Многочисленность обитаемых миров (Фламмарион—Готвальт)/1908 (ДО)/5.3 Человечество вселенной

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Многочисленность обитаемыхъ міровъ — Часть пятая. Человѣчество вселенной
авторъ Камиллъ Фламмаріонъ (1842—1925), пер. В. Готвальтъ
Оригинал: фр. La Pluralité des mondes habités. — См. Оглавленіе. Перевод опубл.: 1908. Источникъ: К. Фламмаріонъ. Многочисленность обитаемыхъ міровъ / перев. В. Готвальтъ — М: Т-во И. Д. Сытина, 1908.

[216-217]

III.
Человѣчество вселенной.
Человѣчество другихъ міровъ и человѣчество земли представляютъ собою одно общее человѣчество вселенной. — Человѣкъ есть гражданинъ неба. — Человѣческая семья распространяется за предѣлы земли, на другія небесныя тѣла. — Всеобщее родство. — Многочисленность міровъ и многочисленность живыхъ существъ. — Области будущей жизни и безсмертія. — Послѣдній обзоръ ученія о многочисленности обитаемыхъ міровъ.

До сихъ поръ мы изслѣдовали вселенную съ двухъ различныхъ точекъ зрѣнія: 1) съ точки зрѣнія ея внѣшней природы, и гармоничности законовъ, управляющихъ ею, и 2) съ точки зрѣнія моральнаго порядка въ отношеніи духовной жизни ея обитателей.

Передъ нами прошелъ весь круговоротъ міровъ, съ ихъ чудовищными по своимъ размѣрамъ орбитами; мы видѣли различные міры въ ихъ дѣйствительномъ состояніи, со всѣми элементами, составляющими ихъ характерныя особенности, со всѣми разнообразными богатствами, отличающими ихъ другъ отъ друга. На ихъ поверхностяхъ мы признали существованіе человѣчествъ, находящихся въ различныхъ стадіяхъ развитія, соотвѣтственно состоянію обитаемыхъ ими міровъ. [218-219]

Мы въ своихъ изслѣдованіяхъ всюду встрѣчали жизнь, всюду чувствовали дѣятельность невидимаго круговорота, оживляющаго каждый атомъ матеріи. Окружающее нашу землю безпредѣльное пространство уже не кажется намъ пустымъ, безмолвнымъ и мертвымъ; оно для насъ уже далеко не безразлично. Среди этого пространства совершается мирное развитіе вѣчной жизни; на этой нивѣ зрѣютъ золотые колосья, распускаются роскошные цвѣты жизни безъ конца, безъ предѣла, здѣсь чувствуется присутствіе плодотворной силы безъ предѣла, — силы, въ которой мы чувствуемъ вѣчность создавшаго ее Творца

Область познанія нашего духа расширялась по мѣрѣ того, какъ расширялась область нашихъ изслѣдованій; наши мысли постепенно освобождались отъ тѣхъ цѣпей, которыя раньше связывали ихъ съ земнымъ міромъ и поднимались въ безпредѣльность звѣзднаго міра, гдѣ передъ ними открывались новыя области, вырисовывались перспективы новыхъ побѣдъ. Даже наше сердце не осталось чуждымъ этимъ изслѣдованіямъ и часто благотворно возбуждалось величіемъ открывавшагося передъ нами зрѣлища природы.

Однако нашъ духъ и наше сердце пока еще не удовлетворены.

Предпринятый нами огромный трудъ посвятилъ насъ въ тайны міровой науки, онъ выяснилъ намъ дѣйствительное значеніе земли и ея обитателей, онъ показалъ намъ, какое мы въ дѣйствительности занимаемъ положеніе, какъ незначительна та роль, которую намъ суждено сыграть въ жизни вселенной, мы узнали, насколько мы ничтожны и убоги; но нашъ трудъ былъ бы неполонъ, если бы мы удовлетворились только этими результатами.

Мы не хотимъ стоять отдѣльно отъ другихъ міровъ; мы не хотимъ чувствовать себя совершенно чужими въ необъятномъ царствѣ вселенной. Наши гражданскія права неизгладимо записаны въ нашихъ душахъ и на нашихъ лбахъ, мы не можемъ и не хотимъ отказаться отъ этихъ правъ. Мы чувствуемъ въ себѣ вполнѣ основательныя стремленія: мы хотимъ познать тѣ неизвѣстныя намъ пока узы, которыя связываютъ насъ съ общей жизнью духовъ, и это заставляетъ насъ изъ глубины души посылать мольбы въ безпредѣльное звѣздное пространство.

Да, вы явились передъ нами въ блестящихъ одеждахъ, вы, роскошныя, сверкающія въ міровомъ эѳирѣ звѣзды! Мы поднялись до самыхъ далекихъ областей, по которымъ вы несетесь на небѣ; мы слѣдили за всѣми изгибами вашихъ огромныхъ орбитъ; мы наблюдали всѣ измѣненія, вызванныя на вашей поверхности законами свѣта и тепла: мы видѣли, какъ мудрая рука природы руководила вашей жизнью, какъ у васъ всходило и заходило дневное свѣтило, какъ протекали у васъ ночи, озаренныя мягкимъ блескомъ звѣздъ. Мы все это видѣли и мы поняли, какъ мало наша бѣдная земля заслуживаетъ сравненія съ вами; мы старались опредѣлить огромное пространство, отдѣляющее насъ отъ васъ, величественные звѣздные міры! И мы еще глубже чувствовали разницу между нами, только что вступившимъ на путь развитія человѣчествомъ, и вами, дающими пріютъ прекраснымъ человѣчествамъ, неизмѣримо далеко опередившимъ насъ въ своемъ развитіи.

Но неужели вы намъ такъ чужды, какъ это кажется, вы, далекія человѣчества, совершающія на своихъ мірахъ свои разнообразные пути по безпредѣльности вселенной? Развѣ вы не переживаете такія же измѣненія, какія переживаемъ мы на землѣ? Развѣ вы не выполняете то же назначеніе, которое выполняемъ мы, и развѣ мы не стремимся къ той же цѣли, къ которой стремитесь вы? Отвѣтьте, вы, невѣдомыя намъ человѣчества: неужели вы не знаете другихъ средствъ сообщенія между нами, кромѣ тѣхъ свѣтовыхъ лучей, которыми обмѣниваются наши міры между собою? Неужели вы не знаете, связываетъ ли насъ, мыслящихъ атомовъ, между собою единство и взаимоотношеніе всего существующаго, суждено ли намъ впослѣдствіи встрѣтиться и узнать другъ друга? Узнали ли вы, не были ли наши первые отцы братьями, прежде чѣмъ они сошли на каждый изъ нашихъ міровъ и положили на нихъ начала отдѣльнымъ человѣчествамъ? Скажите намъ, планеты и солнца, куда мы всѣ несемся, какое мѣсто успокоенія мы ищемъ среди мірового пространства и гдѣ намъ суждено соединиться?

Нѣтъ, вы намъ не чужды, вы, мягко сверкающія среди глубокой ночи небесныя тѣла! Каждая душа, погружающаяся въ созерцаніе вашей красоты, невольно поддается тому чувству симпатіи, которое струится на насъ изъ вашихъ магическихъ взоровъ. Это чувство симпатіи ощущается еще сильнѣе съ тѣхъ поръ, какъ передъ нами открылись безпредѣльныя области безсмертія, съ тѣхъ поръ, какъ рука Ураніи раздвинула завѣсу, скрывавшую до тѣхъ поръ эти области, и передъ нами зажглись дивныя краски святого разсвѣта; это чувство съ особенной силой охватило насъ теперь, когда небо встало предъ нами во всемъ своемъ величіи, во всей своей истинѣ, когда мы прорвали узкій кругъ устарѣлыхъ понятій, расширили нашъ кругозоръ и свободнымъ взоромъ окинули безпредѣльность вселенной. Вы, прелестныя небесныя существа, спустились къ [220-221]намъ! Вы вызвали въ насъ воодушевленіе, какого не могли создать древнія музы; вы окружили насъ потоками свѣта и ваше просвѣтлѣніе проникло въ наши души.

Величественная ночь! Твой блескъ неизмѣримо усилился съ тѣхъ поръ, какъ мы научились видѣть въ твоемъ мертвомъ сіяніи истину жизни! Какъ дивно звучатъ теперь твои гармоніи, какъ прекрасенъ сталъ теперь твой видъ! Прежде мнѣ доставляло удовольствіе наблюдать среди мертвой тишины полуночи васъ, далекія Плеяды, мягкое мерцаніе которыхъ невольно увлекаетъ мысль такъ далеко отъ земли! Мнѣ доставляло удовольствіе останавливать свои блуждающія мысли на васъ, дивныхъ мірахъ безконечнаго пространства! Но съ тѣхъ поръ, какъ я научился видѣть въ безчисленныхъ вашихъ свѣтлыхъ точкахъ далекіе очаги, вокругъ которыхъ тѣснятся человѣчества, съ тѣхъ поръ, какъ въ вашихъ мягкихъ лучахъ мнѣ чудятся взоры невѣдомыхъ мнѣ братьевъ, быть-можетъ, взоры дорогихъ существъ, которыхъ я любилъ здѣсь на землѣ, которыхъ унесла съ земли безжалостная смерть, быть-можетъ, эти существа живутъ на васъ, быть-можетъ, тамъ живетъ существо, ушедшее отсюда съ улыбкой на устахъ, чтобы скрыть отъ меня боль разлуки, быть-можетъ, это существо груститъ, какъ я, и вспоминаетъ разорванныя узы любви и, подобно мнѣ, блуждаетъ въ безпредѣльномъ небесномъ пространствѣ тоскующимъ взоромъ… О, теперь я васъ люблю, блестящія Плеяды, я васъ люблю, прекрасныя звѣзды, я васъ люблю, какъ странникъ любитъ города, черезъ которые ему приходится проходить, какъ странникъ любитъ священное мѣсто, куда его влечетъ его обѣтъ, и гдѣ онъ надѣется облегчить свою душу горячей молитвой!

Теперь все кажется намъ огромнымъ, величественнымъ, божественнымъ. Природа представляетъ собою не только внѣшнимъ трономъ божественнаго великолѣпія, но она въ то же время является и видимымъ выраженіемъ безпредѣльнаго могущества, отраженіемъ недосягаемаго величія. У насъ принято разсматривать землю, на которой мы живемъ, какъ единственное обитаемое небесное тѣло; на ней мы ошибочно видимъ единственное проявленіе творческой воли, единственный осязательный слѣдъ расположенія и любви Творца. Вся наша религія основана на этомъ эгоистичномъ, мелочномъ взглядѣ. Въ то время наше человѣчество, во всемъ его значеніи, казалось намъ достаточно важнымъ для того, чтобы осуществить собою конечную цѣль творчества, будто бы находящагося въ полной зависимости именно отъ нашего предназначенія; начало существованія земли для насъ было началомъ вселенной, такъ же, какъ гибель земли мы отожествляли съ гибелью вселенной. Исторія нашего существованія казалась намъ исторіей Самого Бога, это были главныя основы всей нашей вѣры. Когда мы старались проникнуть въ область нашей будущей жизни, то намъ неизмѣнно рисовался конецъ земли, и тогда намъ казалось, что въ тотъ часъ, когда съ обезсиленной, застывшей земли исчезнетъ послѣдній человѣкъ, непремѣнно должна разрушиться вся вселенная, долженъ произойти полный переворотъ во всемъ, что до сихъ поръ создано Богомъ. Теперь эти ложныя представленія болѣе или менѣе исчезли изъ нашего разума, теперь мы болѣе или менѣе вѣрно понимаемъ наше положеніе, знаемъ ту роль, которую наша земля играетъ среди вселенной. Мы теперь знаемъ, что наша земля никогда не была источникомъ свѣта, что всѣ ея обитатели представляютъ собою не что иное, какъ только, во всей своей совокупности, крошечнаго члена огромной семьи, населяющей всю вселенную. Теперь мы знаемъ, что сіяющія солнца гаснутъ и что такое незначительное событіе, какъ гибель одного солнца, не влечетъ за собою никакой существенной перемѣны во вселенной, — насколько же ничтожнѣе должно быть вліяніе на вселенную гибели такого крошечнаго тѣла, какъ наша земля? Все наше человѣчество можетъ быть уничтожено въ теченіе нѣсколькихъ минутъ какими-нибудь стихійными силами, а на другихъ мірахъ объ этой катастрофѣ не имѣли бы ни малѣйшаго понятія, и жизнь во всей вселенной завтра текла бы такъ же, какъ вчера, какъ всегда.

Теперь мы разсматриваемъ носящіеся среди вселенной міры, какъ своего рода небесныя станціи, какъ мѣста, гдѣ намъ въ будущемъ предстоитъ жить. Вся вселенная представляетъ собою своего рода большой домъ съ множествомъ квартиръ, и тамъ, гдѣ находится квартира, въ которую ушли наши предки, предстоитъ со временемъ жить и намъ. Каждая вѣра, разсчитывающая на признаніе своей справедливости, т.‑е. на успѣхъ, должна соотвѣтствовать даннымъ, которыя намъ даетъ природа. Изслѣдованіе вселенной убѣждаетъ насъ въ томъ, что безсмертіе существовало постоянно, что будущая вѣчность та же самая, какъ и настоящая, что, другими словами, нашъ рай заключается въ безконечности міровъ.

Съ невыразимой радостью мы приходимъ къ заключенію, что нашъ Богъ необъятно великъ и что Онъ стоитъ недостижимо выше всего, что можетъ создать человѣческій духъ. Съ тѣхъ вѣчныхъ вершинъ, на которыя насъ подняли изслѣдованія неба, мы видимъ дѣйствительное ничтожество земли и вообще всего земного. Мы по достоинству цѣнимъ и тѣ [222-223]народы, которые уничтожаютъ другъ друга за право обладанія кусочкомъ поверхности этой пылинки и тѣхъ жадныхъ людей, которые за золото и славу унижаются и ползаютъ, и тѣ преходящія красоты, которыя приковываютъ къ себѣ наши сердца и отнимаютъ у насъ лучшіе дни, вообще для насъ земля утратила весь интересъ, всю заманчивость, всю прелесть перваго впечатлѣнія, и мы видимъ, что все земное имѣетъ лишь относительную, условную цѣнность. Въ то время какъ передъ нашимъ взоромъ каждое существо занимало соотвѣтствующее ему мѣсто, Творецъ, окруженный ореоломъ могущественнаго величія, по мѣрѣ развитія и расширенія нашихъ понятій, дѣлался для насъ все величественнѣе. Кромѣ того, мы, чувствуя на себѣ вліяніе истины, полагаемъ, что сущность Творца намъ будетъ понятнѣе, если мы ему мысленно не будемъ придавать никакой внѣшней формы и ограничимся благоговѣйнымъ поклоненіемъ его присутствію, потому что наши попытки изобразить его отличаются убогостью, оскорбительною для насъ самихъ.

Моральное назначеніе живыхъ существъ всегда казалось намъ тѣсно связаннымъ съ физическимъ строеніемъ міра, такъ какъ система физическаго міра представляетъ собою какъ бы фундаментъ и скелетъ міра моральнаго. Это двѣ области творчества, которыя неизбѣжно взаимно дополняютъ другъ друга. Всѣ существа, населяющія вселенную, согласно закону единства и взаимнаго дополненія, закону, составляющему одно изъ главныхъ основаній природы, должны быть тѣсно связаны между собою какъ матеріально, такъ и духовно. Мы должны признать, что во вселенной намъ ничто не чуждо, что мы въ ней не чужды ни одному существу, такъ какъ безусловно всѣ существа объединены общимъ родствомъ. Единство міровъ обосновывается не только физическимъ ихъ строеніемъ, не только свѣтовыя, тепловыя и электрическія волны соединяютъ всѣ міры въ одну общую сѣть, не только всеобщіе принципы истины создаютъ неразрывныя узы между человѣчествами отдѣльныхъ міровъ: есть законъ, еще болѣе важный, чѣмъ всѣ предыдущіе законы, именно божественный законъ семьи. Мы всѣ братья: настоящей родиной людей является безпредѣльная вселенная, въ которой всѣ языки согласно признаютъ небо, при чемъ видимое небо по мѣрѣ развитія человѣчествъ, замѣняется небомъ духовнымъ. Мы не хотимъ сказать вмѣстѣ съ Вольтеромъ, что обитатели системы Сиріуса издѣваются надъ крошечнымъ Сатурномъ, и что послѣдній смѣется надъ ничтожной землей. Мы не хотимъ повторить слова Дидеро: „Къ чорту лучшій міръ, если я не живу на немъ“. Будемъ уважать и почитать планъ природы, будемъ изучать міръ, на которомъ мы живемъ, и будемъ подчиняться впечатлѣнію величія, которое вызываетъ въ насъ мысль о совокупности всѣхъ міровъ.

Не подлежитъ никакому сомнѣнію, что ночь на насъ производитъ совершенно иное впечатлѣніе съ тѣхъ поръ, какъ мы познали безпредѣльное множество міровъ, на которыхъ предстоитъ протекать нашей будущей жизни. Это небо, которымъ мы любуемся, это видимое небо не только говоритъ намъ о величіи Бога, но оно показываетъ намъ творчество Бога въ самый моментъ его проявленія. Свѣточъ астрономіи озаряетъ передъ нами тѣ таинственныя области, которыя, казалось, должны были бы несмотря на всѣ усилія науки, остаться навсегда скрытыми отъ насъ; наше страстное стремленіе впередъ, пресѣкаемое на землѣ неизбѣжной смертью, громко говорить о нашемъ безсмертіи, хотя оно ничего не говоритъ намъ о томъ, гдѣ суждено продолжаться нашей жизни; теперь послѣдній вопросъ можно считать рѣшеннымъ: нашему безконечному стремленію астрономія противопоставляетъ безконечность вселенной, и мы можемъ теперь любоваться небомъ, въ которомъ насъ ждетъ наша судьба.

Всеобщее человѣчество! Неизвѣстныя намъ существа, обитающія на тѣхъ далекихъ мірахъ, тоже принадлежатъ къ общей человѣческой семьѣ и тоже слѣдуютъ предопредѣленію, ведущему ихъ къ той же цѣли, къ которой подвигаемся мы; и эти люди намъ далеко не чужды: мы ихъ уже знали или узнаемъ въ будущемъ. Эти люди принадлежатъ къ общей, необъятно большой человѣческой семьѣ, принадлежатъ къ нашему человѣчеству. О, вы, жрецы вѣчной правды, апостолы божества, отцы мудрости, ты, Сократъ, опорожнившій чашу съ ядомъ за истину, и ты, Платонъ, предвѣстникъ вѣчной жизни идеи; вы, основатели христіанства, вы, апостолы науки, Галилей, Коперникъ, Кеплеръ, Ньютонъ, Декартъ, Паскаль: вы, Рафаэль и Микель-Анжело, созданія которыхъ для насъ останутся вѣчными образцами: и вы, дивные пѣвцы словъ и звуковъ, Гезіодъ, Дантъ, Мильтонъ, Расинъ, Перголезъ, Моцартъ, Бетховенъ, неужели вы теперь могли бы спокойно отнестись къ воскресшему изъ грёзъ раю; неужели вы, съ вашимъ могучимъ духомъ, могли бы вѣчно спать на отведенномъ вамъ клочкѣ матеріальной вселенной? Нѣтъ, безъ дѣйствія безсмертіе было бы простой тѣнью и мы любили бы одинаково какъ одинокую могилу, такъ и вѣчную бездѣятельность безмятежнаго блаженства, такъ и нирвану индійскаго буддизма. Намъ нужна вѣчная жизнь, но не вѣчная смерть. Вы, высшіе духи, достигли высшей жизни не дѣлами вашей единственной жизни, но цѣлымъ рядомъ вашихъ жизней, [224-225]послѣдовательно протекшихъ среди различныхъ обстановокъ; вы пріобрѣли вѣчную жизнь не какъ право на покой, на отдыхъ послѣ борьбы, но какъ обѣтованную землю, на которую вы вступаете, чтобы закончить дѣла своей славной жизни. Теперь вы развиваете тѣ блестящія способности, изъ которыхъ земля могла узнать лишь зародыши, и которымъ для полнаго расцвѣта понадобились другія солнца, болѣе могучія и плодотворныя, чѣмъ наше; теперь вы имѣете возможность дать полную свободу вашимъ величественнымъ стремленіямъ, которыя едва успѣли проявиться на землѣ, — на той землѣ, на которой ничто не могло вмѣстить этихъ могучихъ стремленій; вы съ неослабѣвающей энергіей своего духа стремитесь къ цѣли, которая для каждаго человѣка является желанной. Теперь вы тамъ, надъ нами, въ спокойномъ небѣ, среди неизмѣняющихся волнъ вѣчнаго эѳира. Духовнымъ взоромъ мы съ нашей земли видимъ васъ на тѣхъ далекихъ мірахъ, и чувство любви подсказываетъ намъ, что эти молчаливые міры для насъ далеко не такъ чужды, какими они казались намъ раньше. Вы были счастливѣе, чѣмъ мы, носимые пока на волнахъ неопредѣленности, и вы сумѣли поднять завѣсу, скрывавшую отъ насъ тайны вселенной; быть-можетъ, вы оттуда замѣтите наше солнце, найдете крошечную точку, называемую землей и узнаете въ ней жалкій міръ, на которомъ прошла частица вашей жизни. Быть-можетъ, вы силой своего мышленія, проникнете въ невѣдомыя намъ тайны законовъ вселенной и услышите голосъ тѣхъ, кто ищетъ васъ здѣсь, на землѣ.

Несмотря на окружающую насъ до сихъ поръ тьму, мы, посѣщая мысленно эти таинственные міры, въ качествѣ вѣрныхъ сторонниковъ натуръ-философіи, несомнѣнно, должны стремиться познать во всей величинѣ неизмѣнно вѣрныя себѣ указанія природы. Многочисленность міровъ, многочисленность человѣчествъ, — эти обѣ мысли прекрасно дополняютъ и поясняютъ другъ друга. Въ подтвержденіе справедливости второй мысли мы могли бы привести тѣ же свидѣтельства, тѣ же доказательства, тѣ же факты, которые мы привели въ подтвержденіе справедливости первой мысли. На каждомъ изъ насъ лежитъ священная обязанность отнестись къ такимъ изслѣдованіямъ возможно искреннѣе, запросить свою совѣсть, освободить свой духъ отъ всякаго препятствія, могущаго помѣшать свободѣ сужденія и затѣмъ отдаться естественному подъему освобожденнаго духа, который уже самъ обратится къ свѣту истины.

Ученіе о многочисленности обитаемыхъ міровъ привело насъ къ религіозной вѣрѣ, основанной на истинной міровой системѣ. Въ наши задачи здѣсь не входитъ изслѣдованіе области этой вѣры и обсужденіе составляющихъ ее элементовъ; поэтому мы ограничимся однимъ упоминаніемъ о ней и выразимъ только нашу радость по поводу того, что мы дошли до этой религіозной области и открыли двери къ ней. Ключи отъ этихъ дверей находятся въ рукахъ астрономіи, и она же положила основаніе философіи, которая въ будущемъ должна сдѣлаться господствующей: мы съ удовольствіемъ признаемъ это и чувствуемъ себя глубоко обязанными наукѣ о вселенной за то, что она дала намъ возможность уйти такъ далеко. Однако этой наукѣ не суждено принимать участіе въ созиданіи зданія метафизики. Философы уже работали надъ этой задачей, философы же будутъ продолжать работать надъ ней и постараются внести свѣтъ туда, гдѣ царитъ мракъ въ области ученія о Богѣ и о человѣческой душѣ.

Здѣсь мы чувствуемъ необходимость выразить удовольствіе по поводу того, что мы получили возможность видѣть вселенную такою, какою мы видимъ ее теперь, во всей ея истинной красотѣ, во всемъ ея величіи, во всеоружіи ея дѣйствительнаго предназначенія. Закрывавшія ее раньше тучи разсѣялись; удалено все, что до сихъ поръ затемняло наше зрѣніе, и мы видимъ величественную вселенную вполнѣ ясно, опредѣленно. Это откровеніе науки носитъ на себѣ несомнѣнный отпечатокъ истины. Оно удовлетворяетъ врожденное стремленіе нашего духа и имъ вполнѣ довольствуется наше сердце. Въ этомъ заключается одно изъ преимуществъ истины. Разъ мы познали эту идею творчества, насъ уже ничто не отвратитъ отъ нея, ничто не отвлечетъ отъ нея нашу симпатію, которую она пріобрѣла съ самаго перваго мгновенія; мы чувствуемъ, что здѣсь затронуты наши самые драгоцѣнные интересы, всѣ проявленія дѣятельности нашего существа, затронуто наше высшее предопредѣленіе; въ этой идеѣ мы видимъ высшій, священный законъ, властвующій надъ всѣми нами, но не налагающій на насъ тягостное бремя, отъ котораго хочется освободиться, а напротивъ того, обезпечивающій намъ благодѣтельную свободу; и въ этомъ опять-таки заключается преимущество, которое можетъ быть свойственно одной лишь истинѣ. Благодаря этому закону, неуязвимыя свойства божества охраняются вмѣстѣ съ интересами созданныхъ существъ, и вселенная, созданная Богомъ, сіяетъ въ области видимой природы во всемъ своемъ величіи, какъ и въ области морали.

Да, наше ученіе запечатлѣно всѣми признаками истины; скажемъ даже больше: оно привлекаетъ, приковываетъ насъ [226-227]къ себѣ своей красотой, оно поражаетъ своимъ священнымъ величіемъ, своей утѣшительностью. Знакомясь ближе съ этимъ ученіемъ, проникаясь пробуждаемыми имъ мыслями, мы невольно испытываемъ то счастье, которое неизмѣнно даетъ намъ созерцаніе природы, и у насъ возникаетъ мысль, что въ этомъ ученіи выраженъ элементъ нашей духовной жизни. Это — великое ученіе, указывающее каждому живому существу его настоящее мѣсто и въ то же время облагораживающее передъ нами каждое живое существо. Это дивное ученіе преобразовываетъ въ нашихъ глазахъ всю вселенную, оно придаетъ намъ новое духовное чувство, посредствомъ котораго нашъ духъ вступаетъ въ общеніе со всѣми обитателями вселенной. Оно прекраснѣе и величественнѣе всѣхъ другихъ ученій выражаетъ великолѣпіе и мощность божественнаго творчества. Это ученіе не представляетъ собою системы, созданной человѣкомъ или теоріи, рожденной капризной фантазіей нашего духа, оно не выдумано философскими или пылкими мечтателями; оно не изобрѣтено, но оно найдено, ибо оно представляетъ собою истину, существовавшую до насъ. Оно представляетъ собою слово, звучащее темною ночью на звѣздномъ небѣ, — слово, которое можетъ слышать и понимать всякая воспріимчивая душа.

Начиная свой трудъ, мы избрали мѣстомъ дѣйствія область, наиболѣе подходящую для интересующей насъ обширной темы, мы мысленно перенеслись къ тѣмъ яснымъ ночамъ, которыя вызываютъ въ насъ чувство глубокаго міра, ничѣмъ не нарушаемаго покоя. Среди этого созерцанія намъ казалось, что насъ охватываетъ необъяснимое чувство грусти, ибо мы чувствовали себя чуждыми всей этой роскошной вселенной, которая влекла насъ къ себѣ, какъ бездонная пропасть, не удовлетворяя нашей вполнѣ понятной любознательности. Заканчивая нашъ трудъ, мы возвратимся мысленно къ одиночеству, которое такъ любитъ нашъ духъ, къ созерцанію неба.

Въ настоящее время нашъ взоръ проникаетъ дальше, онъ справедливѣе сравниваетъ и лучше оцѣниваетъ окружающее насъ пространство; нашъ духъ, болѣе освѣдомленный и болѣе доступный впечатлѣніямъ внѣшняго міра, судитъ о состояніи вселенной, считаясь со всѣмъ ея величіемъ. Теперь мы знаемъ, гдѣ мы находимся, мы даемъ правильную оцѣнку нашей родинѣ, мы бросили взглядъ на далекіе міры, разсѣянные въ пространствѣ. Наблюденіе и изслѣдованіе вселенной выяснили намъ двойственность нашего существованія, показали намъ нашу тѣлесную и нашу духовную жизнь. Въ насъ возродилось знаніе видимой природы и духа, это знаніе почерпало силы въ новой жизни и нашло твердое основаніе въ истинѣ, которая отнынѣ сдѣлается краеугольнымъ камнемъ нашей вѣры. Теперь тихое созерцаніе неба вызываетъ въ насъ не чувство грусти, а, напротивъ, чувство тихаго внутренняго счастья, обвѣяннаго мягкимъ дыханіемъ надежды. Мы видимъ въ себѣ, въ своемъ мірѣ, члена большой семьи небесныхъ тѣлъ; мы знаемъ, что эти далекіе міры намъ не чужды, что окружающая ихъ кажущаяся пустынность представляетъ собою обманъ, вызванный разстояніемъ, какъ, напримѣръ, блескъ и шумъ самыхъ дѣятельныхъ, самыхъ оживленныхъ нашихъ городовъ слабѣютъ по мѣрѣ нашего удаленія отъ послѣднихъ и, наконецъ, совершенно замираютъ. Мы знаемъ, что, если бы мы могли приблизиться къ этимъ мірамъ, мы увидѣли бы на нихъ блестящія, могучія проявленія жизни, мы увидѣли бы, что эти міры, какъ и земля, представляютъ собой лабораторіи человѣческаго созиданія, школы, въ которыхъ постепенно образуется и развивается идущій впередъ духъ, пріобрѣтающій познанія, составляющія сущность его стремленій, и все болѣе приближающійся къ цѣли своего предопредѣленія. Познаніе вселенной устранило въ насъ тѣ сомнѣнія, которыя слишкомъ долго окутывали насъ своимъ мракомъ, оно создало новую, твердую исходную точку для нашего міровоззрѣнія. Убѣжденіе въ многочисленности обитаемыхъ міровъ, до котораго мы теперь поднялись, наконецъ, дало намъ почувствовать таинственныя связи, соединяющія нашу колонію съ другими безчисленными колоніями на островахъ необъятнаго океана вселенной; въ то же время это убѣжденіе является основой нашей религіозной вѣры, является компасомъ, по которому мы можемъ направить свой путь среди вселенной, является окномъ, чрезъ которое мы можемъ бросить взглядъ на необозримыя эѳирныя нивы, которое со временемъ приметъ въ себя горячее стремленіе нашихъ душъ.

Теперь наше зданіе въ общемъ закончено. „Я памятникъ себѣ воздвигъ прочнѣе бронзы“, сказалъ Горацій, зданіе котораго, по своей роскоши далеко превосходившее наше зданіе, было построено изъ мрамора и украшено драгоцѣнной мозаикой. Кладя свой послѣдній кирпичъ, мы не испытываемъ такого же чувства; у насъ нѣтъ никакого основанія для той гордости, которой окружилъ себя безсмертный поэтъ-эпикуреецъ, и, кромѣ того, наша муза не похожа на его музу. Тѣмъ не менѣе, заканчивая нашу книгу, мы считаемъ нужнымъ сдѣлать краткій обзоръ основныхъ элементовъ, которыми мы пользовались для нашего труда.

Прежде всего мы обратились къ архивамъ исторіи человѣчества и въ нихъ попытались найти имена и слѣды мыслей [228-229]людей, провозглашавшихъ наше ученіе; при этомъ оказалось, что великіе умы всѣхъ временъ съ большей или меньшей убѣжденностью, съ большимъ или меньшимъ краснорѣчіемъ, въ зависимости отъ современнаго имъ развитія наукъ, были ясно выраженными сторонниками нашего ученія. Послѣ этого мы подвергли внимательному наблюденію и изученію всѣ планетные міры солнечной системы, къ которой принадлежитъ наша земля, — міры на которыхъ мы нашли несомнѣнные признаки обитаемости; далѣе мы разсмотрѣли всѣ особые элементы, свойственные каждому изъ этихъ міровъ и нашли, что на послѣднихъ, какъ и у насъ, жизнь можетъ проявляться въ тѣсномъ соотвѣтствіи со свойственными имъ особыми условіями существованія. Послѣ этого мы обратили наше вниманіе на способы проявленія жизни у насъ, на землѣ, какъ въ давно прошедшіе періоды, такъ и въ настоящее время, при чемъ выяснилось, что населявшія и населяющія землю существа отличаются поразительнымъ разнообразіемъ, вполнѣ соотвѣтствующимъ той обстановкѣ, въ которой они рождаются и должны жить, и что всѣ эти существа находятся въ постоянныхъ взаимоотношеніяхъ съ органическимъ состояніемъ мѣста, въ которомъ они рождаются. Мы пошли дальше, изслѣдовали жизненную силу, ознакомились съ ней по ея различнымъ проявленіямъ на нашей землѣ, прослѣдили ее до самыхъ сокровенныхъ уголковъ, до безконечно малаго въ микроскопическомъ мірѣ, и мы убѣдились въ томъ, что плодовитость природы безконечна, что всегда, въ каждое данное мгновеніе, въ наличности оказывается наибольшая сумма жизненной силы и что всюду, гдѣ присутствуютъ элементы этой всеобщей жизни, послѣдняя проявляется въ самыхъ разнообразныхъ формахъ. Затѣмъ мы постарались изслѣдовать, не вызвано ли это чрезвычайное распространеніе жизни на землѣ плодовитостью, свойственной исключительно нашему земному шару; мы взвѣсили всѣ условія обитаемости послѣдняго и нашли, что онъ ни въ какомъ отношеніи не находится въ особенно благопріятныхъ условіяхъ для созданія и развитія живыхъ существъ, что, напротивъ того, онъ занимаетъ довольно подчиненное положеніе, какъ въ астрономическомъ отношеніи, такъ и по своему геологическому строенію; мы увидѣли, что жизнь на землѣ проявляется лишь по той причинѣ, что природа создаетъ живыя существа всюду, гдѣ къ тому представляется какая-либо возможность, ибо природа проявляетъ свою жизненную силу не только для высшихъ міровъ, ибо природа далеко не исчерпала своей силы, населивъ эти высшіе міры соотвѣтствующими ихъ строенію существами. Такимъ образомъ ученіе о многочисленности обитаемыхъ міровъ постепенно распространилось за предѣлы того, что составляетъ физическій матеріальный міръ.

Общее наблюденіе неба выяснило намъ то положеніе, которое наша земля занимаетъ въ звѣздномъ мірѣ, и показало, что обитаемый нами земной шаръ совершенно теряется среди миріадъ другихъ небесныхъ тѣлъ, разсѣянныхъ по необъятному пространству вселенной. Наблюденіе звѣзднаго неба неопровержимо доказало намъ, что земля представляетъ собой ничтожный атомъ среди безпредѣльности вселенной.

Переходя отъ обитаемости къ обитаемости, мы изслѣдовали, каково можетъ быть физическое строеніе и моральное состояніе людей, живущихъ на разныхъ планетахъ. Въ общемъ выяснилось, что среди обитателей планетъ должно царить чрезвычайное разнообразіе въ отношеніи какъ физическаго строенія тѣлъ, такъ и культурнаго развитія. Но въ то же время мы увидѣли, что духовное единство вселенной такъ же истинно и такъ же необходимо, какъ единство физическое; что это духовное единство основано на важныхъ принципахъ красоты, добра и истины, что эти принципы соединяютъ всѣхъ духовныхъ существъ съ Высшимъ Духомъ, что общность міровъ представляетъ собою непрерывную лѣстницу, и что наша земля на этой лѣстницѣ занимаетъ одну изъ низшихъ ступеней.

Таково въ общихъ чертахъ наше изложеніе всеобщаго ученія о многочисленности міровъ.

Послѣ тѣхъ наблюденій, доказательствъ, примѣровъ, фактовъ всякаго рода, которые мы заставили пройти мимо насъ стройной вереницей, чтобы обсудить ихъ примѣнительно къ нашему ученію, послѣ всѣхъ собранныхъ нами основаній, послѣ всѣхъ доказательствъ, противъ которыхъ нельзя было сдѣлать ни одного серьезнаго возраженія, послѣ возведенія всего нашего зданія, прочный фундаментъ и тщательное выполненіе котораго, надѣемся, внушило читателямъ нравственное убѣжденіе въ возможности обитаемости всѣхъ міровъ вселенной, — послѣ всего этого жалкіе сомнѣвающіеся, которыхъ мы еще встрѣчаемъ въ нѣкоторыхъ сектахъ, могутъ прибѣгнуть развѣ только къ ничтожной отговоркѣ и сказать: возможность обитаемости планетъ мы допускаемъ, но ничто не доказываетъ намъ, что онѣ дѣйствительно обитаемы. Если бы намъ дѣйствительно сдѣлали подобное возраженіе, то мы нашли бы для него другія слова и повторили его слѣдующимъ образомъ:

„Благодаря открытіямъ астрономіи, мы уяснили себѣ отношеніе между безпредѣльной величиной вселенной, съ одной стороны, и ничтожностью земли — съ другой, мы узнали [230-231]необъятность пространства и многочисленность пригодныхъ для обитанія міровъ, разстоянія между небесными тѣлами и ихъ несмѣтно большое количество, узнали законы, руководящіе ихъ движеніемъ, силы, движущія ими; мы увидали звѣздный міръ во всей его роскошной красотѣ и передъ нашимъ изумленнымъ взоромъ раскрылась безпредѣльность неба. Благодаря этимъ возвышеннымъ созерцаніямъ, передъ нами все облагородилось, всего коснулась печать божественности; Самъ Богъ сталъ казаться намъ еще больше, еще могущественнѣе, еще величественнѣе, и мы были глубоко поражены красотою и истинностью новаго пониманія. Но въ насъ еще не пробудилась одна мысль: что, если эта дивная вселенная, несмотря на милліоны милліоновъ міровъ, представляетъ собою лишь декорацію, — лишь безцѣльный обманъ зрѣнія“.

Декорація! то-есть — прошу прощенія за выраженіе — большой волшебный фонарь! Китайская игра свѣта и тѣней! Игрушка, красивая игрушка, созданная нарочно для того, чтобы ввести въ заблужденіе нашъ духъ; туманныя картины, которыя высшее существо показываетъ намъ для нашего удовольствія, какъ въ балаганахъ для развлеченія смѣшливыхъ дѣтей показываютъ маріонетокъ!!!

И въ этомъ заключается послѣднее убѣжище тѣхъ людей, которые все еще не могутъ согласиться съ многочисленностью обитаемыхъ міровъ.

Кто воображаетъ себя достаточно великимъ для того, чтобы позволить себѣ такое безсмысленное толкованіе великихъ дѣлъ Божіихъ, и кто, въ то же время, достаточно низокъ для того, чтобы бросить Высшему Существу такое жалкое обвиненіе, тотъ пусть самъ несетъ отвѣтственность за свой поступокъ. Но кто позналъ истину творенія, кто поражается его величіемъ, тотъ пусть склонится передъ истиной и пусть вмѣстѣ съ нами проповѣдуетъ ученіе о многочисленности обитаемыхъ міровъ. Эта истина, правда, насъ глубоко унизила и окружила наше существованіе тьмой; до сихъ поръ мы гордились величіемъ своей земли, но наши мечты разлетѣлись какъ дымъ, и теперь мы видимъ себя въ настоящемъ свѣтѣ, ничтожными, крошечными, исчезающими въ общемъ потокѣ жизни вселенной. Но если ученіе объ обитаемости многочисленныхъ міровъ, съ одной стороны, разрушаетъ наше прежнее самомнѣніе и открываетъ намъ глаза на нашу ничтожность, то, съ другой стороны, оно насъ дивно возвышаетъ, освобождая нашъ духъ отъ тягостныхъ оковъ, которыми мы до сихъ поръ приковывали его къ землѣ. Теперь этотъ духъ, задыхавшійся до сихъ поръ въ неизвѣстности, озаренъ свѣтомъ безсмертія, теперь онъ свободно поднимается къ другимъ мірамъ, которые онъ сразу полюбилъ. Нашъ духъ позналъ свое настоящее скромное положеніе среди вселенной, но онъ уже чувствуетъ величіе своего назначенія. Онъ увидѣлъ свое униженіе, но въ то же время онъ почувствовалъ за собою крылья и взглянулъ въ высшія области; передъ его стремленіями ученіе о многочисленности обитаемыхъ міровъ открыло безпредѣльность вселенной. Что нужно ему еще? Онъ можетъ быть спокоенъ за свои робкія надежды; онъ можетъ быть спокоенъ за выполненіе его самыхъ сокровенныхъ, самыхъ дорогихъ желаній. О, онъ вполнѣ постигъ все величіе этого ученія и жадно стремится къ нему.

Неужели мы послѣ всего этого вернемся къ тьмѣ, въ которой мы дремали до сихъ поръ? Нежели мы снова погрузимся въ бездну сомнѣнія? Тамъ, надъ нами сіяетъ свѣтъ: неужели мы закроемъ глаза, чтобы не видѣть его? Звѣзды говорятъ и ихъ рѣчь доносится до насъ: неужели мы будемъ глухи къ ихъ голосамъ? Будемъ скромны, чтобы заслужить право понимать указанія природы, а понявъ эти указанія, будемъ искренними. Познаемъ самихъ себя и громко выскажемъ свое познаніе. Если понадобилось болѣе шести тысячъ лѣтъ для того, чтобы мы хотя сколько-нибудь ознакомились съ естественными науками, чтобы мы выяснили себѣ наше положеніе и ознакомились съ окружающей насъ обстановкой; если понадобилось такъ много времени для того, чтобы нашего дивнаго ученія коснулось дыханіе жизни, чтобы это истинное ученіе встало во всей своей величинѣ, — будемъ любовно охранять наше ученіе, какъ сокровище души, посвятимъ его Богу звѣзднаго міра: и, когда мы погрузимся въ созерцаніе роскошныхъ ночей, когда на востокѣ брильянтами засверкаютъ звѣзды и понесутся мимо насъ окруженныя таинственнымъ мерцаніемъ, покорныя волѣ Божества, подъ серебряннымъ покровомъ далекихъ звѣздныхъ тумановъ, когда передъ нами раскинутся эти миріады невѣдомыхъ намъ міровъ, теряющихся въ безпредѣльной глубинѣ вселенной, — будемъ привѣтствовать ихъ, братья: вѣдь это человѣчества, вѣдь это родственные намъ духи несутся мимо насъ!