В это время среди американских спиритов произошёл неожиданный и крупный скандал. Были медиумы Holmes. У них на сеансах материализовался дух молодой девушки Кети Кинг. Почтенный старик Роберт Дель Оуэн, очень известный в спиритической литературе, занимавшийся уже около двадцати лет пропагандой спиритизма, особенно заинтересовался этой материализованной девушкой. Несколько месяцев наблюдал он её на ежевечерних сеансах у Holmes, беседовал с нею, она его называла «отцом», а он её «дочерью». В доказательство своей отеческой нежности он дарил Кети Кинг браслеты, кольца и так далее, предполагая при этом, что она после сеансов уносит его подарки в мир духов — и там они дематериализуются, поступают, так сказать, в общую экономию природы. Зачем он, в таком случае, дарил ей ценные вещи — на это, конечно, очень трудно ответить, не будучи в его положении. Впрочем подобная дочка может заставить делать ещё и не такие глупости.
Вдруг является к почтенному Оуэну некто Лесли, тоже спирит, плачет и объявляет:
— А ведь дело-то не ладно!
— Что́ такое?
— Да то, что мы обмануты самым низким образом: Кети Кинг не дух, а живая женщина.
— Этого не может быть! — в негодовании восклицает Оуэн, — я так полюбил её, она такая славная, она не может обмануть меня — всё это гнусная клевета на мою милую дочку!
Но тут Лесли вынимает все подарки, нисколько не дематериализованные, и называет ту смелую особу, которая так удачно изображала из себя духа!
Оуэн в полном отчаянии и заболевает с горя. Оправившись и несколько прийдя в себя, он желает удостовериться в обмане — и мнимая Кэти Кинг при нём и при других свидетелях наряжается духом и проделывает всё, что надо, с полной отчётливостью. Старик убеждается в обмане и как честный человек, не боясь никаких насмешек, объявляет обо всём печатно, в газетах.
Поднимается буря, образовываются два лагеря, печатная борьба ожесточается. Е. П. Блаватская, с присущей ей энергией, бьётся за то, что нет никакого обмана, что Кети Кинг — дух и что тут «конспирация».
Она рассказывает всю эту историю своему корреспонденту и пишет далее:
«Вся эта гнусная история не более и не менее как заговор (теперь почти доказанный) протестантского иезуитского общества «The Youngmen’s Christian Association» — громадное общество, рассеянное по всем городам Америки. Он (Р. Д. Оуэн) нравственно убил себя этим в общественном мнении, его все журналы подымают на смех. Например, такая штука: «Соучастница Лэсли (известного подлеца и вора, укравшего на миллионы (!!) в железных дорогах) наряжается в костюм духа Katie, и в приготовленной для того комнате и «кабинете», при Роб. Оуэне и других показывает, как она представляла духа. В этот самый вечер и час, настоящая Katie King является перед 20 человеками свидетелей на сеансе у оклеветанных медиумов Holmes». Все журналы наполнены pro и contra. Ничего, будем утешаться пословицей, за вульгарность коей прошу извинений заранее: Бог не допустит, так и свинья не съест. Я не знаю ни одного более ловкого мошенничества, как эта история. Бедный Robert Dale Owen, если у него откроются глаза, то боюсь я, что бедный старик не выдержит удара. В настоящую минуту я горжусь тем, что быстро делаю прозелитов… Для спиритизма я готова работать день и ночь, лишь бы был у меня кусок хлеба, да и то только потому, что голодной трудно работать…»
Она работала действительно много — печатала статью за статьёй и в то же время переводила бесконечные корреспонденции Олкотта о чудесах у братьев Эдди. Она писала от 11 февраля 1875 г.:
«…Я выбросила из писем Олкотта все касающееся до меня лично, оставив только о духах и моих сношениях с ними. Его дружба уж слишком далеко увлекла его в неограниченных похвалах и никак не могу я вбить ему в голову, что величая меня «Countess» он только дает повод русским, знающим меня смеяться надо мною… Я написала статью (она перепечатана в «Banner of Light») против D-r Child’а так как чувствовала себя обязанной нравственно, как спиритуалистка и «crusader of the mighty Spiritual Army» сказать правду, заступиться за невинных и вывести на чистую воду виноватых и преступных. Ведь эта история о Katie King и скандал дали такой отпор и толчок назад «материализации», что подняли целую бурю в стране. Выходит, что не одни медиумы Holmes виноваты. Главный преступник [1] D-r Child, который из спекуляции нанял некую M-rs White, чтобы она дала снять с себя портрет, как духа Katie King, которая почему-то не желала poser pour son portrait à elle. Генерал Липпит, Олкотт, адвокат Робертс и я мы пошли работать и производить следствие. Олкотт доказал «the real mediumship» Holmes, и мы открыли сознанием самого фотографа и медиумов, что D-r Child изволил подкупить и их, и эту M-rs White надуть публику продажей этих фотографий. Вот почему я написала эту статью, зная, т. е. полагая скорее, что мы иначе не доберемся до правды как если публично обвинить D-r Child. Я надеялась, что если у него осталась хоть капля совести, то он подаст на меня прошение в суд и даже арестует меня for libel. Я желала этого потому что заранее жертвовала собой спиритуализму и готова в защиту своей веры и истины хоть сейчас положить голову на плаху; а на суде, перед Grand Jury, я бы доказала, кто прав и кто виноват в этом беспримерном мошенничестве спиритуализма, в этой плутне, где никто не поймет, что правда, а что ложь, и которая повергает весь спиритический мир Америки и Европы в уныние и смущение, а скептикам дает право смеяться над нами. Бедный Роберт Дэль Оуэн умирает. Ему 73 года и вся жизнь его слилась с духом Katie King. Этот удар оказался слишком тяжелым для старика, и хотя он после этого «soi disant exposé» еще два раза видел у Holmes самую Katie King, которую он видел более 80 вечеров сряду и которая доказала нам на investigation seanses, что она истинный дух, а не подставная смертная, и утешала Оуэна, но он заболел и кажется не встанет. Ведь вся его репутация как писателя пропала; теперь сомневаются во всем, что он когда-либо писал. И все это через D-r Child’а, мошенника и спекулятора. По статье моей вы увидите, что я его не щажу. Я все ожидала, что он пришлет арестовать меня… к удивлению моему D-r Child и не отвечал даже в журналах, а просто с того дня спрятался у себя в доме и боится больше всего на свете, чтобы его кто не потащил в суд… Он был президентом в Spiritual Hall здесь и тотчас же сам подал в отставку, так как мы приготовились попросить его удалиться. Я получаю письма благодарственные со всех сторон, от спиритов и не спиритуалистов, между прочим от проф. Дрэппера и проф. Корсона. Коль услышите, что многогрешная Блаватская погибла, не во цвете лет и красоты, какой-нибудь удивительной смертью и что она навеки дематериализовалась, for ever, то так и знайте, что за спиритуализм. На тя Господи уповахом, да не постыдимся вовеки…»
Тут мы подходим к весьма знаменательному факту. Е. П. Блаватская пишет далее, в том же письме:
«…John King (Джон Кинг) послал Олкотта в Гаванну на несколько дней… Я совсем перестала получать письма и от теток и от сестер (?); забыли они все видно меня, да для них и лучше. Не украшение я им, по правде сказать. В Россию уж назад никогда не вернусь. Отец умер, никому я не нужна и совсем лишняя на свете. Здесь я по крайней мере человек, а там — Блаватская. Знаю что меня здесь все уважают, да и спиритуализму я нужна. Теперь духи мне и братья и сестры и мать и отец. Мой John King один способен мне все заменить; он стоит горой за меня. А еще его двойником медиума называют, его и Katie King Крукса! Какой же он двойник, когда медиума Williams’а здесь и нет вовсе, а John King сам своей персоной, с собственной черной бородой и китайской белой шапкой своей соусным перевороченным блюдом разгуливает здесь в Америке от одного медиума к другому и мне самой делает честь беспрестанными посещениями, а уж на меня-то он и вовсе не похож. Нет, John King личность, отдельная, живущая духовская личность. «Диакка» ли он или чистый дух, а все же дух, и не прототип медиума. Но здесь не место, впрочем, рассуждать — и так я вам должно быть надоела…»
Напротив, глубоко жаль, что она не продолжила своих рассуждений о Джоне Кинге. Впрочем, и сказанного ею совершенно достаточно для того, чтобы всякий читатель моего рассказа сразу признал в этом Джоне Кинге первое появление на сцену нашего старого знакомца, знаменитого тибетского «махатмы» Мориа. Он только ещё не облёкся в свой белый тюрбан, а носит китайскую шапку «соусным перевёрнутым блюдом», он покуда материализованный дух, являющийся при посредстве всяких медиумов, и называется Джоном Кингом. Его пустила в обращение не Елена Петровна, а медиум Вильямс; но он уже «беспрестанно» посещает нашу героиню и «стоит за неё горой». Он уже посылает Олкотта в Гаванну… Скоро он переоденется и превратится в махатму Мориа или М., в знаменитого «хозяина».
Покуда дела идут хорошо и «кусок хлеба» кажется обеспеченным. Олкотт рекламирует Елену Петровну, как только может. Она пишет об этом и о своих успехах 24 марта 1875 г. из Филадельфии:
«…Книга Олкотта производит страшный фурор… В книге этой он много переменил из своих писем, добавил и поубавил… и все-таки напутал в моей биографии Господь знает чего: и князей, и бояр и небывалых генерал-губернаторов — все, что ему не наговорили в консульстве [2]. Такая досада, право, только смеяться люди станут надо мною, подумают, что стала в Америке пыль в глаза людям пускать, с дуру; а я так одного и ищу и добиваюсь только — чтобы люди забыли прежнюю Блаватскую, да оставили бы в покое и новую. Только кажется трудно. Я столько пишу во всех журналах, что имени не скроешь. Что ни день, то появляется новая история в журналах. Блаватская была в Африке и летала с Ливингстоном на воздушном шаре. Блаватская обедала с королем Сандвичевых островов. Блаватская превратила в спиритуалиста папу Римского, предсказала смерть Наполеону, вылечила от бородавок посредством ду́хов — лицо Испанской королевы и т. д. Господи, чего не сочиняют. [3] Вот уж два месяца как я не выхожу из комнаты с своей перебитой ногой, а по газетам уже совершила в это время кажется пять раз кругосветное плаванье. Даже и у Мормонов не оставляют в покое. Написали, будто бы я провела несколько дней в Salt Lake City и заставила Бригама Юнга отречься от полигамии. Одно добро, что я их так напугала своими thundering articles, как они называют мои статьи, что все журналы начинают относиться с большим решпектом обо мне. Трусят видно. В Лондоне так расхваливают, спасибо, за то, что одна стою за спиритуализм в Америке»…
Дела идут хорошо, а между тем гроза уже надвигается. Первый удар грома производит Кольби, издатель журнала «Banner of Light». «У меня идет с ним сильная война в настоящую минуту, за то, что он не хочет печатать моей второй статьи против Dr. Child’а о Кэти Кинг, — пишет Блаватская. — Вот и спиритуалист! Какой бы ни был религиозный фанатик американец, а все же в нем всегда проглядывает янки чистокровный. Ну вот и война».
За этим первым ударом раздаются другие. Скандал с Кети Кинг и прямодушные печатные заявления старика Оуэна — производят весьма серьёзные последствия: публика начинает охладевать к спиритизму. В таких обстоятельствах Блаватская, только что было вошедшая в моду, как спиритка чувствует, что ей легко и выйти из моды (ведь в Америке и то и другое совершается особенно быстро). Следовательно, необходимо так или иначе поддержать интерес к свой особе. Необходимо придумать что-нибудь новое, свежее, неожиданное. И вот она, доселе (как это видно из её писем) самая правоверная спиритка, мало-помалу начинает, конечно с помощью того же Олкотта, ересь в спиритизме и «создаёт» своё оккультное прошлое. Прежде всего Олкотт включает в свою книгу описание скандала с Кети Кинг и при этом снова и уже по-новому муссирует Блаватскую. Она пишет своему корреспонденту 12 апреля 1885 года:
«В подробном описании истории Katie King Олкотт делает из меня что-то таинственно ужасное, чуть ли не внушает публике подозрение, что я или продала душу черту, или же прямая наследница графа Germain и Cagliostro. Не верьте — я просто изучила в Египте и Африке, в Индии и вообще на Востоке многое то, чего другие не знают. Я водила дружбу с дервишами и правда, принадлежу к одному мистическому обществу, но из этого не следует чтобы я уже сделалась Апполонием Тианским в юбке. Меня к тому же очень любит John King дух, и я его люблю более всего на свете. Он мой единственный друг и если я кому обязана радикальной переменой в мыслях жизни моей, стремлениях и т. д., то это ему одному. Он меня переделал, и ему я буду обязана, когда отправлюсь «на чердак», тем что не просижу целые столетия быть может в темноте и мраке. John и я знакомы со времен давних, гораздо ранее, чем он стал материализоваться в Лондоне и прогуливаться с лампой в руке у медиумов. Но ведь это вас не интересует я думаю».
Вот первые следы мало-помалу начинавшегося переодевания Джона Кинга в махатму Мориа. «Хозяин» ещё не выдуман, так как только года через два, в Индии, выяснится, в кого именно должен преобразиться «домашний дух». Но дух этот всё же становится уже «старым знакомцем». Что же касается новоизобретённой ереси в спиритизме — Е. П. Блаватская старается вывернуться из противоречия со своими словами в прежних письмах, объяснить свою ересь простым переходом от практики к теории — и пишет:
«С тех пор как я в Америке, я посвятила себя всю спиритуализму. Не феноменальной, материальной стороне оного, а спиритуализму духовному, пропаганде святых истин оного. Все старания мои клонятся к одному: очистить новую религию от всех сорных трав ее, которые так быстро разрастаются, что грозят задушить совершенно мертвой буквой своей дух истины. В этом желании и работе, я была до сей поры одна. Теперь только начинаю я собирать адептов, и собрала полдюжины их, и смело говорю, лучших, и самых светлых умов в Америке. Ниже, перечту вам их. С каждым днем я убеждаюсь все более и более, что пока люди, хоть самый Крукс из Круксов, будут защищать одни лишь факты т. е. феноменальную сторону спиритических проявлений, до тех пор будут являться яростные оппоненты, начиная с Тиндаля и кончая мизерным доктором Beard’ом, и что публика, которую подчуют до сих пор одними лишь рассказами и фактами о материализованном бюсте чьей-нибудь прабабушки и ногах в ботфортах не вполне материализованного Вашингтона, да явлением умершей кухарки вашего булочника, — конечно всегда предпочтет брать сторону науки «for respectability sake», нежели якшаться с нами, которых считают за полоумных и идиотов. Я поняла, что людей не убедить одними сомнительными фактами и что даже каждый истинный факт всегда представляет какую-нибудь слабую его сторону, за которую легко бывает уцепиться противникам. Вот почему я положила себе за правило никогда ни в каком случае не дозволять посторонним лицам пользоваться моими медиумистическими способностями. Кроме Олкотта и двух, трех самых близких друзей, никто не видал что́ у меня происходит и когда мой Джон слишком расходится или другие диакка, то я тотчас же останавливаю всё. Я решилась посвятить себя делу спиритизма с точки зрения An. Jack. Davis’а и Allan Kardec’а (хотя реинкарнации не верю в том смысле как верят ей французские спириты) и хотя я постоянно защищаю действительные феномены как у Эдди, никто не нападает свирепее меня на плутни медиумов, легковерие некоторых спиритов и поэтому-то я и возымела мысль начать серьезное дело».
Это «серьёзное дело» заключалось в её нападках на доктора Child’а, в статьях, направленных против «конспирации» каких-то «протестантских иезуитов». Но журнал «Banner of Light» отказался печатать её статьи, а потому:
«Я не теряя времени пошла работать в другом направлении. Я подготовила самых влиятельных спиритов и привлекла их на свою сторону и теперь, убедясь в том, что через «Banner» правды не добьешься, мы сложились все и возвышаем маленький журнал «Spiritual Scientist» до высоты нашего специального, собственного органа. В нем я напечатала свою последнюю статью в ответ на слабую идиотическую защиту Dr. Child’а в «Banner». Посылаю вам этот номер журнала и два других, в которых перепечатана статья обо мне из Лондонского «Spiritualist». Журнал этот «Spiritual Scientist» погибал, хотя направление его было всегда честнее и искреннее «Banner», который всегда односторонен и дает только одни факты, не объясняя причин этих явлений. Я достала для него с сотню подписчиков в эти три недели, подбила других пожертвовать понемногу, дала сама (ей Богу последние) 50 долларов, чтобы только устыдить богатых спиритов, и заставить их раскошелиться, уговорила Олкотта, Epes Sargent’а, Prof. Corson’а, Lippitt’а, M-rs Andrews писательницу, Owen’а (который спрятался и не может решиться верить преступлению друга своего Child’а) и других писать единственно для «Scientist». Я печатаю циркуляры на свой счет».
Действительно, ведь она писала, что ей надо иметь «кусок хлеба» и мысль об этом «Scientist» могла быть счастливой мыслью. Раз явилась необходимость в ереси — должен был создаться и орган для её распространения. Е. П. Блаватская писала:
«Я готова жизнью пожертвовать для распространения святой истины. Олкотт мне помогает сколько может и пером и денежными жертвами for the cause. Он столько же страстно предан спиритизму как и я. Но он очень небогат и живет одними литературными трудами своими, и должен содержать жену и кучу детей своих [4]».
Но «Scientist» не пошёл в ход — спиритизм даже и под соусом новой ереси не возбудил заснувшего внимания «публики». Вопрос о куске хлеба ставился ребром. Унынием дышит письмо Елены Петровны от 24 мая 1875 года:
«…Получили ли вы №№ «Spiritual Scientist» в которых напечатан мой последний article «Who fabricates?» Я вам послала несколько №№ faute de mieux, так как в soi disant respectable Newspapers ровно ничего не пишут о спиритуализме и после скандала Кети Кинг и «Banner of Light», и «Religio-Philosophical Journal», и «Spiritual Scientist» проваливаются и кричат караул с голоду. Беда пришла нам. Dr. Child явился в виде спиритического Антихриста и, Иуда семисоборный, погубил спиритуализм. Даже все самые передовые спиритуалисты начинают трусить public opinion и их high respectability заставляет многих продолжать верить в духов только по секрету, втайне. Осталось верных, готовых умереть за истину воинов, только что моя маленькая армия. Как бессменные часовые остаемся мы на постах своих, бьемся, хлопочем, пишем, отдаем свои последние деньги, но кажется так и окаменеем на местах своих как какие-нибудь спиритические мумии, без пользы… Чтобы поддержать как-нибудь проваливающийся «Spiritual Scientist», единственный добросовестный, честный, бесстрашный (да и то нашими усилиями) журнал, я отдала свои последние 200 долларов. Я самая бедная кроме профессора Brittan’а, а отдала больше всех. La plus jolie fille du monde ne peut donner que ce qu’elle a! Спросите Олкотта пожалею ли я хоть жизнь свою для поддержания спиритуализма, т. е. Божьей истины, единственного утешения человечества и последней надежды. Этот год я заработала статьями и другими работами до 6000 долларов и все, все пошло на спиритуализм. А теперь, при настоящем настроении неверия, сомнения и слепоты после дела Кети Кинг — кажется кончено.
Бывало я написав статью сенсационную перепечатываю ее в виде памфлета и продаю по несколько тысяч по 10 cento за тетрадку (за экземпляр), а теперь что́ перепечатаешь? И ругаться не с кем. Прежде являлись оппоненты сотнями и писали contra. Я тотчас же нападала на них и разбивала в пух и прах. Можете судить по статье: «Ответ доктору Beard’у». Уж и портреты мои печатались и «Grafic» должен был напечатать портрет моей воинственной персоны. Явилась Кети Кинг — и все ухнуло разом! Взгляните на бедного A. J. Davis’а — еле-еле перебивается, книг совсем не продает. «Banner» с 25 тыс. подписчиков съехал на 12. Олкотт сидит на грудах своих «People from the other World» как Мариус на развалинах Карфагенских и думает думу горькую. Не продалось и тысячи экземпляров в пять месяцев. Epes Sargent, любимейший и ученейший из американских авторов, единственный спирит, которого все уважают и который доселе служил авторитетом — печь растапливает своим «Proof Palpable of Immortality» — последним сочинением. Robert Dale Owen спрятался и исчез с лица земли и проч. и проч. Необходим нам удар землетрясения, чтобы пробудить от этой апатии американскую публику. Да к тому же и финансовое положение здесь страшно упало. Банкрот является за банкротом, паника ужасная, у кого есть деньги — прячут, у кого нет — те умирают с голоду. Впрочем Олкотт не унывает. С чистокровным тактом янки он придумал «Miracle Club» — посмотрим что будет с этого. За себя я ручаюсь: пока душа держится в теле буду стоять и воевать за правду…»
Письмо это замечательно по своей искренности и фактичности. Блаватская может тут путать относительно не то 50, не то 200 «последних» своих долларов, которые она отдала «Scientist’у», но общая картина положения, нарисованная ею, непременно должна быть верна, ибо иначе не было бы никакого расчёта рисовать её. Писала она с горя, в виду «голода», писала, потому что стала ей жутко за завтрашний день и явилась потребность поплакаться, пожаловаться далёкому соотечественнику. Она не рассуждала — всё это само вылилось: «Вот, мол, горе-то, завтра есть будет нечего. Надо придумать что-нибудь совсем необыкновенное… «Miracle Club» Олкотта вряд ли поможет… я буду бороться до последнего!» Только она должна была бы сказать: не за правду, а за существование — это было бы вернее.
Прошло почти два месяца, а положение не улучшилось. Она писала из Бостона 18 июля 1875 года:
«Я готова продать душу свою за спиритуализм, да никто не покупает и я живу со дня на день зарабатывая по 10 и 15 долларов когда нужда приходит».
Вот уж и осень наступила; дело с «Miracle Club», очевидно, не выгорело, ибо от 10 сентября письмо всё в том же минорном тоне. Е. П. Блаватская ездит и в Бостон, и в Чикаго, — но нигде ничего не находит. Даже Джон Кинг, будущий «хозяин», не веселит её сердца. Она на него жалуется: «Джон блистает остроумным молчанием. Он на меня зол и вот уже три недели с лишком является лишь за тем, чтобы говорить глупости или же неприятности. Tout n’est pas parfait à ce que je vois dans le Summer Land… На нас такие нападки, что не знаем что с этого будет. Спиритуалисты злятся, потому что мы не разделяем многих из мнений их (значит, ересь всё же крепнет) и не считаем Евангелием все что врут их медиумы. Медиумы в ярости п. ч. мы (т. е. Олкотт и я) их слишком строго осматриваем и не доверяем их честности. Антиспиритуалисты насмехаются как обыкновенно, а Church Members наполняют клерикальные журналы руганием серьезно уверяя публику, что мы продали душу черту… На всякое чихание не наздравствуешься ведь. Во всяком случае «Banner of Light» и «Rel.-Philos. Journal» полны намеков и злобы на нас…»
Скучно и жутко Елене Петровне, даже, кажется, у неё делается припадок тоски по родине, так как она из Итаки 20 сентября 1875 года пишет: «Эх! когда бы меня никто не знал в Питере. Показали бы вашим профессорам — мы с Джоном как у нас в «Summer Land»’е горшки лепят! [5].
Джон обещает быть в Петербурге, да может лжет и надует — на него полагаться трудно». Как видно, он ещё не успел набраться своей тибетской мудрости и непогрешимости!
Однако это письмо от 20 сентября 1875 года важно не Джоном, а тем, что в нём заключается первое известие о рождении интересного младенца — «теософического общества».
Примечания[править]
- ↑ Теперь уж не Лесли и не иезуиты какие-то протестантские!
- ↑ Итак, значит, Олкотт — этот «достовернейший и первейший свидетель теософических и иных чудес Е. П. Блаватской», — перед тем, как писать её биографию, получает сведения о её жизни не от неё, с которою он находится в самых близких дружеских отношениях и постоянно видится, а идёт в наше консульство, там ему дают самые фантастические сведения — и он их печатает. А она ничего тут не может поделать!
- ↑ А она, бедная, совсем не причём в этом сочинительстве и решается жаловаться на него только одному человеку, живущему в России, но… получающему американские журналы!!
- ↑ Думаю, что многих теософов крайне изумило бы известие о жене и «куче детей» Олкотта, ибо эта многочисленная семья, нуждающаяся в содержании, очень скоро куда-то бесследно исчезла.
- ↑ В то время в Петербурге действовала известная комиссия из профессоров, расследовавшая спиритические явления.