_-_%D0%B7%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%B2%D0%BA%D0%B0_6.png)
_-_%D0%B1%D1%83%D0%BA%D0%B2%D0%B8%D1%86%D0%B0_%D0%92.png){kind=small}
царствование нечестивых царей Римских: на Востоке — Диоклетиана и на Западе Максимиана, в Византийском городе Никомидии[1] господствовало идолослужение. В это время там жил один богатый и знатный человек, по имени Африкан, весьма приверженный языческому нечестию; у него была дочь, по имени Иулиания. Когда Иулиания начала приходить в возраст и цвести красотою, и в то же время проявлять ум и добронравие, один из царских сановников, по имени Елевсий, предупреждая других женихов, заранее обручился с нею, совершение же брака было отложено до совершеннолетия. Между тем, Иулиания, услышав Евангельскую проповедь о Христе, уверовала в Него и стала тайной христианкой. При виде неба, земли, моря, огня, она искала Того, Кто создал все это, и от создания научилась познавать Создателя, как говорит святый Апостол Павел: неви̑димаѧ є҆гѡ̀ ѿ созда́нїѧ мі́ра творе́ньми помышлѧ́єма ви̑дима сꙋ́ть[2]. И размышляла она в душе своей: «Един есть Истинный Бог, Которому до́лжно поклоняться! Бездушные же идолы — не боги, но жилища бесов». С этих пор она стала усердно предаваться молитве и чтению божественных книг, поучаясь в законе Господнем день и ночь — тайно от отца своего, который, как ревностный язычник, был другом бесов и врагом христиан. Мать же Иулиании, хотя тоже была язычница, но не отвергала и христианской веры. Впрочем, особенно она не заботилась ни о той, ни о другой вере, — ни идолам не служила усердно, ни Христа не почитала, и потому не обращала внимания на то, какой веры держится ее дочь. Итак, при нерадении матери, блаженная Иулиания легко могла скрыть от отца свою веру во Христа и упражняться в молитве и чтении Божественных Писаний. Исполненная в сердце своем любви к Богу и утвержденная в благочестии, она помышляла, как бы ей отказаться от того, с кем она была обручена, и избегнуть брака с нечестивым, девство свое соблюсти нерушимым от идолопоклонника и тело сохранить чистым от слуги бесовского.
Посему, когда стало приближаться время брака, Иулиания послала к своему жениху Елевсию сказать:
— Не готовься напрасно к браку: да будет тебе известно, что я не соглашаюсь идти за тебя замуж, если ты не сделаешься епархом страны этой.
Так поступила святая в уверенности, что Елевсию невозможно достигнуть этого сана, и таким образом думала избегнуть брака с ним. Но Елевсий, плененный любовию к ней, начал тщательно домогаться сана епарха, — то посредством усиленных просьб, то посредством богатых даров, то чрез сильных ходатаев, — умоляя царя почтить его тем саном. И по прошествии многого времени, истратив много имения, он, хотя и с трудом, при помощи беса, достигнул желаемого, ибо диавол, желая помешать доброму намерению святой девы, помог Елевсию. Сделавшись епархом, он тотчас послал к своей невесте сказать:
— Радуйся, Иулиания, что имеешь меня женихом, удостоенным славы, ибо я — епарх! Итак, готовься к браку.
Иулиания, видя, что посредством вымышленного предлога она не избегла сетей Елевсия, явно открыла то, что долго скрывала в сердце своем, и чрез посланных отвечала ему так:
_-_%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%B0_04211_%D0%98%D1%83%D0%BB%D0%B8%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F.png)
— Хорошо, что ты удостоен епаршества; но если не поклонишься Богу моему и не будешь служить Господу Иисусу Христу, Которому я служу, то ищи себе для брака другую, ты мне неугоден, ибо я не желаю иметь мужем того, кто не исповедует единую со мной веру.
Услышав это, Елевсий удивился перемене в своей невесте и сильно разгневался. Призвав отца ее Африкана, он стал спрашивать его:
— Почему дочь твоя и от богов наших отказывается, и мною гнушается?
При этом Елевсий сообщил Африкану обо всех словах ее, переданных чрез послов.
Услышав об этом, Африкан был в недоумении, удивляясь такому неожиданному обстоятельству, и не менее епарха сильно разгневался на Иулианию, так как и сам был ревностным почитателем своих скверных богов. Возвратившись домой, он сначала кротко и отечески начал спрашивать дочь свою:
— Скажи мне, дочь возлюбленная и сладкий свет очей моих, почему ты отвращаешься от брака и отказываешь в руке епарху?
Иулиания, не желая даже слышать об этом, отвечала:
— Перестань, отец! Ибо клянусь надеждою моею — Господом моим Иисусом Христом, что Елевсий не вступит со мной в брак, если сначала не примет веры моей, ибо что за брак — телом быть соединенными, духом же разделенными, и враждовать друг против друга?
Тогда отец Иулиании, вне себя от гнева, воскликнул:
— Безумствуешь ты, окаянная, или любишь мучения?
— Мучения за Христа я люблю, — отвечала девица.
— Клянусь великими богами — Аполлоном и Артемидою[3], — воскликнул Африкан, — что зверям и псам отдам я тело твое на съедение.
Святая отвечала:
— Так зачем же медлишь! Пусть придут псы, пусть придут звери, и пусть будет для меня — если это возможно — вместо одной много смертей, ибо я буду радоваться, несколько раз умирая за Христа и получая от Него каждый раз воздаяние.
Тогда отец, желая склонить ее хитростию к своему желанию, оставил гнев и ласково начал беседовать с нею, прося и уговаривая ее не ослушаться его. Она же, исполненная доброго упования, возражала и безбоязненно говорила:
— Неужели и ты подобен глухим богам своим, ибо имеешь уши и не слышишь? Не сказала ли я тебе с клятвою, что не может быть у меня общения с Елевсием, если сначала он не согласится поклониться Христу моему?
Услышав это, отец запер ее в комнате. Затем снова вывел ее оттуда и добрыми и ласковыми словами со слезами начал склонять святую к почитанию богов и к любви к Елевсию. Но мужественная дева снова воскликнула:
— Не принесу жертвы богам, не поклонюсь истуканам, не полюблю нечестивого Елевсия! Христу Единому поклоняюсь, Христа почитаю, Христа люблю!
Тогда отец, разгневавшись, схватил Иулианию и начал бить без пощады: бросив на землю, влачил ее за волосы, топтал ногами, — не как родитель, но как мучитель, нисколько не являя родительской жалости и, в своей лютой ярости и неудержимом гневе, забыв естественную любовь к дочери. И бил он ее до тех пор, пока сам не устал, так что блаженная дева едва осталась жива. После этого он отослал ее к ее жениху — епарху Елевсию, чтобы он делал с нею, что хочет. Тот же, будучи презираем ею, исполнен был против нее великой ярости: дыша гневом и скрежеща на нее зубами, он считал великим для себя бесчестием, что она возгнушалась им и отвергла любовь его. Посему он очень обрадовался, что она была отдана в руки его и что он получил власть над нею. И вот он задумал судить ее публично (ибо был епарх), будто бы за непочитание богов, а на самом деле — совершая мщение за ее презрение к нему. Воссев на судейском месте, он повелел привести к допросу агницу Христову.
Когда святая дева Иулиания предстала на суд пред своим женихом Елевсием и, как заря, воссияла красотою лица своего, то все обратили на нее свои взоры, удивляясь красоте лица ее. Елевсий, лишь только взглянул на нее, тотчас смягчился, и гнев его обратился в любовь. Сначала он не мог сказать ей ни одного жестокого слова, но начал мирно и ласково беседовать, будучи охвачен желанием обладать девицею. Он сказал ей:
— Поверь мне, прекраснейшая девица, что если ты изберешь меня своим мужем, то будешь освобождена от всех, ожидающих тебя, тяжких мук, хотя бы даже и не согласилась принести жертвы богам. Я не буду тебя принуждать к сему, — только согласись на брак со мною.
На это невеста Христова отвечала:
— Никакое слово, ни мука, ни самая смерть не заставят меня соединиться браком с тобою прежде, чем ты не сделаешься христианином и не примешь Святаго Крещения.
— И это я сделал бы, возлюбленная, — отвечал Елевсий, — если бы не боялся царского гнева: ибо когда царь узнает об этом, то лишит меня не только сего высокого сана, но вместе с ним и самой жизни.
Святая сказала:
— Если ты так боишься своего царя — смертного, временного, имеющего власть только над телом, а не над душою, то как я могу не бояться Царя Бессмертного, имеющего власть над всеми царями и владычествующего над всяким дыханием и над душою, и как могу соединиться супружеским союзом со врагом Его?! Если бы кто из твоих рабов вступил в дружбу со врагом твоим, приятно ли это было бы для тебя и не разгневался ли бы ты за это на раба своего? Итак, не обманывайся, не пустословь, надеясь убедить меня. Если хочешь, обратись и ты к Богу моему; если не сделаешь этого, то убей меня, брось в огонь, покрой ранами, предай зверям и подвергни каким угодно мукам, но я не послушаюсь тебя, ибо ты противен мне, супружество с тобою для меня все равно, что дружба с бесами, и брак с тобою — то же, что гроб смердящий, положенный пред глазами моими.
Услышав это, Елевсий воспламенился гневом и изменился в лице своем, ибо такова нечистая любовь, когда ее презирают и гнушаются ею. Он повелел обнажить Иулианию и крестообразно растянуть, привязав веревками за руки и за ноги, и затем жестоко бить сухими жилами и прутьями. И была святая бичуема шестью воинами — долгое время, пока не устали сами мучители. Она же, хотя и была по естеству — сосуд немощной, мужественно претерпевала мучения.
Приказав воинам прекратить бичевание, епарх сказал Иулиании:
— Это, Иулиания, только начало твоих мучений, несравненно же большие ожидают тебя, если ты не принесешь жертвы великой Артемиде.
Но мученица, желая лучше переносить мучения, чем слушать Елевсия, все еще надеявшегося склонить ее к исполнению его воли, отвечала:
— О, поистине ты безумен и безрассуден! Почему ты еще не мучаешь меня? Чего еще ждешь? Я более готова терпеть мучения, чем ты готов мучить меня.
Тогда святая была повешена за волосы и висела так немалую часть дня, так что кожа на голове ее отстала от тела, лицо вспухло и брови оттянулись вверх. Елевсий же, имея, по любви к ней, еще некоторую надежду, ласково убеждал ее пощадить себя. Когда ласковые слова его и просьбы не возымели никакого успеха, он еще более разгневался и повелел сильно раскаленным железом опалять бока ее и поджигать другие части тела, затем, связав руки ее и пронзив острым железом бедро ее, еле живую ввергнул ее в темницу.
Находясь в темнице, святая Иулиания лежала, поверженная на земле, и взывала к Богу:
— Господи Боже мой, всемогущий, непобедимый в силе и крепкий в делах! Отыми от меня скорби сии и от постигнувших меня болезней избави, как избавил Даниила от львов, Феклу — от огня и зверей! Отец мой и мать моя оставили меня, — Ты же, Господи, не отступи от меня, но, как некогда сохранил Израильтян, прошедших чрез море, и потопил их врагов, так и меня ныне сохрани. Восставшего же против меня Елевсия, а с ним и сатану, который старается воспрепятствовать мне в спасении, сокруши, о непобедимый Царь!
Когда Иулиания так молилась Богу и молитва была еще на устах ее, невидимый враг (диавол), преобразившись во образ светлого Ангела, видимым образом явился к ней и сказал:
— Вот, Иулиания, ты терпишь тяжкие муки, а еще более тяжкие и воистину нестерпимые приготовил для тебя Елевсий. Когда ты будешь выведена из темницы, тотчас принеси жертву богам, ибо не сможешь более переносить сильной лютости мук.
Святая спросила:
— Кто ты?
Диавол отвечал:
— Я — Ангел, и поелику Бог много заботится о тебе, то послал меня к тебе, ибо Он желал, чтобы ты послушалась епарха и от многих мучений не погибло бы тело твое. Господь милосерд и простит тебе это ради немощи измученной плоти твоей.
Услышав это, мученица удивилась и смутилась, ибо видела, что явившийся — с виду Ангел, а по речам — враг. Посему, вздохнув из глубины сердца, со слезами на глазах, сказала:
— Господь мой, Создатель вселенной, Которого Единого хвалят Небесные Силы и трепещет множество бесов! Не презри меня, страждущую ради Тебя, дабы враг мой не смешал когда-либо сладость с горечью и не подал мне. Поведай мне, кто тот, который говорил мне такие слова? Кто тот, который называет себя рабом Твоим?
Так взывала святая и тотчас же была услышана, ибо с Неба раздался Голос:
— Дерзай, Иулиания! Я — с тобою! С пришедшим же к тебе делай, что хочешь: Я даю над ним тебе власть и силу, — и от него самого узнай, кто он и зачем пришел к тебе?
Такой последовал за молитвой Голос, а за Голосом последовало такое чудо: тотчас разрешились оковы и спало железо с ее бедр, и тогда святая встала с земли здоровою и крепкою телом, а диавол, удерживаемый силою Божиею, стоял и не мог бежать, будучи связан невидимыми узами. Святая мученица схватила его, как раба неключимого, и, как будто допрашивая на суде, стала спрашивать, кто он, откуда и кем послан. Диавол же, хотя и исполнен был лжи, однако, будучи принужден мучащею его силою Создателя, начал — хотя и против воли — говорить истину.
— Я, — сказал он, — диавол, один из первых князей тьмы и послан отцом моим сатаною искусить и обольстить тебя, ибо мы великую приняли муку от молитв твоих и от твоего девического целомудрия и мужественного терпения. Я — тот, который некогда посоветовал в Раю Еве преступить на погибель Заповедь Божию. Я внушил Каину убить брата своего Авеля. Я научил Навуходоносора поставить на поле Деире золотого истукана. Я прельстил Иудеев поклоняться идолам. Я премудрого Соломона сделал безумным, возбудив в нем страсть к женам. Я Ироду внушил избиение младенцев, а Иуде — предать Учителя и самому удавиться. Я подвигл евреев побить камнями Стефана, подвигнул Нерона распять вниз головою Петра и усечь мечом Павла.
Услышав это, святая Иулиания сотворила новое чудо, ибо другие положила на него узы и раны (кроме невидимых, которыми был Богом связан диавол), так как, связавши, стала бить его. И что удивительно — бесплотного и невещественного духа святая могла связать вещественными узами и бить! Ибо сила Божия, удерживающая его не дающими возможности бежать узами и наказывающая, хотя невидимо, но действительною болию, отдала его во власть возлюбленной невесте Своей. И терпел бес боль от рук девицы, как от рук Божиих, ибо вместе с вещественным бичеванием бес получал и невещественную язву — ту, от которой воистину получает мучение раб бесовский.
— Увы мне, — восклицал он, — что мне теперь делать и как убежать? Многих прельстил я и подвергнул бедствиям, а теперь сам прельщен и впал в беду. Многих подвергнул я ранам, а ныне сам связан девическими руками и уязвляюсь ими. Многих поработил себе, а ныне самого меня держат, как пленника и раба. О отец мой — сатана! Зачем ты послал меня сюда? Неужели не знал, что ничего нет сильнее девства и крепче молитв мученических?
Так святая Иулиания всю ночь мучила беса, а поутру епарх повелел, если она жива, вывести ее из темницы. Святая, идя, влекла за собою и диавола и бросила его в попавшуюся на дороге кучу навоза. Затем она предстала пред Елевсием, озаряемая прежнею красотою и благообразием лица и здоровая всем телом, как будто бы никогда не испытывала никакой муки. Удивившись, мучитель сказал ей:
— Скажи мне, Иулиания, когда и каким образом ты научилась такому волхвованию? И каким искусством ты так скоро исцелилась от ран, так что даже и следа от них на тебе не найдешь?
Святая отвечала:
— Ни с каким искусством волшебства я не знакома, но меня исцелила неизреченная и всемогущая сила Божия, которая не только тебя, но и отца твоего — сатану постыдила, а меня соделала гораздо сильнее обоих вас. И ты, и господин твой — диавол у меня под ногами, ибо я связала владыку твоего, которому ты работаешь, и мучения твои сделала как бы не бывшими. Так Христос мой уничтожил здесь вашу силу, а там — тебе, отцу твоему и слугам вашим уготовал огонь вечный и страшный тартар, тьму кромешную и наполненное червями неусыпающими место, которое ты вскоре и получишь.
Тогда мучитель, услышав из уст святой об огне вечном, тотчас повелел приготовить великий огонь временный, и была сильно разожжена печь и брошена туда святая. Она же, стоя невредимо в пламени огненном, молилась там к Господу и испустила из очей своих слезы, — и вдруг эти малые слезы стали как бы двумя великими источниками и угасили весь огонь.
Весь народ никомидийский весьма был поражен этим чудом, и уверовало во Христа мужей около пятисот, а жен — сто тридцать. Все они, как бы едиными устами, воскликнули:
— Един есть Бог, Един — Тот, Которого прославляет мученица Иулиания; и мы веруем в Него, а от языческого идолопоклонства отказываемся. Мы — христиане! Да приидет на нас меч, да приидет огонь, да приидет какая-нибудь самая лютая смерть, — мы готовы вместе с Иулианиею умереть за Единого Истинного Бога!
Когда они так восклицали во всеуслышание, епарх немедленно повелел привести вооруженных воинов и, отделив всех уверовавших от собравшегося на зрелище народа, усечь мечом, что и было исполнено. А они все с радостию преклоняли под меч головы свои и умерли за Христа, принимая Крещение в собственной крови своей. После сего мучитель, дыша неукротимою яростию, повелел раздеть святую и бросить в сильно кипящий котел и долго варить, как бы некую пищу. Но котел этот был для святой как бы теплой баней после трудов, ибо нисколько не вредил ее телу, а только омывал, как бы в купели, ибо к ней сошел Ангел Господень и сохранил ее невредимою. Огонь же из печи устремился на стоявших около и сделал то, что некогда с пещию Вавилонской: всех, кого достиг, — сожег. После того котел лопнул, и мученица вышла из него невредимою. Народ с удивлением окружил ее, как бы высокую башню, ибо действительно святая стала выше всех ростом.
Видя все это, мучитель недоумевал, что бы ему еще предпринять, так как все мучения его не достигли цели. Считая себя осмеянным и посрамленным девицею, он начал рвать на себе волосы, царапать лицо, рвать на себе одежды и от сильного гнева произносить многие хульные и поносные слова на своих богов, — что, служа им, он не мог победить одну девицу. Затем он осудил святую мученицу Иулианию на усечение мечом.
Диавол же, который был связан святою в темнице, снова явился и, стоя вдали (ибо еще боялся святой мученицы и помнил об ударах, нанесенных ею) видимым образом — в виде человека, — радовался ее осуждению на смерть и торопил воинов поскорее взять и предать ее смерти. Когда святая дева грозным оком взглянула на него, он тотчас затрепетал и воскликнул:
— Ох, горе мне! Хочет меня сия немилостивая дева снова схватить своими руками!
И, воскликнув это в слух всех, диавол исчез.
Воины, взяв мученицу, повели ее на усечение; и шла святая в радости и веселии, как будто бы ведомая на брак и спешащая к брачному чертогу. Совершив молитву, она преклонила под меч святую главу свою и была усечена мечом. Так она сочеталась с своим возлюбленным Женихом — Христом Господом, за Которого с радостию пострадала[4].
Некоторая римлянка, по имени София, бывшая в то время по какому-то своему делу в Никомидии и возвращавшаяся назад — в Рим, взяла с собой тело мученицы Христовой Иулиании. Принесши его в свой дом, она впоследствии построила благолепную, достойную таковой мученицы, церковь во имя Иулиании и с честию положила в ней святые мощи ее[5].
Елевсия же вскоре постигла казнь Божия: когда он плыл по морю, поднялась буря, разбила корабль, и все бывшие в корабле потонули. Сам же Елевсий, — на большую для себя беду и мучение, — спасся от потопления и приплыл на некоторый остров, где и был растерзан псами.
Так с позором погиб нечестивый, получив достойное возмездие по делам своим, — за невинное убиение святой девы Иулиании.
Таковы были мученический подвиг невесты Христовой Иулиании и страдальческая кончина ее.
Обручена она была Елевсию на девятом году от рождения своего, на осьмнадцатом же году кровию своею сочеталась с Женихом Бессмертным, положив за Него душу свою, и ныне веселится в небесном чертоге со Христом Господом, от всякого создания славимым в бесконечные веки. Аминь.
Дѣ́вства добро́тами преѡчище́нна дѣви́це, и҆ мꙋче́нїѧ вѣнцы̑ і҆ꙋлїа́нїе ны́нѣ вѣнча́вшисѧ, дае́ши сꙋ́щымъ въ нꙋ́ждахъ и҆ недꙋ́зѣхъ и҆сцѣле́нїе, и҆ сп҃се́нїе приступа́ющымъ къ ра́цѣ твое́й: бж҃е́ственнꙋю бо бл҃года́ть хрⷭ҇то́съ и҆сточа́етъ, и҆ жи́знь вѣ́чнꙋю.
_-_%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C_1.png)
_-_%D0%B1%D1%83%D0%BA%D0%B2%D0%B8%D1%86%D0%B0_%D0%A1.png){kind=small}
вятый Петр, митрополит Киевский и всея Руси, родился в земле Волынской[6], от благочестивых христианских родителей[7]. Когда он был еще во утробе матери, на рассвете одного воскресного дня мать его видела такое видение: ей представилось, будто она держит на руках своих агнца, посреди рогов которого выросло густолиственное дерево, имеющее множество плодов и цветов; посреди ветвей его было множество свечей — светящих и издающих благоухание.
Проснувшись, мать недоумевала о чудном видении, но впоследствии Господь оправдал видение, обогатив Своими дарами ее сына.
Семи лет от рождения святый Петр был отдан в обучение Божественному Писанию, но сначала он учился плохо, о чем немало печалились родители его. Сие же было ради того, чтобы он более от Бога, нежели от людей получил книжную премудрость. И действительно, святый Петр получил ее таким образом.
Однажды он увидел во сне, что к нему пришел некий муж в святительских одеждах и сказал ему:
— Чадо, отверзи уста твои!
Когда Петр сделал это, явившийся прикоснулся правою рукою к языку его и, благословив его, исполнил сладости гортань его.
Проснувшись, отрок никого не видел, но только ощутил в сердце своем как бы некую сладость и веселие.
С этого времени святый Петр стал быстро понимать, чему учил его наставник; в скором времени он изучил все Священное Писание и превзошел в учении всех сверстников.
Когда Петру исполнилось двенадцать лет, он ушел в близкий к месту его рождения монастырь, и принят был в число братии; там нес он монастырские послушания: носил в поварню воду и дрова, мыл братии власяницы, и ни зимою, ни летом нисколько не оставлял своего правила. Прежде всех приходил он к церковной службе и уходил последним, в церкви стоял с благоговением, прилежно слушая Божественное Писание, никогда не прислоняясь к стене. Наставнику своему всегда оказывал послушание и с готовностию служил братии в смирении и молчании. По воле настоятеля, он был произведен во диакона, а потом и во пресвитера. Научился он писать и святые иконы[8] и, когда писал, всем умом и мыслию удалялся от земного и, исполняясь богомыслия, ревностно стремился к добродетельному житию.
После довольно продолжительного пребывания в том монастыре по благословению настоятеля, святый Петр удалился в одно пустынное место и устроил себе обитель при реке Рате[9]. Здесь построил он церковь во имя Спаса нашего Иисуса Христа, и в короткое время собралось к нему сюда много братии.
Святый был добр и незлобив и считал себя самым последним из всех; поучал всех с кротостию, усердно подавал милостыню, никогда не отпуская без помощи просящего нищего и странника, так что слух о его добродетельном житии дошел до князя. Посему всеми он был почитаем, и все принимали от него слово наставления.
В то время прибыл на Русь из Константинополя митрополит Максим[10], поучая народ богопреданному учению. Явившись к нему с своею братиею для получения благословения, святый Петр поднес ему икону Пресвятой Владычицы нашей Богородицы, которую сам написал. Святитель же Божий благословил его и братию и, приняв святую икону, берег ее у себя в великой чести.
Спустя немного времени, — когда преставился святитель Максим, — некто Геронтий[11] дерзнул восхитить святительство, взять святительскую одежду, ризницу и пастырский жезл, а также и ту икону, которую написал Петр и поднес святителю Максиму, и отправился в Константинополь, желая сделаться русским митрополитом.
Тогда князь страны Волынской[12] стал предлагать блаженному Петру, — то сам прося, то склоняя чрез бояр — идти в Константинополь для посвящения на престол Киевской митрополии; ибо Геронтию никто не сочувствовал за его дерзость, с каковою он без совета и избрания поспешил восхитить святительский сан: не две́рьми входи́лъ, но прела́зѣлѣ и҆́нꙋдѣ[13].
Блаженный же Петр долго не хотел и отказывался, но, наконец, будучи упрошен князем, боярами и Собором святителей, отправился, а князь послал о нем послание к Святейшему Патриарху и ко всему его Собору, высказывая желание видеть Петра на святительском престоле.
Когда Геронтий отправился по морю в Константинополь, плавание для него оказалось неблагоприятным: поднялась сильная буря, противные ветры и волны, так что он на пути замедлил немало времени. Для блаженного же Петра был на том же море тихий и попутный ветер, и он, точно во сне, переплыл море.
В это же время Геронтию явилась в видении вышеупомянутая икона Пресвятой Владычицы, которая сказала ему:
— Напрасно ты, старец, трудишься, ибо не достанется тебе святительский сан, которого ты ищешь. Но тот, который написал меня — Ратский игумен Петр — служитель Сына Моего и Бога и Мой, будет возведен на престол святительский и право упасет людей Своих, за которых Сын Мой — Христос _-_%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%B0_04212_%D0%9F%D0%B5%D1%82%D1%80.png)
Господь — пролил кровь Свою, от Меня воспринятую, и богоугодно пожив, в старости доброй с радостию отойдет к Владыке всех.
Геронтий в страхе проснулся и поведал всем о видении.
Наконец, святый Петр достиг Константинополя; Патриархом Константинопольским был тогда Афанасий — муж дивный, украшавший своими добродетелями престол вселенский[14]. Когда Петр пришел к Патриарху, храм наполнился благоуханием; просвещенный свыше Патриарх уразумел, что такое благоухание было ради пришествия Петра, и с радостию благословил его. Затем, узнав о причине его прибытия, Патриарх созвал Собор святителей, и они учинили обычное рассмотрение дела. Петр был признан достойным святительского сана, будучи предуказан к сему прежде своего рождения.
И так Патриарх, во время совершения Божественной службы, посвятил сего дивного Петра на святительское служение[15]; при этом лицо угодника Божия во время посвящения так просияло, что все дивились и говорили:
— Воистину человек сей пришел к нам по повелению Божию, — и все исполнились духовной радости.
Спустя несколько дней прибыл в Константинополь и Геронтий и (хотя и против воли) рассказал обо всем, что с ним случилось. Патриарх же, взяв у него святительские одежды, честну́ю икону, пастырский жезл и церковную утварь, все отдал в руки истинному пастырю — Петру.
Затем Святейший Патриарх, достаточно наставив в течение многих дней святого и блаженного Петра и благословив его, с честию отпустил из Константинополя.
Святый Петр, прибыв в свою митрополию, преподал всем мир и благословение и прилежно поучал врученное ему Богом стадо, переходя с одного места на другое[16].
Но лукавый враг не вытерпел сего и измыслил против святого Петра козни, внушив некоторым не признавать его святителем. Впрочем, из таковых потом многие раскаялись, приняли святителя и, покорившись ему, получили от него прощение.
Спустя некоторое время, лукавый враг возбудил зависть к святому Петру в Андрее, епископе Тверском[17], который, не обуздывая языка своего, стал распространять о праведнике ложные изветы и, написав много ложных и хульных слов, послал к Святейшему Патриарху Афанасию. Удивился Патриарх и счел это невероятным, однако послал одного из церковных клириков в землю Русскую, и тогда созван был Собор в городе Переяславле[18]. На Соборе том присутствовали епископ Ростовский Симеон, преподобный Прохор, игумен Печерский, князья, бояре, священники, иноки и великое множество других. Когда призван был на Собор Тверской епископ Андрей, стали расследовать дело, и когда выступили против Петра лжесвидетели, произошло великое смятение. Виновник зла не утаился, но пред всеми был обнаружен. Злоба и клевета Андрея были обличены, и лживый клеветник пред всеми был посрамлен и уничижен. Святый же Петр не сделал ему никакого зла, но простил и, довольно всех поучив, отпустил с миром Собор. Сам же прилагал к трудам труды, умножая во сто данный ему талант и являясь отцом для сирот.
В то время появился некоторый еретик-сеит[19], который проповедовал противное Церкви Христовой и православной вере учение; святитель Божий предал его отлучению, — и злонравный еретик погиб вскоре злою смертию.
После сего угодник Божий Петр прибыл в славный город Москву, которая в то время находилась во владении благоверного Великого князя Иоанна Данииловича[20], украшенного всякими добродетелями, милостивого к нищим и духовенству, любившего храмы и прилежавшего к священным книгам. Святитель очень полюбил его и начал жить в том городе больше, чем в иных местах[21]. Советовал он благоверному князю построить в Москве каменную церковь во имя Успения Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, так убеждая его:
— Если ты послушаешь меня, сын мой, и создашь храм Пресвятой Богородице, то и сам прославишься больше князей других, и город твой будет прославлен: святители поживут в нем и взыдут руки его на врагов его, и Бог в нем прославится, и кости мои здесь положены будут.
Послушав совета святителя, князь начал заботиться о построении церкви[22]. Когда церковь была заложена, ежедневно происходили работы по ее постройке, и сам святитель наблюдал, чтобы дело неустанно шло вперед.
Незадолго до блаженной кончины святителя Петра князь Иоанн Даниилович видел следующий сон. Ему представилась высокая гора c снегом на вершине; и вот, внезапно снег растаял и исчез. Когда князь пересказал святителю поразивший его сон, святый сказал:
— Высокая гора — ты, князь, а снег — я смиренный, который скоро должен отойти из сей жизни в жизнь вечную.
Провидев, по Божественному откровению, свою близкую кончину, святитель Божий сам своими руками устроил себе гробницу близ жертвенника в созидаемом храме Пресв. Богородицы. И когда гробница была готова, снова было ему от Бога откровение о кончине. Исполнившись весь радости, он пошел в церковь и совершил Божественную службу, помолившись за всех православных царей и князей, за своего духовного сына — благочестивого князя Иоанна — и за всех благочестивых христиан земли Русской; затем он сотворил поминовение о почивших и причастился Святых Таин. Возвратившись из церкви, он призвал весь причт и, преподав, по обычаю, наставление, отпустил их. В то время он раздавал много милостыни нищим и убогим, церквам, монастырям и духовенству. Между тем он быстро ослабевал телом. Когда настал день кончины его, святый призвал к себе тысяцкого Вельяминова, управлявшего тогда городом (так как самого князя в то время в городе не было), и сказал ему:
— Вот, чадо, я отхожу от жития сего, сыну же моему возлюбленному, князю Иоанну, и его потомству на век оставляю милость и мир, и благословение Божие.
Затем, сделав и другие распоряжения, вручил ему мешок с деньгами для того, чтобы докончить постройку церкви. Преподав всем мир, он начал петь вечерню, и когда молитва была еще на устах его и сам он воздел руки к Богу, душа его отошла ко Господу[23].
Князь, услышав о преставлении святителя, в печали поспешил со всеми боярами в город; весь народ плакал и скорбел о его преставлении. Положив на одре честно́е тело его, понесли его, по обычаю, к церкви[24].
В то время некоторый человек, одержимый неверием, подошел среди православного народа к телу святителя и в мыслях своих стал творить ему поношение, думая:
«Кто этот мертвец, которого провожают сам князь и столько народу, и почему воздается ему такая почесть?»
Когда он подумал это, тотчас увидал святителя сидящим на одре и благословляющим на обе стороны народ во все время, пока не был принесен к гробнице. Тогда уверовал человек тот в святость угодника Божия и рассказал народу о виденном. Принесши святые мощи Петра во храм, положили их в приготовленной самим им каменной гробнице, где и доныне они почивают, источая различные чудеса с верою притекающим к ним. Некоторый юноша от рождения имел расслабленные и совершенно неподвижные руки, так что не мог их поднести к устам. Он пришел к гробнице сего святителя, молясь со слезами, и тотчас руки его укрепились и стали здоровы. Также одного скорченного святый исцелил и даровал слух глухому. А одному, бывшему много лет слепым, когда он пришел и помолился, внезапно отверз очи. Много и иных благодеяний и доныне чудодейственно источается с верою приходящим к честно́й раке святителя Петра — в честь и славу в Троице славимому Богу во веки. Аминь.
Ꙗ҆́же пре́жде безпло́днаѧ землѐ, ны́нѣ весели́сѧ: се́ бо хрⷭ҇то́съ свѣти́льника въ тебѣ̀ показа̀, ꙗ҆́вѣ сїѧ́юща въ мі́рѣ, и҆ и҆сцѣлѣва́юща недꙋ́ги и҆ болѣ̑зни на́шѧ. сегѡ̀ ра́ди ликꙋ̀й и весели́сѧ со дерзнове́нїемъ: ст҃и́тель бо є҆́сть вы́шнѧгѡ сїѧ̑ содѣ́ловаѧй.
Ликꙋ́й свѣ́тлѡ бл҃госла́внѣйшїй гра́де москва̀, и҆мѣ́ѧй въ себѣ̀ а҆рхїере́а петра̀ ꙗ҆́кѡ зарю̀ со́лнца, всю̀ рѡссі́ю чꙋдодѣѧ́нїи ѡ҆зарѧ́юща: то́й бо не́мѡщи врачꙋ́етъ, и҆ недꙋ́ги ꙗ҆́кѡ тьмꙋ̀ прого́нитъ ѿ вопїю́щихъ є҆мꙋ̀: ра́дꙋйсѧ і҆ера́рше бг҃а вы́шнѧгѡ, тобо́ю сїѧ̑ па́ствѣ твое́й содѣ́ловающагѡ.
Взбра́нномꙋ и҆ ди́вномꙋ на́шеѧ землѝ чꙋдотво́рцꙋ, дне́сь любо́вїю тебѣ̀ притека́емъ, пѣ́снь бг҃оно́се плетꙋ́ще: ꙗ҆́кѡ и҆мѣ́ѧ дерзнове́нїе ко гдⷭ҇ꙋ, многоѡбра́зныхъ и҆зба́ви на́съ ѡ҆бстоѧ́нїй, да зове́мъ ти́: ра́дꙋйсѧ ᲂу҆твержде́нїе гра́дꙋ на́шемꙋ.
вятый Фемистоклей жил в царствование Декия и был пастухом овец в городе Мирах Ликийских[25]. В то время местный областной правитель Асклипий по повелению царя воздвиг гонения на христиан и, между прочим, искал святого Диоскорида[26], который скрываясь бежал в горы. Посланные на поиски за Диоскоридом встретили Фемистоклея, пасшего овец, и спросили его о Диоскориде, но он не открыл им скрывавшегося, сказавши:
— Здесь нет никого!
А самого себя предал, назвавшись христианином и пред ними исповедав Христа. Фемистоклей приведен был к Асклипию, правителю области. Князь велел бить его, — и был бит святый по чреву до того, что оно прорвалось; потом повесили его на дереве. После того, сняв с дерева, мученика влачили по железу с острыми спицами, так что все тело его было изранено и изрезано. Так предал он дух свой Богу[27].
- ↑ О Никомидии см. на стр. 392, прим. 4.
- ↑ Посл. к Римл., гл. 1, ст. 20.
- ↑ Аполлон — один из наиболее почитаемых древними Греками и Римлянами языческих богов, считавшийся богом Солнца и умственного просвещения, а также общественного порядка, охранителем закона и божеством прорицания будущего. Артемида — иначе Диана — известная языческая богиня у греков, олицетворяла собою Луну и считалась покровительницею лесов и охоты. Служение этой богине отправлялось с большим великолепием и блеском.
- ↑ Св. Иулиания девица и с нею 500 мужей и 130 жен пострадали в 304 году.
- ↑ Слава св. Иулиании весьма велика на Западе, и части мощей ее находятся во многих странах. По западным известиям мощи ее (полные) из Никомидии перенесены в Путеолы, а оттуда в Кумы; в 1207 году они перенесены в Неаполь. По свидетельству же русского паломника Антония, он в 1200 году видел полные мощи Иулиании в Царьграде.
- ↑ Волынь — юго-западная часть России.
- ↑ Родители св. Петра были люди состояния достаточного и принадлежали к сословию боярскому или же купеческому, почему св. Петр впоследствии и имел возможность соорудить на свои средства монастырь.
- ↑ По свидетельству древнего жития, св. Петр обучился искусству иконописания в такой степени, что стал «иконник чуден». Памятниками сего доселе служат находящиеся в Московском большом Успенском соборе две иконы Богоматери, им написанные: Успения Божией Матери и другая, по его имени нарочито известная под именем Петровской.
- ↑ Это место было расположено на север от столицы Галицко-Волынского княжества — Львова; река Рата протекает в нынешней австрийской Восточной Галиции и впадает с левой стороны в верхний Западный Буг. — Монастырь св. Петра, построенный во имя Спаса (Преображенский), в настоящее время не существует; на его месте стоит теперь село, с приходскою церковию также во имя Спаса.
- ↑ Св. Максим, грек по происхождению, управлял Русскою Церковию с 1283 по 1304 год.
- ↑ Один из игуменов Владимирских.
- ↑ Здесь разумеется Галицко-Волынский князь Юрий Львович, который негодовал на самоволие Геронтия тем более, что на Волыни недовольные удалением кафедры из Киева в дальний Владимир желали видеть митрополита где-либо на юге; особенно же князь Юрий хотел, чтобы митрополия была в Галиче. Князь Юрий был могущественный; владея всею Галициею, он именовался даже царем Руси.
- ↑ Еванг. от Иоан., гл. 10, ст. 1.
- ↑ Афанасий II — Патриарх Константинопольский с 1303 по 1311 г.
- ↑ Св. Петр был поставлен в митрополиты всея Руси в 1308 году, на третий год после кончины митрополита Максима.
- ↑ На другой год после своего посвящения св. митрополит Петр переехал во Владимир, где предшественником его поставлена была кафедра митрополита всея Руси. Вслед за тем он отправился осматривать епархии: так он был в Новгороде, в Брянске и др. городах и областях.
- ↑ Тверской епископ Андрей происходил из дома князей Литовских. Он возымел намерение занять кафедру митрополита. Знатность рода его и неудовольствия некоторых на избранного Югом митрополита поддерживали в нем мечту о высшем сане. Впоследствии он, по удалении с кафедры, скончался в построенном им ранее Богородицком монастыре, на р. Шоше (правом притоке Волги) в 1323 году.
- ↑ Собор созван был в 1310 году или в начале 1311-го года. — Переяславль Залесский — ныне уездный город Владимирской губернии.
- ↑ Сеитами, по летописям, постоянно называются учители магометанства, которое в то время так ревностно распространял хан Узбек между Татарами; но название еретика и отлучение от Церкви, произнесенное св. Петром на означенного сеита, показывает, что это был христианин, сильно извращавший христианское учение; название же сеита дано ему за увлечение некоторыми воззрениями магометанства. По некоторым известиям, сеит был новгородским протоиереем, увлекшимся магометанскою страстию к чувственной жизни и проповедовавшим против монашеского девства с такою силою, что многие из монахов оставили монашество и вступили в супружество. Обличение сеита было во время обзора святителем епархий.
- ↑ Здесь разумеется Великий князь Московский Иоанн I Даниилович Калита, внук св. Александра Невского, сын св. Даниила, основателя Московского княжества; княжил с 1328 по 1340 г.; назван был Калитою, потому что, отличаясь любовию к нищим, постоянно носил с собою для раздачи им калиту (мешок) с деньгами.
- ↑ Святитель Петр, просвещенный благодатию, провидел великую будущность Москвы, хотя тогда это был город малолюдный; он видел, что Москва соберет под свою сень раздробленные и истерзанные области России, и решился навсегда остаться в Москве и быть в ней похороненным, вместо Владимира. Таким образом митрополия была перенесена из Владимира в Москву, что послужило к возвышению Москвы и к прочному основанию мира (при тогдашних междоусобиях удельных князей) и величия России.
- ↑ Т. е. Успенского собора; впоследствии на месте его построен в княжение Великого князя Иоанна III Васильевича существующий в настоящем виде собор, освященный в 1470-м году.
- ↑ Св. митрополит Петр скончался 21-го декабря 1326-го года.
- ↑ Св. мощи митрополита Петра были положены в начатой, но не оконченной им церкви Успения, которая была окончена и освящена уже в следующем, 1327-м году. При нашествии Тохтамыша Татары разорили гробницу св. митрополита Петра, думая найти в ней сокровища; тогда же Успенский собор подвергся опустошительному пожару. В 1471 году, когда сломали старый Успенский собор и стали строить новый, созванный Освященный Собор решил вынуть мощи святого. Гроб его был найден истребленным от пожара, но св. мощи угодника Божия сохранились целыми и невредимыми. Совершено было перенесение мощей его, в память чего установлено было празднование этого перенесения 24 августа. Мощи первосвятителя Московского почивали открыто, но после нашествия Поляков, похитивших драгоценную серебряную раку, положены под спудом и оставались в этом положении до 1812 года. В этом году Наполеон раскрыл гробницу святителя, вероятно, с таким же умыслом, как и Тохтамыш. По удалении французов из Москвы Московский архиепископ Августин торжественно открыл нетленные мощи митрополита Петра, причем они были обносимы вокруг Успенского собора при освящении его 30-го августа 1813 года. От святителя Петра осталось два поучения, имеющие вид Окружных Посланий.
- ↑ Ликия — южная приморская область малой Азии — входила в состав Памфилийской префектуры. Император Феодосий отделил ее от Памфилии, причем столицей ее сделались Миры. После 395 г. Ликия стала областью Византийской империи; с XI в. находится во власти мусульман.
- ↑ Память св. Диоскорида в тот же 21-й день декабря месяца.
- ↑ Св. Фемистоклей скончался в 251 году.