ОПИСАНІЯ
ГОРОДА ХОЛМОГОРЪ
съ очеркомъ древней исторіи
ДВИНСКАГО КРАЯ.
За 112 верстъ до сліянія съ Бѣлымъ моремъ, рѣка Сѣверная Двина образуетъ своими рукавами нѣсколько острововъ. На одномъ изъ нихъ стоитъ уѣздный городъ Архангельской губерніи—Холмогоры.
Восточною стороною Холмогоры прилегаютъ къ рукаву Сѣверной Двины, называемому Курополкою, или Холмогоркою[2]. Съ остальныхъ трехъ сторонъ Холмогоры окружены широкими и роскошными лугами, огибаемыми рѣчкою Оногрою,—рукавомъ Курополки, который вливается въ нее почти у самыхъ границъ города.
Почтовая дорога въ Архангельскъ идетъ на Холмогоры по этимъ лугамъ. Ровно и гладко стелется она не въ примѣръ всѣмъ другимъ архангельскимъ дорогамъ. Взоры путешественника, утомленные однообразными, унылыми видами дикой архангельской природы, отдыхаютъ на веселыхъ, въ необозримую даль раскинувшихся лугахъ. Послѣ пустынныхъ полянъ, изрытыхъ кочками и болотами, да лѣсовъ съ чахлыми, малорослыми деревьями, пріятно остановиться среди этихъ луговъ, замыкаемыхъ со всѣхъ сторонъ волнистою линіею холмовъ и пригорковъ. На холмахъ раскинуты деревни съ высокими колокольнями; вдали чуть виднѣется городъ.
Какъ живописны окрестности Холмогоръ, такъ некрасивъ и бѣденъ самый городъ.
Тянется предъ вами грязная кривая улица, прерываемая пустырями и площадями, похожими на пустыри. Сотни полторы деревянныхъ домовъ, искривленныхъ и почернѣлыхъ отъ ветхости, раскинуты на 2-вѣ версты въ разныхъ направленіяхъ. Единственный въ городѣ каменный казенный домъ представляется роскошными палатами среди своихъ убогихъ деревянныхъ сосѣдей. Вездѣ грязно, вѣтхо, уныло….И еще грязнѣе и унылѣе покажется городъ, какъ поглядишь на его роскошную рѣку, на зеленые острова[3], съ ихъ деревнями на высотахъ и полями по косогорамъ.
И между тѣмъ этотъ убогій городокъ игралъ нѣкогда важную роль въ исторія сѣверовостока Россіи. Пронеслись надъ нимъ чуть несказочныя времена владычества Чуди, видалъ онъ и буйную вольницу Новгородскую, былъ центромъ администраціи и торговли на дальнемъ сѣверѣ во времена московскія. Однимъ словомъ, вся древняя исторія сѣвернаго края Россіи выразилась въ исторіи Холмогоръ, точно также какъ новая исторія этого края заключается въ Архангельскѣ. По этому, при всей ничтожности своей, въ настоящее время Холмогоры имѣютъ полное право на вниманіе, какъ историческій памятникъ. Для глазъ историка, самая наружность этого города, почернѣлая и вѣтхая, какъ нельзя болѣе идетъ къ нему, какъ идутъ къ старой лѣтописи ея пятна и лоскутки.
Чтобы уяснить себѣ историческое значеніе Холмогоръ и то состояніе, до котораго дошелъ этотъ городъ въ настоящее время,— необходимо, какъ мы уже замѣтили, коснуться всей исторіи глубокаго сѣвера Россіи.
Огромная цыфра пространства Архангельской губерніи (свыше 758,000 кв. верстъ) не должна вводить въ заблужденіе, касательно способности этого края къ сильному населенію. За исключеніемъ пространства подъ водою, пескомъ, непроходимыми болотами и тундрами и столь же непроходимыми лѣсами, въ настоящее время считается земли удобной для населенія не свыше 238,000 десятинъ[4]. 238,000 десятинъ удобной земли, на 78,837,000 круглымъ счетомъ десятинъ всего пространства—пропорція невыгодная. Главный характеръ почвы всей губерніи—тундра. Отрасли Скандинавскихъ горъ, которыя показываются у Бѣлаго моря и распространяются вдоль береговъ Ледовитаго, а также отдѣльные горные кряжи, тянущіяся около береговъ нѣкоторыхъ рѣкъ, подымаютъ мѣстами почву. Большія рѣки: Онега, Двина, Мезень и Печора поперегъ разсѣкаютъ всю площадь и открываютъ доступъ къ морю. Народонаселеніе узкою полосою[5] жмется къ берегамъ рѣкъ и въ особенности по берегамъ Сѣверной Двины и ея системы. Полярная суровость климата и сырость почвы кладутъ неодолимыя преграды успѣхамъ земледѣлія. Средства къ жизни природа открываетъ въ неисчерпаемомъ обиліи рыбы въ рѣкахъ и моряхъ, во множествѣ звѣрей, коими богаты пустынныя тундры. Край всѣмъ протяженіемъ Европы удаленъ отъ странъ цивилизаціи и историческаго движенія: Бѣлое море и Сѣверный океанъ, по дальности и трудности пути,—сообщеніе невыгодное. Тѣмъ не менѣе и это сообщеніе необходимо должно было возникнуть здѣсь, какъ одинъ изъ немногихъ выходовъ въ море, которые достались въ удѣлъ цѣлой восточной Европы.
Это, нѣсколько длинное, описаніе края совершенно объясняетъ намъ его исторію. Понятно: не могли развиться здѣсь густое народонаселеніе, города и цивилизація. Это былъ широкій просторъ для промышленниковъ на рыбу и звѣря. Пробрались сюда по Онегѣ и Двинѣ Русскіе люди, стали бить звѣря, ловить рыбу, да брать ясакъ звѣремъ и рыбою съ дикихъ малочисленныхъ туземцевъ. Вотъ и вся древняя исторія здѣшняго края. Главный пунктъ ея Холмогоры,—складка добычи съ промысла и мѣсто пошлиннаго сбора съ промышленниковъ. Но вотъ, въ половинѣ XVI столѣтія, Англичане завели торговлю въ Двинскомъ устьѣ. Потянулись къ этому устью со всей Россіи товары для сбыта за море; потянулась за ними и жизненная сила края,— его народонаселеніе. Интересъ жизни измѣнился: звѣроловство и рыболовство ушли на задній планъ; возникъ Архангельскъ, городъ заграничнаго сбыта русскихъ товаровъ, единственный нѣкогда портовый городъ во всей Россіи. Холмогоры должны были пасть предъ новою исторіею сѣвернаго края—и они пали, сохранивъ досихъ поръ своимъ развалинамъ названіе уѣзднаго города.
Таковъ взглядъ нашъ на прошлое поморскаго края Россіи и неразрывно связанную съ симъ прошлымъ исторію города Холмогоръ,—взглядъ, выведенный изъ соображенія мѣстныхъ условій края. Намъ слѣдуетъ теперь провѣрить его по историческимъ даннымъ и разсказать событія внѣшней и внутренней жизни, на сколько это возможно при бѣдности и отрывочности источниковъ. По отдаленности глубокаго сѣвера Россіи отъ историческаго міра, свѣдѣнія о немъ начинаются довольно поздно, если не считать за свѣдѣнія миѳологическихъ разсказовъ о немъ Грековъ. Пылкое воображеніе Грековъ считало самый сѣверъ Европы мѣстопребываніемъ блаженныхъ Гипербореевъ. Геродотъ населяетъ его сказочными андрофагами, меланхленами и фиссагенами. Византійцы повторяютъ старыя греческія сказки. Подъ вліяніемъ византійскихъ источниковъ, и нашъ Преподобный Несторъ записалъ въ своей лѣтописи разсказъ Гюря Роговича Новгородца о томъ, какъ отрокъ этого Гюря пришелъ къ Югрѣ, которые сосѣдятся съ Самоѣдами на полуночныхъ странахъ, и Югры ему разсказывали о горахъ за Лукоморьемъ высотою до неба. Отъ горъ идетъ большой кличь и говоръ. Тамъ заключены люди и сѣкутъ гору, желая вырваться. Въ горѣ просѣчено небольшое окно. Въ это окно они разговариваютъ съ пришельцами; и если кто не понимаетъ ихъ рѣчи, то кажутъ на желѣзо. Кто даетъ имъ ножъ, или сѣкиру, даютъ въ обмѣнъ шкурами. Преподобный Несторъ объясняетъ этотъ разсказъ такъ: эти люди заклепаны Александромъ, Македонскимъ Царемъ, какъ свидѣтельствуетъ объ этомъ Меѳодій Патарійскій. Византійскимъ же вліяніемъ объясняется легенда, существовавшая въ древности на Руси, что рай Земной укрытъ отъ смѣртныхъ за сѣверными горами и что Новгородцы, плавая по Ледовитому морю, видали его. Изъ византійскихъ разсказовъ, особенно замѣчателенъ слѣдующій: земля, лежащая на сѣверѣ, у океана—называется Бѣлой Сармаціей. Въ ней находится знаменитый и богатый городъ Ункрадъ, управляемый нѣсколькими вельможами. Сюда ѣздятъ корабли изъ Даніи и Нѣмецкой земли. Нѣкоторые наши старинные ученые[6] утверждали, что подъ именемъ Византійскаго Ункрада, съ его аристократическимъ образомъ правленія и торговлею съ Даніей, нужно разумѣть древніе Холмогоры, зависимые отъ бояръ Новгородскихъ и водившіе богатые торги съ Скандинавами.
Оставляя въ сторонѣ баснословные разсказы Грековъ, отмѣтимъ первое достовѣрное свидѣтельство о древнихъ жителяхъ глубокаго сѣвера Россіи, принадлежащее Тациту[7]. На сѣверѣ за Венетами (Славянами) онъ помѣщаетъ Финновъ. Описаніе образа жизни этихъ Финновъ близко подходитъ къ современному быту Лопарей. Нѣтъ у нихъ, говоритъ Тацитъ, ни оружія, ни лошадей, ни домовъ; пища у нихъ трава, одежда—кожи, ложе—земля; вся надежда ихъ въ стрѣлахъ, которыя, по недостатку желѣза, заостриваютъ костями. Охота питаетъ мужей и женъ. Дѣтямъ нѣтъ другаго убѣжища отъ звѣрей и непогоды, кромѣ шатровъ, кое-какъ сплетенныхъ изъ древесныхъ вѣтвей: сюда возвращаются съ охоты молодые, здѣсь отдыхаютъ старики. Но вести такой образъ жизни, продолжаетъ Тацитъ, они считаютъ блаженнѣе, чѣмъ трудиться въ полѣ, строить домы, съ надеждою и страхомъ смотрѣть на свои и чужія имущества. Безопасные отъ людей, безопасные отъ боговъ, они достигли самаго труднаго—отсутствія желаній.
У знаменитаго географа древности Птоломея[8] также упоминается о Финнахъ; у Іорнанда[9] въ искаженныхъ именахъ народовъ, покоренныхъ Готѳскимъ Королемъ Германарихомъ, можно узнать Чудь, Весь, Мерю и другихъ обитателей сѣверной Россіи.
Финны—нѣмецкое названіе аборигеновъ—сѣверовостока Европы. Народное названіе ихъ Суомолайнъ,—Славяне прозвали ихъ Чудью.
Этотъ народъ, по сказанію нашего лѣтописца, въ IX вѣкѣ занималъ огромное пространство отъ Москвы рѣки на югѣ до береговъ сѣвернаго океана, отъ Балтійскаго моря до оконечности хребта Уральскаго; дѣлился на множество племенъ, имѣлъ города и по всѣмъ признакамъ развитіемъ своимъ стоялъ гораздо выше Финновъ Тацита. Тѣснимая съ трехъ сторонъ племенами Германскими, Славянскими и Татарскими, Чудь углублялась болѣе я болѣе на сѣверъ; тамъ, на пустынныхъ прибрежьяхъ Бѣлаго и Ледовитаго Морей, въ тундрахъ и рѣкахъ сѣверныхъ, искала и находила она богатую добычу звѣрей и рыбы. При всей суровости подобнаго образа жизни, она была гораздо образованнѣе дикихъ своихъ соплеменниковъ — Самоѣдовъ: послѣдніе еще въ IX вѣкѣ были отличены отъ Чуди.
Послѣ всѣхъ этихъ извѣстій, нельзя не обратить вниманія и на сказанія Скандинавскія. При всемъ своемъ сказочномъ характерѣ, Саги даютъ намъ нѣсколько фактовъ, освѣщающихъ, хотя и не много, темное время свободной Чуди Бѣломорскаго берега.
Скандинавы говорятъ о трехъ обширныхъ, вольныхъ земляхъ на сѣверѣ. Отъ Финскаго залива до Гандвика (Бѣлое море) лежала Киріаландія, отъ Сѣверной Двины и Бѣлаго моря до Печоры— Біармія и за Печорою—Іотунгеимъ, страна ужасовъ и злаго чародѣйства. Съ незапамятныхъ временъ Норманы ѣздили по Ледовитому морю, отыскивая неизвѣстныя земли, заѣзжали они и въ Біармію, водили торги съ тамошними жителями и въ особенности покупали у нихъ мѣха и моржовые клыки. Первое вполнѣ достовѣрное извѣстіе о путешествіи Нормановъ въ Біармію относится къ IX вѣку. При Королѣ Алфредѣ разнесся слухъ, что въ Гандвикѣ производится богатая ловля моржей. Зубы моржовые были тогда очень цѣнны, замѣняя нынѣшнюю слоновую кость; а изъ моржовой кожи дѣлались канаты[10]. Повѣрить слухъ отправленъ былъ Норманнъ—Отеръ. Онъ объѣздилъ Бѣлое море, входилъ въ рѣки и привезъ къ Алфреду моржовые зубы и кожи. Изъ разсказа его о самой Біарміи видно, что она значительно населена была народомъ, который говорилъ почти тѣмъ же языкомъ какъ и Финны, имѣлъ судоходство и билъ морскихъ звѣрей[11]. Далѣе извѣстны Эрикъ Блодиска съ Гаральдомъ Грефеллемъ, Тореръ Бундъ съ Карли и Гвастейномъ, плававшіе въ Біармію до начала Монгольскаго періода (1252 г.). Много подробностей, разумѣется разукрашенныхъ вымысломъ, находимъ мы въ разсказѣ о путешествіи Торера и его товарищей. Отправлены они были для торговли въ Біармію Королемъ Норвежскимъ Олофомъ Святымъ. Прибыли туда во время славной ярмарки и накупили мѣховъ; предъ отъѣздомъ вздумали она еще ограбить кладбище[12], гдѣ жители зарывали, вмѣстѣ съ покойниками, часть ихъ богатства. Кладбище окружено было заборомъ: въ срединѣ, на площади, стоялъ истуканъ бога Іомаллы, съ драгоцѣннымъ ожерельемъ на шеѣ; а предъ нимъ, въ серебрянной чаше лежали деньги. Норманы зашли туда въ темную ночь и похитили все, что могли; но желая еще снять ожерелье съ идола, крѣпко привязанное, отсѣкли ему голову. Вдругъ раздался ужасный звонъ и трескъ. Стражи кладбища пробудились и начали трубить въ рога. Воры спасались бѣгствомъ. Жители съ крикомъ и воплемъ гнались за ними и со всѣхъ сторонъ окружили ихъ; но будучи неискусны въ дѣлѣ воинскомъ, не могли ничего сдѣлать отважнымъ грабителямъ, которые благополучно дошли до кораблей своихъ. Сверхъ того, въ Сагахъ много говориться о богатствѣ храма Іомаллы въ Біарміи и объ искусныхъ гаданіяхъ и чародѣйствахъ ея жителей[13].
Къ этимъ полусказочнымъ чудскимъ временамъ относили прежде и основаніе города Холмогоръ. Основываясь на томъ, что Скандинавскія Саги часто упоминаютъ о Голмгаволѣ или Голмгардѣ, столицѣ сѣвера, Миллеръ, а за нимъ и многіе другіе ученые думали, что къ этому самому Голмгарту пріѣзжали для торговъ Норманы по Бѣлому морю; здѣсь они видѣли великолѣпный храмъ Іомаллы, и стоялъ этотъ городъ на мѣстѣ нынѣшнихъ Холмогоръ. Противъ этого мнѣнія, Карамзинъ[14] замѣтилъ, что подъ именемъ Гольмгарда Норманы разумѣли Новгородъ, потому что, по ихъ словамъ, этотъ городъ достался Ярославу, сыну Владиміра; по нашимъ же историческимъ памятникамъ имя Колмогоръ (такъ въ старину писались Холмогоры) извѣстно не ранѣе XIV столѣтія; именно въ первый разъ упоминается оно въ грамотѣ Іоанна Іоанновича и Великаго Новагорода къ Посаднику Двинскому[15]. Вполнѣ соглашаясь съ Карамзинымъ, что одного созвучія именъ слишкомъ мало, чтобы счесть Норманскій Гольмгардъ Холмогорами, замѣтимъ, что указаніе на Холмогоры въ XIV столѣтіи нисколько не опровергаетъ того, что они могли существовать и ранѣе. Сличая извѣстія Византійцевъ объ Ункрадѣ, скандинавскія сказанія о торгахъ, селеніяхъ и храмахъ чудскихъ, нельзя не допустить, что и Чудь сѣверная могла имѣть свое главное селеніе или мѣсто, какъ имѣли его Весь на Бѣлоозерѣ, Меря въ Ростовѣ, Мурома въ городѣ того же имени. Сверхъ сего мы имѣли прямое свидѣтельство, что Новгородцы, придя на Двину, уже застали на мѣстѣ нынѣшнихъ Холмогоръ три деревни: Курцево, Качково и Подрокурье[16]. Все это относитъ первоначальное, хотя бы и подъ другимъ именемъ, существованіе Холмогоръ едва ли не ко временамъ Чуди свободной[17].Съ появленіемъ Новгородцевъ въ области рѣки Сѣверной Двины, мы вступаемъ на историческую почву, открываемую нашими лѣтописями и актами.
Новгородцы называли земли отъ Бѣла озера къ сѣверу между Онегою, Двиною, до Мезени Чудью Заволоцкою или Заволочьемъ. Названіе это произошло отъ волока—пространство на югѣ между областями рѣкъ Онеги и Двины. Земли на Вагѣ, составляющія нынѣшній Шенкурскій уѣздъ, назывались: Вагою, или Важскою десятиною, Терскій берегъ Студенаго моря и окружающія его страны—Терь или Трѣ; отъ Мезени до р. Печоры слѣдовала земля Печора, къ югу отъ нея Перемь или Пермь. Прибрежья Карскаго моря носили названіе — Лукоморя. За каменнымъ поясомъ (Уральскимъ хребтомъ) лежали Югра или Угра и Самоядь.
Извѣстія о завоеваніи Заволочья Новгородцами очень скудны. Въ X и XI столѣтіи главный интересъ возраждающагося Государства Русскаго былъ на югѣ: естественно, что и древніе лѣтописцы слѣдили болѣе за событіями Кіева, Чернигова, Галича и другихъ странъ южныхъ; даже у Новгородскихъ лѣтописцевъ встрѣчаемъ рѣдкія указанія на отдаленное Заволочье. Несомнѣнно, при всемъ томъ, что уже въ ІХ вѣкѣ южная Чудь была въ самой живой торговлѣ и политической связи съ славянскими племенами: вмѣстѣ съ Славянами Новгородскими и Кривичами она призвала Варяговъ, жила съ славянскимъ племенемъ какъ равная съ равнымъ и вскорѣ слилась съ нимъ, благодаря единству вѣры и власти. Этому слитію съ славянскими племенами неминуемо должна была подвергнуться и сѣверная Чудь Заволоцкая: путь въ ея землю былъ въ рукахъ Новгородцевъ: богатая добыча манила къ себѣ это промышленное племя; туземцы слабые числомъ, слабые морально и физически сравнительно съ Европейскими завоевателями не могли дать имъ рѣшительнаго отпора, ни выдержать продолжительной борьбы.
Дѣло завоеванія Новгородцевъ начиналось обыкновенно партіею промышленниковъ, называвшеюся ватагой, подъ предводительствомъ ватамана. Благословлялась эта ватага[18] предъ отправленіемъ въ путь у Св. Софіи, обѣщая въ случаѣ удачи промысла, десятину на храмъ Божій. Двумя путями, чрезъ Онегу и Двину, входила она въ Заволочье, промышляла звѣря и налагала ясакъ на чудскія племена. Послѣдамъ ихъ шла дружина, набранная изъ вольницы Новгородской, подъ названіемъ данниковъ[19], довершила завоеванія открытой земли, брала съ Чуди, что только могла взять; а часто и уронъ терпѣла отъ озлобленныхъ туземцевъ.
Вотъ лѣтописныя извѣстія о борьбѣ Новгородцевъ съ Заволочьемъ.
Подъ 1032 годомъ встрѣчаемъ извѣстія, что какой-то Улѣбъ изъ Новагорода ходилъ на Желѣзныя ворота (въ нынѣшнемъ Кемскомъ уѣздѣ, между Вардыгорой и Пономаревымъ мысомъ). Походъ былъ неудаченъ, и изъ дружины Улѣбовой мало вернулось домой.
Въ 1078 году, Князь Новгородскій Глѣбъ погибъ въ походѣ въ Заволочьѣ.
Великому Князю Ярополку Владиміровичу (1132—1139) Новгородцы дали печорскія дани;—явное доказательство, что Новгородцы въ то время уже утвердились до Печоры.
Въ 1187 году, за Волокомъ и на Печорѣ было востаніе. Новгородскіе даньщики были перебиты; востаніе, какъ видно было въ разныхъ мѣстахъ и въ одно время. 1193 г. Новгородцы пошли ратью за Уралъ, на Югру съ воеводою Ядрѣемъ. Югра измѣною погубила воеводу и все войско; спаслось 80 человѣкъ, которые въ великою нуждою добрались до Новагорода.
Далѣе въ лѣтописяхъ ничего уже не слышно о востаніяхъ Чуди Заволоцкой. Основываясь на этихъ извѣстіяхъ, Профессоръ Соловьевъ[20] считаетъ владычество Новгородцевъ въ Заволочьѣ непрочнымъ до самаго монгольскаго времени. Но изъ грамоты[21] Новгородскаго Владыки Іоанна Игумену Архангельскаго монастыря Лукѣ видно, что Заволочье въ первой половинѣ XII вѣка было волостію Новгородскою, съ населеніемъ христіанскимъ; жили въ ней посадники Новгородскіе, бояре, купцы, игумены и попы и проч. Въ Уставѣ Святослава Ольговича 1138 года, упоминаются слѣдующіе доходы Владыки Новгородскаго въ Заволочьѣ: въ Онегѣ на Волдутовѣ погостѣ 2 сорочка, на Тудоровѣ погостѣ 2 сорочка, на И?ани погостѣ съ даромъ 3 сорочки, на Ракулѣ 3, на Спирковѣ 2, у Вихтуя сорочекъ, въ Пинезѣ 3, въ Кергрелѣ 3, Усть-Емцѣ 2, Усть-Ваги 2 и проч. Прямое указаніе, что, всѣ эти погосты были давно уже съ христіанскимъ населеніемъ. Такое же полное развитіе Новгородской жизни въ Заволочьѣ обнаруживается и въ договорѣ 1264 года, Великаго Князя Ярослава Ярославича съ Новгородцами [22]. Здѣсь упоминается о мужахъ Новгородскихъ, управлявшихъ Заволочьемъ, Колою, Терью, Перемью, Печорою, Югрою, волостями Новгородскими, о боярахъ, купчинахъ и смердахъ. Чтобы такъ крѣпко и широко утвердиться Новгородцамъ въ Заволочьѣ—очевидно нужны цѣлыя столѣтія. При томъ, всматриваясь пристальнѣе въ извѣстія о возмущеніяхъ въ Заволочьѣ, мы видимъ, что онѣ относятся болѣе къ отдаленнымъ областямъ Чудскимъ и преимущественно къ Югрѣ, которая дѣйствительно долго не поддавалась русскому вліянію; на этомъ основаніи необходимо отнести окончательное завоеваніе и утвержденіе Новгородцевъ въ Заволочьѣ къ XI столѣтію.
Вмѣстѣ съ завоеваніемъ Заволочьѣ быстро шла и колонизація этой страны. Снарядить промышленную ватагу, въ особенности набрать и отправить цѣлую дружину для открытія новыхъ земель и промысловъ—могли только богатые люди, бояре Новгородскіе. Положивъ свои капиталы на предпріятіе, они естественно оставляли за собою и всѣ выгоды: земли, ими открываемыя, закрѣпляли за собою и своимъ родомъ, а не за Великимъ Новгородомъ; такимъ образомъ, въ Заволочьѣ образовались обширныя владѣнія могущественныхъ бояръ Новгородскихъ. Они обращали туземцевъ въ холоповъ, выселяли изъ Руси своихъ людей, нанимали половниковъ, приглашали промышленниковъ на рыбныя ловли, соляныя варницы, звѣриныя и птичьи промыслы; строили села, церкви, крестили Чудь, заводили монастыри. Въ XII вѣкѣ Христіанство было уже распространено въ Заволочьѣ. Благодаря Христіанству и колонизаціи, постепенно и незамѣтно русѣло Чудское племя; такъ что теперь по всему теченію Двины Чудскаго ничего не осталось, кромѣ названій нѣкоторыхъ урочищъ.
Изъ Новгородскихъ боярскихъ родовъ, владѣвшихъ обширными волостями въ Заволочьѣ, особенно замѣчательны Борецкіе, которымъ принадлежала Борецкая волость въ нынѣшнемъ Шенкурскомъ уѣздѣ,—Кемь, Сумскій посадъ, земли по Двинскому устью въ нынѣшнемъ Архангельскѣ и его уѣздѣ[23]: Лявля, Малокурье, Кудьма, Ненокса и проч. Владѣнія этого рода особенно обширны были при Исаакѣ Борецкомъ, посадникѣ Новгородскомъ, и знаменитой супругѣ его, Марѳѣ посадницѣ. Жили Борецкіе, какъ извѣстно, въ Новгородѣ, и время отъ времени объѣзжали свои обширныя владѣнія. Въ одинъ изъ подобныхъ объѣздовъ погибли въ морѣ два сына Марѳы посадницы Антонъ и Феликсъ; тѣла ихъ выкинуло на Корельскій берегъ Двинскаго уѣзда, и на этомъ самомъ мѣстѣ, на гробахъ дѣтей, горестная мать основала монастырь Св. Николая, давъ ему богатый вкладъ.
На Вагѣ были волости Новгородскихъ бояръ Степановыхъ. Въ 1426 году, Новгородскій посадникъ Василіи Степановъ въ своей Богословской вотчинѣ основалъ монастырь названный Богословскимъ, а на устьѣ Пѣнежки построилъ городокъ Пѣнежскій, куда посылалъ управителей для надзора за своими владѣніями. Но самые богатые помѣщики по Вагѣ и рѣчкамъ ея системы были Своеземцовы, распространившіе свои владѣнія при Василіѣ Матѳеичѣ Своеземцовѣ, посадникѣ Новгородскомъ.
На Мезени властвовали бояре Окладниковы. Есть указанія, что и Строгановы принадлежали къ стариннымъ здѣшнимъ помѣщикамъ- промышленникамъ. Преданіе говоритъ, что Новгородцы Строгановы промышляли на Новой Землѣ и тамъ нѣкоторые изъ нихъ погибли отъ стужи и цынги; одинъ изъ заливовъ Новой Земли до сихъ поръ носитъ названіе Строгановой губы. Были владѣнія Строгановыхъ и въ Колѣ: въ жалованной грамотѣ Кольскому Печенгскому монастырю упоминаются дворы монастырскіе, на Кольскомъ посадѣ, данья Семена Аникіева съ племянники Строгановыхъ[24].
Владѣтели всѣхъ этихъ огромныхъ волостей жили въ Новѣгородѣ, управляли ими чрезъ своихъ холоповъ и изрѣдка сами объѣзжали свои владѣнія. Они и не принадлежали по этому къ населенію Заволоцкому и назывались боярами Новгородскими, а не Двинскими. Власти Великій Новгородъ надъ ихъ промыслами и имѣніями не имѣлъ почти никакой, за исключеніемъ десятиннаго сбора. Лучшимъ выраженіемъ этой слабой связи между Господиномъ Новымъ-Городомъ и имѣніями его бояръ въ Заволочьѣ служитъ названіе десятина, которое носила на примѣръ земля Важская. Слово Важская десятина ясно доказываетъ, что Новгородъ разсматривалъ эту землю не какъ государственное владѣніе, а какъ доходную статью съ чужихъ имѣній. Въ договорѣ Великаго Князя Ярослава Ярославича съ Новгородцами, Заволочье (въ смыслѣ земель по Двинѣ), Терь, Перема, Печора, Югра названы волостями Новгородскими. Упомянуто даже отдаленное Коло, и ничего не говорится о Вагѣ, Кеми, Мезени ; явный знакъ, что эти земли не были волостями Новгорода, а частными владѣніями его бояръ.
Рядомъ съ боярами Новгородскими, владѣвшими въ Заволочьѣ, упоминаются бояре Двинскіе. Это сословіе образовалось изъ Новгородскихъ выходцевъ, искони поселившихся на Двинѣ и собственнымъ промысломъ или покупкою, или даромъ отъ Новгорода пріобрѣтшихъ населенныя имѣнія, ловли, варницы и проч. въ Заволочьѣ. Имѣнія эти группировались главнымъ образомъ по Двинѣ и были мелки и незначительны, сравнительно съ имѣніями собственно Новгородскихъ бояръ. Двинскіе бояре владѣли ими по общему помѣстному новгородскому праву: судились у Двинскаго посадника, надѣлялись волостями и лишались ихъ за вины по волѣ Великаго Новгорода. Новгородъ распоряжался ихъ владѣніями, какъ государственною волостію, опредѣлялъ права ихъ въ договорахъ съ Великими.Князьями и на имя ихъ писалъ грамоты въ Двинскую землю[25]. Въ Новгородскихъ владѣніяхъ впрочемъ никогда не была развита централизація, къ которой стремились въ послѣдствіи Князья Московскіе. Помѣстныя владѣнія отдаленнаго Заволочья казались до такой степени чуждыми новгородской территоріи, что, какъ увидимъ впослѣдствіи, очень часто вольница новгородская дѣлала на нихъ набѣги, грабила и жгла Заволочье, какъ землю вражескую.
Другія сословія были купцы Заволоцкіе, имѣвшіе своего старосту, жившіе по посадамъ и селамъ. Много было въ Заволочьѣ и купцовъ Новгородскихъ.
За ними слѣдовали люди посадскіе, управлявшіеся сотскимъ.
Низшій классъ составляли смерды — простые люди, занявшіеся хлѣбопашествомъ и промыслами, не принадлежавшіе помѣщикамъ. Замѣчательно, что изъ древнихъ временъ проникали въ Заволочьѣ Суздальскіе смерды[26].
Въ волостяхъ и на промыслахъ бояръ Новгородскихъ и Двинскихъ работали холопы и рабы, а также и трудники, или наймиты. Послѣдніе дѣлились на половниковъ и третниковъ, смотря по части промысла, слѣдующей имъ за трудъ. Половники впрочемъ скоро стали близко къ холопамъ, и судились и управлялись самими помѣщиками.
Особымъ сословнымъ отдѣломъ нужно поставить людей или такъ называемыхъ дѣтей многочисленныхъ монастырей Заволоцкихъ. Ко временамъ новгородскимъ нужно отнести основаніе монастырей: Архангельскаго Святаго Михаила на Чудскомъ уронищѣ Пуръ-Наволокѣ; монастырь основанъ въ XII вѣкѣ и въ настоящее время находится при въѣздѣ въ городъ Архангельскъ;—Николаевскаго Корельскаго монастыря на устьѣ Двинскомъ; Лявленскаго Успенскаго въ окрестностяхъ нынѣшняго Архангельска;—построенъ Новгородскою посадницею Настасьею, надъ гробомъ брата ея Стефана; въ настоящее время не существуетъ: Кривецкаго, Покровскаго и Ивановскаго въ нынѣшнемъ Холмогорскомъ уѣздѣ; Богословскаго и Троицкаго и другихъ монастырей на Вагѣ[27]; наконецъ знаменитаго Соловецкаго монастыря. Свидѣтельствуя о благочестіи бояръ Новгородскихъ, всѣ эти монастыри имѣли первенствующее вліяніе на быстрое распространеніе Христіанской вѣры, а съ нею и русской цивилизаціи въ Заволоцкой Чуди.
Таково было устройство Заволочья и его населенія. Объясненныя нами сословныя различія всѣ указаны въ упомянутой уже грамотѣ XII вѣка Владыки Новгородскаго Іоанна Игумену Михайловскаго Архангельскаго монастыря Лукѣ съ братіею. Выписываемъ вполнѣ эту драгоцѣнною грамоту въ окончательное подтвержденіе нашего мнѣнія.
«Благослови Архіепископъ Новгородскій Іоаннъ Владыка у Св. Михаила вседневную службу и благослови Игуменомъ Луку къ Св. Михаилу, и буди милость Божія и Святыя Софіи и Святаго Михаила на посадникахъ Двинскихъ, и на Двинскихъ Боярахъ, и на Боярахъ Новгородскихъ, на владычнѣ намѣстникѣ, на купецкомъ старостѣ и на всѣхъ купцахъ Новгороцкихъ и Заволочскихъ, и на Игуменахъ и на попѣхъ, и на всемъ причтѣ церковномъ, и на соцкомъ и на всѣхъ крестьянахъ, отъ Емцы и до моря, что есть потребовали милости Божіей Св. Михаилу вседневную службу; и вы, дѣти мои, почтитеся о милостинѣ къ Св. Михаилу, и къ Игумену, и ко всему стаду. А ты, Игуменъ, съ Соборомъ и стадомъ Св. Михаила, Бога моли за всѣхъ крестьянъ; и буди милость Божія, Св. Софіи и Св. Михаила на всѣхъ крестьянахъ и владычне благословеніе Іоанново»[28]. Что же какое были Холмогоры съ новгородское время, среди всеобщаго помѣстнаго права въ Заволочьѣ?
Поставленные въ центрѣ Двинской области, у Двины главной сѣверной артеріи, въ близкомъ разстояніи отъ системы другой большой рѣки Онеги, противъ самаго устья Пинеги, ведущей къ системѣ Мезенской, Холмогоры сдѣлались естественно торговымъ и административнымъ центромъ Заволочья, на сколько нуженъ былъ этотъ центръ Новгородскимъ поселенцамъ. По преданію, записанному Крестининымъ въ его исторіи Холмогоръ, Новгородцы, придя на Двину, застали три селенія на мѣстѣ нынѣшнихъ Холмогоръ: Курцево, Качково и Подрокурье; къ этимъ тремъ селеніямъ Новгородцы выстроили еще три слободы: Глинки, Никольскій приходъ и Шанскій, которые всѣ вмѣстѣ получили названіе: посадовъ: Курцевскаго, Никольскаго, Глинскаго, Ивановскаго и Подрокурскаго, за исключеніемъ деревни Качково, которая осталась подъ этимъ именемъ до XVII столѣтія.
Говоря о древнемъ періодѣ Двинскаго края, мы уже замѣтили, что, на основаніи этого
преданія, съ достовѣрностію можно относить первое поселеніе на Курополкѣ ко временамъ чѵдскимъ. Сверхъ того нельзя умолчать,—хотя съ другой стороны нельзя видѣть въ этомъ историческаго факта,—что до сихъ поръ въ Холмогорахъ, въ сторонѣ отъ бывшаго острога, поставленнаго при Михаилѣ Ѳеодоровичѣ, показываютъ насыпь, въ народѣ называемою городищемъ; но въ двинской лѣтописи прямо сказано, что никакой крѣпости или городища до Михаила Ѳеодоровича ни Новгородцы, ни Москвичи на Холмогорахъ не строили; слѣдовательно показываемое городище нужно отнести ко временамъ чудскимъ. Такъ думали Крестининъ, фонъ-Пошманъ, Молчановъ и другіе прежніе историки Двинскаго края. Правда ли это, — рѣшить трудно. По крайней мѣрѣ, вмѣстѣ съ прочими соображеніями и это склоняетъ насъ болѣе къ тому мнѣнію, что Холмогоры-старое чудское мѣсто.
Для управленія Заволоцкою Чудью, Новгородцы ставили здѣсь своихъ чиновниковъ, подъ именемъ посадниковъ. Посадники жили не въ вышеупомянутыхъ пяти посадахъ, а въ деревняхъ: Матигорахъ и Ухтъ-Островѣ, въ 5-ти верстахъ отъ нынѣшнихъ Холмогоръ. Это совершенно объясняетъ намъ, почему имя Холмогоръ въ первый разъ встрѣчается такъ поздно, въ грамотѣ XIV столѣтія[29]. Въ XII и XIII вѣкахъ не могли быть упомянуты въ памятникахъ Колмогоры, потому что посадники Двинскіе, на имя коихъ шли грамоты, жили тогда не въ Колмогорахъ, а Матигорахъ. Между тѣмъ намеки на существованіе Холмогоръ находимъ гораздо ранѣе XIV столѣтія. Грамота Великаго Князя Андрея Александровича объ отправленіи Великокняжескихъ ватагъ въ море за потками (птицами) послана посадникамъ и старостамъ. Во 2-й грамотѣ (XIII столѣтія) Ярослава Ярославича сказано, что въ Заволочьѣ должны быть правители Новгородскіе, а не Княжескіе[30]; — очевидно указываются здѣсь посадники Колмогорскіе, жившіе въ вышеупомянутыхъ деревняхъ. Въ XII столѣтіи, въ уставѣ Святославовомъ упоминается Иванъ погостъ на Заволочьѣ, откуда Епископъ Новгородскій получалъ 3 сорочки (кугъ); этотъ Ивань-погостъ
обставленъ въ уставѣ слѣдующими мѣстностями: Ракуль (существуетъ до сихъ поръ въ 50 верстахъ отъ Холмогоръ), Вихтуй, Пинега, Кегрель, Усть-Емца; значитъ дѣло идетъ о Холмогорскомъ Иванскомъ погостѣ. Наконецъ, въ приводимой нами благословенной грамотѣ Владыки Іоанна, XII столѣтія: упоминается о посадникѣ Новгородскомъ, старостѣ купецкомъ и сотскомъ на Двинѣ, отъ Емцы до моря; значитъ были же здѣсь городъ или посадъ подъ властію одного посадника, одного старосты и одного сотскаго; надо же куда нибудь помѣстить этихъ чиновниковъ!—И такъ Колмогорскіе посады стояли, гдѣ они стоятъ теперь отъ глубокой древности; а къ XIV столѣтію переселились туда изъ Матигоръ и Ухтъ-Острова и Новгородскіе посадники.
Двинскіе посадники давали судъ по дѣламъ уголовнымъ и спорнымъ гражданскимъ всему Заволочью. Изъ грамотъ видно, что въ XIV столѣтіи отъ вѣдомствъ ихъ были отдѣлены промыслы на берегахъ морскихъ и на Печорѣ. Самые посады Холмогорскіе были одинъ отъ другаго отдѣльными и независимыми городками: вносили отдѣльно подати, несли общественныя службы каждый за себя. Отъ всѣхъ посадовъ избирался сотскій для сбора доходовъ новгородскихъ. Купцы Завѳлоцкіе и временно торгующіе Новгородскіе управлялись своимъ сторостою; владыка Новгородскій отъ себя держалъ здѣсь намѣстника, для сбора слѣдующей ему десятины и управленія волостями Св. Софіи.
Другія кое-какія подробности о Холмогорахъ увидимъ при изложеніи дальнѣйшаго хода событій.
Во 2-й половинѣ XIV столѣтія начинаются набѣги на Заволочье вольницы Новгородской, подъ названіемъ Ушкуйниковъ. Ушкуи—это лодки[31], на которыхъ Смѣлые Новгородцы проникали и въ отдаленную Сибирь и по Волгѣ до Татарскихъ улусовъ Астрахани. Много терпѣла Двинская колонія отъ своихъ земляковъ и родичей, не разбиравшихъ родню и друзей, когда дѣло касалось до прибыли и добычи; а иногда и Двиняне были увлекаемы ими на разбои. Ушкуйники—явленіе весьма замѣчательное въ исторіи Новгорода. Буйный разгулъ Новгородской молодежи искалъ себѣ выхода въ предпріятіяхъ самыхъ отчаянныхъ и опасныхъ: на утлыхъ лодкахъ заходила она за тридевять земель отъ роднаго города, ища славы и добычи.— Ушкуйникамъ обязанъ Новгородъ необъятнымъ расширеніемъ границъ своихъ на сѣверовостокѣ; но они же много зла сдѣлали Новгороду, продолжая свои набѣги на земли, давно принадлежащія Новгороду, населенныя ихъ же родичами-Новгородцами. Они раздражали и вооружали противъ себя народонаселеніе, и тѣмъ самымъ разрывали связь между колоніями и метрополіей, заставляли колоніи отказаться отъ Великаго Новгорода и искать другихъ защитниковъ.
Въ 1342 году, въ княженіе Симеона Іоанновича, сынъ Новгородскаго Посадника Варѳоломея Лука, не послушавъ Новагорода и Митрополича благословенія, собралъ холоповъ, пошолъ за волокъ на Двину и поставилъ тамъ городокъ Орлецъ (по Двинѣ, въ 30-ти верстахъ отъ Холмогоръ, въ нынѣшній Паниловской волости). Изъ этого городка онъ разбойничалъ по Двинѣ, взялъ, по выраженію лѣтописи, всѣ погосты на щитъ (вѣроятно досталось тутъ и Холмогорамъ); а сынъ его Анцыферъ ходилъ на Волгу. Разъ выѣхалъ Лука на разбой только съ двумя стами человѣкъ; Двиняне воспользовались этою оплошностію, разбили отрядъ, а самаго Луку убили.
Въ 1364 году, молодые люди Новгородскіе, съ многими дѣтьми боярскими и воеводами Александромъ Авакумовичемъ и Степаномъ Лапою, воевали отъ Югры по рѣкѣ Оби до моря, а другая половина рати завоевала верховье Оби. Какъ замѣтно, на возвратномъ пути они хотѣли ограбить Заволочье; Двиняне стали противъ нихъ полкомъ, но были разбиты.
Въ 1369, 71, 74 и 75-мъ годахъ, въ княженіе Дмитрія Іоанновича, Ушкуйники страшно разбойничали по Волгѣ и Камѣ, разграбили Ярославль, Кострому, Вятку, Болгары, Нижній Новгородъ, ходили до Сарая и Астрахани. Дмитрій Іоанновичъ поднялъ за это на Новгородъ ополченіе 29-ти волостей. На силу умилостивили Новгородцы Великаго Князя и заплатили за миръ 8-ть тысячь рублей. 5-ть тысячь рублей собрали въ Заволочьѣ, потому что и Двиняне участвовали въ набѣгахъ по Волгѣ.
Въ 1417 году, Новгородскіе бѣглецы Симеонъ Жадовскій и Михаилъ Разсохинъ, собравъ толпы бродягъ на Вяткѣ въ Устюгѣ, наѣхали нечаянно на Заволочьѣ, повоевали Борокъ,—волость дѣтей Двинскаго боярина Ивана Васильевича, и Емцу, сожгли Колмогоры и плѣнили двухъ бояръ Новгородскихъ. Четверо другихъ бояръ, нагнавъ разбойниковъ подъ Моржомъ на островѣ, отбили свою братію и отняли весь полонъ. Сынъ посадника Василій Юрьевичъ ходилъ въ погоню за разбойниками до самаго Устюга. Много, по всей вѣроятности, было и другихъ набѣговъ Ушкуйниковъ, не отмѣченныхъ къ лѣтописяхъ; были, должно быть, и притѣсненія бояръ Двинскихъ со стороны могущественныхъ бояръ Новгородскихъ: по крайней мѣрѣ въ концѣ XIV столѣтія замѣтно сильное нерасположеніе Заволочья къ Новугороду. Должно быть много терпѣли Заволоцкіе жители отъ Новгорода, если забыли, что они также Новгородцы, вольныя дѣти одной матери Св. Софіи, если смотрѣли на Московскую рать, какъ на избавителей и съ радостію отдали себя и землю свою скипетру Московскому.
Борьба Новгорода Съ Великими Князьями за Заволочье и присоединеніе послѣдняго къ Москвѣ замѣчательны между прочимъ и потому, что представляютъ намъ много подробностей, рисующихъ юридическій бытъ Заволочья.
Первоначально всѣ отношенія Великихъ Князей Русскихъ къ Заволочью ограничивались тѣмъ, что получали они отъ Новгорода такъ называемыя печерскія дани. Дань эта была дана въ первый разъ, какъ мы уже прежде замѣтили, Ярополку Владиміровичу около 1233 года. Понимая, что главное могущество Новгорода заключается въ богатыхъ доходахъ изъ колоній, Князья Суздальскіе не разъ пытались смирить Новгородъ, мѣшая его сношеніямъ съ Заволочьемъ: такъ Великій Князь Андрей Боголюбскій тревожилъ Новгородскихъ чиновниковъ, собиравшихъ дани за Онегою; точно также Всеволодъ Георгіевичъ, за изгнаніе изъ Новгорода свояка своего, Князя Ярослава Владиміровича, въ 1196 году мѣшалъ Новгородцамъ брать налоги въ Двинской землѣ; Ярославъ Владиміровичъ засѣлъ въ Торжкѣ и оттуда властвовалъ надъ областями Новгородскими и бралъ дань даже за Волокомъ.
Въ 1264 году, Великій Князь Ярославъ Ярославовичъ заключилъ договоръ съ Новгородцами, по которому не имѣлъ права держать въ волостяхъ Новгородскихъ, въ томъ числѣ и въ Заволочьѣ, своихъ мужей; могъ получать оттуда дары, но не дань; ни кому безъ посадника Новгородскаго не раздавать волостей, и никого ихъ не лишать; бояре и дворяне Великокняжескіе не могли ни держать временно, ни купить, ни въ даръ получать селъ по всей волости Новгородской; также не выводить людей, не принимать, закладчиковъ[32] Великій Князь Андрей Александровичъ (1294 —1304), какъ видно изъ грамоты его къ Двинскимъ посадникамъ, заключилъ договоръ съ Новгородомъ, въ которомъ выговорилъ себѣ право посылать три ватаги на море для ловли рыбы на Великаго Князя, и погосты обязаны были давать имъ кормъ и подводы, равно какъ и сокольникамъ Княжескимъ, которые добывали потки въ Заволочьѣ. Сверхъ того сказано, чтобы Новгородскіе промышленники не ходили на Терскую сторону; тамъ только слуги Великаго Князя могли ловить птицъ. Замѣчательно, что объ этомъ правѣ своемъ Великій Князь выразился такъ: какъ пошло при моемъ отцѣ и при моемъ братѣ не ходитъ на Терскую сторону Новгородцамъ, и нынѣ не ходитъ; слѣдовательно Св. Александръ укрѣпилъ за собою Терь. Михаилъ Ярославичъ (1304—1319), вступилъ на Великокняжескій престолъ, обязался въ договорныхъ грамотахъ съ Новгородцами посылать людей своихъ за Волокъ только въ двухъ насадахъ (лодкахъ, по объясненію Карамзина) и посылать изъ Новгорода, а не съ низу; далѣе, на откупъ отдавать дани только Новгородцу; холопа и половника безъ господина не судить; въ одной грамотѣ сказано даже, чтобы Великій Князь вовсе не посылалъ своего мужа за Волокъ, а слалъ Новгородца.
Всѣ эти договоры Новгородцевъ съ Суздальскими Князьями показываютъ до такой степени боялись Великокняжескаго вліянія въ Заволочьѣ и какъ старались оградить и обезпечить за собою эту драгоцѣнную волость. Великіе Князья Московскіе въ стремленіи своемъ уничтожить вольность Новгорода долго не наносили, да и не могли нанести ему рѣшительнаго удара, но мудро старились сначала потрясти его богатство и торговлю, отнять у него большіе доходы и дани. Они не могли не обратить вниманія на Заволочье, самую богатую волость Новгородскую: и поэтому дѣлаютъ постоянныя попытки на овладѣніе Заволочьемъ, умѣютъ найти сочувствіе и поддержку въ самомъ народонаселеніи его и умѣютъ пользоваться этимъ расположеніемъ.
Въ 1337 году, Іоаннъ Даниловичъ Калита предпринялъ походъ въ Двинскую землю. Истощая казну свою частыми путешествіями въ корыстолюбивую орду, и видя, что Новгородцы не расположены подѣлиться съ нимъ сокровищами сибирской торговли, онъ хотѣлъ перехватить ихъ вооруженною рукою. Полки Іоанна шли зимою: изнуренные трудностями пути и встрѣченные сильнымъ отпоромъ Двинскихъ чиновниковъ, они не имѣли успѣха и возвратились, потерявъ много людей[33].
Отъ временъ Калиты остались двѣ грамоты въ Заволочье объ освобожденіи Печорскихъ сокольниковъ отъ даней и объ отдѣленіи Печорской стороны отъ власти Колмогорскаго посадника и бояръ Двинскихъ. Точно такая же грамота послана въ Холмогоры и отъ Новгорода при Великомъ Князѣ Іоаннѣ Іоанновичѣ.
Великій Князь Димитрій Іоанновичъ, послѣ удачнаго похода своего на Новгородъ, въ 1386 году, обязалъ Новгородцевъ ежегодно платить черный боръ, взявъ сверхъ сего 8-мь тысячъ окупу съ Новгородскихъ волостей.
Рѣшительная попытка на присоединеніе Заволочья была сдѣлана при Великомъ Князѣ Василіѣ Димитріевичѣ.
Въ 1392 году, Новгородцы отказались платить черный боръ за свои волости, отказались и въ подсудности Митрополиту Московскому;—рать Московская взяла Торжокъ и стала раззорять волости Новгородскія. Въ отмщеніе за это, Новгородцы изъ Заволочья по Двинѣ отправились со множествѣ Ушкуевъ и Насадовъ во владѣнія Великокняжескія, раззорили Кличень, Устюжну, Устюгъ и Бѣлозерскъ и много добычи отправили отсюда внизъ по Двинѣ. Дальнѣйшей борьбы съ Великимъ Княземъ на этотъ разъ вести они впрочемъ не рѣшились.
Не желая подвергать опасностямъ свою Заволоцкую область, на которую Великій Князь готовился дѣйствовать изъ Бѣлоозера и Устюга, они поспѣшали стараніемъ умилостивить Василія Димитріевича и вручили Митрополиту Кипріану судную на себя грамоту. Миръ продержался до 1397 года; въ этомъ году, Великій Князь послалъ на Двину Андрея Албертова и другихъ бояръ, которые ѣздили по всей Двинской свободѣ и говорили людямъ: чтобы вамъ задаться за Великаго Князя! Онъ бы оборонялъ васъ отъ Новгорода… и всѣ Двинскіе бояре, и главный между ними Иванъ Никитинъ и всѣ Двиняне задались за Великаго Князя и крестное цѣлованіе Новгороду сложили. Вмѣстѣ съ Заволочьемъ, Василій Димитріевичъ отнялъ у Новгородцевъ и другія волости: Волокъ, Ламскій, Торжокъ, Вологду, Бѣллицкій Верхъ.
Новгородцы поспѣшили отправить въ Москву съ просьбами и объясненіями Владыку, посадника, знатнѣйшихъ бояръ; но Василій Димитріевичъ не хотѣлъ и слышать о возвращеніи Заволочья: тогда они взялись за оружіе и въ числѣ 8-ми тысячъ человѣкъ, подъ предводительствомъ посадника Тимоѳея Юрьевича, снова выжгли и раззорили Бѣлозерскъ, Вологду и Устюгъ. Послѣ сего, въ 1398 году, войско ихъ раздѣлилось: 3,000 пошло на Галичъ; остальныхъ 5-ть тысячъ воеводы Новгородскіе, посадники Тимоѳей Юрьевичъ, Юрій Дмитріевичъ и Василій Борисовичъ повели на Двину. Подошли они къ Орлецу городку; тамъ встрѣтилъ ихъ Владычный волостень[34] Исаія и говоритъ: Господа Воеводы! Бояринъ Князя Великаго Андрей, съ Иваномъ Никитинымъ и съ Двинянами наѣхали въ самый великій день на Вель, волость Св. Софіи, раззорили ее и взяли окупъ; а отъ Князя Великаго пріѣхалъ на Двину въ Засаду Князь Ѳеодоръ Ростовскій городка блюсти и судить; между тѣмъ Двинскіе воеводы Иванъ и Кононъ со своими пріятелями раздѣзили себѣ волости Новгородскія и бояръ Новгородскихъ.—Получивъ эти извѣстія, посадники тотчасъ же стали осаждать Орлецъ. Двиняне защищались 4 недѣли; но когда Новгородцы поставили пороки и стали ломать стѣны, осажденные принуждены были сдаться, вышли изъ Орлеца и били челомъ Новгородцамъ. Посадникъ Тимоѳей Юрьевичъ принялъ ихъ, держа въ одной рукѣ мечъ казни для измѣнниковъ, въ другой милостивую грамоту для жителей, раскаивающихся въ винѣ своей. Князь Ѳеодоръ Ростовскій съ его дружиною былъ отпущенъ безъ обиды; отъ него отняли только присуды и пошлины, которыя онъ успѣлъ собрать въ Заволочьѣ,—да взяли еще потомъ у гостей Московскихъ окупа за него 300 рублей[35]. Двиняне заплатили 2,000 рублей, да 3,000 копей. Нѣсколько человѣкъ были казнены тутъ же въ Орлецѣ, а Заволоцкіе воеводы Иванъ и братья его Айфалъ, Герасимъ и Родіонъ въ цѣпяхъ отведены были въ Новгородъ и представлены на судъ народа, какъ измѣнники. Іоаннъ былъ сброшенъ съ моста въ Волховъ, Герасимъ и Родіонъ пострижены въ монахи, а Айфалъ убѣжалъ съ дороги. Дѣйствуя чрезвычайно осторожно, Новгородцы, не смотря на успѣшный ходъ дѣла, поспѣшили предложить миръ Василію Димитріевичу. Василій зналъ, что въ то же время они просятъ покровительства Витовта Литовскаго; опасаясь борьбы еще болѣе затруднительной, вынужденъ былъ дать миръ Новгороду и отказался отъ Заволочья и другихъ захваченныхъ волостей. Такъ неудачно кончилось столь много въ началѣ обѣщавшее предпріятіе Василія Димитріевича.
Долго, впрочемъ, не хотѣлъ онъ растаться съ своею любимою мыслію присоединить Заволочье къ Москвѣ, и въ 1401 году, поддержалъ Айфала въ нападеніи его на Двину. Послѣ многихъ приключеній, Айфалъ съ братомъ своимъ Герасимомъ, убѣжавшимъ изъ Новгородскаго монастыря, съ Московскою ратью вторгнулся въ Заволочье, разграбилъ его, захватилъ посадниковъ Двинскихъ Осипа Филипповича и Наума Ивановича; но былъ разбитъ на Холмогорахъ и потерялъ свой плѣнъ. Долго еще послѣ того ушкуйничалъ Айфалъ, пока не былъ убитъ на Вяткѣ другимъ Ушкуйникомъ Михайломъ Разсохинымъ. О нападеніи послѣдняго на Заволочье и о сожженіи имъ Холмогоръ[36], мы уже говорили. Замѣтимъ здѣсь, что и Разсохина тайно поддерживалъ Василій Димитріевичъ.
Памятникомъ кратковременнаго владычества сего Великаго Князя въ Заволочьѣ въ 1397 году, осталась судная грамота[37], данная на имя бояръ Двинскихъ, сотскаго и всѣхъ черныхъ людей Двинской земли. Въ грамотѣ опредѣляются судъ уголовный и гражданскій, а также пошлины и привиллегіи Двинскихъ купцовъ. На сколько заключается въ этой грамотѣ вліянія юридическаго быта новгородскаго, на сколько выразились здѣсь уставы судовъ московскихъ, опредѣлить и разграничить трудно, за немѣніемъ другихъ данныхъ. Замѣтно, впрочемъ, что вся грамота написана въ духѣ покровительства утѣсненныхъ Новгородцами бояръ и купцовъ Двинскихъ.— Вотъ сущность устава о судахъ, о купеческихъ пошлинахъ; скажемъ въ свое время.
Для управленія и суда надъ Заволочьемъ назначается Намѣстникъ Великокняжескій изъ бояръ Московскихъ, изъ Двинскихъ, кого Великій Князь пожалуетъ; къ нему въ помощь суда и расправы даются дворяне. Намѣстникъ и дворяне живутъ въ Орлецѣ[38]. Намѣстникъ и дворяне получаютъ доходы отъ убійства неоткрытаго, драки, безчестія боярина, ссоры[39], воровства съ поличнымъ [40],съ самосуда[41], съ тяжебъ (со всякаго рубля полтина), съ поровъ по межамъ, за разъѣзды по дѣламъ суднымъ, по Двинскимъ погостамъ[42]; наконецъ отъ печати намѣстникамъ и дьякамъ отъ письма.— Пристани Великокняжескія не имѣютъ права въѣзжать въ Двинскую землю. Намѣстники за насильную продажу (т. е. за неправильный или несправедливый взыскъ пени) бить челомъ Великому Князю,— и Великій Князь велитъ ему, намѣстнику, встать предъ собою на судъ въ извѣстный срокъ; а не станетъ, такъ на него грамота безсудная[43], и на немъ приставъ Великокняжескій доправитъ.
Большія права получаютъ по этой грамотѣ бояре Двинскіе, права, вѣроятно принадлежавшія прежде только боярамъ Новгородскимъ: изъ нихъ можетъ быть выбранъ намѣстникъ; между тѣмъ какъ при владычествѣ Новгородцевъ, Двинскіе посадники обыкновенно присылались изъ Новгорода;—дорого платится за ихъ личное оскорбленіе; самосудство имъ запрещается только относительно татьбы, а въ волостяхъ своихъ ихъ личностію и имуществомъ холоповъ, они полные самосуды: до такой степени, что если господарь огрешится, ударитъ своего холопа, или рабу и случится смерть, то въ томъ намѣстники не судятъ и вины не емлютъ. Не мудрено, что такъ сильно хлопотала бояре Двинскіе за власть Московскую въ Заволочьѣ! Что притѣсняли, и сильно притѣсняли ихъ бояре Новгородскіе, на это мы имѣемъ неопровержимое доказательство въ прокламаціи Василія Димитріевича къ Двинянамъ. Великій Князь обѣщаетъ боронить ихъ отъ Новагорода, и за это обѣщаніе Двиняне тотчасъ же задались за Москву. Какъ враждебна и чужда казалась имъ власть Новгорода, видно между прочимъ и изъ того, что по пришествіи въ Заволочье Московской рати, Двинскіе бояре немедленно бросились брать волости Св. Софіи и дѣлить обширныя имѣнія бояръ Новгородскихъ.
Борьба Новгорода съ Москвою за Заволочье почти непрерывно продолжалась и въ правленіе Василія Васильевича Темнаго. Эта несчастная страна постоянно была опустошена жителями волостей Московскихъ, обираема Новгородцами. Въ 1426 году, Новгородцы опять наложили тяжкій сборъ на Заволочье для окупа Витовту каждые 10 человѣкъ дани по рублю.
Въ 1435 году. Князь Андреи Косой, не получивъ помощи отъ Новгорода, ограбилъ Заволочье.
Въ то же время, Устюжане,—волость Великаго Князя,—грабили жителей Двинской земли.—Въ 1440 году, опять разгорѣлась явная война между Новгородомъ и Москвою. Великій Князь двинулся съ ратію на Новгородъ; въ то же время Новгородцы изъ Двинской земли сдѣлали нападеніе на Московскихъ. Дѣло кончилось миромъ, и Великій Князь взялъ окупу 8,000 рублей: часть отсюда пришлось заплатить Заволочью.
Въ 1445 году, восталъ Юрадъ Югорскій на Новгородцевъ, за постоянныя ихъ угнетенія. Воеводы Двинскіе Василій Шенкурскій и Михайло Яковлевъ пошли на нихъ съ 3-мя тысячами войска; но Югорцы побили ихъ на голову.
Но вотъ вступилъ на престолъ Іоаннъ III, завязалась послѣдняя отчаянная борьба съ Новгородомъ, рѣшившая и судьбу Заволочья.
Въ знаменитый походъ свой на Новгородъ, Іоаннъ отправилъ 4 тысячи Устюжанъ и Вятчанъ въ Заволочье, подъ предводительствомъ Василія Федоровича Образца и Бориса Слѣпаго Тютчева. 27-го Іюня 1471 года, вышли они изъ судовъ и на рѣчкѣ Шиленгѣ встрѣтились съ ратью Новгородскою, составленною изъ 12-ти тысячь жителей Двинскихъ и Печорскихъ, подъ начальствомъ Князя Василія Васильевича Шуйскаго и воеводы Василія Никифорыча. Битва продолжалась цѣлый день, съ 3-хъ часовъ утра до захожденія солнца. Дрались упорно: три знаменщика, одинъ за другимъ убиты были у Новгородцевъ: наконецъ знамя Новгородское досталось рати Московской, Двиняне побѣжали; Князь Шуйскій раненый едва могъ спастись на лодкѣ въ Холмогоры и оттуда въ Новгородъ. Успѣхъ Московскаго отряда, при малочисленности его въ сравненіи съ войскомъ Шуйскаго, лѣтописецъ объясняетъ тѣмъ, что Двиняне не хотѣли стоять за Новгородцевъ и измѣнили своимъ вождямъ: явное доказательство, что Заволочье само хотѣло власти Московской,— Одержавъ побѣду, бояре Московскіе привели Двинянъ къ присягѣ Великому Князю.
Существуетъ мнѣніе, что въ этомъ же 1471 году, совершилось окончательное присоединеніе Заволочья къ Москвѣ; но это несправедливо. Приписною грамотою къ докончательной[44] 9-го Августа объявлены волостями Великокняжескими слѣдующія земли, съ коихъ и снято крестное цѣлованіе Новугороду: Пинега, Кеврола, Чакола, Пермь, Мезень, Пилья гора, Немнюга, Пинежка, Выя и Сура поганая; но не упомянуты Холмогоры и другіе посады и погосты собственно по Двинѣ. Сверхъ сего, въ той же докончательной грамотѣ прямо сказано: «А коихъ людей привели къ цѣлованію за Великихъ Князей, которые живутъ за Волокомъ, или индѣ, гдѣ ни есть; и съ тѣхъ Великіе Князья цѣлованіе сложили, а земли и воды къ Великому Новугороду, по старинѣ.—Слѣдовательно, въ 1471 году, присоединена была къ Великому Княжеству только часть Заволочья по Пинегѣ и Мезени; тамошнія владѣнія Новгородскихъ бояръ Іоаннъ объявилъ за собою[45], а Двинскую область оставилъ пока за Новгородомъ, вмѣстѣ съ тѣнью его древней самостоятельности, до самаго 13-го Генваря 1478 года, когда объявилъ Новгородцамъ, что Двиняне отнынѣ должны цѣловать крестъ на одно имя Великихъ Князей, не упоминая о Новгородѣ.—И такъ присоединеніе Двинской области къ Москвѣ совершилось въ 1478 году.
Будучи театромъ войнъ между Новгородомъ и Москвою, Заволочье много терпѣло и на дальнемъ сѣверѣ отъ сосѣдей Мурмановъ (Норвежцевъ), которые часто опустошали поморскіе берега. Жители Заволоцкіе платили имъ тѣмъ же, вторгаясь и раззоряя Норвежскую Лапландію и сосѣднія съ него земли. Вообще надобно замѣтить, что живыя сношенія, какія существуютъ въ настоящее время между нашими поморами и Норвежцами, начались съ глубокой древности, во времена Чуди; въ новгородскій же періодъ, торговля съ Норвежцами была во всей силѣ;—были и враждебныя столкновенія[46]
Въ княженіе Симеона Іоанновича, въ 1319 году, Новгородцы изъ Двинской земли ходили воевать въ Норвегію.
Въ 1411 году, опять ходили по приказу новгородскому Двиняне на Мурмановъ съ воеводою Яковомъ Стефановичемъ, посадникомъ Двинскимъ.
Въ 1419 году, пришли Мурманы войною въ числѣ 500 человѣкъ на бусахъ и шнекахъ; воевали на Аргузѣ (Варгузѣ, Вардегузѣ) Ко- рельскій погостъ, и погосты въ землѣ Заволжской, въ Неноксѣ Корельскій монастырь Св. Николая, Конечный погостъ, Яковлю, Курью, Андреяновъ берегъ, Кигъ-островъ, Кfрь-островъ, Михайловъ монастырь (все это—мѣстность нынѣшняго Архангельска и его окрестностей), Чиглонимъ и Хечиниму; сожгли 3 церкви, людей и монаховъ посѣкли. Заволочане, впрочемъ, дали имъ отпоръ, потопили двѣ мурманскіе шнеки, прочія ушли въ море.
Въ отмщеніе за это, въ 1444 году, Корелы ходили на Мурмановъ и много ихъ избили, а сами вернулись домой поздорову.
Въ слѣдующемъ году, неожиданно опять явились на Двинѣ Свеи и Мурмане, взяли Неноксу и сожгли; людей избили, а нѣкоторыхъ повели въ полонъ. Двиняне храбро ихъ преслѣдовали, много посѣкли, и около 40 плѣнниковъ прислали въ Новгородъ. Воеводы Мурманскіе Иванъ и Петръ были убиты; а дружина ихъ, бросившись въ корабли, кое-какъ спаслась въ морѣ.
Мы обозрѣли историческія событія и гражданскій бытъ въ Новгородскомъ Заволочьѣ; опредѣлили, по возможности, значеніе Колмогоръ на Двинѣ и юридическую связь ихъ съ Новгородомъ и остальными волостями Заволоцкими: намъ нужно обратить теперь вниманіе на естественныя богатства края, на его промышленность и торговлю во времена новгородскія; намъ нужно понять, чѣмъ занимала къ себѣ эта земля Новгородцевъ? Отчего она такъ была дорога и имъ, и Суздальцамъ, и Москвѣ, что всѣ они постоянно спорили и бились за нее, вырывали ее другъ у друга; чѣмъ поживались въ ней грабители-ушкуйники и Норвежцы?—Безъ рѣшенія этого вопроса останется для насъ потеряннымъ истинный смыслъ событій—и значеніе Холмогоръ не будетъ опредѣлено ясно.
Естественное богатство края Заволоцкаго заключалось во множествѣ пушныхъ звѣрей, рыбныхъ ловляхъ на морѣ и по рѣкамъ, въ соленыхъ промыслахъ на берегахъ бѣломорскихъ. Мы уже говорили о промышленныхъ ватагахъ, ходившихъ на заработки подъ предводительствомъ ватамановъ. Онѣ тянули къ старостамъ т. е. обязаны были давать пошлину отъ промысла чиновникамъ Новгородскимъ, разъѣзжавшимъ по Заволочью за данью, и по суднымъ дѣламъ вызывались бирючами къ Двинскимъ Посадникамъ[47]. О количествѣ дани свѣдѣній почти нѣтъ. Есть указаніе, что Епископъ получалъ съ погостовъ по 2 сорочки; да на морѣ отъ чрена (црѣна) и салги по пуду соли[48]. Знаемъ также изъ чего состоялъ черный боръ: съ сохи платилось по новой гривнѣ; кожевникъ за чанъ, рыбакъ за неводъ платилъ столько же, за плугъ—двѣ гривны и столько же за лодью и црѣнъ. А кто сидитъ въ половинѣ, за тѣмъ считалось полсохи.
Особенно важною добычею считалось ловля кречетовъ и соколовъ, получаемыхъ преимущественно на Печорѣ и Терской сторонѣ. Мѣста птичьи были завѣтныя, и сокольники пользовались большими привилегіями. Изъ Заволочья ловчія птицы шли почти на всю Русь; Татары особенно дорожили печорскими соколами, и Ордынскіе купцы вымѣнивали ихъ въ большомъ количествѣ на серебро и азіатскіе товары.
Есть указанія, что коноводство было въ цвѣтущемъ состояніи въ Заволочьѣ и въ особенности на Двинѣ. Приводимая не разъ нами грамота Великаго Князя Андрея написана между прочимъ скотникамъ[49] Двинскимъ;—Двиняне, засѣвшіе въ Орлецѣ и сопротивлявшіеся Новгородцамъ заплатили окупу 3,000 копей. Но самая драгоцѣнная вещь, коей изобиловало Заволочье, была—соболи и серебро. То и другое шло въ Заволочье изъ Югры и отдаленной Сибири: серебро шло въ Югру изъ Камской Болгаріи, чрезъ мѣновую торговлю съ Болгарами, а отъ Югры распространялось по Заволочью и называлось закамскимъ; сверхъ сего, изъ Заволочья ходили Новгородцы на Обь и Енисей и тамъ доставали у туземцевъ серебро[50] сибирское. Количество этого металла въ Заволочьѣ было огромное: чтобы сколько нибудь уяснить себѣ это богатство, припомнимъ, что при Димитріѣ Іоанновичѣ Новгородцы за всѣ свои волости и за самый Великій Новгородъ дали окупу 3 тысячи,—а за Заволочье 5 тысячь; вотъ какъ цѣнилось Заволочье относительно всей остальной территоріи Новагорода! Новгородцы брали каждый годъ съ него серебромъ и соболями огромныя дани; сверхъ сего, при всякомъ удобномъ случаѣ, при новой государственной издержкѣ, налагали тяжкіе сборы на Заволочьѣ: такъ Витовтъ получилъ окупа съ Новгорода 65 пудовъ серебра; такъ цѣлый рядъ Московскихъ Князей предпринималъ на Новгородъ походы, чтобы взять съ него богатые окупы, захватить въ свои руки побольше закамскаго и сибирскаго серебра; и всѣ эти поборы главнымъ образомъ падали на Заволочьѣ. А что стоили Заволочью ушкуйники, раззорявшіе его почти въ продолженіе цѣлаго столѣтія! Однимъ словомъ, Новгородцы обирали Заволочье, обирали такъ, что однажды Югорцы сказали имъ: мы, смерды ваши, копимъ соболей и серебро не для себя, а для васъ... И между тѣмъ Заволочье выдерживало всегда всѣ дани, поборы и грабежи, и всегда, какъ богатая страна, манила къ себѣ сосѣдей.
Торговля съ Камскими Болгарами началась еще со временъ Чуди. Болгары на лодьяхъ пріѣзжали сначала къ Веси на Бѣлоозеро, потомъ по Камѣ проникли къ Югру и вели тамъ такъ называемую нѣмую торговлю. На опредѣленномъ мѣстѣ они раскладывали серебро и розные товары и удалялись; тоже дѣлали и туземцы: клали свои товары, преимущественно мѣха, и уходили въ сторону. Чрезъ нѣсколько времени, Болгарскіе купцы возвращались, и, если находили мѣну выгодною, брали мѣха и оставляли свои товары; если же нѣтъ, то ничего не трогали, пока Югорцы съ своей стороны не дополнятъ недостающаго. Впослѣдствіи, торговля болгарская вышла изъ этого наивнаго положенія, сохраняя однако же всегда видъ мѣны. Болгаръ замѣнили въ торговлѣ Ордынцы и Казань.
Торговля Болгарская шла по Камѣ двумя путями[51] Одинъ путь соединялъ Каму съ Печорой: изъ Камы суда шли въ рѣку Вишеру, которая вливается въ Каму, въ 30 верстахъ отъ Соликамска; отъ Вишеры вверхъ по рѣкѣ до Колвы, изъ Колвы въ Вишурку, которая изливается изъ Чусоваго озера; далѣе по Чусовому озеру до рѣчки Еловки, которая течетъ въ Вогулку; по Вогулкѣ вверхъ до Печорскаго волока. Волокъ этотъ шелъ лѣсомъ 4 версты, по немъ перетаскивали суда въ ближайшую рѣку Волосницу, а по Волосницѣ входили въ Печору.
Другой водный путь, весьма важный для торговли съ внутренними волостями Руси, соединялъ Каму съ Двиною. Сначала шелъ этотъ путь также, какъ и предъидущій, изъ Камы Въ Вишеру, Колву, Вишурку, до Чусова озера. Изъ Чусова озера идетъ рѣчка Березовка; по ней плыли суда вверхъ до семиверстнаго Бухонина волока; по другую сторону сего волока, течетъ рѣка Кима. Перебравшись чрезъ волокъ въ Киму, ходили ею въ Вычегду и Двину.
Сибирская торговля мѣхами и серебромъ шла слѣдующимъ путемъ: изъ устья Двинскаго суда, называемыя кочами, шли по морю вдаль Мезенскихъ и Пустозерскихъ береговъ, чрезъ проливъ Вайгацкій въ Карскую Губу; изъ Карской губы—по рѣчкѣ Мутнѣ шли пять дней впередъ, перетаскивала суда въ ближайшую рѣчку Зеленую и по Зеленой входили въ Обскую губу; изъ Обской заходили и въ Тарскую до Молангазеи.
Начатые еще во времена чудскія торги Нормановъ съ берегами Бѣлаго моря не прекращались и въ новгородскій періодъ, до самаго XIII столѣтія. Въ 1216 году, Скандинавскій купецъ Гелге-Бограсонъ имѣлъ несчастную ссору съ Біармскимъ начальникомъ и былъ умерщвленъ, вмѣстѣ съ товарищами, изъ которыхъ спасся одинъ Огмундъ. Въ 1222 г., Норвежцы, для наказанія Біармскихъ жителей, пришли къ нимъ на четырехъ корабляхъ, ограбили ихъ землю и увезли въ собою множество серебра и бѣлокъ. Хотя съ XIII столѣтія прекратились пріѣзды на Двину торговыхъ кораблей Нормандскихъ, но мѣновая торговля Лопарей и поморовъ съ сосѣдними Норвежцами шла и послѣ весьма живо и сохранилась до настоящаго времени.
По торговлѣ съ внутренними областями, кромѣ древняго пути въ Новгородскую область по системамъ рѣкъ Двины и Онеги, особенно замѣчателенъ путь въ Суздальскую землю по Двинѣ на Устюгъ, Вологду и Кострому. Но нему везли во внутрь Россіи мѣха и соль, и Великокняжескіе намѣстники брали по этимъ городамъ пошлины съ лодій и возовъ: на Устюгѣ съ лодьи два пуда соли, а съ воза по двѣ бѣлки; тоже и на Вологдѣ. Сверхъ сего, существовало по Великокняжескимъ землямъ много разныхъ сборовъ: козыки, тамга, мотъ, гостинное, явка и прочіе.; отъ нихъ избавилъ Двинскихъ купцовъ Василій Димитріевичъ своею судною грамотою.
Купцы Заволоцкіе и Новгородскіе разъѣзжали по всему Заволочью, по селамъ и промысламъ, для закупки товаровъ изъ первыхъ рукъ. Но въ особенности съѣзжались они въ Лампожнѣ, селеніи въ 18-ти верстахъ къ сѣверу отъ нынѣшней Мезени; здѣсь былъ мѣновой торгъ съ Самоѣдами; сюда сходились промышленники съ мѣхами, наѣзжала Югра и инородцы Сибирскіе. Лампожню можно считать главнымъ сборнымъ мѣстомъ для торговли мѣхами во времена чудскія и новгородскія.
Изъ всего этого обозрѣнія видно, что, во времена Новгородцевъ, Колмогорскіе посады не были богатымъ торговымъ городомъ; Лам- пожня скорѣе можетъ быть названа главнымъ торговымъ мѣстомъ. Самые купцы Заволоцкіе мало жили въ нихъ, а останавливались въ промышленныхъ селахъ. Но такъ какъ Сѣверная Двина была сосредоточіемъ всѣхъ торговыхъ путей изъ Заволочья, по этому естественно на Колмогорскихъ посадахъ производился главный сборъ пошлинъ съ судовъ, идущихъ вверхъ по Двинѣ. Сверхъ сего, они были главнымъ суднымъ мѣстомъ собственно Двинской области и разсылали сборщиковъ даней новгородскихъ, чернаго бора, десятины епископской, десятины съ боярскихъ имуществъ, къ промысламъ и погостамъ другихъ земель. Во владѣніе бояръ Новгородскихъ, посадники Двинскіе не вступались; на промыслы Печоры и Тери также. И такъ, главнымъ центромъ торговли и администраціи всего Заволочья во времена новгородскія Колмогоры не были…. Да и вообще Новгородцы, какъ мы уже замѣтили, стремленія къ централизаціи не обнаруживали: связь Заволочья съ метрополіей была слабая.
Обратимся теперь къ Московскому владычеству въ Холмогорахъ.
Въ правленіи Государей Московскихъ, земля Двинская нашла наконецъ защиту и покой, неизвѣстный ей въ бурныя времена новгородскія.
Въ составъ пятинъ, на которыя раздѣлились при Великомъ Князѣ Іоаннѣ III, волости Новгородскія, Двинская земля не пошла. Причиною тому можно положить то особенное отношеніе, въ какомъ находилось древнее Заволочье къ территоріи Великаго Новгорода: Двинская земля была не волостію Новгородскою, а частнымъ владѣніемъ бояръ Новгородскихъ и Двинскихъ; естественно, что и во времена московскія она разсматривалась отдѣльно отъ Новгорода и его пятинъ.
Боярщина въ Двинской землѣ была уничтожена: Іоаннъ III объявилъ всѣ земли государственными, платящими дани и оброки Великому Князю Московскому. Только немногіе боярскіе роды временно сохранили свои владѣнія и, подъ именемъ дѣтей боярскихъ, на основаніи помѣстнаго московскаго права, обработывали землю своихъ предковъ; но и они скоро стали наравнѣ съ крестьянами. Такъ боярскіе дѣти Эдомскіе, потомки посадника и боярина Новгородскаго Василія Своеземцова, владѣли и при Московскихъ Государяхъ вотчинами по Вагѣ, доставшимися имъ отъ ихъ знаменитаго предка. Они дробили между собою эти вотчины, мелчали сами и наконецъ обратились въ крестьянъ. До сихъ поръ въ нынѣшнемъ Шенкурскомъ уѣздѣ существуютъ волости: Аѳанасіевская, Васильевская, Володимірская, Исаковская, Ивановская, Ѳедоровская, Есиповская, боярщины Едомскія деревни и проч., получившія названіе отъ именъ прежнихъ владѣтелей, обнищавшихъ дѣтей боярскихъ, потомковъ Своеземцова[52]
Устройство Двинской земли при Великихъ Государяхъ Московскихъ было слѣдующее:
На земляхъ Царя и Великаго Князя жили люди волостные, посадскіе и монастырскіе. Земля волостныхъ, или черныхъ людей, дѣлилась на сохи, обжи и выти. Соха заключала въ себѣ 3 обжи и 67 вытей. Количество земли по сохамъ и вытямъ распредѣлялось въ двинскихъ писцовыхъ книгахъ слѣдующимъ образомъ[53]:
Соха заключала въ себѣ:
Доброй земли: 800 четвертей.
400 десятинъ,
67 вытей,
безъ трети.
Средней земли: 1,000 четвертей.
500 десятинъ.
71 выть.
Худой земли: 1,200 четвертей.
600 десятинъ.
75 вытей.
Съ сохи платилось дани 3 рубля и 9 алтынъ. Разнаго рода промыслы обложены были особенными оброками; сверхъ сего, по сохамъ и вытямъ дѣлалась раскладка разныхъ сборовъ и сельскихъ службъ. Сборы были многочисленны и росли подъ разными названіями, вмѣстѣ съ развитіемъ государственныхъ потребностей: съ двинскихъ сохъ шли сборы за горностаи, за бѣлки, морской оброкъ, обежную дань, за засѣчное и ямчужное (селитра) и за пенное дѣло, пищальныя, оброчныя, вытныя, ямскія и примѣтныя деньги, стрѣлецкіе и козачьи хлѣбные запасы, городовое и острожное дѣло и проч. Сельскія службы состояли въ избраніи старостъ и цѣловальниковъ по дѣламъ губнымъ, по сборамъ, промысламъ и разсылкамъ. Въ концѣ XVI вѣка, тягло государственное приносило казнѣ отъ сохъ деньгами, а отъ вытей хлѣбомъ отъ всей Двинской земли 8-мь тысячь руб. Въ 1680 году, съ Двинскихъ посадовъ и уѣзда, вмѣсто разныхъ мелкихъ оброковъ: сухарнаго и т. п., которые въ прежнихъ сборахъ сошнаго письма росписывались подробно, велѣно брать въ Государеву казну по рублю съ тягла и двора, и по сему указу съ Двинскаго уѣзда, посадовъ и волостей собиралось ежегодно 3,671 рубль[54]. Въ 1587 году, писцомъ на Двинѣ, для новаго расчисленія сохъ и вытей, былъ Князь Василій Андреевичъ Звенигородскій. О писцовыхъ двинскихъ книгахъ ранѣе этого времени—извѣстій не сохранилось; конечно долгій промежутокъ времени 1478 года по 1587 не былъ оставленъ безъ сошнаго письма, необходимо въ административной и финансовой системѣ Московскаго Государства. Едва ли не описывали Двинскую землю въ правленіе Іоанна III писцы волостей Новгородскихъ Китаевъ и Моклоковъ, коихъ окладная книга Воцкой пятины (1499—1500) сохранилось до нашего времени. Чрезъ два года послѣ Звѣнигородскаго, отписывалъ земли Князь Борисъ Мезецкій. Въ 1623 году, описывалъ Двинскую землю Миронъ Вельяминовъ; въ 1678,—стольникъ Аѳанасій Давыдовъ Фонвизинъ[55]
Большими льготами пользовались крестьяне монастырскіе. Они не тянули вмѣстѣ съ черными сохами ни службою, ни данями и оброками, и поэтому назывались обѣльными. Изъ жалованныхъ, несудимыхъ, пріѣзжихъ и тарханнымъ грамотъ, данныхъ разнымъ Двинскимъ монастырямъ въ московской періодъ отъ Іоанна III до Петра Великаго, видно, что монастырскіе люди имѣли собственный судъ и расправу, за исключеніемъ дѣлъ душегубства и разбоя съ поличнымъ; въ дѣлахъ спорныхъ съ волостными и посадскими людьми и иноземцами судились при своихъ выборныхъ; земскихъ службъ не несли, дани и оброки по сошному письму были у нихъ сначала во льготѣ, т. е. не брались съ нихъ нѣкоторое время, а какъ льгота выйдетъ, тянули вмѣстѣ со всѣми монастырями и Всегда отдѣльно отъ людей черносошныхъ. Но и по истеченіи льготы, сошные дани и сборы со всѣхъ угодій и промысловъ никогда не получались съ Двинскихъ монастырей; вмѣсто ихъ, монастыри платили легкіе оброки. Никольскій Печенскій Монастырь въ Колѣ и Антоніевскій Сійскій—при Іоаннѣ Васильевичѣ Грозномъ были совершенно обѣлены, т. е. не несли никакихъ даней и сборовъ. Но самая важная льгота монастырей Двинскихъ была свобода отъ всякихъ намѣстничьихъ, тіунскихъ и воеводскихъ кормовъ, поборовъ, вызововъ, становищь и подвозовъ. Кормы и поборы тогдашнихъ чиновниковъ были въ особенности тягостны и далеко превышали казенныя подати. Даже десятильники Новгородскаго Владыки не имѣли права становиться въ монастырскихъ селахъ и брать дары: отъ сборовъ владычныхъ монастыри частію были освобождены, частію сами собирали и вносили ихъ на Колмогорахъ. Наконецъ, монастыри Двинскіе имѣли право на безпошлинную продажу соли отъ 4-хъ до 20-ти тысячъ пудовъ, на безпошлинную покупку нужныхъ монастырю припасовъ; монахи, во время поѣздокъ въ Москву и по городамъ, ни за себя, ни за людей, ни за возы и лодьи не платили тѣхъ безчисленныхъ пошлинъ, которыя въ старину на каждомъ шагу зацѣпляли и задерживали торговлю и общительность въ Московскомъ Государствѣ. Пользуясь этимъ правомъ, монастыри и ихъ крестьяне много соли и товаровъ провозили сверхъ указаннаго льготами количества и торговали ими безданно и безпошлинно, не давали осматривать и провѣрять свои лодьи и возы таможникамъ, и торговлею своею причиняли ущербъ казнѣ Государевой. Многіе купцы укрывали свои товары отъ пошлинъ въ провозахъ и торгахъ подъ именами привиллегированныхъ монастырей[56].
Монастырскія земли, какъ и черношныя, по данямъ и сборамъ дѣлились на сохи, выти и обжи.
Соха лучшей монастырской земли заключала въ себѣ:
четвертей 600. десятинъ 300.вытей 60.
Средней земли:
четвертей 750.
десятинъ 375.
вытей 75.
Худой земли:
четвертей 900.
десятинъ 450.
вытей 90.
Чтобы дать понятіе о жизни и правахъ Двинскихъ монастырей и ихъ крестьянъ, дѣлаемъ краткое извлеченіе изъ жалованныхъ Царскихъ грамотъ Антоніевскому Сійскому монастырю, находящемуся въ нынѣшнемъ Холмогорскомъ уѣздѣ, въ 90-ти верстахъ отъ города Холмогоръ.
Антоніевскій Сійскій монастырь основанъ Преподобнымъ Антоніемъ, въ 1520 году, въ княженіе Василія Іоанновича. Іоаннъ Васильевичъ Грозный обѣлилъ этотъ монастырь для помина души Царевича Іоанна Іоанновича, который особенно чтилъ Св. Антонія и самъ сочинилъ службу Преподобному, стихиры и каноны. Царь Михаилъ Ѳеодоровичъ жалованною грамотою[57] своею съ владѣній монастыря: пашенъ и луговъ, (67 обжей) соляныхъ варницъ въ Лопшеньгѣ, Унѣ, Неноксѣ и Товѣ, тоней морскихъ на лѣтнемъ берегу, рыбныхъ ловель въ рѣкахъ и озерахъ, дворовъ въ Колмогорахъ, Унѣ, Неноксѣ, Емецкомъ стану и Вологдѣ и др. угодій,—велѣлъ брать оброку шестьдесятъ рублей, потому что монастырь изъ льготы вышелъ. Позволилъ отправлять разъ въ годъ на Вологду два досчаника съ 16,000 пудовъ соли и назадъ съ Вологды на Двину съ хлѣбомъ и разными покупками для монастыря; и по городамъ намѣстники, и по волостямъ волостители и намѣстничьи тіуны и мытники и таможенные цѣловальники и всѣ пошлинники съ этихъ досчанниковъ не могли ничего брать: ни новой соляной пошлины на Колмогорахъ, ни проѣзшей пошлины, мыта, явки, вѣсчего съ соли, съ судовъ побережнаго, и съ дровъ пошлины, анбарнаго, подклѣтнаго, кормчего, носоваго, шестоваго, перевозу, помѣру, свальнаго подъемнаго, и съ людей поголовнаго, по городамъ гостиннаго, двороваго и полосоваго, и съ денегъ скупнаго и другихъ пошлинъ Царскихъ и намѣстническихъ. Намѣстники, ихъ тіуны и выборные земскіе судьи, слугъ и крестьянъ монастырскихъ не судятъ ни въ чемъ, кромѣ душегубства и разбоя съ поличнымъ, и приставовъ къ нимъ не посылаютъ и кормовъ и пошлинъ не берутъ никакихъ; а вѣдаетъ ихъ Игуменъ съ братіею, или кому они прикажутъ. Новгородскій Митрополитъ и его десятинники и пошлинники также не должны брать съ нихъ кормовъ, поборовъ и пошлинъ. Высшій судъ на монастырь и людей монастырскихъ, Царскіе четвертные дьяки, и по дѣламъ суднымъ ставиться монастырскимъ людямъ на Двинѣ въ два срока на Троицынъ день и Симеона Лѣтопродавца; а на Рождество Христово ставится на Москвѣ, разъ въ годъ, такъ какъ монастырь отъ Москвы—мѣсто дальнее; а кромѣ дьяковъ не судитъ ихъ никто. Сверхъ сего, слуги и крестьяне Сійскаго монастыря безпошлинно покупали и пятнали лошадей; въ Москвѣ и для дѣла монастырскаго ѣздили также безпошлинно: мыту, перевозу, мостовщины и другихъ сборовъ не давали; проѣзжіе Князья и бояре и воеводы ратные, подводъ и проводниковъ и дароваго корму въ селахъ монастырскихъ не получаютъ. Наконецъ, никто на пиръ и на братчину къ монастырскимъ крестьянамъ незваннымъ и насильно ходить не можетъ; а если кто придетъ, того крестьяне имѣютъ право выгнать вонъ и пени за безчестье не платятъ.
Грамота эта во всей силѣ утверждена Царемъ Алексѣемъ Михайловичемъ. Царь Ѳеодоръ Алексѣевичъ разрѣшилъ также всѣ льготы, опричь тѣхъ статей, которыя въ грамотѣ противъ его, Великаго Государя Указу, и Соборному Уложенію. Утвердили грамоту и Цари Іоаннъ и Петръ Алексѣевичи[58].
Кромѣ Антоніевскаго Сійскаго монастыря, при Царяхъ Московскихъ, въ нынѣшнемъ Холмогорскомъ уѣздѣ основаны монастыри: Никольскій и Моржегорскій. Построенъ мірскимъ иждивеніемъ вѣроятно въ правленіе Іоанна Грознаго (древнѣйшая громота въ этотъ монастырь принадлежитъ Ѳеодору Іоанновичу и относится къ 1595 г.). На мѣстѣ этого монастыря, стоитъ небольшая каменная церковь, въ 7-ми верстахъ отъ деревни Моржегоры. Никольскій Чухченемскій монастырь на правомъ берегу Двины, противъ Куръ-острова. Былъ приписнымъ къ Троицкой Сергіевской Лаврѣ, и въ настоящее время не существуетъ; на мѣстѣ его, въ Чухченемскомъ селѣ осталась приходская церковь.
Люди посадскіе составляли третіе сословіе Двинской земли,—торговое, промышленное и ремесленное. Каждый посадъ Двинской былъ независимо отъ другихъ по суду и управѣ, данямъ, сборамъ и службамъ. Сошное письмо и здѣсь, какъ и въ волостяхъ и погостахъ, служило основаніемъ для разложенія на посады податей и службъ. Но въ соху клали не обжи и выти, четверти и десятины,—а дворы, которые, смотря по зажиточности хозяевъ, дѣлились на лучшіе, средніе и молодшіе. Клались въ соху и дворы слободскіе, и избы бобыльскія. Въ сохѣ полагалось дворовъ:
Лучшихъ торговыхъ людей . . 40.
Среднихъ людей 80.
Молодшихъ людей 160.
Слободскихъ. . . . . . . 320.
Бобылей 960. Въ XVII столѣтіи, денежнымъ платежомъ соха стоила 3 рубля 9 алтынъ; намѣстничья[59] корму съ сохи 42 алтына 4 деньги, другихъ кормовыхъ денегъ 44 алтына, ямскихъ 17 р., кромѣ многихъ другихъ сборовъ, которые, какъ мы уже говорили, указомъ 1680 года всѣ замѣнены дачею рубля въ годъ съ двора.
Въ выборѣ старостъ и цѣловальниковъ для внутренней посадской службы, какъ-то: для раскладовъ и сборовъ съ посадскихъ сохъ и дворовъ, для дѣлъ губныхъ и судныхъ одного посада, Двинскіе посады между собою не считались и не чередовались; но въ службахъ земскихъ, касавшихся всей Двинской земли, въ особенности же для таможенныхъ сборовъ, нужное число головъ, старостъ, цѣловальниковъ, сотскихъ и десятскихъ, всѣ Двинскіе посады давали съобща, наблюдая расчетъ и очередь, сколько и какому посаду нужно тянуть службъ. Въ прошеніи, поданномъ Царю Алексѣю Михайловичу торговыми людьми гостинной и суконной сотни [60], въ 1674 году, сказано: Холмогоры отъ иныхъ городовъ отмѣнны тѣмъ, что Двинская земля великая и многолюдная, а не одинъ городъ, а въ уѣздѣ многіе посады и волости съ деревнями; и живутъ всѣ въ ровенствѣ, даньми и службами за одно, и въ службы даютъ, считаясь между собою по очередямъ: уѣздныхъ по семи человѣкъ, а съ Холмогоръ по одному человѣку; и въ томъ Колмогорцомъ отъ уѣздныхъ людей противъ иныхъ городовъ въ службахъ вспоможеніе великое.
Самое видное мѣсто между всѣми Двинскими посадами занимали Холмогоры, какъ главный торговый пунктъ, мѣсто важныхъ государственныхъ таможенныхъ сборовъ и наконецъ какъ мѣстопребываніе правителей всей Двинской земли.
Колмогорскіе посады продолжали быть отдѣльными другъ отъ друга, наравнѣ со всѣми остальными посадами Двинскими до 1686 года. Расположены они были такъ: по теченію Двины съ юга первый стоялъ посадъ Курцевскій, далѣе[61] слѣдовала деревня Качковка, потомъ Глинскій, Никольскій нижней половины, Иванскій нижней половины и наконецъ Подрокурскій. Отъ Курцевскаго посада до Подрокурскаго разстоянія 5-ть верст.; Въ настоящее время, городъ въ длину имѣетъ только 2 версты 300 саж., значитъ вдвое меньше въ сравненіи съ древними Колмогорами.
Въ Колмогорахъ имѣли пребываніе Царскіе правители Двинской области. Первоначально управляли его земскіе сотскіе, избираемые изъ Двинянъ вольными голосами. Великій Князь Іоаннъ III поручилъ имъ всѣ дѣла судныя и казенныя. Служба сотскихъ была погодная и служили они до 1500 г. Такая льгота Двинянамъ, по всей вѣроятности, дана была въ награду за преданность ихъ Московскому престолу въ борьбѣ его съ Новгородомъ; съ другой стороны, эти первые 22 года (1478—1500) правительство посвятило на изученіе страны, описаніе и распредѣленіе земель и жителей по сохамъ, искало для нее лучшаго устройства и управленія,—однимъ словомъ, готовило изъ безуряднаго Новгородскаго Заволочья, крѣпко соединенную съ Москвою Двинскую область. Ни въ чемъ такъ не обнаружилась мудрость Великихъ собирателей земли Русской, какъ въ постепенности и строгой послѣдовательности собиранія. Невдругъ вводился въ присоединяемую область нарядъ Московскій: мѣстныя учрежденія изчезали мало-по-малу, или незамѣтно принимали иной характеръ, болѣе сообразный съ новымъ порядкомъ вещей. Василій Димитріевичъ, уничтожая на Двинѣ бояръ Новгородскихъ, грамотою своею даетъ великія льготы Двинскимъ боярамъ. Вслѣдсвіе новой политики, Двиняне, потомки Новгородскіе, сами уничтожаютъ у себя вольницу Новгородскую и обнаруживаютъ живое сочувствіе къ Москвѣ. Но уже при Іоаннѣ III, ничего не слышно о Двинскихъ боярахъ, которымъ такъ много обѣщалъ Василій. Бояръ Новгородскихъ и Двинскихъ нѣтъ,—вся земля Государева; но она управляется вначалѣ вольными голосами народа: судъ, управа, казна въ рукахъ выборныхъ сотскихъ. Исчезаетъ постепенно и это, являются тіуны, намѣстники, воеводы, принося съ собою постепенно большее и большее полномочіе власти: Заволочье—вполнѣ Московская область; но и при воеводахъ, Двинскіе посады сохраняютъ древнее устройство, и долго еще Колмогоры были отмѣнны отъ другихъ городовъ Московскаго Государства.
Замѣчательно, что въ Двинской землѣ ни Іоаннъ III, ни его преемники, не давали Московскимъ боярамъ вотчинъ и помѣстьевъ за службу и волостей на прокормленіе. Можетъ быть отъ того, что земледѣльческихъ сель въ ней было мало; а жили больше люди торговые, да промышленники, приносившіе большой доходъ казнѣ, которая поэтому и дорожила ими.
Въ 1500 году, правителемъ на Двинѣ былъ тіунъ боярскаго чина, по прозванію Обрѣзокъ Паздеринъ. Подъ этимъ же годомъ, мы имѣемъ въ двинской лѣтописи первое извѣстіе о строеніяхъ въ посадахъ Колмогорскихъ. Древнѣйшая церковь въ нижнемъ посадѣ была Никольская: она сгорѣла въ самый день Николая Чудотворца, 9-го Мая.
Послѣ тіуна, стали пріѣзжать на Двину Государевы намѣстники. Намѣстникамъ принадлежитъ судъ уголовный и гражданскій и отъ этого суда они кормились. По судебнику[62] Іоанна III, власть и доходы намѣстника были слѣдующіе: 1) судить они могли въ присутствіи старостъ и лучшихъ людей посадскихъ и волостныхъ; 2) на помощь суда и расправы при намѣстникѣ находились тіунъ, дьякъ и приставы; 3) если на судѣ окажется неправъ отвѣтчикъ, то за судъ получаетъ намѣстникъ противу истцева (т. е. сколько истецъ получаетъ); если же неправъ истецъ, то на немъ намѣстнику править 2 алтына съ рубля, а тіуну его съ рубля по 8 денегъ; 4) если споръ дойдетъ до поединка (поля), то намѣстнику и тіуну брать противу истца; но если спорющіеся успѣютъ помириться до боя, тогда брать въ половину противъ истца; 5) вѣдалъ намѣстникъ холопскія дѣла и утверждалъ отпускныя; 6) за тадьбу, душегубство, ябедничество лихаго человѣка казнить смертію; изъ имущества казненнаго доправить, что слѣдуетъ, обиженному, а остатокъ намѣстнику и тіуну. Въ судебникѣ[63] Іоанна Васильевича Грознаго сдѣланы къ симъ статьямъ слѣдующія отмѣны и дополненія:
1) Разбойниковъ намѣстники не судятъ, а отдаютъ ихъ губнымъ старостамъ.
2) Судныя дѣла у намѣстниковъ и ихъ тіуновъ писать земскимъ дьякамъ, а дворскому, старостамъ и цѣловальникамъ къ симъ записямъ руки свои прикладывать. Противень (копію) съ записи слово въ слово долженъ писать дьякъ намѣстника и отдавать его старостамъ и цѣловальникамъ, а подлинникъ оставить у намѣстника на случай спора.
3) Имѣть намѣстнику отъ суда пошлинъ; за дѣла по займамъ, бою и безчестію на виноватомъ по гривнѣ съ рубля; если люди досудятся до поля, и, ставъ у поля, помирятся,—намѣстнику по гривнѣ же съ рубля, да полевыхъ пошлинъ 25 алтынъ; если же побьются въ полѣ, то на убитомъ взять полтора рубля. Если будутъ биться въ полѣ по обвиненію, въ пожогѣ, душегубствѣ, въ разбоѣ, или татьбѣ, и убьютъ отвѣтчика, то на убитомъ намѣстникъ доправляетъ количество всего иска; если же убитъ будетъ истецъ, то намѣстникъ получаетъ по полуполтинѣ съ рубля (четвертую пошлину), да полевыхъ пошлинъ полтора рубля. 4) Намѣстники судятъ споры и ссоры между посадскими и взыскиваютъ пѣни, соображаясь съ имуществомъ, промыслами и розметами: кто сколько рублей даетъ Царю и Великому Князю.
Розметныя книги ежегодно старосты, сотскіе и десятскіе каждаго посада посылаютъ на Москву за своимъ подписомъ, а списки съ нихъ отдаютъ старостамъ и цѣловальникамъ, которые сидятъ въ судѣ у намѣстниковъ.
Кромѣ сихъ денежныхъ доходовъ, намѣстники и тіуны получали кормы[64], отъ 10-ти сохъ три раза въ годъ: на Рождество Христово, Великій день и Петровъ. Къ первому празднику, старосты съ показаннаго числа сохъ приносили намѣстнику полоть мяса, десять хлѣбовъ, 1 коробью овса, возъ сѣна; къ другому празднику: полоть мяса, десять хлѣбовъ; къ третьему: барана и десять хлѣбовъ. Тіунъ получалъ противъ намѣстника половиною меньше. Вмѣсто припасовъ, намѣстники и тіуны могли брать и деньги по указной разцѣнкѣ: за полоть мяса 8 денегъ, за хлѣбъ 1 деньгу, за коробью овса—6, за возъ сѣна—8, за барана 6 денегъ. Количество кормовыхъ намѣстничьихъ денегъ возросло впослѣдствіи, какъ мы уже замѣтили, говоря о сошномъ письмѣ на посадахъ, до 12 алтынъ и 8 денегъ. Какъ велики были вообще намѣстничьи оброки и присуды видно изъ того,что въ писцовыхъ книгахъ 1623 года, изъ денежныхъ доходовъ съ посадскихъ людей въ Архангельскѣ: 39 рублей 25 алтынъ и 1½ деньги—только 4 рубля 14 алтынъ съ полуденьгою составляли государственный доходъ,—а остальные 35 рублей 11 алтынъ съ деньгой были намѣстничьимъ доходомъ[65]. Желая имѣть въ своихъ рукахъ такой прибыльный сборъ, правительство, по отъѣздѣ съ посада стараго намѣстника, обыкновенно долго не назначало новаго; и тогда выборные старосты и цѣловальники собирали намѣстничьи кормы, оброки и присуды на имя Государево[66]. Наконецъ, съ уничтоженіемъ управленія намѣстниковъ, доходы ихъ были включены въ число казенныхъ сборовъ сошнаго письма, подъ прежнимъ названіемъ дохода намѣстничья.
Изъ грамотъ 1548 и 1550 годовъ видно, что Двиняне, недовольные судомъ намѣстниковъ, могли жаловаться Царю и Великому Князю, и судъ царскій на намѣстниковъ по всѣмъ жалобамъ давался Двинянамъ разъ въ годъ, на Средохристіе Христово[67]. Первымъ намѣстникомъ Двинскимъ, о коемъ упоминаетъ лѣтопись подъ 1534 годомъ, былъ Князь Иванъ Шуйскій. Послѣ него долго не присылали съ Москвы намѣстника, и на Двинѣ, въ 1540 году, начальствовали сотскій Васюкъ Бачудинъ съ товарищами. Жалованныя грамоты, указы и судебники присылались на ихъ имя. Наконецъ, въ 1543 году, прибыли намѣстники Василій Михайловичъ Воронцовъ и Иванъ Васильевичъ Полевъ; за ними былъ на Двинѣ намѣстникомъ Князь Иванъ Курбскій, въ 1549 году. Въ правленіе Князя Курбскаго, былъ на Двинѣ страшный голодъ: хлѣбъ покупали по 8-ми гривенъ четверть; голодъ произвелъ моръ и много людей вымерло тогда на Двинѣ: мертвецовъ погребали въ одну яму по 200 и по 300 человѣкъ. При Курбскомъ же, въ 1550 году, пришла на Двину Царская грамота, за красною печатью, опредѣлявшая права и льготы Двинянъ, денежные и хлѣбные сборы ихъ намѣстниковъ, тіуновъ и доводчиковъ (выборные, бравшіе на поруки подсудимыхъ и приводившіе ихъ на судъ въ свое время). Послѣдній Двинской намѣстникъ былъ Семенъ Микулинскій Апулковъ; онъ отбылъ въ Москву, въ 1553 году. Послѣ него, намѣстниковъ на Двину больше не присылали.
О внѣшнемъ видѣ и строеніяхъ посадовъ Колмогорскихъ при намѣстникахъ, въ Двинской лѣтописи сохранилось очень немного свѣдѣній: Въ 1534 году, былъ пожаръ на нижнемъ посадѣ, который опять горѣлъ въ 1546 и 47 годахъ; въ пожаръ 1546 года, сгорѣла церковь Святаго Іоанна Предтечи. Въ 1549 году, былъ большой пожаръ въ Холмогорахъ: погорѣлъ цѣлый посадъ отъ перелоя[68] вверхъ. Главный соборъ былъ Спасопреображенскій, деревянный, на городищѣ въ Корчевскомъ посадѣ, на томъ мѣстѣ, гдѣ стоитъ нынѣшній каменный соборъ; въ немъ находилась такъ называемая Спасская казна, куда Васюкъ Бачуринъ клалъ на сохраненіе Царскіе грамоты и указы, куда положена и грамота 1550 года, Царя Іоанна Васильевича Грознаго. На Курцевскомъ же посадѣ, въ половинѣ XVI столѣтія, стоялиПерелой=лощина между нижнимъ (Никольскимъ) и Глинскимъ посадами; называется такъ потому, что вода во время вскрытія рѣки (ледоплава) переливается по ней изъ Оногры въ Двину.—Крестинина, Исторія Холмогоръ. деревянныя церкви: Крестовоздвиженская и Св. Апостола Іакова брата Господня; при послѣдней жило нѣсколько монаховъ.
Изъ уставной грамоты Іоанна Васильевича Грознаго[69] видно, что на Холмогорахъ выстроено было посадскими людьми три двора— намѣстнику, тіуну и доводчикамъ. Въ большомъ дворѣ намѣстничьемъ находились: три избы, изъ которыхъ одна была очень большая: 4 сажени между углами, 2 сѣнника, поварня, погребъ, ледникъ, мыльня и конюшня. Въ дворѣ тіуна, стояло двѣ избы, сѣнникъ, мыльня и конюшня; доводчикомъ выстроены были двѣ избы, клѣть и конюшня.
Намѣстники Двинскіе и въ особенности Микулинскій сильно тѣснили людей посадскихъ и волостныхъ оброками и судами. Въ 1548 году, Двиняне подавали жалобу на самовольную и несправедливую расправу намѣстниковъ. О послѣднемъ намѣстникѣ Микулинскомъ Апулковѣ двинская лѣтопись говоритъ, что этотъ намѣстникъ сбиралъ дань на Государя, а оброки на себя. Снисходя къ тягостному положенію посадскихъ и волостныхъ людей, правительство рѣшилось замѣнить намѣстниковъ выборными головами отъ всѣхъ Двинскихъ людей, кого они излюбятъ; установленіе излюбленныхъ головъ было выгодно и для правительства, потому, что намѣстничьи и тіунскіе кормы, оброки и присуды собирались теперь на имя Великаго Государя. Мимо этихъ причинъ, нельзя не замѣтить въ половинѣ XVI столѣтія новаго важнаго явленія въ жизни Русскаго городскаго и сельскаго народонаселенія: власть этого народонаселенія становится подлѣ боярской власти намѣстниковъ и тіуновъ, и правительство поддерживаетъ это стремленіе средняго и нисшаго сословій, отдаетъ его вѣдомству часть судныхъ дѣлъ и даже замѣняетъ въ нѣкоторыхъ областяхъ намѣстниковъ выборными людьми сословій. Такъ въ судебникѣ 1550 года, дѣла о разбойникахъ изъяты были отъ вѣдомства намѣстниковъ и отданы губнымъ старостамъ: намѣстники и тіуны, разбойниковъ ловили мало, а только мучили крестьянъ наѣздами, розысками, вызовами и проволоками. Сряду же послѣ уложенія, даны были грамоты на выборы излюбленныхъ головъ, вмѣсто намѣстниковъ, Важанамъ и Шенкурцамъ (1552 года) и Устюжскимъ волостямъ (1555г.). Такая же грамота дана была и Двинянамъ, въ 1556 году[70]. По этой грамотѣ, Двиняне: 1) освобождаются отъ суда намѣстника, а за доходы какъ его, такъ и тіуновъ и доводчиковъ, даютъ казнѣ съ сохъ по двадцати рублей, да пошлинъ по два алтына съ рубля. 2) Должны выбрать, вмѣсто намѣстниковъ, излюбленныхъ головъ, которые тутъ же называются выборными судьями. 3) Выборные судьи на Холмогорахъ, въ посадахъ, станахъ и волостяхъ должны были назначить соцкихъ, пятидесяцкихъ и десятскихъ, которые были бы добры и прямы, и всѣмъ крестьянамъ любы, и велѣть имъ беречь накрѣпко, чтобы лихихъ людей не было. 4) Излюбленные головы, вмѣстѣ съ лучшими посадскими и волостными людьми, выбираютъ цѣловальниковъ, кому въ судѣ сидѣть, и кому въ разсылкѣ быть,—дьяковъ земскихъ, кому судныя дѣла писать,—и доводчиковъ, кому у нихъ на поруки давать и на судѣ ставить…. «а на судахъ и въ обыскахъ и во всякихъ дѣлахъ у выборныхъ судей быть лучшимъ людямъ посадскимъ и волостнымъ, чтобы у нихъ силъ и обидъ и продажъ безлѣпичныхъ не было». 5) За обиды и лихоимство головы и судьи подвергаются смертной казни, и Двиняне вольны выбрать всегда новыхъ судей, которыхъ должны отправлять въ Москву для крестнаго цѣлованія.
Такъ кончилось правленіе Двинскихъ намѣстниковъ.—По отъѣздѣ Микулинскаго до 1557 года, т. е. до выбора, на основаніи Царскаго указа, перваго излюбленнаго головы всей Двинской земли, правили Холмогорами выборные головы Филиппъ Родіоновъ и Ѳофанъ Макаровъ.
Въ то время, какъ совершалась эта перемѣна въ управленіи Двинской земли, одинъ случай произвелъ коренное измѣненіе не только въ управленіи, но и въ интересахъ жизни всего края, далъ ему новое значеніе: началъ, однимъ словомъ, новую исторію Двинской земли. Какъ много иногда значитъ случай!
24-го Августа 1553 года, у южнаго берега Бѣлаго моря, не далеко отъ Корельскаго устья Двины, противъ посада Неноксы, бросилъ якорь занесенный сюда бурею Англійскій корабль «Эдуардъ Бонавентура», подъ начальствомъ Ричарда Ченслера. Ченслеръ, взявъ нѣсколько человѣкъ изъ своихъ спутниковъ, отправился по Малокурью и Двинѣ въ Холмогоры и тамъ объявилъ себя Англійскимъ посланникомъ. Холмогорскіе головы тотчасъ же отправили донесеніе Царю Іоанну Васильевичу Грозному; а между тѣмъ корабль, по ихъ распоряженію, переведенъ былъ для зимовки въ Унскую губу (къ западу отъ Неноксы). Не дождавшись Царскаго приглашенія, Ченслеръ отправился въ Москву, 23-го Ноября.
Слѣдствія пріѣзда Ченслера неисчислимы; открывается на сѣверѣ торговля съ Англичанами, а за ними съ Голландцами, Гамбургцами и другими иноземцами; основывается городъ Архангельскъ и при немъ портъ, единственный для всей Россіи, при Царяхъ Московскихъ; Русскіе товары самыхъ отдаленныхъ областей нашли сбытъ у береговъ Бѣломорскихъ, потянулись сюда со всѣхъ концовъ Россіи, измѣнили древнюю торговлю Двинскую, а вмѣстѣ съ тѣмъ измѣнили и внутреннюю связь края съ другими областями Московскими; правительству открылась новая огромная статья дохода, оживились, вѣрнѣе, установились сношенія съ образованной Европою, стали возможны постоянныя столкновенія съ иностранцами, оказались необходимыми союзы съ ними;—дѣло было слишкомъ важно:—и вотъ правительство обратило особенное, почти исключительное, вниманіе на одинъ пунктъ изъ всей Двинской области, сблизило непосредственно съ собою этотъ пунктъ, посылая на Двину для управленія приближенныхъ къ престолу бояръ и воеводъ, поручая дѣла финансовыя и таможню капиталистамъ Московской гостинной сотни, наконецъ само торгуя чрезъ повѣренныхъ съ иностранцами. Архангельскъ сталъ въ исключительномъ положеніи среди старыхъ Двинскихъ посадовъ. Естественно, при стремленіи торговыхъ силъ почти всей Россіи къ Архангельску, при стремленіи къ нему правительства, отхлынуло къ нему и населеніе Двинской области. Холмогорскіе посады не были такъ счастливо поставлены для морской торговли, какъ Архангельскъ: на Холмогорахъ далеко отъ моря, да и Двина при нихъ мелка для кораблей иноземныхъ,— они и не могли сдѣлаться центромъ новаго движенія и пали, не выдержавъ соперничества съ Архангельскомъ. Въ первое время существованія иностранной торговли, въ концѣ XVI и началѣ XVII вѣка, когда Архангельскъ только-что началъ развиваться, они было поднялись силою иностранной торговли, принадлежащей архангельскому порту, и до конца XVII столѣтія удержали за собою названіе главнаго города Двинской области: но это было только почетное названіе, остававшееся за ними въ силу историческихъ преданій; а на самомъ дѣлѣ, и воеводы присылались для Архангельска, и купцы съѣзжались въ Архангельскъ, хотя тѣ и другіе жили въ немъ только 2 мѣсяца, съ открытіемъ навигаціи въ порту и ярмарки въ городѣ. Повторяемъ, съ 1553 года, кончается древняя исторія Двинской области и неразрывно связанная съ нею исторія Холмогоръ. Новый интересъ жизни Двинской области—возникновеніе и развитіе заграничной торговли—принадлежитъ Исторіи Архангельска; поэтому мы и не будемъ касаться этого вопроса и ограничимся только указаніемъ постепеннаго паденія Холмогоръ съ появленіемъ новаго центра Двинской области—Архангельска.
Но объ этомъ послѣ. Въ 1553 году, было еще слишкомъ далеко до паденія Холмогоръ. Необыкновенный случай,—Англійскій корабль въ Бѣломъ морѣ,—прервалъ нашъ разсказъ о древней жизни Двинской области, какъ и на самомъ дѣлѣ прервалъ онъ эту древнюю жизнь.
Остановились мы на излюбленныхъ головахъ.
Первый излюбленный и выборный голова отъ всей Двинской области былъ Семенъ Аникіевъ Дуда. Онъ судилъ народъ на Холмогорахъ вмѣстѣ съ выборными судьями Двинскаго уѣзда, отъ 1557 до 1587 года.
При выборномъ головѣ Семенѣ Дудѣ, Холмогоры значительно обстроились. Англичане очень скоро послѣ 1553 года, поселились здѣсь и построили нѣсколько красивыхъ домовъ, какихъ прежде, по замѣчанію лѣтописца, не видано было никогда. Торговый агентъ Ричардъ Грей[71], пріѣхавшій въ Холмогоры съ Ченслеромъ, при вторичномъ посольствѣ послѣдняго въ 1555 году, завѣдывалъ здѣсь устройствомъ канатной фабрики, на которую мастеровые присланы были изъ Лондона, въ 1557 году. Около этого же времени, основана была здѣсь торговая Англійская контора для веденія правильной и постоянной торговли и при ней обширные анбары для помѣщенія товаровъ.
Пріѣзжіе торговые люди изъ внутреннихъ областей Россіи имѣли въ Холмогорахъ гостинный дворъ[72], гдѣ складывали товары и сами жили. Дворъ этотъ былъ казенный и отдавался на откупъ; поэтому, пріѣзжіе торговцы не имѣли права покупать, или нанимать въ Холмогорахъ посадскіе дома для себя и для своихъ товаровъ.
Съ развитіемъ иностранной торговли при архангельскомъ портѣ, управленіе Двинскимъ краемъ сдѣлалось гораздо сложнѣе и затруднительнѣе. Надо было принимать и отправлять въ Москву пословъ иностранныхъ, которые очень часто стали ѣздить сѣвернымъ путемъ въ Московское Государство; требовался надзоръ за пріѣзжими иностранными торговцами, защита и управленіе Англичанъ, поселившихся на Холмогорахъ. Иностранная торговля открыла новую обширную статью государственныхъ доходовъ; само правительство занялось отпускною торговлею и царскіе товары свозились къ Архангельскому порту; правительство же дѣлало первую покупку изъ всѣхъ привозныхъ товаровъ, и лучшіе изъ нихъ отбирало себѣ; по этому и товары подвергались на мѣстѣ самому тщательному осмотру и оцѣнкѣ…. Все это требовало отъ начальника Двинской области дипломатическаго ума, распорядительности и опытности,—и излюбленные головы новымъ требованіямъ удовлетворить не могли. Особенно щекотливое дѣло правителю Двинской земли было установить отношенія между иностранцами и русскими, населеніемъ края въ духѣ тогдашней московской политики. Нужно было не допускать сближенія жителей съ иностранцами, чтобы русскіе люди съ нѣмцами не дружили[73]; и въ тоже время держать къ иноземцамъ ласку и береженье, чтобъ ихъ отъ Государевой милости не отгонять[74]…. Повторяемъ, много ума и ловкости требовалось отъ Двинскаго правителя, и вотъ, въ 1587 году, посылаются изъ Москвы на Двину для управленія царедворцы Московскіе, съ именемъ и властію воеводъ. Одинъ списокъ воеводъ уже показываетъ, какъ высоко ставило Московское правительство управленіе Двинскимъ краемъ.
Первымъ воеводою въ Колмогорахъ былъ князь Василій Андреевичъ Звѣнигородскій. За нимъ слѣдовали: въ 1590 году, князь Аѳанасій Вяземскій, въ 1593 Иванъ Михайловичъ Ласкаревъ и князь Дмитрій Михайловичъ Барятинскій, въ 1597 Разгильдей Любочаниновъ и князь Дмитрій Бѣльскій, въ томъ же году ихъ смѣнили Иванъ Милюковъ Гусь и Киръ Аѳанасьевъ, въ 1600 Осипъ Супоневъ, въ 1601 Родіонъ Всеволожскій и Тимоѳей Лазаревъ, въ 1606 Иванъ Чепчуговъ, въ 1608 Иванъ Васильевичъ Милюковъ, въ 1609 князь Александръ Ростовскій-Пріимковъ, въ 1611 князь Григорій Долгорукій и князь Ѳедоръ Татевъ, въ 1613 Никита Пушкинъ, въ 1614 князь Пронскій и Моѵсей Глѣбовъ, въ 1618 князь Андрей Хилковъ и Богданъ Воейковъ, въ 1621 Дмитрій Петровичъ Пожарскій-Лопата, въ 1623 Никита Вельяминовъ, въ 1626 Ѳедоръ Волынскій, въ 1629 Дементій Погожій, въ 1630 князь Василій Черкасскій, въ 1633 Григорій Плещеевъ, въ 1636 князь Василій Львовъ, въ 1638 Борисъ Шереметевъ, въ 1642 князь Иванъ Хованскій, въ 1643 князь Иванъ Ромодановскій, въ 1646 Андрей Сонцевъ-Засѣкинъ и въ томъ же году князь Иванъ Черкасскій, его смѣнилъ Ратный Воевода князь Юрій Буйносовъ-Ростовскій, въ 1648 князь Василій Ромодановскій, въ 1650 Федоръ Бутурлинъ, въ 1652 Борисъ Пушкинъ, въ 1656 Борисъ Пронскій, въ 1659 Иванъ Милославскій, въ 1663 князь Осипъ Щербатовъ, въ 1665 Иванъ Чоадаевъ, въ 1671 Аѳанасій Нестеровъ, въ 1673 князь Дмитрій Долгорукій и Федоръ Полуектовичъ Нарышкинъ, въ 1676 Аѳанасій Матюшкинъ, въ томъ же году князь Иванъ Хованскій, въ 1678 князь Петръ Хованскій, въ 1679 Богданъ Ординъ-Нащокинъ, въ 1681 князь Никита Урусовъ, въ 1683 Никита Стрѣшневъ, въ 1685 Кондратій Нарышкинъ, въ 1688 Михайло Татищевъ, въ 1691 Андрей Артамоновичъ Матвѣевъ и въ 1693 Федоръ Матвѣевичъ Апраксинъ. При немъ прибылъ въ Холмогоры Царь Петръ Алексѣевичъ.
Всѣ эти воеводы жили въ Холмогорахъ и только на время навигаціи отъѣзжали къ Архангельскому порту. Въ лицѣ воеводы соединялась власть судебная, административная и военная всего края; сборы по сошному письму со всеми ихъ подраздѣленіями, кабацкіе и таможенные (пошлины по внутренней и внѣшней торговлѣ) были отдѣлены отъ ихъ вѣдомства.
Представляемъ нѣсколько замѣчательныхъ событій въ Двинской землѣ, при управленіи воеводъ, до прибытія Государя Петра Великаго.
Въ 1601 году, въ Антоніевскій Сійскій монастырь въ Холмогорскомъ уѣздѣ, привезенъ былъ подъ строгое заключеніе Федоръ Никитичъ Романовъ, жертва подозрительной злобы Годунова.
Шесть лѣтъ пробылъ Федоръ Никитичъ въ Сійскомъ монастырѣ и вскорѣ по пріѣздѣ былъ постриженъ въ монахи, подъ именемъ Филарета. Жилъ онъ сначала въ отдѣльной кельѣ, на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ поставлена была впослѣдствіи Благовѣщенская церковь, подъ постояннымъ надзоромъ пристава Богдана Воейкова[75] Стража стояла у воротъ и никого изъ богомольцевъ не пускала въ монастырь; монастырскіе крестьяне входили въ монастырь съ приставами, которые смотрѣли, чтобы никто не заговаривалъ съ старцемъ Филаретомъ и къ кельи его не подходилъ. Даже съ монахами не позволено было старцу Филарету имѣть сношенія и на клиросѣ съ ними онъ не стоялъ.
Съ Филаретомъ Никитичемъ жилъ слуга его, мальчикъ; Воейковъ замѣтилъ, что узникъ сердечно привязанъ къ этому единственному вѣрному слугѣ, котораго оставили было при немъ тюремщики,—и отнялъ его у Филарета. Такое ужасное заключеніе продолжалось до 1603 г.
Тяжко страдалъ Филаретъ Никитичъ, въ разлукѣ съ супругою и дѣтьми, и изрѣдка изливалъ горе свое предъ вѣрнымъ слугою: милые мои дѣтки, говорилъ онъ, остались вы бѣдные малютками; кто-то будетъ васъ кормить и поить! Такъ ли вамъ будетъ нынѣ, каково было при мнѣ. А жена моя бѣдная, жива ли еще, въ какую-то даль ее умчали! Мнѣ самому теперь ничего ненадобно: одна забота у меня—жена и дѣти; какъ помянешь ихъ, ино-что рогатиной въ сердце толкнетъ. Хоть бы прибралъ ихъ скорѣе Господь! мнѣ бы тогда они уже не мѣшали: я бы сталъ думать тогда объ одномъ спасеніи души. Воейковъ доносилъ Годунову каждое слово, какое удавалось ему подслушать у страдальца. Разговаривая съ Воейковымъ, Филаретъ Никитичъ однажды высказалъ: бояре были мнѣ великіе недруги, искали головъ нашихъ, а другіе подучали людей нашихъ доносить на насъ; я самъ разъ замѣтилъ это. Не годятся они ни на какое дѣло, нѣтъ между ними разумнаго; одинъ былъ разуменъ Богданъ Бѣльскій, человѣкъ очень способный и къ посольскимъ и ко всякимъ дѣламъ.
Указомъ Годунова, въ 1603 году, положеніе Филарета Никитича было нѣсколько облегчено: позволено было стоять съ братіею на клиросѣ, жить въ кельѣ съ надежнымъ старцемъ и велено было Воейкову смотрѣть; чтобъ старецъ Филаретъ ни въ чемъ не нуждался.
Пылкая, даровитая, дѣятельная натура Филарета Никитича долго не могла привыкнуть къ монастырскому заключенію. Бъ 1605 году, Воейковъ доносилъ, что старецъ Филаретъ бранитъ монаховъ, высылаетъ ихъ вонъ изъ своей кельи, часто смѣется и говоритъ все о мірскомъ, о птицахъ ловчихъ, о собакахъ; вспоминаетъ, какъ онъ въ мірѣ живалъ. Въ отвѣтъ на это, велѣно Игумену Іонѣ взять къ себѣ въ келью старца Филарета на послушаніе и смотрѣть, чтобы жилъ онъ по монашескому чину. При этомъ подтверждено было опять, чтобы никто изъ постороннихъ людей не сносился, не говорилъ съ Филаретомъ Никитичемъ, чтобы ограда монастырская была тщательно осмотрѣна и укрѣплена на всякій случай, если вздумается убѣжать старцу Филарету.
Чтобы на всегда уничтожить для Филарета Никитича возможность возвратиться въ міръ, Годуновъ приказалъ посвятить его въ Іеромонаха, а по потомъ въ Архимандрита,
Шесть лѣтъ провелъ въ Сійскомъ монастырѣ Филаретъ Никитичъ[76] Не съ гнѣвомъ и ропотомъ, а съ любовію вспоминалъ впослѣдствіи Святѣйшій Патріархъ Московскій и всея Россіи о своей темницѣ: дѣлалъ богатые вклады въ монастырь Св. Антонія и ему же отказалъ келейный образъ свой, съ которымъ не разставался въ продолженіи всей жизни.
Въ 1608 году, въ Холмогорахъ произошло замѣчательное явленіе—народный судъ надъ царскими чиновниками. Сочувствуя общему, святому дѣлу всей Россіи—освобожденію Москвы отъ Поляковъ и Русскихъ измѣнниковъ, Холмогоры отправляли ратниковъ на защиту отечества во все смутное время Московскихъ мятежей. Дьякъ Двинскаго воеводы Милюкова Гуся—Илья Елчанинъ покорыстовался деньгами, назначенными для найма ратниковъ; кажется и самъ воевода былъ не непричастенъ грязному поступку своего чиновника. Народъ, раздраженный такою безсовѣстностію, оскорбленный поруганіемъ своего благороднаго порыва, возмутился, схватилъ дьяка и посадилъ его въ тюрьму. Начался судъ народный. Воевода, по подозрѣнію въ сообщничествѣ съ преступнымъ дьякомъ, отстраненъ былъ отъ этого суда, лишенъ власти воеводской и содержался подъ стражею три дня; а дьякъ Илья Елчанинъ, какъ врагъ отечества, осужденъ былъ на смерть и утопленъ въ Двинѣ, 10-го Генваря. По окончаніи суда народнаго, воевода Иванъ Милюковъ Гусь былъ освобожденъ и опять вступилъ въ отправленіе своей должности. Въ 1613 году, въ самомъ началѣ царствованія Михаила Ѳеодоровича, разнесся слухъ, что толпы польской сволочи и русскихъ измѣнниковъ, по изгнаніи изъ Москвы, блуждаютъ по сѣвернымъ областямъ и появились на Вагѣ: слышно было, что они хотятъ и Холмогоры ограбить. Двинской воевода Никита Михайловичъ Пушкинъ, для защиты Холмогоръ, поспѣшилъ построить за Глинскимъ посадомъ, на самомъ, берегу Двины, острогъ, который и былъ оконченъ въ томъ же году смѣнившимъ Пушкина воеводою Петромъ Ивановичемъ Пронскимъ. Это былъ первый острогъ въ Колмогорахъ: весь народъ трудился надъ его строеніемъ, сознавая опасность, какой подвергались ихъ имущество и жизнь. Для защиты края, поставленъ былъ другой острогъ на Емцѣ (въ 105-ти верстахъ къ югу отъ Холмогоръ). Пронскій приказалъ разобрать Ивановскій женскій монастырь, поспѣшно поставилъ на мѣстѣ его крѣпосцу, а монахинь перевелъ въ Покровскій. Привезены были въ Колмогоры пушки и пороховое зеліе изъ Архангельска, оттуда же пришолъ храбрый сотникъ Смирный-Чертовскій съ сотнею стрѣльцовъ, которые съ нѣсколькими посадскими людьми, вступившими въ ратники, составили весь гарнизонъ новой крѣпости. Едва окончены были нужныя приготовленія, какъ 6-го Декабря непріятель показался у Холмогоръ въ числѣ 7,000 человѣкъ. Стрѣльцы, сдѣлавъ вылазку, встрѣтили непріятелей внутри Холмогоръ; но Поляки не хотѣли сражаться и пошли въ обходъ, думая отрѣзать стрѣльцовъ отъ острога. Хитрость ихъ не удалась: стрѣльцы въ боевомъ порядкѣ возвратились въ острогъ и при этомъ зажгли посадскіе домы за перелоемъ и ближайшую церковь Св. Зосимы и Савватія, и тѣмъ лишили непріятеля возможности засѣсть въ Холмогорахъ. Простоявъ три дня безъ всякаго успѣха подъ острогомъ, сволочь польская разбѣжалась: часть пошла къ сѣверу грабить поморье, другая повернула назадъ на Вагу.
Толпа грабителей, раззоривъ Важскій уѣздъ, поднялась было на Емцу; но узнавъ, что тамъ также построенъ острогъ[77], хотѣла пройти мимо его, и за полторы версты отъ Емецка переправиться чрезъ рѣку Ваймугу (впадающую въ Емцу): однакожъ и эта попытка не удалась. Изъ острога, куда успѣлъ прибыть тотъ же Смирный-Чертовскій съ своими стрѣльцами, онъ и крестьяне Емецкіе помѣшали переправѣ, ударили на враговъ, бились съ ними такъ счастливо, что изъ непріятелей никто не уцѣлѣлъ и побѣдителямъ достались три знамени.
Острогъ, выстроенный Пронскимъ за Глинскимъ посадомъ, оказался неудобнымъ: напоръ льда при вскрытіи Двины сильно вредилъ стѣнамъ; поэтому, по указу Царскому, Въ 1621 году, построенъ былъ новый острогъ на мѣстѣ деревни Качковки, между Курцевскимъ и Глинскимъ посадами. Туда, въ 1637 году, въ новый домъ переселился изъ нижняго посада и воевода.
Въ 1656 году, на мѣстѣ этого острога построенъ былъ руками и деньгами Двинянъ деревянный городъ. Стѣна городская была двойная. Пустота между двухъ рядовъ бревенъ была засыпана землею: это было крѣпче острожной стѣны, которую составлялъ простой полисадъ. Въ деревянномъ городѣ, въ 1674 году, были построены отъ казны каменная палата для засѣданія воеводы съ дьякомъ, во время суда и расправы, и деревянныя горницы для жительства воеводы. Приказная палата была первымъ каменнымъ строеніемъ въ Холмогорахъ. Въ 1692 году, предъ пріѣздомъ Царя Петра Алексѣевича, деревянный городъ, получившій названіе Колмогорскаго города, былъ разобранъ и перестроенъ. Онъ былъ укрѣпленъ 12-ю башнями, имѣлъ четверо воротъ; глубокій ровъ окружалъ весь городъ. Остатки его замѣтны до сихъ поръ.
Стрѣльцы въ Холмогорахъ появились, по всей вѣроятности, съ 1621 года, при построеніи новаго острога на мѣстѣ Качковки. Гарнизонъ стрѣлецкій въ Холмогорскомъ острогѣ уже въ этомъ году былъ гораздо больше двухсотеннаго Архангельскаго, потому что въ 1629 году, разсылалъ отдѣльные отряды и держалъ караулы въ Пустозерскѣ и Колѣ[78]. Въ 1646 году, всѣхъ стрѣльцовъ въ Холмогорахъ было 1,000 человѣкъ. Они дѣлилось на два приказа, жили въ самомъ острогѣ и какъ сами, такъ и жены ихъ, получали царскаго жалованья по полуосминѣ хлѣба въ мѣсяцъ. Въ 1655 году, переведены были изъ Колмогоръ въ Москву 480 стрѣльцовъ; на мѣсто ихъ присланы Смоленскіе и Дубровскіе гайдуки 460 человѣкъ. Сохранилась интересная роспись 1672 года, военнымъ чинамъ въ Колмогорахъ[79]; въ ней упоминаются: 1) стрѣлецкій голова, 2) полуголова у гайдуковъ; 3) драгунскаго строю капитанъ, 4) осадный голова (комендантъ), 5) 4 сотника стрѣлецкіе.
Въ 1675 году, мы имѣемъ первое извѣстіе о количествѣ посадскихъ дворовъ въ Колмогорахъ. Въ прошеніи[80] торговыхъ людей Московскихъ гостинной и суконной сотенъ сказано: «По переписнымъ книгамъ посадскихъ дворовъ въ Колмогорахъ 645, людей посадскихъ 1,391 человѣкъ. Переписныя книги послѣдней передъ тѣмъ ревизіи составлены были въ 1622 году; слѣдовательно, въ этомъ году уже существовало въ Колмогорахъ выписанное нами количество дворовъ и людей посадскихъ, Далѣе, по переписи стольника Аѳанасія Денисова Фонвизина 1678 года, оказалось: въ Курцевскомъ посадѣ 78 дворовъ посадскихъ, да 2 вдовьихъ; въ Глинскомъ—147 посадскихъ, 28 вдовьихъ; въ Никольскомъ въ верхней половинѣ—49 дворовъ посадскихъ, 7 дворовъ вдовьихъ, 2 двора нѣмецкихъ; въ нижней половинѣ 169 дворовъ, 18 вдовьихъ; а всего 500 дворовъ. Въ 1688 году, для уравненія по всѣмъ посадамъ окладовъ въ платежахъ казенныхъ податей, собрались 9 человѣкъ лучшихъ Колмогорскихъ людей и снова исчислили дворы всѣхъ посадовъ. По изчисленіи ихъ, оказалось: на Курцевскомъ посадѣ домовъ и хозяевъ 95, бездворовниковъ 50 человѣкъ; на Глинскомъ—домовъ и хозяевъ 166, бездворовниковъ 155 человѣкъ; Никольскомъ—домовъ и хозяевъ 67, бездворовниковъ 22 человѣка; Иванскомъ—домовъ и хозяевъ 128; за Падрокурьей—домовъ и хозяевъ 80, бездворовниковъ 95 человѣкъ. Всего тяглыхъ посадскихъ домовъ, кромѣ церковныхъ и монастырскихъ дворовъ, приказныхъ и стрѣлецкихъ—534. Число тяглыхъ посадскихъ людей, кромѣ женъ и дѣтей,—858 человѣкъ. Какая разница съ нынѣшнимъ населеніемъ Холмогоръ! Въ 1848 году, напримѣръ, было въ этомъ городѣ 646 человѣкъ мужеска пола, считая тутъ всѣ сословія. Замѣчательно, что въ 1678 году, показано въ Колмогорахъ только 2 нѣмецкихъ двора, въ 1688 году, нѣтъ ни одного. Нѣмцы всѣ выселились изъ Колмогоръ къ концу XVII столѣтія въ такъ называемую Нѣмецкую слободу при Архангельскомъ городѣ.
До 1686 года, Колмогорскіе посады продолжали жить раздѣльно одинъ отъ другаго: несли, всѣ подати и сборы по сошному письму каждый за себя; дѣлали выборы посадскихъ людей для внутреннихъ службъ по своему посаду, не считаясь съ прочими; а на царскую службу всѣ Двинскіе посады по всему Холмогорскому уѣзду нужное число старость и цѣловальниковъ раскладывали на все количество посадскихъ лучшихъ людей. Такой порядокъ прекратился въ 1686 году. По челобитью двухъ Колмогорскихъ посадовъ нижней половины, Никольскаго и Иванскаго, послѣдовала 18-го Марта изъ приказной избы, за печатью Двинскаго воеводы, стольника Кондратія Ѳомича Нарышкина, память всѣмъ Колмогорскимъ посадамъ, которою велѣно было быть имъ всѣмъ въ соединеніи, имѣть одну мірскую избу и производить съобща оклады, разрубы, подати, выборы и службы. Соединивъ въ одно всѣ свои посады, Холмогоры вмѣстѣ съ тѣмъ выдѣлились изъ общихъ счетовъ по службамъ или розметамъ съ остальными Двинскими посадами.
Казенныя службы Колмогорскіе посадскіе люди несли слѣдующія: 1) Были они вь таможенныхъ головахъ и цѣловальникахъ въ Холмогорахъ. До 1619 года, собирали пошлины съ товаровъ привоза и отвоза по внутренней и внѣшней торговлѣ, Холмогорскіе посадскіе лучшіе люди. Такъ какъ пошлинные сборы съ иностранной торговли очень возвысились, въ началѣ XVII столѣтія и правительство стало отпускать за границу при Архангельскомъ портѣ большія партіи собственныхъ товаровъ, то, для большей обезпеченности таможенныхъ сборовъ и управленія царскою торговлею, посылалось на службу на Двину торговые люди Московской гостинной сотни, подъ названіемъ таможенныхъ головъ. Московскіе таможенные головы служили на Двинѣ по два года: время навигаціи проводили въ Архангельскѣ, а зимою сидѣли на Холмогорахъ при таможенномъ сборѣ. Такъ дѣло шло до 1675 года. Вслѣдствіе, поданнаго прошенія[81] торговыми людьми Московскихъ гостинной и суконной сотенъ о томъ, что столь отдаленная служба ихъ раззоряетъ, что найдутся въ Холмогорахъ люди позажиточнѣе Московскихъ гостей, которые могутъ вполнѣ замѣнить послѣднихъ, и чтобъ Великій Государь смиловался и позволилъ гостямъ на Холмогорахъ не служить, а служить тамъ Холмогорцамъ, — вышло рѣшеніе, по которому оставлены въ головахъ таможенныхъ Московскіе гости, но имъ приданы въ товарищи по службамъ Холмогорскіе посадскіе люди. Въ самомъ концѣ XVII столѣтія, является уже выбранный изъ Холмогорцевъ таможенный голова [82].
2) Другая служба была въ кабацкихъ головахъ. Продажа хлѣбнаго вина была царскою собственностію и на откупъ не отдавалась: принимали, хранили и продавали на кружечномъ дворѣ вино выборные посадскіе люди, подъ надзоромъ кабацкаго головы, который въ тоже время обыкновенно былъ и таможеннымъ. Эта служба была самая трудная и убыточная.
3) При головѣ таможенномъ и кабацкомъ находились таможенные цѣловальники, кабацкіе цѣловальники, ларешные, цѣловальникъ при отвозѣ денегъ и т. д.
Д) Двинскіе земскіе старосты и посадскіе старосты.
5) Мірскіе пристава.
6) Разныя службы по промысламъ: крече- тьи помытчпки, цѣловальники для сбора десятинной семги ит. д.
7) Цѣловальники при нововводимыхъ сборахъ: напримѣръ, въ концѣ XVII столѣтія, при сборѣ десятой деньги на корабельное строеніе. Въ 1682 году, пріѣхалъ въ Холмогоры первый Архіерей новоучрежденной епархіи Холмогорской и Важской, Архіепископъ Аѳанасій, пастырь дѣятельный, украсившій Холмогоры каменными храмами. Онъ поселился на старомъ городищѣ, которое съ того времени стало называться городкомъ. Съ 1683 по 1685 годъ, онъ выстроилъ на городкѣ каменную колокольню для будущаго собора; въ томъ же году, положено было имъ основаніе и каменному Спасопреображенскому собору. Въ 1686 году, началъ строеніе деревянной церкви Введенія Пресвятыя Богородицы для Курцевскаго прихода, вмѣсто прежней приходской церкви Преображенія Господня, обращенной въ каѳедральный соборъ. Въ 1687 году, Введенская церковь была кончена и освящена. Послѣ этого, Архіерей тотчасъ же приступилъ къ построенію новаго женскаго монастыря во имя Успенія Пресвятыя Богородицы, на Курцевѣ; окончилъ его и освятилъ въ 1688 году и поставилъ первую игуменью, мать свою Аѳанасію. Наконецъ, послѣ 6-ти лѣтняго строенія, 28-го Іюля 1691 года, оконченъ и освященъ соборъ Преображенія Господня; строеніе его стоило 6,504 р. 47½ к. Въ 1692 г., неутомимый пастырь основалъ надъ вратами каменнаго своего дома церковь во имя Іакова брата Господня.
Украшаясь каменными церквами, благодаря неутомимой дѣятельности Преосвященнаго Аѳанасія, Холмогоры находились по-видимому въ цвѣтущемъ состояніи въ концѣ XVII вѣка; но, какъ увидимъ послѣ, въ самомъ началѣ слѣдующаго періода, они представляются обнищавшимъ, ничтожнымъ городомъ, утратившимъ даже номинальное, долго остававшееся за нимъ первенство среди Двинскихъ посадовъ. Это быстрое разрушеніе заставляетъ насъ предположить, что начало его скрывалось еще въ ХVII столѣтіи. Къ сожалѣнію, за отсутствіемъ данныхъ, мы не можемъ прослѣдить всей исторіи паденія стариннаго Двинскаго посада; можемъ только, по нѣкоторымъ признакамъ, заключить, что оно дѣлается замѣтнымъ во второй половинѣ ХVII столѣтія. Мы видѣли, что въ писцовыхъ книгахъ 1622 года, положено дворовъ посадскихъ на Холмогорахъ 645 и людей посадскихъ 1,391 человѣкъ,—это самая высшая точка, до которой достигли Холмогоры; но уже въ переписи 1678 года, число дворовъ спустилось до 500 и потомъ къ 1688 году, поднялось очень немного, до 534 дворовъ: ясное уже доказательство, что послѣ 1622 года, Холмогоры стали приходить въ упадокъ. Далѣе, въ статьяхъ о торговлѣ и пошлинахъ, изданныхъ Царемъ Алексѣемъ Михайловичемъ въ 1666 году, запрещено осматривать въ Холмогорахъ суда, идущія по Двинѣ съ верху въ низъ, или снизу вверхъ, чтобы не дѣлать имъ лишней остановки; а осматривать всякіе товары у русскихъ людей и иноземцевъ и брать съ нихъ пошлину въ Архангельскѣ. Слѣдовательно, уже въ это время Холмогоры лишены были всякаго значенія въ отношеніи къ иностранной торговлѣ[83]
Сверхъ сего, мы уже прежде замѣтили, что къ 1678 году, на Холмогорахъ осталось только 2 двора нѣмецкихъ, а къ слѣдующей ревизіи ихъ не было уже ни одного; между тѣмъ въ правленіе излюбленнаго головы въ Холмогорахъ были довольно значительныя поселенія Англичанъ, болѣе 10 домовъ, кромѣ конторы, анбаровъ и другихъ торговыхъ помѣщеній:—значитъ, въ половинѣ XVII столѣтія иностранцы покинули Холмогоры, какъ мѣсто невыгодное для производства заграничной торговли. Наконецъ, въ росписи воеводъ и военныхъ чиновъ по городамъ 1672 года, Архангельскъ поставленъ выше Холмогоръ, и воевода Двинской области Аѳанасій Ивановичъ Нестеровъ записанъ при городѣ Архангельскѣ, а не въ Холмогорахъ[84]. Все это удостовѣряетъ насъ, что въ половинѣ XVII столѣтія, а можетъ быть и нѣсколько ранѣе, Холмогоры начали приходить въ упадокъ, уступая первенство въ Двинской землѣ новому городу—Архангельску.
Отстраняя отъ себя изслѣдованіе о заграничной торговлѣ при архангельскомъ портѣ, сдѣлаемъ нѣсколько замѣчаній о промыслахъ Двинской земли и о торговлѣ ея съ внутренними областями въ правленіе Государей Московскихъ.
Древній, богато развитый во времена новгородскія промыселъ пушныхъ звѣрей продолжался и во времена московскія, хотя и не въ такой степени, вслѣдствіе уменьшенія цѣннаго звѣря въ Двинской землѣ и открытія новаго источника богатства мѣховъ въ Сибири. Во времена Василія Іоанновича попадались еще соболи въ Двинской землѣ, но рѣдко; гораздо больше ловили ихъ на Печорѣ Пушкарева: «Описаніе Архангельской губерніи». С.-Петербургъ, 1845 г.[85]. Лампожня продолжаетъ быть главнымъ пунктомъ мѣновой торговли пушными товарами съ Самоѣдами; такъ ежегодно бывала ярмарка, куда пріѣзжали и гости иностранные. Изъ Лампожни, равно какъ и изъ другихъ пунктовъ сѣвернаго прибрежья, вымѣненные мѣха свозились на большую ярмарку въ Холмогоры къ зимнему Николину дню;—здѣсь промышленники продавали ихъ Холмогорскимъ купцамъ, для сбыта по Двинѣ во внутрь Россіи, и въ свою очередь покупали у нихъ сукна, мѣдь и олово. Холмогоры снабжали сосѣднія области и солью. Грамотою 1550 года[86], Двинянамъ и Важанамъ дана была привилегія—закупать соль въ усольскихъ слободахъ изъ первыхъ рукъ; торговые же люди Вологды, Устюга и другихъ городовъ не имѣли права ѣздить на варницы, а должны были покупать соль въ Холмогорахъ. Главныя усолья были въ Унѣ и Неноксѣ, на берегу Двинской губы. Закупленная Двинскими купцами соль свозилась въ Холмогоры и отсюда преимущественно шла въ Вологду. Другимъ путемъ шла она на Каргополь и сбывалась оттуда въ Бѣлозерскъ.
Рыба получалась изъ Бѣлаго моря и Сѣвернаго океана. Главная бѣломорская рыба была семга; она въ соленомъ видѣ вмѣстѣ съ сельдями привозилась и въ Москву. Мѣстные промыслы этой рыбы обложены были особымъ сборомъ, называвшимся царскою десятинною семгою[87]. Рыба, ловимая въ Сѣверномъ океанѣ, треска и палтусъ, питала главнымъ образомъ Двинскую землю, и въ другія области почти не вывозилась. Сало морскихъ звѣрей, тюленей и моржей добывалось также въ большомъ количествѣ и свозилось на Холмогорскую ярмарку. Холмогорскіе купцы возили его въ Новгородъ, гдѣ продавали Нѣмцамъ. Въ XVII столѣтіи, завелось въ Кольскомъ уѣздѣ, въ Керецкой волости, принадлежащей Соловецкому монастырю, добываніе слюды. Промыслъ этотъ также обложенъ былъ десятинною царскою пошлиною, и ежегодно Соловецкій монастырь отправлялъ въ казну Великаго Государя около 15-ти пудовъ слюды. Царь Алексѣй Михайловичъ отправлялъ отыскивать слюду и въ казенныхъ земляхъ Кольскаго уѣзда;—но, кажется, безъ успѣха[88].
Съ Двинской земли, именно съ береговъ рѣкъ: Варзуги и Поноя, получался такъ называемый новгородскій жемчугъ[89]
Наконецъ, сдѣлано было нѣсколько попытокъ на отысканіе драгоцѣнныхъ металловъ. Въ 1491 году, Нѣмцы Иванъ, да Викторъ нашли руду серебрянную и мѣдную на рѣкѣ Цыльмѣ, за семь днищъ пути отъ Печоры[90]. По сказанію Двинскаго лѣтописца[91], въ царствованіе Іоанна Васильевича Грознаго, Грекъ Манойло Лареевъ съ товарищами ѣздилъ къ Печорѣ и нашелъ на рѣкѣ Цыльмѣ мѣдную руду. Въ 1671 году, при Царѣ Алексѣѣ Михайловиче, посланъ былъ въ Холмогорскій уѣздъ на вотчину Умбу солдацкого строю масоръ Онуфрій Матвѣевъ, для отысканія серебрянной руды [92]. Но въ особенности тогда ревностно искали разныхъ рудъ по Печорѣ и рѣкамъ ея системы; для отысканія золота и серебра отправлены были сюда, въ 1675 году[93], указомъ Царя Алексѣя Михайловича рудознаты иноземцы Петръ Марселисъ и Еремѣй Фандергартенъ. Основаніемъ всѣхъ этихъ розысковъ служило дѣйствительное существованіе на Печорѣ въ тогдашнее время мѣдныхъ рудъ, хотя и очень бѣдныхъ, и нѣкоторые признаки содержанія въ нихъ серебра; но главнымъ образомъ, побудительною причиною цѣлаго ряда попытокъ была память и преданіе о закамскомъ серебрѣ, которымъ обильно было нѣкогда древнее Заволочье, и о которомъ уже ничего не слыхать со временъ паденія вольной Югры, распространявшей нѣкогда серебро по всѣму Заволочью.
Мы обозрѣли, какъ могли, исторію Двинскаго края при Государяхъ Московскихъ до пріѣзда на Двину Царя Петра Алексѣевича. Общій выводъ какой можно сдѣлать о значеніи Холмогоръ въ.этотъ періодъ, есть слѣдующій: какъ центръ административный и торговый въ Двинской землѣ, Холмогоры были самый замѣтный посадъ, среди прочихъ Двинскихъ посадовъ; вели значительные торги мѣхами, солью и рыбою съ внутренними областями; и постепенно, хотя и довольно туго, улучшали свой наружный видъ, умножались народонаселеніемъ. Въ половинѣ XVI столѣтія, пріѣздъ Англичанъ и открытіе морской торговли, измѣнивъ значеніе Двинской области, имѣли сначала выгодное вліяніе на Холмогоры: они сдѣлались временнымъ центромъ этой торговли, пока не развился Архангельскъ, и быстро стали на степень богатаго города;—но уже въ половинѣ XVII столѣтія, становится замѣтно паденіе Холмогоръ. При всемъ томъ, до самаго конца XVII столѣтія, Холмогоры сохраняютъ названіе главнаго города и служатъ мѣстопребываніемъ воеводъ и епископа Двинской области.
Въ 1693 году, вечеромъ 28-го Іюля, при воеводѣ Федорѣ Матвѣевичѣ Апраксинѣ, прибылъ въ Холмогоры Великій Государь Царь Петръ Алексѣевичъ.
Государь приплылъ къ городу, по Ровдогорскому протоку, на дощаникѣ, вышелъ на берегъ предъ стѣнами городоваго укрѣпленія и въ каретѣ поѣхалъ прямо въ Спасопреображенскій соборъ. Предъ соборомъ встрѣтилъ его Архіепископъ Аѳанасій со всѣмъ духовенствомъ. Граждане Холмогорскіе поднесли Его Величеству хлѣбъ и соль и подвели двухъ огромныхъ быковъ, которые были милостиво, приняты и отправлены въ Москву. Колокольный звонъ со всѣхъ церквей и пальба изъ 13-ти городскихъ пушекъ разносили торжественный гулъ по городу, знаменуя прибытіе Высокаго Гостя. На другой день, выслушавъ въ соборѣ молебствіе, Его Величество благосклонно принялъ обѣдъ, предложенный Архіепископомъ, и со всѣми боярами[94] отправился въ архіерейскій домъ; послѣ обѣда осматривалъ архіерейскій домъ и мельницу и потомъ долго въ лодкѣ гулялъ по Двинѣ. Ночь провелъ Государь на судахъ; 30-го Іюля обѣдалъ у воеводы Апраксина и въ тотъ же день отправился водою въ Архангельскъ.
На обратномъ пути изъ Архангельска, 19-го Августа, Государь, доѣхавъ до Колмогоръ, отпустилъ свиту сухимъ путемъ къ Москвѣ, а Самъ съ немногими приближенными отплылъ въ карбасѣ въ Вавчугу.
Вавчуга—селеніе на Двинѣ, въ 12-ти верстахъ отъ Холмогоръ къ сѣверовостоку, принадлежала издавна Холмогорскимъ посадскимъ, людямъ Баженинымъ. Еще въ 1691 году Осипъ и Федоръ Баженины, вмѣстѣ съ иноземцемъ Бутентатомъ и гостемъ Грудницынымъ, взяли на откупъ отпускъ за границу лѣса, и для пиленія досокъ построили мельницу на Вавчугѣ. Царь Петръ Алексѣевичъ, осмотрѣвъ заводъ, остался очень доволенъ, обласкалъ Важениныхъ и далъ имъ жалованную грамоту, по которой велѣно было имъ построить лѣсопильный заводъ по нѣмецкому образцу и отправлять доски за границу[95]. Изъ Вавчуги Государь выѣхалъ на Крылово и оттуда поѣхалъ въ Москву сухимъ путемъ.
Во время вторичнаго путешествія Своего въ Архангельскъ, Государь, 17-го Мая 1694 года, проплылъ мимо Колмогоръ большою рѣкою Чехчеремскою.
Между тѣмъ на Вавчугѣ Баженины, поощряемые царскимъ вниманіемъ, ревностно занимались устройствомъ новаго и обширнаго лѣсопильнаго завода. Въ 1700 году, заводъ уже дѣйствовалъ и отпускъ съ него досокъ за границу былъ значительный. Въ этомъ же году, Баженины подали Великому Государю челобитье, въ которомъ объяснили, что они давно желаютъ завести при своемъ заводѣ корабельное дѣло, строить корабли и яхты для отвоза своего лѣснаго товара за границу и также для продажи иностранцамъ,—-и просили разрѣшенія открыть корабельную верфь въ своей вотчинѣ Вавчугѣ. Отвѣтомъ на это была жалованная грамота[96], въ коей съ удовольствіемъ согласившись на ихъ просьбу, Государь освободилъ вмѣстѣ съ тѣмъ какъ ихъ, такъ и всѣхъ людей, работавшихъ на Вавчужскихъ заводахъ, отъ всякихъ земскихъ службъ, позволилъ имъ принимать къ себѣ на работы и выстроенные корабли иностранцевъ, держать пушки и порохъ, и со всѣхъ припасовъ и снарядовъ, нужныхъ для корабельнаго строенія, не платить пошлинъ. Быстро исполнили Баженины всѣ нужныя приготовленія къ открытію корабельной верфи и скоро на ней заложили два фрегата; къ 1702 году, они были уже готовы.
Въ 1702 году, Государь, въ третій разѣ, проѣхалъ въ Архангельскъ мимо Колмогоръ, съ сыномъ Царевичемъ Алексѣемъ Петровичемъ, многочисленною свитою и 4-мя тысячами войска. Шолъ онъ на мелкихъ судахъ, не останавливаясь въ Холмогорахъ. Но въ Августѣ мѣсяцѣ, изъ Архангельска, на отбитомъ у Шведовъ фрегатѣ, Государь приплылъ въ Вавчугу и спустилъ новопостроенные фрегаты на Двину, давъ имъ названія: «Св. Духъ» и «Курьеръ». Строителямъ Баженинымъ объявлена была милость царская и одному изъ нихъ данъ былъ дипломъ на званіе корабельнаго мастера.
Верфь Вавчужская была въ то время очень удобна. Рѣчка Вавчуга имѣла достаточно воды для дѣйствія завода; сосновые лѣса съ Пинеги очень удобно сплавлялись сюда; наконецъ, Двина въ этомъ мѣстѣ очень глубока, такъ что выстроенные корабли въ малую воду легко проводились въ Архангельскъ. Такъ писалъ о Вавчужской верфи Чулковъ, въ 1781 году.
Благодаря кораблестроенію и большимъ льготамъ царскимъ, Баженины сдѣлались богатыми негоціантами Архангельска. Они продавали выстроенные въ Вавчугѣ корабли Датчанамъ и Голландцамъ, сами торговали на нихъ непосредственно съ иностранными землями, старались завести китовую и сельдяную промышленность. Впослѣдствіи времени, при упадкѣ бѣломорской торговли, въ особенности же по уничтоженіи привиллегій, данныхъ Баженинымъ, дѣла ихъ упали, и Вавчужская верфь сдѣлалась ничтожною.
Вся дальнѣйшая исторія Холмогоръ есть исторія паденій ихъ съ высоты главнаго мѣста всей Двинской области, до степени бѣднаго уѣзднаго городка. Несостоятельное положеніе Холмогоръ и причины его вполнѣ объяснены еще 1696 года, въ челобитной, поданной Холмогорскими посадскими людьми Царю Петру Алексѣевичу[97].
«Недавно переселилось отъ насъ, Пишутъ Холмогорцы, много посадскихъ людей къ Архангельскому городу и вмѣстѣ съ Архангельцами не несутъ, по старинной льготѣ, никакихъ службъ, не платятъ земскихъ расходовъ. Эти службы и земскіе расходы всею тяжестію ложатся на Двинскіе посады: для однихъ службъ берется у нихъ по 400 человѣкъ и больше въ годъ и даже въ Архангельскѣ служатъ они, а не горожане. Отъ этихъ тягостей много людей разбрелось изъ Холмогоръ въ Архангельскъ и верховые города. Всѣ торги стали бывать теперь при Архангельскѣ и изъ него людей съ рыбою, солью и другими товарами пропущать въ Холмогоры не стали; не останавливаются теперь у Колмогоръ и суда и плоты, плывущіе изъ верховыхъ городовъ. Между тѣмъ, въ Архангельскѣ съ каждымъ годомъ ростутъ торги и въ особенности велика прибыль горожанамъ отъ кораблей иноземныхъ, которою мы по дальности пользоваться не можемъ».
Въ 1698 году, огромный пожаръ опустошилъ Холмогоры и доканалъ совершенно падающій городъ. Пожаръ продолжался 2 дня и уничтожилъ цѣлый Глинскій посадъ. Сгорѣли: двѣ деревянныя церкви, Троицкая и Благовѣщенская съ придѣлами, таможня, пять казенныхъ питейныхъ избъ, сорокъ, восемь хлѣбныхъ и соляныхъ анбаровъ, 216 лавокъ и множество посадскихъ и другихъ домовъ. Послѣ этого пожара, населеніе Холмогоръ сильно уменьшилось. До него обыкновенно Колмогорскіе торговцы, проживъ цѣлое лѣто на ярмаркѣ, въ Архангельскѣ, осенью возвращались домой, въ Колмогоры; теперь многіе не захотѣли вновь строиться на пожарищѣ и переселились въ Архангельскъ: потеря для Холмогоръ тѣмъ болѣе чувствительная, что переселялись все люди торговые съ большимъ капиталомъ. Впрочемъ, Холмогорскіе переселенцы долгое время не записывались въ число посадскихъ людей Архангельска и продолжали считаться при своихъ прежнихъ посадахъ; такимъ образомъ, Холмогоры были раздѣлены на два поселенія: при Курополкѣ и Архангельскомъ городѣ, и продолжался такой порядокъ почти 50 лѣтъ. Почти всѣ богатые купцы Архангельскіе въ первой половинѣ XVIII столѣтія были Колмогорцы. Таковы были: Иванъ Прокофьевичъ Поповъ, прозванный лапшей, первый Архангельскій Бургомистръ, богатый купецъ, съ огромнымъ вліяніемъ на торговлю и управленіе городомъ; Никита Крыловъ,—велъ большіе торги съ Амстердамомъ и Гамбургомъ и завелъ Быковскую корабельную верфь на Двинѣ, въ 5-ти верстахъ отъ Архангельска; упомянутые уже нами Баженины и мн. др. Въ 1740 году, поселенцы Холмогорскіе вступили наконецъ въ число посадскихъ людей Архангельскаго города: всѣхъ записавшихся оказалось 440 душъ мужеска пола.
Воеводы оставались въ Холмогорахъ до 1702 года. Послѣ Апраксина, въ 1697 году, воеводою былъ князь Михаилъ Лыковъ; въ 1700 году, его смѣнилъ князь Алексѣй Прозоровскій. Послѣдніе два воеводы Василій Ржевскій (до 1705 года) и князь Данило Черкасскій (до 1707 года), жили уже въ Архангельскѣ. Вмѣстѣ съ воеводами переведено и войско изъ Холмогоръ.
Въ 1707 году, съ преобразованіемъ Двинской области въ губернію, Холмогоры названы посадомъ, наравнѣ съ Неноксою, и причислены къ Архангельскому уѣзду.
Въ 1711 году, на островѣ противъ Холмогоръ, въ Куростровской волости, въ деревнѣ Денисовкѣ, у рыбака Василія Дороѳѣева Ломоносова, родился сынъ, незабвенный Михаилъ Васильевичъ Ломоносовъ, гордость и краса его роднаго края и всей Россіи. У Василія Дороѳѣевича Ломоносова, кромѣ сына Михаила, была еще дочь Марія, выданная за крестьянина Матигорской волости Головина. Указомъ 1796 года, потомки Головина на всегда исключены изъ подушнаго оклада, и рекрутской повинности, въ уваженіе памяти ихъ великаго родственника.
Въ 1744 году, каменный домъ архіерейскій (нынѣшній Успенскій дѣвичій монастырь) велѣно было взять въ казенное вѣдомство и огородить тыномъ; внутри двора построена была казарма, и извнѣ у воротъ находилась другая. Стража день и ночь обходила кругомъ тына и никто не смѣлъ не только приближаться къ таинственному зданію, но даже и говорить о томъ, что значила его таинственность. Украдкою осмѣливались передавать другъ другу Холмогорцы, что здѣсь содержится какой-то секретный арестантъ. Но никто и никогда не видалъ его, и по временамъ только пріѣзжалъ въ Холмогоры намѣстникъ Архангельскій; передъ нимъ отворялись всегда запертыя ворота, но всѣ любопытные были тщательно при томъ удаляемы. Такъ продолжалось тридцать шесть лѣтъ, когда неожиданно отворилось таинственное зданіе, и въ немъ велѣно было помѣстить основанную тогда въ Холмогорахъ мореходную школу. Никакихъ слѣдовъ прежняго невидимаго жильца не осталось. Загадка объяснилась временемъ, и состояла въ томъ, что Холмогорскій архіерейскій домъ, съ 1744 года, былъ мѣстомъ заключенія бывшей Правительницы Государства Анны Леопольдовны, супруга ея, Принца Антона Ульриха и дѣтей ихъ. Несчастные плѣнники тайно перевезены были сюда изъ Ораніенбурга, и, по необходимости, для блага государственнаго, были подвергнуты строжайшему заключенію. Здѣсь, кромѣ двухъ Принцессъ, привезенныхъ малолѣтними, родились въ 1745 и 1746 годахъ, и жили Принцы Петръ и Алексѣй; здѣсь скончалась Принцесса Анна, въ 1746 году, и здѣсь наконецъ умеръ Принцъ Антонъ Ульрихъ, въ 1776 году. Сожалѣя объ участи несчастныхъ сиротъ его, Императрица Екатерина II повелѣла отправить ихъ въ Данію. Тайно, ночью, перевезли ихъ изъ заключенія на яхту, приготовленную на Двинѣ и отвезли въ Архангельскую Новодвинскую крѣпость, откуда Іюня 30-го 1781 года, также ночью, отправлены они были на фрегатѣ въ Бергенъ[98].
Въ 1762 году, изъ Холмогоръ въ Архангельскъ переѣхалъ на жительство Преосвященный Іосифъ.
Въ 1780 году, Архангельская губернія переименована была въ область Вологодскаго намѣстничества, Колмогоры сдѣланы уѣзднымъ городомъ[99]. Въ нихъ учреждены: Городническое Правленіе, Городовой Магистратъ, Сиротскій Судъ, Словесный Судъ, Нижняя Расправа, Нижній Земскій Судъ и Уѣздное Казначейство. Въ тоже время учреждена здѣсь мореходная школа, которая впрочемъ скоро переведена была въ Архангельскъ. Уѣзднымъ городомъ Холмогоры остались и при перенесеніи намѣстничества изъ Вологды въ Архангельскъ, въ 1784 году, и при уничтоженіи намѣстничествъ и образованіи нынѣшней Архангельской губерніи.
Въ 1819 году, Государь Императоръ Александръ Павловичъ изволилъ быть въ Холмогорахъ, проѣзжалъ въ Архангельскъ и обратно. Возвращаясь изъ Архангельска, Государь прибылъ 31‑го Іюля, въ 12‑ть часовъ ночи, въ Холмогоры и встрѣченъ былъ радостными восклицаніями собравшагося народа и колокольнымъ звономъ.
На другой день, 1‑го Августа, Государь изволилъ быть у обѣдни въ Троицкой церкви и ходилъ на рѣку въ крестномъ ходѣ. Послѣ обѣдни, Государь благоволилъ быть воспріемникомъ отъ купели новорожденнаго сына у Протоіерея Леваковскаго. Послѣ сего Государь осматривалъ выписанный, по Высочайшему повелѣнію, въ 1818 и 1819 годахъ, скотъ изъ Англіи и Голландіи, который розданъ былъ безденежно крестьянамъ, для улучшенія породъ рогатаго скота въ Холмогорскомъ уѣздѣ.
Его Императорское Величество, одаривъ щедрыми подарками Протоіерея, у котораго изволилъ крестить, и хозяина дома, купца Чернышева (домъ принадлежитъ нынѣ мѣщанину Павлу Сорокину), гдѣ останавливался, послѣ обѣденнаго стола, изволилъ отправиться въ дальнѣйшій путь; при чемъ городское общество поднесло Государю хлѣбъ и соль.
На первой станціи отъ Холмогоръ, Государь, усмотрѣвъ, что тамъ былъ большой градъ и побилъ хлѣбъ на поляхъ; Всемилостивѣйше повелѣть соизволилъ освидѣтельствовать и донести объ убыткахъ, понесенныхъ крестьянами.
Въ 1844 году, Холмогоры осчастливлены были посѣщеніемъ Его Императорскаго Высочества Великаго Князя Константина Николаевича. Его Высочество, на пути въ Архангельскъ, изволилъ принять завтракъ въ домѣ купца Бѣданова и, пожаловавъ хозяину драгоцѣнный перстень, отправился въ дальнѣйшій путь.
Городъ Холмогоры лежитъ подъ 64° 15' сѣверной широты и 11° 12' 7" восточной долготы отъ С.-Петербургскато меридіана.
Разстояніе Холмогоръ отъ городовъ губерніи есть слѣдующее:
отъ Архангельска лѣтомъ 70½ зимою 72 вер. « Шенкурска « 305 « 292½ « « Пинеги « 132 « — « « Мезени « 429 « 278½ « « Онеги « 302¾ « 304¼ « « Кеми « 585¼ « 586¾ « « Колы « 1,137¼ « 1,107¾ «
Чрезъ Холмогоры идетъ почтовый трактъ.
Городъ съ выгономъ занимаетъ 1,055 десятинъ 673 кв. саж., изъ коихъ:
| подъ городомъ собств. | 200 | дес. | 673 | кв. | саж. | |
| « пашнями | 42 | « | — | « | « | |
| « сѣнокосомъ | 206 | « | — | « | « | |
| « выгономъ | 200 | « | — | « | « | |
| « столбовой и проселочной дорогами, песками, рѣками,озерами, лощинами, оврагами и бичевникомъ рѣки Холмогорки | 407 | « | — | « | « |
Всѣхъ церквей въ городѣ каменныхъ 5 и деревянныхъ 3. Сверхъ того находится въ городѣ одна часовня.
Церкви слѣдующія:
1) Соборъ во имя Преображенія Господня, каменный, пятиглавый. Онъ построенъ въ византійскомъ стилѣ и не имѣетъ придѣловъ. Иконостасъ деревянный, четырехъ-ярусный, окрашенъ голубою краскою, съ вызолоченною рѣзьбою. Престолъ и жертвенникъ изъ кипариса. Въ напрестольномъ ковчегѣ находятся части мощей: Св. Василія пресвитера Анкирскаго, Св. Великомученика Никиты, мученика Христофора; тамъ же хранится часть камня отъ гроба Господня.
Въ этомъ соборѣ погребаются епархіальные архіереи. Съ учрежденія епархіи, здѣсь похоронено: 6 архіепископовъ и 4 епископа. На сѣверной сторонѣ почіютъ архіепископы: Аѳанасій, Рафаилъ, Варнава, Германъ, Ааронъ и Варсаноѳій, а на южной—епископы: Іоасафъ, Аполлосъ, Парѳеній и Неоѳитъ. На мѣстахъ ихъ погребенія поставлены деревянныя надгробія, покрытыя пеленами, на которыхъ изображены надписи, объясняющія санъ, время рожденія, кончины и управленія епархіею.
Нынѣшній соборъ заложенъ при первомъ архіепископѣ Колмогорскомъ и Важескомъ Аѳанасіи 27-го Августа 1685 года, въ четвертый годъ по учрежденіи здѣсь епархіи. Постройка окончена чрезъ 6-ть лѣтъ; на нее употреблено 6,504 р. 47½ к., частію изъ суммъ, пожалованныхъ Государемъ, частію на иждивеніе домовыхъ имѣній преосвященнаго и частію изъ добровольныхъ приношеній. Колокольня собора заложена при томъ же архіепископѣ 1-го Мая, а приступлено къ ея постройкѣ 20-го Іюля 1685 года. Нижняя часть ея до средины четырехъ-угольная, а верхняя осми-угольная; въ среднемъ ярусѣ башни находятся стариннаго устройства желѣзные часы съ боемъ.
По свидѣтельству Двинскаго лѣтописца, на мѣстѣ нынѣшняго собора, въ 1534 году, находилась деревянная церковь Преображенія Господня; она сгорѣла отъ молніи въ 1588 году и на томъ же мѣстѣ возведена была новая деревянная: церковь.
2) Соборъ во имя Двунадесяти Апостоловъ, каменный, одноэтажный, теплый, составляетъ отдѣльный храмъ, выстроенный у сѣверной стороны собора. Соборъ этотъ одноглавый.
3) Заштатная деревянная цѳрковь во имя Владимирскія Пресвятыя Богородицы, Св. Архистратига Михаила и прочихъ безплотныхъ силъ, заложенъ 31-го Ноября 1687 года, для женскаго монастыря. Ежегодно бываетъ крестный ходъ въ эту церковь изъ Спасопреображенскаго монастыря. Она нынѣ принадлежитъ къ женскому монастырю, при ней погребаются умершія монахини.
4) Храмъ во имя Успенія Пресвятыя Богородицы въ женскомъ монастырѣ; съ каменными келліями для монашествующихъ, построенными въ одномъ зданіи съ церковью. Зданіе это было архіерейскимъ домомъ съ 1691 до 1744 года. Впослѣдствіи, здѣсь жилъ Антонъ Ульрихъ, Герцогъ Брауншвейгскій съ семействомъ, въ теченіи 36 лѣтъ. Женскій монастырь помѣщается здѣсь со времени выѣзда Брауншвейгской фамиліи. При монастырѣ находится больница и школа для дѣвицъ духовнаго званія.
5) Кладбищенская деревянная церковь во имя Введенія во храмъ Божіей Матери, основана для Курцевскаго прихода Преосвященнымъ Аѳанасіемъ, 6-го Іюня 1686 года, вмѣсто прежней приходской церкви Преображенія Господня, сдѣлавшейся каѳедральною. По причинѣ вѣтхости, служба въ ней совершается 3 раза въ годъ. 6) Приходская каменная церковь во имя Святителя и Чудотворца Николая, съ придѣломъ Іоанна Предтечи, построена въ одинъ этажъ Московскимъ купцомъ Сорокинымъ, въ 1778 году. Прежде на этомъ мѣстѣ была деревянная церковь; она сгорѣла 9-го Мая 1500 года. 7) Приходская, каменная же, двухъ-этажная церковь. Верхняя, во имя Святыя Живоначальныя Троицы, съ придѣломъ Св. Апостолъ Петра и Павла, а нижняя, во имя Благовѣщенія Пресвятыя Богородицы . Прежде, вмѣсто каменной церкви, были двѣ деревянныя, во имя Св. Троицы и Благовѣщенія, съ придѣлами; онѣ обѣ сгорѣли до основанія, въ пожаръ 1698 года.
8) Кладбищенская деревянная церковь, во имя Покрова Божіей Матери, построена за Падрокурьей, въ 1678 году.
Всѣхъ домовъ въ городѣ Холмогорахъ, съ включеніемъ монастырскаго зданія, 162; изъ нихъ:
каменныхъ 2. деревянныхъ 160.
Домовъ, составляющихъ собственность:
КАМ. ДЕР.
казенную . . .1. 3.
церковную и монастырскую . . .1. 15.
общественную . . — 6.
частную . , . — 187.
2. 211.
Итогъ каменныхъ домовъ два (одинъ казначейство, другой дѣвичій монастырь) приходится на 160 деревянныхъ. Примѣчаніе. Впрочемъ, во всѣхъ уѣздныхъ городахъ губерніи только по одному каменному дому, кромѣ Шенкурска, который имѣетъ два и оба казенные. Частныхъ каменныхъ домовъ нѣтъ нигдѣ въ губерніи, кромѣ Архангельска.
Въ 1860 году населеніе было:
мужескаго пола . 549 женскаго. — .... 617 всего . 1,166
Движеніе народонаселенія можно объяснить слѣдующими данными за пятилѣтіе 1851—1855 годъ.
РАЗНИЦА.
Родившихся было: м. ж. м. ж.
въ 1851 г. 22 16 6 —
« 1852 « 30 17 13 —
« 1853 « 19 22 — 3
« 1854 « 24 19 5 —
« 1855 « 23 23 — —
Прибыль въ 5-ть лѣтъ 118 97 24 3
ПЕРЕВЕСЪ 319
Отсюда видно, что рождаемость въ мужескомъ полѣ гораздо значительнѣе. РАЗНИЦА.
Умершихъ было: въ 1851 1852 1853 1854 1855
м. ж. 40 37 23 42 28 27 18 17 21 19
130 142
перевѣсъ ???? Вообще, въ теченіе пятилѣтія смертность въ женскомъ полѣ болѣе, чѣмъ въ мужескомъ.
Общее число родившихся и умершихъ:
РОДИВ.
УМЕР.
въ 1851 г. 38 77
« 1852 « 47 70
« 1853 « 4Г 55
« 1854 « 43 35
« 1855 « 46 40
Въ продолженіе пятилѣтія 215 277
Среднимъ числомъ въ годъ рождается 43, а умираетъ 55 человѣка, слѣдовательно населеніе въ Холмогорахъ убываетъ и убыль составляетъ въ годъ 12-ть человѣкъ.
Главнѣйшая: промышленность жителей города скотоводство; нѣкоторые изъ нихъ отчасти занимаются хлѣбопашествомъ (впрочемъ хлѣбопашество весьма незначительно); нѣсколько человѣкъ точатъ изъ слоновой кости разныя вещицы: коробочки, ножи, шахматныя фигуры и т. п. Въ городѣ есть также заводы.
Въ городѣ содержится:
рогатаго скота . . . 527 головъ. лошадей . . . 153 — овецъ . . . . 52 — козъ. . . . . 29 —
Итого 761 —
Для поощренія въ улучшеніи породы рогатаго скота въ губерніи, въ Холмогорахъ учреждены выставки съ 1852 года.
Заводская промышленность въ Холмогорахъ ограничивается производствомъ замшевымъ и кожевеннымъ,
Замша выдѣлывается на одномъ заводѣ. Заводъ выдѣлывалъ товара: въ 1851 г. на 1,500 р., въ 1852 г. на 900 р., въ 1853 г. на 750 р., въ 1854 г. на 625 р. и въ 1855 г. на 600 р.; въ 1857 г. на 420 р. Какъ видно, производство его уменьшается. Замша исключительно сбывается на Пинежскую ярмарку. Кожевеннаго товара выдѣлывалось:
въ 1851 г. на 7-ми заводахъ на 9,501 р. сер.
« 1852 « « 7-ми « « 10,511 « «
« 1853 « . « 6-ти « « 9,435 « «
« 1854 « « 6-ти « « 12,394 « «
« 1855 « « 6-ти « « 10,894 « «
« 1857 « « 6-ти « « « 9,075 « «
Товаръ сбывается внутри губерніи.
Холмогорскіе торговцы закупаютъ на мѣстѣ и въ другихъ уѣздахъ Архангельской губерніи рябчиковъ, семгу и рогатый скотъ и отправляютъ эти товары въ столицы на довольно значительную сумму, также снабжаютъ городъ предметами продовольствія, какъ-то: хлѣбомъ, мясомъ, рыбою, конской сбруей, сукнами, ситцами, ножами и проч.
О большемъ или меньшемъ развитіи торговли въ извѣстной мѣстности можно судить по числу торгующихъ, а потому постараемся опредѣлить число торгующихъ въ Холмогорахъ, чтобы дать нѣкоторое понятіе о торговлѣ города.
Купечество города Холмогоръ записано исключительно въ третью гильдію:
въ 1851 г. было объявлено капиталовъ 10
« 1852 « « « « 10 « 1853 « « « « 12
« 1854 « « « « 11
« 1855 « « « « 13
« 1856 « « « « 13
Итого . 69
Среднимъ числомъ въ годъ объявляется 11 капиталовъ, а какъ каждый торгующій купецъ долженъ объявить особый капиталъ, то и число торгующихъ купцовъ должно быть одинаково съ числомъ капиталовъ, т. е. 11 челов.
Принимая населеніе Холмогоръ среднимъ числомъ въ 1,200 человѣкъ, найдёмъ, что на каждыхъ 400 жителей приходится 1 купецъ.
Для снабженія жителей необходимыми предметами, находится въ городѣ 11 лавокъ, изъ которыхъ въ 4-хъ продаются: чай, сахаръ и кофе, а въ двухъ—шелковые, суконные и другіе товары. Питейныхъ домовъ 6-ть.
Въ городѣ ярмарки не бываетъ, но существуетъ еженедѣльный торгъ по четвергамъ, на который собирается въ зимнее время отъ 200 до 500 человѣкъ изъ окрестныхъ деревень.
Въ 1861 году доходъ города
простирался . . . до 2,341р. 29¾ к. сер.
Расходъ былъ . . . « 1,944 « 14 « «Въ Холмогорахъ находится уѣздное училище, съ приготовительнымъ классомъ. Въ немъ въ 1857 году, было:
учащихъ 4.
учащихся . . 37 муж. 2 жен.
По состояніямъ учащихся было дѣтей:
потомственныхъ дворянъ 4 м. « ж.
личныхъ дворянъ . . .6 « 1 «
купеческихъ. .2 « « «
мѣщанскихъ. . . 10 « « « «
крестьянскихъ . .5 « 1 «
солдатскихъ. . 10 « « «
Всего . 37 « 2 «
Источники, послужившіе къ составленію сей историко-статистической записки, суть слѣдующіе:
1) Акты, изданные Археографическою Коммиссіею и Археографическою Экспедиціею.
2) Исторія Карамзина. Изданіе Эйнерлинга.
3) Исторія Россіи Соловьева.
А) О пятинахъ и погостахъ Новгородскихъ. Неволина. 5) Историко-Статистическая записка Антонія Фонъ-Пошмана, поднесенная Государю Императору Александру I-му, въ 1819 году.
6) Крестинина: а) Исторія Архангельска и б) Исторія Холмогоръ.
7) Молчанова. Описаніе Архангельской губерніи.
8) Пушкарева. Описаніе Архангельской губерніи.
9) Исторія Россійской Коммерціи. Чулкова.
10) Разныя мелкія статьи, помѣщенныя въ журналахъ, на прим. статья Гамеля въ Журналѣ Министерства Народнаго Просвѣщенія.
11) Статистическія данныя и нѣкоторыя историческія извѣстія, заимствованныя изъ дѣлъ Статистическаго Комитета и Канцеляріи Г. Гражданскаго Губернатора Архангельской губерніи.
Примечания[править]
- ↑ Памятн. кн. для Арх. Губ. на 1862 г.
- ↑ Около Холмогоръ, Сѣверная Двина выдѣляетъ два рукава: оба носятъ разныя названія по мѣстности, которую обтекаютъ. Первый рукавъ, при истокѣ его у Ровдиной горы, называется Ровдогорской, при деревнѣ Куръ островъ—Куростровской. Второй, при Быстрокурской волости, извѣстенъ подъ именемъ Быстрокурки, у деревни Матигоры—Матигорки, у самаго же города—Курополки. Въ старину, по свидѣтельству Крестинина, часть Курцевскаго посада гор. Холмогоръ называлась Куропольскою.
- ↑ Куръ-островъ, Налъ-островъ, Усть-островъ и Чухъ-островъ.
- ↑ Пушкарева: «Описаніе Архангельской губерніи». С.-Петербургъ, 1845 г.
- ↑ До такой степени узка обитаемая полоса земли—самымъ лучшимъ доказательствомъ можетъ служить то, что тотчасъ же за городскою линіею Архангельска, самаго населеннаго пункта во всемъ краѣ, начинается болото, очень похожее на дальнія тундры.
- ↑ См. Чулкова «Историческое Описаніе Россійской Коммерціи ». С.-Петербургъ 1778 іода, т. 1. Молчанова «Описаніе Архангельской губерніи». С.-Петербургъ, 1813 года.
- ↑ Descriptio Germaniae Сар. XLVI.
- ↑ Lib. III Сар. 5.
- ↑ De reb. Get. Cap. 23.
- ↑ «Журн. Мин. Народ. Просвѣщенія». 1856 г. Февраль, о сношеніяхъ Англіи съ Россіею, статья Академика Гамеля.
- ↑ Что дѣйствительно въ древнее время могла быть развита ловля моржей въ устьѣ сѣверныхъ рѣкъ — доказательствомъ можетъ служить островъ Бѣлаго моря Моржовецъ, очевидно получившій имя отъ этого промысла. Да и теперь еще старожилы разсказываютъ, что лѣтъ 20-ть назадъ били моржей у восточнаго берега воротъ Бѣлаго моря, между Кіей и Канинымъ Носомъ.
- ↑ До сихъ поръ на Холмогорахъ, на правой сторонѣ Двины, показываютъ рощу, гдѣ будто бы стоялъ истуканъ Чудскаго бога Іомаллы.
- ↑ См. о всемъ этомъ Кар. Т. I, стр. 22, Т. II, стр. 24. Прим. 62. Также Соловьева исторія Россіи. Часть 1.
- ↑ Т. 2. Прим. 62.
- ↑ Т. IV. Прим. 386.
- ↑ Крестинина: Исторія Холмогоръ. «Арх. Губ. Вѣд.» 1858 г. Статья Базилевскаго.
- ↑ О самомъ значеніи слова Холмогоръ мнѣнія различны. Карамзинъ производитъ его отъ Финскаго Колмъ—три. По замѣчанію Пушкарева—горы обыкновенная приставка въ названіяхъ многихъ Чудскихъ мѣстностей: сравн. Пильогоры, Тегоры, Моржегоры, Хаврогоры, Вадогоры, Шетогоры, Карпогоры, Варзогоры, Цѣногоры и проч.
- ↑ См. грам. Іоанна Іоанновича и Новгорода на Колмогоры. (Примѣч. Карамз. 386, т. IV) и ранѣе грам. Андрея Александровича. (Т. IV, прод. 202).
- ↑ Соловьева. Ч. II, стр. 423.
- ↑ Исторія Россіи. Т. III, стр. 44.
- ↑ Грамота напечатана у Крестинина и Молчанова. На подлинникѣ года не означено. По замѣчанію Карамзина (т. II, прим. 62) въ лѣтописяхъ, номоканонѣ и каталогѣ Новгородскихъ Святителей наименованы два Іоанна: первый посвященъ въ 1110 г., второй въ 1165. Къ которому бы изъ нихъ ни относили мы грамоту, она рисуетъ предъ нами бытъ Заволочья въ XII столѣтіи.
- ↑ Карамзинъ. Т. II, прим. 267, т. IV, прим. 114
- ↑ На другія волости Борецкихъ нѣтъ указаній; по всей вѣроятности, ихъ было много въ Заволочьѣ, если Борецкіе могли дѣлать такіе подарки Монастырю Соловецкому въ 1450 г., каковы были цѣлая Кемская волость и Сумскій посадъ.
- ↑ Молчанова: «Описаніе Архангельской губерніи»; Акты Историческіе. Т. 4, № 254.
- ↑ Вышеупомянутый договоръ 1264 года; двѣ грамоты временъ Калиты. (Карамз. Т. IV, прим. 328) и ранѣе 4 грамоты Михаила. (Т. IV, прим. 207).
- ↑ Соловьева. Т. III, стр. 14.
- ↑ Нынѣшній Шенкурскій уѣздъ особенно обиленъ былъ монастырями. Приведенные нами Холмогорскіе и Шенкурскіе монастыри давно уже не существуютъ.
- ↑ Бояре Новгородскіе слѣдуютъ за Двинскими не потому, чтобы они менѣе значили послѣднихъ въ Заволочьѣ, что противорѣчило бы историческимъ даннымъ, а потому, что Владыка говоритъ собственно о берегахъ Двинскихъ отъ Емцы до устья, гдѣ не было въ XII вѣкѣ владѣній бояръ Новгородскихъ, а, какъ мы уже замѣтили, существовали мелкія помѣстья Двинскихъ бояръ. Естественно, что о Двинскихъ боярахъ упоминаетъ онъ прежде какъ о ближайшихъ къ монастырю благодѣтеляхъ.
- ↑ Отъ Великаго Князя Ивана, отъ посадника Данила, отъ тысяцкаго Аврама и отъ всего Новагорода—къ Двинскому посаднику на Колмогоры, и къ боярамъ къ Двинскимъ. Приказалъ есмь Печерскую сторону Михаилу, а ходить на море въ двадцать человѣкъ. А вы не вступайтеся въ гнѣздные потки, ни въ мѣста; а погостъ Кергольскій и волокъ вѣдаетъ Михайло по пошлинѣ….А Микифору не надобѣ вступатись ни во что же; а тотъ ходитъ Михифоръ въ Михайловѣ ватагѣ. (Кар. Том. IV, прим. 386).
- ↑ Карамз. Т. IV, прим. 116 и 206.
- ↑ Производить это слово можно или отъ общаго корня шку въ словахъ шкуна, шкнява, принимая у за евороническую букву; или отъ ушка или уключены (въ Архангельскѣ называется кочетъ) на борту лодки, гдѣ вкладывалось весло; ушкуй слѣдовательно будетъ лодка, которая преимущественно шла на веслахъ, а не на парусахъ; очень естественно, что на такихъ лодкахъ и пробирались Новгородцы по рѣкамъ и рѣчкамъ въ своихъ набѣгахъ.
- ↑ Подъ закладчиками Карамзинъ понимаетъ людей, взятыхъ въ залогъ за долги; вѣрнѣе, кажется, производить это слово отъ стариннаго обыкновенія простыхъ людей приписываться, или какъ тогда выражались задаваться, закладываться за боярами: закладникъ потому человѣкъ, сдѣлавшійся изъ чернаго обѣльнымъ.
- ↑ Карамзинъ. (Т. IV, гл. IX).
- ↑ Владычный волостень, т. е. владѣлецъ, получившій волость отъ Владыки.
- ↑ Карамзинъ. (Т. V, гл. 9). Не вѣрно нашелъ слова новгородской лѣтописи: а у гостей Великаго Князя взяли за него окупа 300 рублей. Онъ говоритъ: обложилъ (посадникъ) Московскихъ купцовъ тремя стами рублей. Въ это время не могло быть Московскихъ гостей на Двинѣ.
- ↑ Молчановъ неправильно относитъ это событіе въ 1390 году.— Мы слѣдуемъ Карамзину и Соловьеву.
- ↑ Карамзинъ. (Т. V, прим. 244).
- ↑ туда въ первый разъ присланъ былъ Князь Федоръ Ростовскій. Сверхъ того въ грамотѣ сказано: «А на Орлецѣ дворянамъ Хонгскаго бѣлка, а ѣзды и позовы до Матигоръ 2 бѣлки»
- ↑ Если, выйдетъ бой на пиру и тотчасъ же, не выходя съ пиру, люди помирятся, то ничего не платятъ намѣстнику и дворянамъ; но если помирятся уже послѣ пира,, то даютъ намѣстникамъ по куницѣ.
- ↑ У кого найдется краденое, и онъ сведетъ съ себя подозрѣніе, тутъ ничего не платитъ намѣстнику, Воръ въ первый разъ платитъ цѣну украденнаго; во второй разъ пойманный подвергается тяжкой пени, въ третій разъ его вѣшаютъ; сверхъ сего, всякій разъ на вора налагается клеймо.
- ↑ А самосудъ тотъ, кто, поймавъ вора съ пойманнымъ, возметъ съ него посулъ, да отпуститъ. А опричь сего самосуда нѣтъ.
- ↑ Замѣчательно здѣсь перечисленіе посадовъ и погостовъ: а на Орлецѣ дворянамъ Хоженнаго—бѣлка, а ѣзды и позовы отъ Орлеца до Матигоръ 2 бѣлки; до Колмогоръ, Куръ-Острова, Чухчелема, Ухтъ-Острова, Курьи—2 бѣлки; до Княжа острова 4 бѣлки; до Лисича острова 7 бѣлокъ, а до конечныхъ дворовъ 10 бѣлокъ; до Неноксы 20 бѣлокъ, до Уны—30. А съ Орлеца вверхъ по Двинѣ до Кривого 1 бѣлка, Наволока—3, Челмахты—4, до Емцы—5, до Канеи 10, до Куріи горы 30.
- ↑ Окончательный обвинительный приговоръ.
- ↑ Карамзинъ. (Т. VI, прим. 66).
- ↑ Самая грамота написана къ старостамъ и крестьянамъ. Очевидно, дѣло идетъ о помѣщичьихъ земляхъ,—а не о волости Новгородской: иначе упомянуты были бы и посадники и бояре Двинскіе и сотники.
- ↑ Припомнимъ разсказы Скандинавовъ о сношеніяхъ ихъ съ жителями береговъ Бѣломорскихъ.
- ↑ Отъ этихъ тяглъ старостъ и позывовъ бирючей освобождены были Печорскіе сокольники.
- ↑ Уставъ Святослава. Кар. Т. II, gрим. 267.
- ↑ Впрочемъ, слово скотникъ можно производить отъ скотъ,—древнѣйшее наименованіе денегъ, замѣненное впослѣдствіи кунами; скотникъ, слѣдовательно, можетъ означать старосту, собиравшаго съ промышленниковъ пошлину звѣриными шкурами.
- ↑ Карамзинъ говоритъ, что до сихъ поръ въ горахъ по Енисею видны остатки рудныхъ разработокъ и плавиленъ, доказывающіе, что нѣкогда туземцы занимались добычею серебра. Т. III, прим. 88.
- ↑ Чулкова. Исторія Росс. Коммерціи, ч. 1.
- ↑ Молчанова стр. 188.
- ↑ Въ четверти 1,200 саж., въ десятинѣ 2,400 саж.
- ↑ Листъ сошнаго письма вытнаго доброй, передней и худой земли помѣстныхъ, вотчинныхъ и монастырскихъ земель—городомъ и посадомъ: какъ писать и дозирать въ городѣхъ посадскихъ лутчихъ и середнихъ и молотчихъ людей, и въ слободахъ, и которые живутъ по однѣмъ избушкамъ, а не дворами,—по скольку тѣхъ лутчихъ и среднихъ и молодшихъ и слобожанъ, и худыхъ всякихъ промышленныхъ и мастеровыхъ и ремесленныхъ людей въ соху положить и тѣхъ людей денежнымъ платежомъ во что ляжетъ соха? Исторія Холмогоръ Крестинина, приложеніе № 1.
- ↑ О писцовыхъ книгахъ см. у Крестинина; также Акты Историческіе томъ III, стр. 125.
- ↑ Акты Историческіе, издан. Археогр. Ком. Т. I, № 141, 144, 156. Т. II, № 77. Т. III. № 2, 70, 73, 95, 118, 123, 126, 116, 212, 217. Т. IV, № 188, 254, и мн. др. См. также Исторію Росс. Ком. Чулкова. Часть I, стр. 365.
- ↑ № 95. Т. II актовъ Арх. Ком.
- ↑ До 1764 года, Аптоніевскій Сійскій монастырь имѣлъ 3,300 душъ крестьянъ.
- ↑ Кромѣ пошлинъ намѣстнику съ сохи и другихъ сборовъ.
- ↑ Дополненіе къ актамъ Историческимъ Т. VI, № 134.
- ↑ Купчая крѣпость 1616 года, на проданный домъ и дворъ въ Качковской деревнѣ доказываетъ, что послѣдняя въ XVII столѣтіи не назывались посадомъ (Крестинина Исторія Холмогоръ).
- ↑ Акты Истор. Томъ I, № 105.
- ↑ Акты Истор. Томъ I, № 153.
- ↑ Молчанова. Описаніе Арх. Губ., стр 129.
- ↑ Крестинина, Ист. Холмогоръ, стр. 26.
- ↑ Соловьева, Томъ VII, стр. 31.
- ↑ Крестинина, Ист. Холмогоръ, стр. 24, 25, прим.
- ↑ Перелой=лощина между нижнимъ (Никольскимъ) и Глинскимъ посадами; называется такъ потому, что вода во время вскрытія рѣки (ледоплава) переливается по ней изъ Оногры въ Двину.—Крестинина, Исторія Холмогоръ.
- ↑ Карамзинъ. Томъ IX, прим. 817.
- ↑ Соловьева. Томъ VII, стр. 37 и слѣд.
- ↑ Жур. Мин Нар. Просв. Февраль 1851 г.
- ↑ Крестинина. Истор. Колм. 34.
- ↑ Грамота, объ учрежденія Архангелогородскаго посада. Крестинина Ист. Холм. 164.
- ↑ Акты Истор. Томъ IV, № 141.
- ↑ Акты Истор. Томъ II, № 38 и 54.
- ↑ Освобожденный Лжедимитріемъ, Филаретъ въ 1606 году, по приказанію Царя Василія Іоанновича Шуйскаго, посвященъ былъ въ Митрополиты Ростовскіе и Ярославскіе; съ 1611 до 1619 года, находился въ польскомъ плѣну и но возвращеніи торжественно возведенъ въ санъ Патріарха.
- ↑ Онъ сгорѣлъ въ 1760 году.
- ↑ Грам. 1620 года Февраля 15 го, у Крестинина въ Истор. Холмогор., стр. 33.
- ↑ Акты Истор. Томъ VI, №57.
- ↑ Акты Истор. Томъ VI, № 134.
- ↑ Тамъ же.
- ↑ Крестинина Истор. Холм., стр. 44.
- ↑ Чулкова Истор. Рос. Ком., стр. 469.
- ↑ Дополненіе къ Актамъ Историч. Томъ VI, № 57.
- ↑ Истор. Соловьева т. VI, стр. 446, т. VII, стр. 63. См. также Журн. Минист. Нар. Просв. статью Гамеля о торговыхъ сношеніяхъ Англіи съ Россіею.
- ↑ Крестинина Истор. Колмогоръ, стр. 13.
- ↑ Акты Истор. Т. IV, № 135.
- ↑ Акты Истор. Т. IV, № 207.
- ↑ Карамзина т. X, гл. IV, стр. 144.
- ↑ Исторія Соловьева т. V, стр. 246.
- ↑ Описаніе Архангельской Губерніи Молчанова, стр. 34
- ↑ Акты Истор. Т. IV, № 221.
- ↑ Акты Истор. Т. VI, № 135
- ↑ Свиту царскую составляли: князь Голицынъ, Лефортъ, князь-Кесарь Ромодановскій, Бутурлинъ, Шеинъ, Апраксинъ, князья: Щербатовъ и Лыковъ, Нарышкины, Лопухины, докторъ Гульотъ, Царскій Духовникъ Тимоѳей, пѣвчіе, карло, 10-ть потѣшныхъ солдатъ, 40-къ стрѣльцовъ; всего 100 человѣкъ.
- ↑ Исторія Росс. Коммерц. Чулкова. Часть I, стр. 421—443.
- ↑ Исторія Росс. Ком. Чулкова, стр. 443 и 444.
- ↑ Крестинина Истор. Архан., стр. 184.
- ↑ Взято изъ Описанія Архан. Губ. Пушкарева, стр. 29 и 30.
- ↑ Около этого же времени они стали называться Холмогорами.