въ «мнимыхъ тангутахъ» своихъ же родныхъ собратьевъ и съ радости громко закричалъ имъ. Кончилась эта исторія всеобщимъ смѣхомъ. Переконфуженные монголы явились къ намъ съ извиненіемъ. Ихъ лица выражали еще далеко неспокойное состояніе; голоса сильно дрожали. И только полчаса спустя охотники немного успокоились и разсказали причину своего пребыванія въ этихъ безлюдныхъ мѣстахъ. Они уже двѣ недѣли украдкой охотились за маралами; убивъ нѣсколько экземпляровъ, монголы направлялись къ дому въ Курлыкъ, чрезъ оз. Хара-норъ. «Сильно испугались мы, говорилъ мнѣ одинъ изъ этихъ монголовъ, думали остаться безъ ничего, да и это въ лучшемъ случаѣ; въ худшемъ — смерть». Этотъ же монголъ оказался хорошо знающимъ окрестности и охотно согласился ѣхать со мной дальше. Теперь, по его выраженію, онъ ничего не боится, такъ какъ слѣдуетъ съ русскими. «А это такіе люди, которыхъ всѣ боятся. Тангуты только завидятъ, сейчасъ и удерутъ», говорилъ веселый охотникъ. Одежда и вооруженіе встрѣчныхъ монголовъ совершенно напоминали тангутовъ.
Слѣдуя совмѣстнымъ караваномъ, мы, чрезъ 1½ перехода, снова прибыли на р. Сулэй-хэ. Общій характеръ мѣстности оставался прежнимъ. Долина же Сулэй-хэ представляла иную картину. Здѣсь рѣка, вырвавшись на просторъ, катитъ свои мутныя воды въ широкомъ каменистомъ ложѣ нѣсколькими рукавами. Ширина долины простирается около 1 версты. Направленіе ея почти западное. По сторонамъ залегаютъ терасы, покрытыя растительностью и похожія на тѣ, которыя были описаны раньше. Наше слѣдованіе этой долиной продолжалось на одинъ переходъ въ 24 версты. Затѣмъ р. Сулэй-хэ круто уклоняется къ сѣверу, гдѣ сдавливается скалами. Пройдти внизъ нѣтъ никакой возможности. Сосѣднія горы бѣдны въ отношеніи растительности. Среди нихъ преобладаютъ красныя глины, и очень часты залежи сѣры. Въ недавнее прошлое при урочищѣ Халунъ-улу находились сѣрные рудники. Добываніемъ сѣры занимались китайцы сел. Чанъ-ма. Нынѣ добываніе сѣры въ Халунъ-усу прекращено. Въ этомъ же мѣстѣ съ юга приходитъ ущелье Боронъ-голъ, которое ведетъ чрезъ перевалъ того же имени въ долину Шара-гольджина. Пройдя немного вверхъ по означенному ущелью, мы остановились бивакомъ. Мѣсто выдалось отличное. Наша палатка стояла въ тѣни высокихъ тальниковъ. Луговая растительность выглядѣла нетронутой и доставила нашимъ лошадямъ хорошій кормъ.
Отсюда мы могли указаннымъ переваломъ направиться къ уроч. Ямацынъ-умру, т. е. къ стоянкѣ экспедиціоннаго каравана. Проводникъ же предложилъ иную комбинацію; а именно, уклониться къ сѣверу въ такъ называемое звѣриное мѣсто, на что я охотно согласился, тѣмъ болѣе, что пересѣченіе южнаго хребта приходилось у зарожденія р. Эмахэ. Покинувъ Боронъ-голъ, мы двинулись на юго-западъ. Чрезъ нѣсколько верстъ, справа пришедшее, ущелье повело насъ въ урочище обитаемое звѣрями. Оно лежало у сѣвернаго подножія перевала. Къ полному удивленію проводника, мы звѣрей не встрѣтили. Тогда я рѣшилъ съѣздить налегкѣ съ однимъ лишь монголомъ въ урочище Цаганъ-Бурга-сутай, лежащее, къ сѣверу въ 11 верстахъ, въ глубокой балкѣ. Поѣздка мотивировалась двумя цѣлями: желаніемъ добыть марала и ознакомиться съ характеромъ мѣстности. Паденіе каменистаго ложа замѣчательно большое. Воды не было. По сторонамъ высились скалы. Звѣрей, исключая дикихъ яковъ, не видѣли совсѣмъ. Наконецъ, прибыли въ Цаганъ-Бурга-сутай. Эта балка глубоко врѣзана въ глинисто-каменистую почву. Направленіе ея съ сѣверо-запада на юго-востокъ. Ущелье узко, извилисто, каменисто. Паденіе большое. По сторонамъ высились скалы. Звѣрей, исключая дикихъ яковъ, не видѣли совсѣмъ. Наконецъ, прибыли въ Цаганъ-Бурга-сутай. Эта балка глубоко врѣзана въ глинисто-каменистую почву. Направленіе ея съ сѣверо-запада па юго-востокъ. Ущелье узко, извилисто, каменисто. Паденіе большое. По сторонамъ круто ниспадаютъ горы. По дну бѣжала небольшая рѣченка мутной воды. Истоки ея отъ мѣста нашего вступленія въ Цаганъ-Бурга-сутай находились въ 10 верстахъ. Означенная балка находится въ близкомъ сосѣдствѣ съ той, по которой въ минувшій разъѣздъ мы повернули обратно. Общій характеръ ихъ одинъ и тотъ же. На этомъ поѣздка и окончилась.
31-го іюля мы довольно рано поднялись на южный хребетъ Дасюешаня. Здѣсь онъ имѣетъ направленіе съ сѣвера-сѣвера-запада на югъ-юго-востокъ; кромѣ того лишенъ вѣчныхъ снѣговъ. Въ этой части Дасюешань представляетъ крутую стѣну. Выдающихся вершинъ не было; скалъ также; горы попрежнему несли разрушенный характеръ. Спускъ очень крутой. Зигзагами проложенная тропинка вывела насъ чрезъ слѣдующую невысокую ограду къ истоку р. Эмахэ. Эта рѣка зарождается небольшимъ ручейкомъ, и въ верхнемъ теченіи имѣетъ сѣверо-западное направленіе. Кругомъ лежитъ пустынное мѣсто. Хребетъ Буруту-курунъ-ула едва простираетъ свою оконечность къ подножію Дасюешаня.
Оставивъ истоки Эмахэ, мы уклонились на юго-востокъ, слѣдуя южной окраиной горъ. На подгорной покатости изрѣдка струились горные ручьи; по нимъ виднѣлась невзрачная растительность. Тѣмъ не менѣе вездѣ по такимъ мѣстамъ держались звѣри: дикіе яки, антилопы-ада и хуланы. Послѣдніе насъ часто забавляли играми и драками, свойственными любовному періоду. Въ этой же глинистой полосѣ обитало много пищухъ и были замѣчены слѣды здѣшняго медвѣдя. Пройдя въ этотъ день 27 верстъ, мы остановились бивакомъ на одномъ горномъ ручейкѣ. Съ вступленіемъ на большую высоту, въ долину, заключенную снѣговыми массивами, мы очутились снова въ области холодовъ и вѣтровъ. Тепло долины Сулэи-хэ и чудные вечера, озаренные луннымъ свѣтомъ, миновали какъ сонъ. Пѣнія птичекъ эдѣсь уже не слышно. Вмѣсто яркопылавшихъ костровъ, едва теплящійся огонекъ аргала[21]; взамѣнъ веселыхъ разговоровъ спутниковъ монголовъ — дрожаніе отъ холода. Но это не надолго.
1-го августа мы совершали послѣдній переходъ къ главному биваку. Направленіе пути было юго-восточное. Между отрогами бѣжали небольшія прозрачныя рѣчки. На половинѣ дороги переправились черезъ рѣку Хуйтунъ, которая текла въ широкомъ каменистомъ руслѣ. Паденіе ложа большое. Ширина свѣтлыхъ водъ рѣки 15 саж., при глубинѣ 2—3 фута. На всемъ пути мѣстность имѣла луговой характеръ. Повсюду кругомъ виднѣлись стада звѣрей.
Вблизи ключа, гдѣ стоялъ нашъ караванъ, мы встрѣтили своихъ пастуховъ-казаковъ. Отъ нихъ узнали, что на бивакѣ все благополучно. Чрезъ полчаса мы уже были подъ однимъ изъ бѣлыхъ шатровъ. Минувшій разъѣздъ потребовалъ 11 дней, причемъ исполнено 300 верстъ съемокъ. Маршрутъ представлялъ сомкнутую фигуру.
Теперь коснемся климатическихъ явленій за истекшій періодъ времени. Послѣдняя треть іюля частью проведена въ басейнѣ Шара-гольджина, частью въ басейнѣ Сулэй-хэ. Абсолютная высота мѣстности только однажды, гдѣ мы оставили Сулэй-хэ, ниспадала до 3,400 футовъ, въ остальномъ же раіонѣ она простиралась отъ 11 до 12 тысячъ футовъ. Погода почти за все время стояла ясная или полуясная. Вѣтры дули ежедневно, главнымъ образомъ, по направленію долинъ и ущелій; значительной напряженности достигали на большей высотѣ — вблизи вѣчныхъ снѣговъ. Дождь былъ однажды и шелъ всю ночь. Послѣдними двумя днями по утрамъ замѣчался густой туманъ, исчезавшій къ 10 часамъ. Лучшее состояніе погоды было въ долинѣ Сулэй-хэ, гдѣ преобладали ясные, тихіе и теплые дли. Показаніе термометра въ этой долинѣ: въ 7 час. утра +15,0°, въ 1 часъ дня +30,1° и въ 9 час. вечера +19,6° C.
Затѣмъ началось ожиданіе пріѣзда В. И. Роборовскаго, и чѣмъ дальше, тѣмъ томительеѣе и томительнѣе. Онъ вернулся только 14-го августа. Ужасная непогода задержала его на нѣсколько дней и вѣроятно съ другими трудностями разъѣзда отозвалась на его здоровья. Съ его пріѣздомъ мы стали готовиться въ дальнѣйшій путь, съ цѣлью перенести главный бивакъ на юго-юго-востокъ въ урочище Горбанъ-ангыръ-голъ.
Осенній отлетъ пернатыхъ надвигался все больше и больше.
18-го августа покидаемъ уроч. Яматынъ-умру. Роборовскій борется съ недугомъ. Пройдя по той же долинѣ вверхъ 10 верстъ, мы остановились съ тѣмъ, чтобы на завтра слѣдовать дальше. Но лишь только караванъ потянулся впередъ, какъ онъ сталъ себя дурно чувствовать. На первомъ кормномъ мѣстѣ, черезъ 5 верстъ, мы остановилось бивакомъ. Простояли трое сутокъ. 22-го августа экспедиція сдѣлала 15 верстъ и расположилась на берегу озера Ногонъ-нора.
Означенное озеро лежитъ на высотѣ 13,000 фут. надъ морскимъ уровнемъ. Въ окружности имѣетъ до 15 верстъ. Берега его изрѣзаны заливами, вслѣдствіе чего озеро напоминаетъ собой треугольникъ. Басейнъ озера замкнутъ. Питаніе дается рѣчками, сбѣгавшими съ сосѣднихъ горъ. Песчано-глинистые берега озера частью низменные, частью возвышенные. Дно выложено галькой. Высокая волна свидѣтельствовала о порядочной глубинѣ. Вода прѣсная, чистая. Цвѣтъ водной глади довольно часто измѣняется въ зеленый, голубой, ультро-мариновый тоны. Плавающія птицы, чайки, словно поплавки колыхались на волнахъ. На поверхности водъ выступаютъ два острова. Окрестная мѣстность носитъ бѣдный характеръ. Скудная растительность была найдена только на южномъ берегу. Тамъ ютилось много голенастыхъ птицъ. Къ сѣверу и югу отъ озера виднѣются снѣговыя громады. На юго-востокѣ той же долины залегаетъ обширное озеро Хара-норъ.
Выйдя изъ Ногонъ-нора 22-го августа, въ четыре послѣдующихъ перехода экспедиція достигла урочища Горбанъ-ангыръ-гола. До этого послѣдняго отъ прошлой стоянки 117 верстъ. На пути пришлось сдѣлать пересѣченіе хребта Гумбольдта тамъ, гдѣ онъ временно значительно понижается, освобождаясь отъ вѣчнаго снѣга. Поднявшись на перевалъ, мы видѣли на югѣ характерные ледяные куполы хребта Риттера. Высшая точка перевала лежитъ на абсолютной высотѣ 14,500 футовъ. Направленіе хребта идетъ съ сѣверо-запада на юго-востокъ. Въ боковыхъ ущельяхъ виднѣлись ключевыя лужайки. Невдалекѣ къ востоку хребетъ Гумбольдта снова поднялся своими блестящими на солнцѣ вершинами. Сѣверный склонъ посылаетъ воды въ озеро Хара-норъ, южный — въ Ара-голъ. Отъ хребта Гумбольдта мы слѣдовали водораздѣломъ рѣкъ Ара-голъ и Катынъ-голъ. Здѣсь залегаетъ волнистое плато, по которому разсыпаны небольшія озерки. По берегамъ озеръ зеленѣла растительность; бродили дикіе яки и антилопы-ада. По уваламъ, гдѣ изобиловали пищухи, часто попадались ихъ норы, разрытыя медвѣдями. Изъ птицъ нерѣдко наблюдались по близости тибетскіе бульдуруки; рѣже проносились въ вышинѣ хищныя птицы.
Погода за это время стояла въ общемъ порядочная. По утрамъ было ясно и тихо. Съ полдня всегда дули сильные вѣтры. Направленіе ихъ было согласно направленію долинъ восточное-западное. Съ этого же времени появлялась и облачность. Снѣговыя тучи убѣляли сосѣднія горы и долину. Ночи стояли, въ большинствѣ случаевъ, тихія и ясныя. По утрамъ иней серебрилъ земной покровъ. Температура спускалась ниже нуля до −10° C.
Съ 26-го августа экспедиція расположилась на правомъ берегу рѣки Ара-голъ. Ширина ея плёса простирается до 50 и болѣе саженъ. Дно галечное. По немъ извивалось нѣсколько рукавовъ прозрачной воды. Наибольшій рукавъ имѣлъ 10 саженъ ширины, при глубинѣ въ 1 футъ. Долина этой рѣки представляетъ отличныя пастбища. Кое-гдѣ по ущельямъ были замѣтны слѣды тангутскихъ пастбищъ.
Отсюда предстояло совершить послѣдніе разъѣзды по Нань-шаню. Урядникъ Жаркой былъ командированъ къ монголамъ, кочевавшимъ въ Южно-куку-норскихъ горахъ. Тамъ, по свѣдѣніямъ, находился опытный проводникъ. Посланный вскорѣ вернулся съ престарѣлымъ монголомъ, обязавшимся меня сопровождать.
1-го сентября разъѣздъ готовъ къ выступленію. По обыкновенію покидаемъ экспедиціонную семью въ 10 час. утра, послѣ обильнаго и вкуснаго завтрака. Отрядъ людей помогаетъ вьючить. «Готово!» — слышенъ голосъ моего спутника Жаркова, и мы въ пути. Програма послѣдняго разъѣзда довольно обширная. Пересѣчь хребетъ Гумбольдта, западнымъ берегомъ озера Хара-нора пробраться на верховье Сулэй-хэ, ознакомиться съ возвышеннымъ плато, дающимъ начало четыремъ рѣкамъ: на сѣверѣ Талай-голу, на востокѣ Тэтунгъ-голу, на югѣ Бухайну и, наконецъ, на западѣ Сулэй-хэ. Обратно — по системѣ Бухайна вернуться къ восточному берегу Харя-нора и далѣе чрезъ хребетъ Гумбольдта на главный бивакъ.
Начальное движеніе сѣверо-восточное — по одному изъ ущелій, бѣжавшихъ отъ хребта Гумбольдта. Ущелье отличалось обиліемъ животной жизни. Растительная же, по мѣрѣ поднятія вверхъ, становилась бѣднѣе. Небо было ярко-синее. По его фону чудно вились снѣжные грифы и бѣлые сарычи; а въ серединѣ между тѣми и другими сѣткой мелькали красноклювыя клушицы, монотонно перекликаясь въ высотѣ. Внизу, подъ шумъ горной рѣчки, свистѣли сурки.
Пройдя 25 верстъ, достигли окраины горъ и здѣсь остановились ночевать. Маленькій караванъ ютился подъ нависшими скалами. Скоро мракъ окуталъ ущелья. Медленно поднялась луна и разлила свой свѣтъ. Воды рѣчки Шара-голъ засеребрились, сверкая переливами. Настала торжественная тишина: все погрузилось въ сонъ....
На утро съ зарей мы снялись съ бивака. Поднимаемся на перевалъ Шара-голынъ-дабанъ. Подъемъ продолжался 11 верстъ, на всемъ пути удобный, лишь подъ самой вершиной его набросано много камней. Высота означеннаго перевала 14,500 футъ надъ уровнемъ океана. Сосѣднія вершины еще уносились вверхъ футовъ на 500. По сѣверному склону хребта обильнѣе лежали свѣга и ниже спускали свое подножіе. Видъ съ перевала прекрасенъ.... На сѣверѣ въ ущельѣ виднѣлись голубыя воды обширнаго озера Хара-нора. Снѣговая цѣпь Дасюешаня отражала свои блестящіе вѣнцы въ лонѣ водъ.
Держа тотъ же сѣверо-сѣверо-восточный курсъ, мы чрезъ 25 верстъ достигли южнаго берега озера. На обширной его поверности катится одна водна за другой. Пернатые странники издавали хлопотливые звуки. Сѣрые гуси, стая за стаей, уносились къ югу. Давно ухо не слыхало могучаго прибоя волнъ, производившаго своеобразный шумъ. Особенно красиво было озеро вечеромъ, при блескѣ луны, когда таинственно золотились перекаты волнъ. На сѣверѣ матовая бѣлизна снѣговыхъ громадъ завершала собою прелесть пустынной, оригинальной ночи…
Озеро Кара или Хара-норъ лежитъ въ замкнутой котловинѣ, абсолютная высота которой около 13,000 футовъ. Очертаніе озера напоминаетъ грушу, обращенную тупымъ концомъ на западъ, а острымъ на востокъ. Въ окружности оно достигаетъ 100 верстъ; наибольшая ширина — 20. Вслѣдствіе низменныхъ, сравнительно, береговъ, контуръ озера не особенно рѣзкій, въ особенности въ южной части. Вода прозрачная, горько-солоноватая. По близости береговъ очень мелко. Здѣсь выходятъ на поверхность отмелей острова и косы; тѣ и другія служатъ мѣстомъ отдыха пролетнымъ птицамъ. Птицы большими стадами плаваютъ въ мелкой водѣ, отыскивая кормъ. Рѣки, питающія озеро, въ меньшинствѣ, несли по своимъ русламъ воду, въ большинствѣ же стояли сухими. Растительность сосредоточивается вдоль рѣкъ. Соленые налеты по берегамъ рѣдки и мало замѣтны. Согласно общему закону для озеръ нагорной Азіи, этотъ басейнъ также уменьшается въ своихъ размѣрахъ. Древніе берега отстоятъ до 100 саж. отъ нынѣшнихъ. Первые успѣли покрыться скудною растительностью, хотя сохранили свой характерный видъ. Замерзаетъ озеро, по словамъ проводника, въ декабрѣ, въ апрѣлѣ же снова вскрывается. На восточномъ берегу озера лежатъ барханы сыпучаго песка, занимающіе площадь по длинѣ 30 верстъ и по ширинѣ 10 верстъ. Высота серповидныхъ бархановъ отъ 10 до 15 саж. Западные и сѣверо-западные скаты ихъ пологи и плотно прибиты; обратные — круты и рыхлы. Пьедесталомъ песковъ служитъ каменисто-глинистая почва. Между барханами довольно часто встрѣчаются озерки съ соленой водой. У береговъ послѣднихъ растутъ камыши, а среди ихъ шныряютъ креветы.
3-го сентября, обогнувъ озеро съ запада, мы пришли на рѣку Салкэ-тынъ-голъ и остановились въ 7 верстахъ выше впаденія ея въ Хара-норъ. Рѣка бѣжитъ съ сѣвера, питаясь снѣгами Дасюешаня. По словамъ проводника, ущелье Салкэ-тынъ-голъ ведетъ чрезъ перевалъ того же имени въ долину р. Судэй-хэ; нашъ же путь приходился немного западнѣе, слѣдуя характерному пониженію снѣговой цѣпи. Подъемъ къ указанному мѣсту отличный. Перевалъ Цзаирмыкенъ-дабанъ имѣетъ 14,000 футовъ абсолютной высоты и представляетъ относительно низкую глинисто-каменистую сѣдловину. На сѣверъ хребетъ круто падаетъ. Отъ его вершинъ стремительно несутся ручьи и рѣчки на дно общаго ущелья Цзаирмыкъ-гола, того самаго, по которому мы слѣдовали въ минувшій разъѣздъ. Теперь, коснувшись этой части, мы связывали свою съемку. Кромѣ того, Цзаирмыкъ-голъ приводилъ къ той точкѣ Сулэй-хэ, откуда можно прослѣдить послѣднюю до ея колыбели.
Вступивъ въ басейнъ Сулэй-хэ, мы опять попали въ прекрасный уголокъ. Холодъ смѣнился тепломъ; относительное безплодіе — роскошными травами. Осень здѣсь уже предъявила свои права, растительность пожелтѣла. Мелкія птички собрались въ стада передъ отлетомъ къ югу. Рѣка Цзаирмыкъ-голъ уже не бурлила грязными волнами, а спокойно катилась серебристой змѣйкой.
Ущелье Цзаирмыкъ-голъ на всемъ своемъ протяженіи носитъ мягкій характеръ. Дно изобилуетъ кустарниками, изъ которыхъ преобладающимъ видомъ является облепиха. Послѣдняя, оригинально сплетаясь ковромъ, сплошь устилаетъ береговую терасу. Травянистая растительность взбѣгаетъ по скатамъ горъ довольно высоко. Затѣмъ, вѣнчаютъ ущелье нависшія скалы. Голоса пѣвчихъ птичекъ лились, не переставая. Среди чудныхъ звуковъ, точно бабочка, порхалъ краснокрылый стѣнолазъ, перелетая ущелье.
При впаденіи Цзаирмыкъ-гола въ Сулэй-хэ абсолютная высота мѣстности 11,000 футовъ. Ширина долины простирается до 1 версты. Соединившись въ одну рѣку, Сулай-хэ врывается въ узкое ущелье, держась сѣверо-западнаго направленія. Общее протяженіе этой, много разъ нами упоминаемой рѣки, достигаетъ 650 верстъ. Верхнее половинное разстояніе принадлежитъ горному теченію, нижнее — равнинному. Первыя двѣсти верстъ рѣка бѣжитъ на сѣверо-западъ; далѣе 150 вер., почти, на сѣверъ, и, наконецъ, послѣднія 300 вер., оросивъ оазисъ Юй-мынь-сянь, течетъ прямо на западъ.
Отъ мѣста впаденія Цзаирмыкъ-гола до истока Сулей-хэ оставалось 100 верстъ. Означенное разстояніе пройдено нами въ три перехода. На этомъ протяженіи рѣка несется въ широкой долинѣ, заключенной среди обоихъ хребтовъ Дасюешаня. Только первыя 10 верстъ долина имѣетъ пяти верстную ширину; на всемъ же остальномъ пространствѣ около двадцати. У истоковъ рѣки цѣпи соединяются между собою. Южная на этомъ пространствѣ временно понижается[22]; затѣмъ, чрезъ 20 верстъ, снова возростаетъ до страшной высоты. Эта, какъ бы отдѣльно выступающая снѣговая громада, будучи поставлена на высокій пьедесталъ, кажется величественнымъ монументомъ. У туземцевъ означенная грандіозная группа извѣстна подъ названіемъ Шаголинъ-намдзиль. Она-то и даетъ зарожденіе Сулэй-хэ сѣвернымъ склономъ, тогда какъ южнымъ питаетъ богатую систему Бухайнъ-гола. Что же касается сѣверной цѣпи Дасюешаня, то она имѣетъ болѣе однообразный характеръ. Хотя все-таки между снѣговыми вершинами отъ времени до времени залегаютъ короткія пониженія, а чрезъ нихъ имѣются проходы къ р. Толай-голъ. Отъ подножія розсыпей обѣихъ цѣпей Дасюешаня сбѣгаютъ луговые увалы въ долину рѣки. Рѣка Сулэй-хэ въ это время катитъ свои прозрачныя воды хотя и быстро, но довольно плавно. Съ обѣихъ цѣпей приходятъ горныя рѣчки; болѣе обильныя водою несутся отъ южныхъ громадныхъ снѣговъ. По мѣрѣ поднятія вверхъ, рѣка бѣднѣетъ водою. На второмъ переходѣ мы могли чрезъ нее переправиться. Глубина не превышала 2—3 фут.; ширина же рѣки доходила до 20 и 25 саженъ. По сторонамъ выбѣгаютъ ключи и залегаютъ большія и малыя озерки. Въ перемежку съ озерками разбросаны песчаные холмы. Послѣдніе, главнымъ образомъ, расположены на правомъ берегу рѣки. Песчаные холмы напоминаютъ хара-норскіе барханы.
Растительность разсматриваемой нами части долины также не одинакова. Внизу она богаче и представляетъ тѣ же виды, которые замѣчены и по Цзаирмыкъ-голу. На самыхъ истокахъ значительно бѣднѣе. Здѣсь произрастаетъ характертерная представительница высоты тибетская осока, и кое-гдѣ, на южныхъ скатахъ горъ, ютится крапива.
Животная жизнь богаче и разнообразнѣе. По-прежнему, бродили стада дикихъ яковъ, хулановъ и антилопъ-ада. Медвѣди, волки, корсаки встрѣчались нерѣдко. Зайцы выскакивали изъ-подъ лошадей на каждомъ шагу. Мои спутникъ Жаркой съ одного мѣста насчитывалъ ихъ по 20—30 штукъ. Сурокъ показался только однажды и молчаливо исчезъ. Теперь наставало время ихъ зимней спячки. У корней низкорослыхъ кустарниковъ перебѣгали полевки. На открытыхъ же глинистыхъ площадяхъ тѣснились миліоны пищухъ. Изъ птицъ характерными представителями долины были сойка и земляные вьюрки. Въ это время (сентябрь) чаще выдавали себя пролетные виды, которые держались по руслу рѣки и прилежащимъ озеркамъ. То были индѣйскіе и сѣрые гуси, журпаны, утки-шилохвосты и чайки. Всѣ эти пернатые пользовались здѣсь лишь временнымъ отдыхомъ передъ путешествіемъ на югъ. По утрамъ усталые странники покоились, лежа на берегу рѣки: одни изъ нихъ спали, спрятавъ подъ крыло голову; другіе сторожили покои. Нѣкоторые хлопотливо перелетали изъ стороны въ сторону. Истоки Сулэй-хэ дали въ нашу маммологическую колекцію два отличныхъ экземпляра медвѣдей.
9-го сентября, на восходѣ солнца, мы двинулись къ перевалу сѣверной цѣпи. Въ воздухѣ было свѣжо. Зеленая поверхность посеребрилась инеемъ. Подъемъ на перевалъ прекрасный: луговой, покатый. Абсолютная высота его 13,000 фут. Снѣговыя вершины стоятъ въ удаленіи. Видъ съ перевала на обѣ долины чудесенъ, въ особенности на Сулэй-хэ. Вблизи, у подножія сѣверной цѣпи, вьется лента Сулэй-хэ. Разсыпанные по ея берегамъ озерки блестятъ точно бриліанты. Вдали же высится все та же снѣговая громада Шаголинъ-намдзилъ. Его ледяная діадема, убранная лучами солнца, блеститъ неподражаемо. Къ сѣверу, въ свою очередь, виднѣется горная цѣпь; на высшихъ вершинахъ ея лежалъ небольшими пятнами вѣчный снѣгъ. По дну долины катится вода р. Толай-голъ. Туда мы и направились. Достигнувъ прозрачныхъ водъ и растительныхъ площадокъ, мы сдѣлали привалъ. Рѣка Толай-голъ въ своемъ верховьи имѣетъ направленіе съ юго-востока на сѣверо-западъ, и, подобно Сѵлэй-хэ, залегаетъ въ широкой долинѣ. Абсолютная высота остововъ Толай-голъ 12,000 фут. Нашъ бивакъ стоялъ въ самомъ зарожденіи описываемой рѣки.
Раннимъ утромъ въ воздухѣ было тихо, свѣжо; лишь съ поднятіемъ дневнаго свѣтила царившее безмолвіе нарушилось мѣстными обывателями. Большіе тибетскіе жаворонки, представители высокихъ долинъ Нань-шаня, громко и усердно разносили свою пѣснь.
На слѣдующемъ переходѣ, пройдя 7 верстъ, мы уже были на водораздѣлѣ рѣкъ Толай-голъ и Тэтунга, или, другими словами, басейна Желтой рѣки. Водораздѣлъ представляетъ собою высокое плато, устланное мото-шириками; послѣдніе отливали желтымъ — увядшимъ тономъ. На этой растительной полосѣ масса большихъ и малыхъ озеръ. На востокъ, вдаль, протянулись сосѣднія цѣпи горъ, покрытыя вѣчнымъ снѣгомъ. Вблизи наблюдателю представляется чудная панорама невысокихъ горъ, изрѣзанныхъ капризными глубокими ущельями, по дну которыхъ, точио змѣи, ползутъ прозрачные ручьи и рѣчки.
По одному изъ такихъ ущелій пролегалъ нашъ дальнѣйшій путь. Ущелье заключаетъ истоки Тэтунга, который образуется изъ водныхъ вѣтвей сѣверной и южной снѣговыхъ цѣпей. Огь нихъ сбѣгаютъ роскошные увалы альпійскихъ луговъ. Мѣстами, на днѣ долинъ, виднѣлись еще зеленѣющія лужайки, отливавшія голубыми цвѣтами. Днемъ на солнцѣ летали бабочки, мухи, жуки; сурки по сторонамъ звонко свистѣли. Словомъ, природа на этихъ ступеняхъ еще предавалась бодрствованію, а не отходила ко сну, какъ это было на только что покинутомъ плато мото-шириковъ.
Первый ночлегъ на Тэтунгѣ мы имѣли вблизи золотыхъ пріисковъ, на которыхъ работало 25 китайцевъ изъ Ситига. Рабочіе живутъ частью въ землянкахъ, частью въ палаткахъ; нѣкоторые же просто въ пещерахъ, устроенныхъ подъ нависшими скалами. Говоря вообще, верховье Тэтунга, по всей вѣроятности, изобилуетъ золотомъ, такъ какъ прибрежная тераса, а нерѣдко и ложе рѣки на значительномъ протяженіи носятъ слѣды разработки. Судя по обросшимъ неровностямъ тѣхъ же береговыхъ терасъ, можно думать, какъ давно происходитъ здѣсь эксплоатація нѣдръ земныхъ.
Благодаря присутствію людей въ верховьяхъ Тэтунга, можно удобно пройти по узкимъ, глубокимъ ущельямъ, а также и безъ труда розыскать перевалъ. 11-го сентября мы направилась чрезъ сѣверную цѣпь. Подъемъ и спускъ перевала очень круты, но по умѣло проложеннымъ тропинкамъ мы успѣшно пробрались за снѣговую цѣпь. Всѣ сосѣднія ущелья дики, извилисты, круты; вода стремительно несется, по временамъ низвергаясь каскадами. Чрезъ 14 верстъ ущелье перевала привело насъ къ прорыву рѣки Тэтунга той самой снѣговой цѣпи, чрезъ которую мы только что переправились. Здѣсь мы разбили бивакъ, чтобы обратно слѣдовать уже чрезъ означенный провалъ цѣпи.
Желая же больше познакомиться съ верховьемъ описываемой рѣки, я налегкѣ съ проводникомъ направился внизъ по ея теченію. Путь какъ и прежде шелъ на востокъ-юго-востокъ. Долина образуется снѣжными цѣпями горъ. Чрезъ 20 верстъ слѣва проходитъ ущелье, въ которомъ течетъ многоводный притокъ. По сліяніи съ нимъ рѣка приняла солидные размѣры: въ ширину 20 саж., при глубинѣ 2—3 фута. Вода прозрачная, ложе каменистое, не широкое. Прибрежныя террасы круто ниспадаютъ. По каменистому ложу тамъ и сямъ виднѣлись китайцы-золотоискатели; точно муравьи копались они въ землѣ. Абсолютная высота этой мѣстности около 10,000 футовъ. Отсюда намъ пришлось повернуть въ обратную сторону. А жаль, что не имѣлъ возможности проникнуть по этой рѣкѣ до кумирни Чертын-тонъ; тамъ связалась бы съемка съ IV путешествіемъ Н. М. Пржевальскаго. Этотъ путь также не пройденъ ни однимъ европейцемъ. Богатыя растительныя и животныя формы сопровождаютъ теченіе красавца Тэтунга. Уже и здѣсь эти два царства приняли богатый видъ. По крутымъ скаламъ лепится древовидный можжевельникъ. Прочіе кустарники пышно развернулись, — облепиха доходитъ до четырехъ и болѣе футовъ высоты. Увалы прикрыты роскошными травами. Мѣста, куда ни взглянешь, просятся на снимокъ. Вверху — снѣга, скалы, розсыпи, внизу змѣйка чистѣйшей какъ кристалъ воды; между ними волнистые увалы; по сторонамъ массы ручьевъ, изрѣдка каскады, — все это сливается въ общую гармонію и еще разъ говоритъ о красотѣ Тэтунга.
Къ вечеру мы вернулись на бивакъ, а на слѣдующее утро, пройдя ущелье снѣговой цѣпи, вступили въ долину истоковъ Тэтунга. Пройдя по этой рѣкѣ вверхъ 15 верстъ, мы повернули къ юго-западу — на пересѣченіе южной снѣговой цѣпи. Послѣдняя, какъ и говорено было выше, составляетъ продолженіе общей цѣпи отъ горнаго узла Сулэй-хэ. Вначалѣ съ запада она тянется, почти не имѣя вѣчнаго снѣга, къ востоку же отъ нашего прохода горы принимаютъ мощный характеръ: тамъ могучіе льды ярко сіяютъ на солнцѣ, снѣжныя поля величественны. Высота нашего перевала простиралась до 13,000 футовъ надъ уровнемъ океана. Отсюда къ югу виднѣется широкая долина, уходящая съ сѣверо-запада на юго-востокъ и ограничивая хребетъ, залегающій отъ восточнаго подножія Шаголинъ-намдзила. Спускъ на возвышенное плато означенной долины ничтожный — менѣе сотни футовъ. Здѣсь мы попадаемъ опять на истоки одной изъ главныхъ вѣтвей Бухайнъ-гола. Эта водная вѣтвь зарождается отъ крайняго могучаго ледника снѣговой группы Шаголинъ-намдзилъ и сразу несется большой рѣкой[23] чрезъ озерное плато мото-шириковъ. Высота (толщина) ледника превосходитъ 1,000 футовъ. Ледникъ этотъ рѣзко бросается въ глаза, поражая своею грандіозностью. Онъ одинъ питаетъ главную вѣтвь Бухайна. Не найдетъ ли возможнымъ совѣтъ Императорскаго русскаго географическаго общества этотъ колосальный ледникъ окрестить славнымъ именемъ Н. М. Пржевальскаго.
На истокахъ вѣтви Бухайна снова встрѣчены дикіе яки, антилопы-ада. Ихъ восточной границей географическаго распространенія служитъ меридіанъ оз. Куку-нора.
Сдѣлавъ діагональное пересѣченіе описываемой долины, мы поднялись на невысокій перевалъ. Абсолютная высота его 13,400 футовъ; относительная не превосходитъ сотни футовъ. Къ югу-юго-западу снова виднѣются горы; среди нихъ несутся водныя вѣтви Бухайна. Ихъ шлетъ все та же снѣговая группа Шаголинъ-намдзилъ. Спускаясь внизъ, стоитъ только взглянуть къ сѣверо-западу, какъ глазъ наблюдателя тотчасъ же невольно приковывается къ одной изъ высочайшихъ и характерныхъ вершинъ этого горнаго массива. Могучая гора гордо возноситъ свою остроконечную коническую вершину въ голубую высь. Словно исполинъ-стражъ надменно смотритъ по сторонамъ на зарожденные имъ потоки. Абсолютная высота этой остроконечной вершины переходитъ за 20,000 футовъ.
Горы, залегавшія впереди, составляютъ непосредственное продолженіе отроговъ главной группы и придерживаются направленія съ сѣверо-запада на юго-востокъ. Въ началѣ ихъ покрываетъ бѣдная растительность; по мѣрѣ же опусканія внизъ раскидываются богатыя лужайки. Звѣрей по прежнему встрѣчалось много, причемъ больше всѣхъ интересовали насъ медвѣди. Слѣдуя къ одной изъ луговыхъ площадокъ, гдѣ намѣчено мѣсто бивака, мы выглядѣли тамъ же пестраго медвѣдя. Спустившись въ русло рѣки, караванъ временно остановился, я же, поднявшись на увалъ, направился къ звѣрю, который былъ усердно занятъ ловлей пищухъ. Подойдя на двѣсти шаговъ — стрѣляю. Медвѣдь упалъ. Я иду къ нему; но едва успѣлъ сдѣлать десятокъ шаговъ, какъ звѣрь, поднявшись на ноги, злобно бросился на меня съ громкимъ ревомъ и затѣмъ, не добѣжавъ пятидесяти шаговъ, повернулъ обратно и былъ убитъ[24].
Отсюда невдалекѣ къ юго-востоку зарождается одинъ изъ главныхъ данниковъ Бухайна, который туземцы называютъ Шина. Но этой рѣкѣ кочуютъ тангуты. Рѣка Шина имѣетъ до 70 верстъ длины и течетъ въ юго-западномъ направленіи. Въ своемъ нижнемъ теченіи она имѣетъ до 20 и болѣе саженъ ширины, при глубинѣ 2—3 фута. Круто падающее ложе каменисто. Замѣчательно прозрачныя воды то катятся широко и плавно, то несутся высокими перекатами. Ущелье узко и мѣстами обставлено скалами. Растительность какъ травянистая, такъ и кустарная богата.
Здѣсь мы встрѣтили первыхъ куку-норскихъ тангутовъ. Эти номады живутъ въ черныхъ палаткахъ; число послѣднихъ 30. Палатки стояли чаще по двѣ, рѣже по одной, иногда небольшими сосредоточенными группами. Тангутскія жилища располагались и по главному ущелью, и по боковымъ. Вблизи ихъ стойбищъ бродили домашнія животныя: бараны, яки, лошади. Скота вообще въ изобиліи.
Покидая послѣднія кочевья тангутъ, мы въ то же время оставили и рѣку Шину. Она впадала въ главную вѣтвь Бухайна, который здѣсь несъ значительно меньше воды. Въ мѣстѣ сліянія рѣкъ раскидывается порядочная долина, растительная и животная жизнь которой напоминаютъ Куку-норскую равнину. Здѣсь уже является вмѣстѣ съ антилопой-ада также антилопа Кювье.
Слѣдуя къ западу, мы пересѣкли долину поперекъ. Дальнѣйшій путь шелъ по правому притоку Бухайна Хадиръ-голу. Этотъ послѣдній, имѣя до 50 верстъ протяженія, нами пройденъ до истоковъ. Долина Хадиръ-гола узка. Въ нижнемъ теченіи она несетъ луговой характеръ; воды порядочно. По мѣрѣ поднятія вверхъ, растительность бѣднѣетъ; бѣднѣетъ и русло водою.
Держа курсъ сѣверо-занадный, мы вскорѣ прибыли на верховье сосѣдняго данника Бухайна — Уланъ-энги-гола. Эта рѣка зарождается отъ сѣверныхъ снѣговъ хребта Гумбольдта. Положеніе ея приходится сѣвернѣе Хадиръ-гола, съ которымъ она раздѣляется продольной цѣпью горъ. Отсюда къ сѣверу-сѣверо-западу открылись снѣжныя вершины Дасюешаня, у южнаго подножія котораго волнуются воды Хара-нора. Басейнъ этого озера граничитъ съ басейномъ Куку-нора плоскою возвышенностью, лежащею поперечно между хребтами Гумбольдта и Дасюешанемъ. Поднявшись на водораздѣлъ, мы увидѣли голубую поверхность знакомаго намъ озера. Туда несутся маленькія рѣченки, среди постепенно понижающихся песчано-глинистыхъ уваловъ. Изрѣдка по ихъ зеленѣвшимъ долинамъ блестятъ озерки.
На другой день раннимъ утромъ мы уже были на восточномъ берегу оз. Хара-нора; позднимъ же вечеромъ, слѣдуя южной окраиной, достигли того мѣста, гдѣ впервые вступили на его берега. Такимъ образомъ оз. Хара-норъ обойдено нами за исключеніемъ лишь одного сѣвернаго берега, опредѣленіе котораго получилось встрѣчными засѣчками.
Ночью, въ полной тиши, могуче разражался въ берега тяжелый прибой волнъ.
Теперь намъ оставалось недалеко и до главной стоянки. Подвигаемся успѣшно съ каждымъ днемъ; но за то сильно устаемъ. Свою верховую лошадь бросилъ на Бухайнѣ. Нѣсколько дней слѣдуемъ частью пѣшкомъ, частью верхомъ. Значительная же высота и большіе переходы даютъ себя чувствовать. Въ два послѣднихъ дня мы одолѣли 70 верстъ, сдѣлавъ пересѣченіе хребта Гумбольдта по перевалу Бухынъ-дабанъ. Послѣдній лежитъ восточнѣе нашего прежняго прохода. Абсолютная высота его совершенно согласуется съ таковой Шара-голынъ-дабанъ. Да и весь остальной характеръ какъ хребта, такъ и пройденной мѣстности, вообще былъ одинаковъ съ начальнымъ путемъ описываемаго разъѣзда.
…Наконецъ, открылась долина; на желтомъ фонѣ осенней растительности рѣзко выдѣлялись бѣлыя палатки русской экспедиціи. Поодаль паслись караванныя животныя. Нетерпѣніе росло, ноги забыли усталость. Мысленно уже давно среди своихъ сотоварищей.... На бивакѣ все благополучно. В. И. Роборовскій вернулся раньше нѣсколькими днями; его разъѣздъ былъ короче. Моя же послѣдняя рекогносцировка заняла 22 дня, и представляетъ сомкнутую кривую въ 770 верстъ. Дневокъ не было.
Придерживаясь извѣстной системы, заканчиваю и этотъ разъѣздъ замѣткой о климатѣ. Время, проведеное въ рекогносцировкѣ, проходитъ почти черезъ весь сентябрь мѣсяцъ. Ея раіонъ обнимаетъ высоко поднятую мѣстность надъ уровнемъ океана (12,000—14,000 футовъ)[25]. Климатъ характеризуется сравнительною ясностью, бѣдностью атмосферныхъ осадковъ, довольно низкой температурой ночью и высокой днемъ.
Въ первой трети мѣсяца день начинался тихимъ и яснымъ утромъ. Такое состояніе продолжалось часовъ до 10, рѣдко до полудня. Къ этому времени уже появлялась облачность, зарождаясь вмѣстѣ съ вѣтромъ, обыкновенно, юго-западнымъ. Напряженность вѣтра и облачность достигали своего максимума къ закату солнца, когда первый принималъ размѣры бурана, а второе совершенно заволакивалось, или оба пропадали безслѣдно, уступая тишинѣ и ясному небу. Температура ночи спускалась, въ среднемъ, ниже нуля, до −10°C. По утрамъ земля серебрилась инеемъ; рѣчки и озерки сковывались льдомъ. Вторая треть мѣсяца была богаче облачностью; изрѣдка случались атмосферные осадки. Начало послѣдней трети походило на вторую. По вечерамъ на востокѣ появлялась зарница. Наибольшія и наименьшія показанія термометра были слѣдующія: въ 7 час. утра +5,8°, −14,7°; въ 1 час. дня +24,0°, +7,5°, и въ 9 час. вечера +7,5°, —3,0°C.
Итакъ закончились наши изслѣдованія по Нань-шаню. Дни на главномъ бивакѣ потекли однообразно. Добытое въ экскурсіи приводилось въ порядокъ. Въ то же самое время готовились къ выступленію въ Курлыкскую равнину. Курлыкскій бэйсе (правитель) уже присылалъ своихъ чиновниковъ привѣтствовать нашу экспедицію.
27-го сентября экспедиція выступила въ путь, держа курсъ на юго-юго-западъ. На пути высится южно-кукунорскій хребетъ, разбивающійся на два паралельныхъ хребта. Между ними лежитъ долина, въ которой текутъ воды рѣки Балгынъ-голъ. Хребетъ весьма богатъ какъ въ растительномъ, такъ и въ животномъ отношеніяхъ. Перевалы обѣихъ цѣпей южво-кукунорскаго хребта весьма удобны. Съ послѣдняго на юго-западъ открылось взору одно изъ курлыкскихъ озеръ. Въ томъ же направленіи сбѣгаетъ внизъ взрѣзанное ущелье. Въ глубинѣ висѣла пыльная дымка. Передовые горные кряжи виднѣлись хорошо; дальній высокій хребетъ — Бурханъ-Будда — рисовался силуэтомъ. Спустившись съ перевала на первую луговую площадку, экспедиція разбила бивакъ.
Разставаясь съ горами надолго, мы (я и препараторъ) устроили охоту эа улларами. Эти большія птицы или громко свистѣли въ скалахъ, или тихо кормились неподалеко отъ нашего бивака. Стоило только подняться на боковой увалъ, одѣтый луговой растительностью, какъ уже въ разныхъ мѣстахъ заглядѣли желанныхъ птицъ. Уллары большею частью держались въ разсѣлинахъ горъ, гдѣ тихо расхаживали цѣлыми выводками. Въ одинъ часъ охотничьей экскурсіи мы вдвоемъ набили ихъ восемь экземпляровъ. По возвращеніи на бивакъ, попивъ чаю и уложивъ добытыхъ птицъ, мы снова отправились на противоположную сторону ущелья. Здѣсь въ большемъ количествѣ держались крупные уллары; тибетскихъ представителей было меньше. Огромныя красивыя птицы, подобно прежнимъ, держались многочисленными семьями. Соблюденіе величайшей осторожности, необходимой вообще при охотахъ за этими птицами, было здѣсь излишне; уллары предавались покормкѣ тихо, беззаботно. Въ полчаса времени лежало въ рядъ 11 улларовъ, одинъ другаго лучше. Въ этотъ счастливый день лично я убилъ 13 улларовъ… Большіе взяты всѣ 11; изъ тибетскихъ отобраны четыре лучшихъ экземпляра. Словомъ, научная добыча пополнилась 15 интересными экземплярами, которые, несомнѣнно, значительно украсятъ нашу орнитологическую колекцію.
Невиданный и неслыханный случай въ исторіи нашихъ путешествій. Какъ бы порадовался незабвенный учитель, Н. М. Пржевальскій, такому обилію двухъ типичныхъ представителей Нань-шаня, и какъ часто, въ минуты досуга, вспоминалъ бы онъ такую оригинальную и баснословную охоту. Горы, широкій горизонтъ, отличная стоянка, обиліе птицъ и звѣрей вдохновили бы поэтическую душу любителя природы къ воспроизведенію лучшихъ и блестящихъ страницъ, которыми украшены его описанія путешествій....
Спускаясь въ Курлыкскую равнину, мы ощущали все большее и большее тепло. Съ послѣднихъ горныхъ скатовъ, по которымъ темными точками былъ разсыпанъ древовидный можевельникъ и блестѣла желтоватая увядающая луговая растительность, мы увидѣли два озера. Сѣверное Курлыкъ-норъ отливало серебристымъ цвѣтомъ, ровнымъ и гладкимъ; тогда какъ южное Тосо-норъ — темно-голубымъ, слегка переливающимся отъ напора вѣтра. Еще дальше и мы были въ равнинѣ. Вмѣсто луговой растительности — пыль, поднимаемая вѣтромъ и носящаяся въ воздухѣ. Вмѣсто голубаго неба и яркаго солнца — мутная дымка и тусклый дискъ дневнаго свѣтила.
Утромъ, 1-го октября, экспедиція, переправившись рѣку Баинъ-голъ, расположилась бивакомъ на ея лѣвомъ берегу. Въ этой долинѣ было значительно отраднѣе. Здѣсь собралось много пролетныхъ птицъ. Въ тихую, ясную ночь странники уносились къ югу. Въ Курлыкѣ экспедиція должна была простоять продолжительное время, необходимое на устройство склада и снаряженія новаго каравана изъ вьючныхъ яковъ для путешествія въ Сы-чуань.
Тѣмъ временемъ я устроилъ поѣздку для съемки курлыкскихъ озеръ. Съ этою цѣлью 6-го октября я покинулъ бивакъ. На этотъ разъ меня сопровождалъ вахмистръ отряда Ивановъ[26]. Вьюки — на верблюдахъ, сами — на лошадяхъ. Проводникомъ служилъ мѣстный монголъ.
Провѣривъ снаряженіе, мы ходко двинулись впередъ на сѣверо-западъ. Первоначальный путь шелъ правымъ берегомъ р. Баинъ-гола, который черезъ 7 верстъ впадалъ въ озеро Курлыкъ-норъ съ восточной стороны. Означенная рѣка въ своемъ нижнемъ теченіи направляется съ сѣверо-запада на юго-востокъ. Вода прѣсная и довольно чистая, но не прозрачная; ложе окаймляется низменными берегами. Ширина рѣки 15, рѣдко 20 саженъ. Въ лѣтнее время значительная часть влаги заливаетъ лѣвый берегъ, покрытый высокими камышами. Съ праваго же берега подходитъ кустарникъ, — хармыкъ, обрамляющій озеро широкой полосой. Его ограничиваетъ на сѣверѣ горный кряжъ, протянувшійся въ юго-восточномъ направленіи. По мѣстамъ залегаютъ площадки соленой пыли.
При впаденіи, рѣка Баинъ-голъ расширяется; отъ ея устья тянутся по озеру отмели; всюду на глади виднѣлись пролетные пернатые. Тутъ были: лебеди, гуси, турпаны, крахали, чайки, нѣсколько видовъ утокъ. Иныя стада перелетали съ одной стороны озера на другую. Нѣкоторыя, высоко поднявшись въ воздухъ, хлопотливо направлялись къ югу. Третьи мирно отдыхали по отмелямъ озера. Голоса птицъ раздавались вездѣ: вдали и вблизи, низко и высоко. Тепло, просторъ, обиліе пищи — вотъ причины, по которымъ странники мало думали объ отлетѣ.
Съ вечерней зарей я расположился для отдыха на западномъ берегу Курлыкъ-нора, съ утренней же — снова пустился въ путь. Въ воздухѣ было свѣжо. Испуганныя стада птицъ съ шумомъ вылетали изъ сосѣднихъ камышей, перемѣщаясь на открытыя воды. Издалека приносились къ намъ звучные голоса черношейныхъ журавлей; порою вблизи кричали лысухи. Вскорѣ, затѣмъ, взошло и солнце. Прекрасенъ былъ восходъ надъ поверхностью озера. Облака, словно горящія въ огнѣ, казалось, утопали въ водахъ Курлыкъ-нора. Немного пройдя, переправились чрезъ протокъ, соединяющій сѣверное озеро съ южнымъ. Дальнѣйшій путь пролегалъ возвышенностью, или перешейкомъ озеръ. Въ юго-восточномъ углу сѣвернаго озера, гдѣ выбѣгаетъ прозрачный ключъ, мы временно остановились. Озеро Курлыкъ-норъ было обойдено въ 1½ перехода. Нѣсколько дальше, но такимъ же образомъ, мы обогнули и южное озеро. 8-го октября, въ 5 часовъ веч., нашъ бивакъ уже стоялъ на сѣверо-западномъ заливѣ озера Тоса-нора[27]. Въ тиши залива, при устьѣ протока, плавала масса птицъ. Онѣ часто перелетали, рѣзко взмахивая крыльями, съ сѣвернаго озера на южное и обратно. Отсюда же мы любовались заревомъ степнаго пожара[28]. Великолѣпенъ видъ его. На общемъ темномъ фонѣ рѣзко выдѣлялся красно-золотистый отблескъ, порою закрываемый клубами дыма. Огненные языки, подымаясь высоко отъ земли, исчезали безслѣдно въ выси. Кругомъ пожара былъ замѣтенъ особенный свѣтъ, который, по мѣрѣ удаленія отъ огня, принималъ мрачную, фантастическую окраску. Въ воздухѣ стоялъ страшный шумъ отъ горящихъ камышей. Мѣстные кочевники, спасаясь отъ огня, торопливо бѣжали на глинистыя площади. Пролетныя птицы также волновались; по сторонамъ неслись ихъ тревожные голоса. Нѣкоторыя стада залетали въ область дыма и какъ угорѣлыя мчались оттуда, куда попало. На слѣдующій день густой дымъ окуталъ окрестность. Дышалось тяжело. Солнце свѣтило въ видѣ блѣднаго диска.
Въ это время мы уже слѣдовали вверхъ по теченію протока. Этотъ послѣдній выбѣгаетъ изъ юго-восточнаго угла Курлыкъ-нора, впадая въ сѣверо-западный уголъ Тосо-нора. Направленіе протока посрединѣ измѣняется изъ юго-западнаго въ юго-восточное. Въ первой половинѣ вода несется стремительно по галечному ложу; во второй — тихо струится по глинистому руслу. Ширина на всемъ пространствѣ одинаковая и равняется 20 саж.
Переправившись черезъ протокъ[29], мы двигались прежней дорогой до ключа Сэйнъ-намыкъ. По всей южной окраинѣ Курлыкъ-нора держалось много птицъ. Изъ нихъ самымъ интереснымъ представителемъ былъ черношейный журавль. Этотъ видъ найденъ и описанъ Н. М. Пржевальскомъ въ его первое путешествіе по Нагорной Азіи. Въ нынѣшнее странствованіе мы увидѣли этихъ птицъ въ первый разъ. Подобно другимъ болотнымъ птицамъ, журавли были весьма довѣрчивы, и держались чаще парами, рѣже по 3—4 особи вмѣстѣ. Верхомъ на лошади я подъѣзжалъ къ нимъ на выстрѣлъ дробью. Такимъ образомъ добылъ три роскошныхъ экземпляра[30]. Испытавъ преслѣдованіе, журавли уже издали поднимали головы, зорко слѣдя за охотникомъ. За 200—300 шаговъ они подымали крикъ; затемъ, разбѣжавшись по землѣ, тяжело взмахивая крыльями, перемѣщались въ безопасное мѣсто. Осиротѣлыя птицы держатся или вблизи того мѣста, гдѣ погибъ товарищъ, или же, если охотникъ не удалился, то поодаль. Отлетныя стайки описываемаго вида составляли 10 и самое большое 12 экземпляровъ, по крайней мѣрѣ, согласно нашихъ наблюденій. На болота сосѣднихъ озеръ черношейные журавли прилетали по р. Баинъ-голу и обыкновенно по утрамъ. Радостно кричали странники, завидѣвъ удобное мѣсто отдохновенія и медленно, склоняясь дугою, опускались на землю.
Поохотившись за журавлями, мы направились къ биваку. Путь проходилъ восточной окраиной камышей, среди которыхъ синѣющій дымокъ выдавалъ присутствіе спрятанныхъ номадовъ. Въ полдень мы уже были среди экспедиціонной семьи.
Озеро Курлыкъ-норъ лежитъ въ Курлыкской равнинѣ неподалеко отъ подножія южно-кукунорскихъ горъ. Абсолютная высота этой равнины 8,000 футовъ. Окружность прѣсноводнаго озера занимаетъ 33 версты. Цвѣтъ воды сѣроватый. Низкіе берега обильно поросли камышемъ; болѣе возвышенные — хармыкомъ. Глубина озера только въ сѣверо-западномъ и юго-западномъ углахъ порядочная — отъ 4 до 6 саж.; на всемъ же остальномъ пространствѣ — незначительная. Питаніе озеру даетъ р. Баинъ-голъ, которая, въ свою очередь, несется[31] съ снѣговыхъ полей Нань-шаня; затѣмъ, прорвавъ южно-кукунорскій хребетъ, вливается въ озеро съ востока. Съ сѣверо-запада течетъ р. Балгынъ-голъ, но ея воды разбираются по пашнямъ. Въ юго-восточномъ углу озера непосредственно залегаетъ обширное болото, покрытое высокими камышами. Сюда на зиму собираются монголы. Южной границей Курлыкъ-нора служитъ песчано-каменистая возвышенность. Она прорывается рѣкой, служащей стокомъ излишнихъ водъ сѣвернаго озера въ южное, т. е. въ Тосо-норъ.
,_%D1%81%D1%82%D1%80._21.jpg){kind=link}
Послѣднее, занимая площадь[32] вдвое большую, нежели Курлыкъ-норъ, содержитъ свои прозрачныя воды запертыми. Песчано-глинистые берега мѣстами возвышенны и причудливо изрѣзаны. Особенно характерны заливы и мысы. Въ сѣверной и южной частяхъ озера лежатъ небольшіе, но возвышенные острова. Глубина описываемаго озера много превосходитъ глубину сѣвернаго. Вода на вкусъ горько-соленая. Рыбы нѣтъ. Цвѣтъ воды темно-голубой, что особенно красиво при сѣроватомъ фонѣ окрестности. По голубой глади держалось много лебедей; точно пѣна, волнуемая вѣтромъ, качались эти птицы.
По берегамъ озера во многихъ мѣстахъ виднѣются молельныя «обо». Самое главное на сѣверномъ — «Цаганъ-обо» — лежитъ на высокой горѣ, круто ниспадающей къ озеру. Съ этой высшей точки открывается превосходный видъ на всю озерную поверхность Тосо-нора. Воображеніе монголовъ создало миѳическихъ животныхъ, обитающихъ въ нѣдрахъ озера. Впрочемъ, по разсказамъ, много лѣтъ прошло со времени послѣднихъ ихъ появленій людямъ.
Окрестность Тосо-нора печальна. Изрѣдка на низкой терасѣ стелется камышъ; на болѣе возвышенныхъ мѣстахъ растетъ гребеньщикъ и хармыкъ; нѣсколько чаще встрѣчается саксаулъ. Животная жизнь также бѣдна. Изъ млекопитающихъ замѣчены слѣдующіе виды: антилопа-хара-сульта, заяцъ и тушканчикъ. Представителями орнитологической фауны являются саксаульная сойка, горная чечотка и два вида жаворонковъ.
Вотъ каковы, въ общихъ чертахъ, результаты моихъ развѣдокъ за прошедшее лѣто и осень.
Примѣчанія[править]
- ↑ В. И. Роборовскаго на западъ отъ меридіана Са-чжоу, моя — на востокъ.
- ↑ Почти на меридіанѣ озеръ Курлыкъ-норъ и Тосо-норъ, близъ которыхъ устроенъ теперешній складъ экспедиціи до возвращенія ея изъ Сы-чуани.
- ↑ Всего же за этотъ періодъ мной сдѣлало около 2,000 верстъ.
- ↑ Птицы, насѣкомыя и растенія собирались по столько, по сколько это возможно при бѣглыхъ рекогносцировкахъ.
- ↑ Дасюёшань — китайское названіе, въ переводѣ значитъ — большія снѣговыя горы.
- ↑ Въ высшей степени оригиналенъ дикій якъ въ миражѣ; могучая фигура рогатаго звѣря, украшеннаго на брюхѣ длинною шерстью, на подобіе бахромы, кажется чудовищной, фантастической.
- ↑ Любовный періодъ Equus Kiang происходитъ одновременно съ таковымъ дикаго яка.
- ↑ Куда можно отнести еще два вида — марала (Cervus sp.) и кабаргу (Moschus moschiferus?), замѣченныхъ въ Южно-кукунорскомъ хребтѣ и на верховьѣ Тэтунгъ-гола.
- ↑ Въ близкомъ сосѣдствѣ съ медвѣдемъ часто находился черный воронъ (Corvus corax), промышлявшій за тѣми звѣрьками, которые ускользали отъ косолапаго звѣря.
- ↑ Культура проникла за передовую ограду лишь въ одномъ мѣстѣ (сел. Чанъ-ма въ долинѣ Судэй-хэ, лежащее на 7,000 фут. абс. выс.).
- ↑ Для охоты за улларами я всегда бралъ съ собою одного или двухъ стрѣлковъ.
- ↑ Вероятно, опечатка. Должно быть либо «превосходила последній футовъ на 390», либо «превосходила последній на 390 ф.»
- ↑ Исправлена очевидная опечатка — перевёрнутая буква «б». — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ О нихъ было говорено въ предъидущихъ письмахъ.
- ↑ Да его и легко миновать: стоитъ лишь взять десять верстъ восточнѣе. Нашъ же проводникъ видимо желалъ сократить путь.
- ↑ Шара-гольджинъ, т. е. желтая.
- ↑ Для опыта мы пріобрѣли этихъ животныхъ у сосѣднихъ монголовъ.
- ↑ На 10 верстъ восточнѣе нашего выхода изъ этихъ горъ.
- ↑ Слѣдованію по этой рѣкѣ вверхъ мѣшаютъ тѣснины.
- ↑ Надо замѣтить, что, на этотъ разъ, у меня былъ монголъ въ качествѣ работника, а не проводника, такъ какъ во вновь посѣщаемыя нами мѣста, изъ боязни къ тангутамъ, монголы никогда не заглядываютъ.
- ↑ Пометъ звѣрей.
- ↑ Тамъ находится удобный проходъ въ долину оз. Хара-нора.
- ↑ Въ осенній періодъ времени размѣры ея были таковы; ширина 10 саж. глубина 1 футъ.
- ↑ Всего убито медвѣдей, за два послѣднихъ разъѣзда, семь.
- ↑ Только временно на Сулэй-хэ (10,000) и Тэтунгѣ (9,000 футовъ) спускался ниже.
- ↑ Урядникъ Жаркой былъ командированъ въ г. Донкыръ.
- ↑ Маршрутъ этой рекогносцировки описалъ цифру 8.
- ↑ Камыши горѣли на восточномъ берегу Курлыкъ-нора.
- ↑ Глубина единственнаго брода 2—3 фута.
- ↑ Всего въ эту поѣздку я убилъ четырехъ журавлей; перваго на западномъ берегу Курлыкъ-нора пулей изъ ружей Бердана.
- ↑ Притокъ Ара-голъ.
- ↑ Окружность Тосо-нора равняется 65 верстамъ.