Всякому в летописях искусившемуся довольно известно, что народное просвещение повсюду медленными шествует стопами, если не споспешествуют оному мудрость и попечение самих Государей. Великая наша Самодержица, истинное благо подданных своих назидающая, изобрела средство в краткое время распространить просвещение всякому состоянию соответственное, насаждая повсюду училища, ограждая их преимуществами, обеспечивая во всём Монаршими щедротами. От прозорливости ЕЁ не сокрылось, что насаждения сии обильнейшие принесут плоды, когда науки на природном языке юношеству преподаваемы будут: и дабы наивящше в том предуспеть, благоволила дать Российскому слову нетокмо отличное свое покровительство учреждением Российские Академии, но и уделяя часы от трудов своих отверзла нам двери к самым сокровенным и первобытным источникам оного.
Российская Академия, благотворным ЕЁ велением в 21 день Октября 1783 года основанная, тщася явить себя достойною Монаршего покровительства, и внемля предметам трудов своих, главнейшим себе поставила долгом сочинение Словаря или изъяснения слов, речений, речей и разного образа вещаний в языке Славенороссийском употребительных.
Пользу и необходимую нужду такового сочинения доказывать излишно; неоспоримая сия истинна всем известна, что без полного собрания слов и речей, и не определя точного им знаменования, не можно ни утвердительно сказать в чём состоит обилие, красота, важность и сила языка, ниже пользоваться оными в произведениях разума с несомненною точностью могущею послужить примером.
Рассеянное обилие языка Славенороссийского во множестве разных книг как древних, так и новейших писателей, было главною доселе причиною трудности в прямом нашего языка употреблении. Отсюду введены в него многие речи и расположение оных свойству его противные; отсюду видим во многих новейших наших писателях и переводчиках слог более свойственный тем языкам, к коим они вящшее рачение, нежели к своему собственному прилагали. Но сие самое обилие, в единый состав приведенное, облегчит каждого труд в познании точного смысла и употребления языка Славенороссийского, откроет непосредственно правила к утверждению его нужные, и послужит к приведению в совершенство всех частей наук словесных; ибо не правила язык раждают, но из употребления оного извлекаются правила.
Славенороссийский язык большею частью состоит из Славенского, или, яснее сказать, основу свою на нём имеет; хотя в прочем великое множество содержит слов собственно Руских, по свойству коих некоторые из Славенского языка почерпнутые иное окончание, иное образование, а другие и новой смысл получили.
Нет сомнения, что Славенский Язык к древнейшим и коренным языкам относить должно: сие доказывает ясно особенность и независимость его от всех языков известных, и явные следы оного обретаемые во многих древних языках, от коих нынешние Европейские языки столь много заимствовали; примером сему послужить могут приведенные Кельтские слова[1] почерпнутые из соравнительных словарей всех языков и наречий, собранных десницею высочайшие особы. Древность сию исследовать и изыскать в точности предоставляет Академия будущим трудам своим; для настоящего же её предмета непременно нужно знать, что Славенский язык, от времен просвещения Славян словом Евангельские истинны, совсем иной получил вид и образование. Ибо Греки принесшие к Славенским племенам Христианский закон, тщилися о распространении оного преложением книг священных и церьковных на язык Славенский; они явили неподражаемых творцов во всех родах красноречия, они витийствовали и в творениях церковных. Великие из них Христианские церькви учители возвышали древнее свое красноречие богословскими учениями и парением усердного к Богу пения. От преложения оных на Славенский язык, приобрел сей обилие, важность, силу, краткость в изображении мыслей, удобность к сложению слов, и другие красоты языка Греческого.
Грекороссийская церковь, во всех племенах Славенских единым языком славословя имя Божие главною и истинною доднесь пребыла виною, что мы, преимущественно пред многими Европейскими народами, целость Славенского языка неизменну сохранили, и не токмо книги писанные за многие столетия удобно разумеем, но и другие Славенские наречия, употребляемые во странах иноплеменными языками от нас отделенных, довольно для нас вразумительны.
Язык Российский, имея незыблемым основанием язык Славенский, посредством книг священных и церковных, сохранил тоже преимущество, и народ Российский, не взирая на дальнее расстояние мест им обитаемых, говорит повсюду вразумительным друг другу языком.
Но сие так же неоспоримая есть истинна, что язык Российский более изменился и изменяется пред языком Славенским; что не может показаться удивительным тому, кто представит себе великое пространство Российского обладания, соседственных и в нутри обитающих разноплеменных народов, от коих вошли многие тех стран названия вещей и произведений, которые достигши столиц так укоренилися, что незнающим сих языков Российскими быть кажутся. Науки, художества, ремесла, рукоделия, торговля, промыслы, обновленное военное и гражданское состояние ввели в язык Российской многие речения, предкам нашим неведомые.
Таковое состояние языка Славенороссийского заставило Академию, при составлении словаря своего, вникать в тот и другой язык с возможною точностью; ибо от соединения их зависит обилие, важность, сила и красота языка ныне употребительного; по чему и открылось ей поле предлежащее к возделанию едва пределы имеющее.
И так во первых надлежало предуготовить вещества нужные: т. е. собрать всевозможные слова̀ в употреблении бывшие и ныне находящиеся. При малых пособиях, каковые отыскать можно в печатных и писменных сего рода собраниях, Академия для достижения своего намерения почла за лучшее средство дополнить оные из всех известных книг церковных, и лучших светских сочинений, летописей разных, законодательств как древних, так и новейших, записок путешественников, речениями в Науках, Художествах, ремеслах, и проч: употребительными. Для большего же совершенства сего собрания определила все приисканные и в состав по азбучному порядку совокупленные слова напечатать, дабы присутствующие, и отсутствующие члены, в сем труде соучаствовать могли. Сим способом собрано было толикое обилие слов, какового доселе никогда в одном составе не бывало, и Академии уже не о словах, но о выборе оных пещися оставалось, который она следующими изъятиями облегчить предположила: 1) Исключить все те слова, кои к составлению языка не способствуют, куда относятся собственные имена людей, земель, городов, морей, рек, озер и проч. 2) Слова и речения Наук и Художеств, которые не входят в общее употребление, но единственно ученым и художникам известны, изъемля из сего однако же естественные в России произведения, имеющие особливые названия, которые большею частью суть народные. 3) Все слова и речи благопристойности противные. 4) Все слова старинные вышедшие из употребления; удерживая однако же те, которые к разумению древних деяний, обрядов или обычаев способствуют, яко Тризна; или которые заключают в себе корень ныне употребительных, напр: Зид. Первое означает обряд поминков, бывшей у Славян в употреблении; а второе заключает в себе корень слов Зижду, созидаю, здание, и проч. ибо слово сие в Славенском языке означает стену, забрало. 5) Все областные слова, кроме тех, которые своею ясностью, силою и краткостию могут служить к обогащению языка, или означают тех стран произведения, или на конец могут послужить к замене слов иностранных. 6) Все иностранные слова введенные без нужды, и которым равносильные Славенские или Российские находятся; удерживая токмо (I) названия Еврейские и Греческие в священных книгах принятые, которые во всех языках Христианских известны, и употребительны как между просвещенным, так и между простым народом, и не терпят никакого преложения. (II) Названия властей, степеней, достоинств, чинов, званий в новейшие времена введенных, которые яко изреченные законом без всякой перемены внесены в Словарь наш. (III) Названия произведений как естественных так и художественных отынуда привозимых, которым по общему праву всех языков дано место и в нашем Словаре.
Сделав соответственно сим правилам Академия выбор слов, и придав им Грамматические примечания касающиеся до частей речи, тщилася вникать в их происхождение, относительно к тем языкам, из коих вошли они в язык Славенский или Российский, и расположила их по чину словопроизводному. Порядок сей на первый случай признала Академия к утверждению языка необходимо нужным; ибо чрез оный корень, сила, различное в разных случаях употребление, сложность, уклонение или прехождение в другий смысл, преносительность, и иносказательность слов и зависящих от них речей, в одном толкуются и объясняются месте.
Неудобность сего расположения всем языкам от других слова заимствующим есть общая, по сему неминуема и в языке нашем: ибо многие сложные чужеземные слова употреблением принятые не имеют своего простого знаменования в языке Славенороссийском, напр: Патриарх, Архимандрит, и проч; употребляются токмо в сложности; простые же, из коих они составлены, не употребительны. Таковые слова, не взирая на их сложность, занимают место первообразных, и поставлены по чину азбучному. Не меньшему затруднению в приведении под коренное слово подвержены названия, изображающие естественные или художественные произведения в России, которые большею частью или из двух слов составлены, или даны простым народом, и суть неизвестного происхождения, напр: Воробей (птица), зверобой (трава) казались бы составлены быть из имен существительных вор и зверь и глагола бью: но первое происходит от Славенского врабий, слова же вор, в Славенском языке не находится; а другое произвести от имени, или от глагола здравому рассудку противно. По сему Академия за лучшее судила все таковые слова оставить яко коренные, и дать им место по порядку азбучному.
Самая главнейшая неудобность в сем порядке состоит в приискивании слов производных и сложных; но для отвращения оные приложена роспись всем словам и речениям по чину азбучному, с означением столбцов, на котором какое слово находится.
Для избежания ненужных повторений имена женского рода подведены под мужеские; уменшительные под положительные; глаголы учащательные под простые; исключая те токмо случаи, в коих они от обыкновенного смысла уклоняются. Из слов сложных с отрицательною частицею не в Словаре дано место токмо тем, которые 1) лишены будучи тоя частицы сами по себе утвердительного знаменования не имеют, напр: неряха, нелюдим, невежда, невеста 2) которые значат некое существование или действие, напр: неприятель, неправда, или же каковой отличной в себе смысл от утвердительных заключают как-то: невечерний, немокренный, неизглаголанный; 3) которые составляют речения в законодательствах, состояниях, науках, художествах, рукоделиях, и проч: каковы суть: недоимка, недоросль, незгараемый, непроницаемый, недоуздок, недоносок, не́топырь.
Степени уравнения имен прилагательных хотя основаны на известных правилах Грамматических; однако многие, а особливо в Славенском языке, бывают в них изъятия; по чему Академия за нужное почла дать место в Словаре всем таким степеням, которые от обыкновенных правил уклоняются.
Глаголы как в языке Славенском, так и Российском, отменно пред всеми языками Европейскими, имеют различное неокончательное наклонение: иные имеют четыре, напр: скакать неопредел. скокнуть Един: скочить Соверш, скакивать Сомнительн: некоторые же токмо три: давать, дать, давывать: а некоторые токмо два: пить, пивать, и проч: то Академия для большего вразумления старалася при всех глаголах ставить все виды неокончательного наклонения, тем наипаче, что от оного разные в глаголах времена производятся, и что они не редко различное в себе знаменование заключают.
Греки принесшие к Славянам писмена свои ввели в язык их все свои буквы, к коим присовокупленные по выговору Славенскому б, ж, ц, ч, ш, щ, ъ, ы, ь, ѣ, ю, я, составили ту способность в выговоре, что мы удобнее прочих Европейских народов чужестранные слова чисто выговаривать можем:[2] но разбирая внимательно каждой из них употребление, произношение и знаменательность, удобно видеть можно, что некоторые из них суть токмо буквы сложные, каковы суть, Славенские: Щ, Я, Ю, и Греческие ξ, Ψ, Ѳ. Другие же одинаково произносятся, или разность в произношении ныне нами потеряна, куда принадлежат З, и Ѕ. Ф, и Ѳ. ꙋ и У: однако Академия за нужное почла удержать оные; поелику на них основан счет церковный, и соблюдение их отвратит все затруднения, а особливо иностранным, в разумении книг Славенским языком писанных; по сему и определила все слова Славенские, а наипаче сокращенно пишемые, изобразить в скобках Славенскими буквами.
Хотя Российское правописание в кратких содержится правилах, однако много во оном зависит от употребления. Часто мешают а с я; е с я; з употребляют вместо с. и с, вместо з. и проч: то Академия почла за нужное следовать в Словаре своем правописанию книг церковных, пока сей же самый труд откроет ей довольные способы к утверждению единожды навсегда правил правописания.
Различное произношение и ударение слов по разности областей Академия тщилася соображать по выговору в столицах употребляемому, наблюдая ударение в книгах Славенских принятое, доколе не будут открыты точные и на сие правила.
При объяснении знаменования слов главным пособием употребила Академия сословы или слова тожде значащие, после коих для большего утверждения как точного, так и в иной смысл преходящего, или распространенного знаменования, присовокуплены определения; при чём, сколько возможно, наблюдаемо было, что бы в определении не погрешить противу Логического примечания, называемого круг в определении; и по сему слова заключающие в себе отвлеченные понятия, напр: дерево, оставлены без определения; объяснены же одними примерами.
Слова чужестранные, введенные употреблением, коим найдены равносильные в Славенском или Российском языке оставлены так же без всякого объяснения, которое присовокуплено к словам Российским равносильным. Тоже самое наблюдаемо было для избежания ненужных повторений при словах Славенских и Российских совершенно одно и тоже значащих, каковы суть выя и шея, рамо и плечо, ланита и щека. Объяснения слов, изъявляющих произведения трех царств Природы в России, не токмо составлены из отличительных их знаков и свойств, но прилагаемо было тщание замечать главнейшие их употребления; для большего же разумения и введения оных в употребление присовокуплены и Латинские названия из Линнеевой Системы.
Наконец присовокуплены, где нужда требовала, избранные примеры, и для показания различия слогов, где и какое слово употребляется, приведены примеры Славенороссийские, то есть, из книг церковных и лучших писателей светских, чрез что означается употребление их в высоком и красном слоге.
Для определения же других слогов особливо замечены слова Славенские, вышедшие из употребления, вводимые вновь, употребляемые в обыкновенных разговорах и простым народом.
Никакой поистинне язык не может равняться обилием пословиц, присловиц и поговорок с языком Российским: но как многие из них низки, а некоторые и не благопристойны, то Академия приняла больше такие, которые кратки, заключают в себе острый смысл, или ясное нравоучение.
Первоначальный сей труд Академия, при недостатке многих пособий, каковыми другие в сочинениях подобных пользоваться могли, решилась представить по частям на суд просвещенному обществу, зная, что совершенство таковых творений наипаче от времени зависит; по чему всех любителей Российского слова почтенно приглашает и просит сообщать ей свои примечания к исправлению и пополнению сея общеполезные книги послужить могущие, которыми она при втором издании с должным к соучаствовавшим благодарением воспользоваться не оставит.