В последние годы жизни, 1811—1816, Державин писал свое «Рассуждение о лирической поэзии или об оде». Упомянув о том, как в средние века Европа покрылась сугубым мраком невежества, где только проблескивали слабые искры словесности, он говорит: «Стихотворство тогда, без вдохновения и вкуса, ежели можно его таковым назвать, было суровое соткание слов силлабическою просодией, которое при вторжении готов рунным называлось», и затем продолжает: «Если справедливо недавнее открытие одного славено-рунного стихотворного свитка I века и нескольких произречений V столетия новогородских жрецов, то и они принадлежат к сему роду мрачных времен стихосложения. Я представляю при сем для любопытных отрывки оных; но за подлинность их не могу ручаться, хотя, кажется, буквы и слог удостоверяют о их глубокой древности. Пусть знатоки о сем рассудят». Он приводит затем снимок с этого «славено-рунного свитка», его чтение и наконец перевод. Не приводя чтения этого гимна I-го века, с обращением к Бояну, — довольно бессмысленного, — напомним лишь перевод, по-видимому, принадлежавший самому Державину:
«Не умолчи, Боян, снова воcпой; |
Славы Славянов не умалить. |
Кроме того, Державин приводит «Изречения или ответы новогородских жрецов», в четырех строках такими же «рунами», с чтением и следующим переводом:
«По злобе свара |
Он замечает об этих свитках, что «подлинники на паргамене находятся в числе собраний древностей у г-на Селакадзева»[1].
Евгений Болховитинов (тогда епископ, впоследствии митрополит), с которым Державин деятельно переписывался по поводу своего рассуждения, замечал ему об этих древностях: «Славено-рунный свиток и провещания Новгородских жрецов лучше снести на конец в обозрение Русских Лириков. Весьма желательно, чтобы вы напечатали сполна весь сей гимн и все провещания жрецов. Это для нас любопытнее китайской поэзии. Г. Селакадзев или не скоро, или совсем не решится издать их, ибо ему много будет противоречников. А вы как сторонний и как бы мимоходом познакомите нас с сею диковинкою, хотя древность её и очень сомнительна. Особливо не надобно вам уверять своих читателей о принадлежности её к I-му или V-му веку».
В тех же примечаниях Болховитинов говорит о былинах Кирши Данилова: «Древние Русские стихотворения, изданные г. Ключаревым с изустных преданий, представляют нам смесь, древних происшествий и обычаев, с новейшими, и все почти состоят из повторения одинаких картин, в которых при всем том заметны порывы Северной скандинавской лирической поэзии»[2].
В 1813 году Державин писал свое стихотворение в роде баллады: «Новогородский волхв Злогор», где имя Злогора взято, очевидно, из упомянутого выше «славено-рунного свитка» и где, воспользовавшись также местными новгородскими преданиями, он видимо желал воспроизвести стиль славяно-русской древности, образчик которого дан был в этом свитке.
Откуда же взялся этот свиток, находившийся у Сулакадзева?
Одно из первых упоминаний об этом свитке, если не первое, находится в письме Евгения Болховитинова из Вологды к проф. Городчанинову в Казань, в январе 1811 года: «Сообщаю вам при сем петербургскую литературную новость. Тамошние палеофилы, или древностелюбцы, отыскали где-то целую песнь древнего славенорусского песнопевца Бояна, упоминаемого в песни полку Игореву, и еще оракулы древних новгородских жрецов. Все сии памятники писаны на пергаменте древними славеноруническими буквами, задолго якобы до христианства. Если это не подлог каких-нибудь древностелюбивых проказников». В 1812 г. этот Боянов гимн был сообщен Евгением через князя П. А. Вяземского, находившегося тогда в Вологде, Карамзину, жившему тогда, по выезде из Москвы, в Нижнем. «Пожалуйста», — писал Карамзин Вяземскому, — «спросите (Евгения) и меня уведомьте, кто имеет оригинал, на пергаменте писанный, как сказано? Где это найдено, и давно ли известно? Кто переводил?» И в другом письме, от 14-го ноября, Карамзин пишет опять: «Скажите… от меня ласковое слово епископу Евгению; я искренно уважаю его, и буду ему благодарен, когда он пришлет мне верную копию с гимна Боянова, действительного или мнимого»[3].
В письме Державина к Капнисту от июня 1816 года опять идет речь о том же гимне. Живя в своем поместье Званке, Державин доканчивал свое «Рассуждение о лирической поэзии», но не находил в своих бумагах «окончания песни Бояновой Одену, которая написана руническими буквами», и поручал Капнисту разыскать ее: «….но ежели той Бояновой песни не найдешь, то найди в Семеновском полку отставного офицера Александра Ивановича Села(ка)циева, которого, я думаю, знает, где живет, швейцар, и скажи ему от меня, что я его прошу убедительно еще ссудить меня списком с той песни и с ответов новогородских жрецов, ибо та песнь у меня между бумагами моими завалилась, что не могу найти; а ответов новогородских жрецов, хотя и обещал мне списать, но еще от него их не получал, и мне все эти редкости хочется внесть в мое рассуждение для любопытства охотников, но не под моим именем, а под его, как и в книжках „Беседы“ напечатано»[4].
Позднее, Евгений Болховитинов упомянул об этих рунах в жизнеописании св. Мефодия. Сказав о том, как «некоторые из западных» хотели предвосхитить у Кирилла и Мефодия первенство в изобретении славянской азбуки, для чего «была вымышлена» особая, глаголическая, азбука, приписанная Иерониму, западному отцу IV века, — он говорит дальше:
«Некоторые я у нас хвалились так же находкою якобы древних Славено-Руских Рунических письмен разного рода, коими написан Боянов Гимн и несколько провещаний Новогородских Языческих Жрецов, будто бы пятого века. Руны сии очень похожи на испорченные Славенския буквы, и потому некоторые заключали, якобы Славяне еще до христианства издревле имели кем-нибудь составленную особую свою Рунную Азбуку, и что Константин и Мефодий уже из Рун сих с прибавлением некоторых букв из Греческой и иных Азбук составили нашу Славенскую, так, как Епископ Улфида в IV веке для Готов, живших в Мизии и Фракии, составил особую Готическую Азбуку из Северных Рунных, Греческих и Латинских букв. Такими Славено-Русскими Рунами напечатана первая Строфа мнимого Боянова Гимна, и один Оракул жреца в 6-й книжке Чтения в Беседе любителей Руского Слова в С.-Петербурге 1812 г. Но и сие открытие никого не уверило»[5].
В биографии Державина рассказывается о посещении им и его друзьями Сулакадзева для осмотра собрания редкостей (т. е. книжных), в 1810 году, хотя Оленин заверял Державина об их подложности[6]. Таким образом уже с этих пор Сулакадзев имел репутацию поддельщика рукописей, и эта репутация была потом очень известна нашим археографам, хотя, по-видимому, кроме подделок, у него было значительное собрание старых рукописей, и еще в 1823 году канцлер Румянцов поручал Востокову осмотреть рукописи Сулакадзева. Затем гораздо позднее, в 1850 г., шла еще речь об его изделиях: в этом году игумен Валаамского монастыря Дамаскин обращался к Востокову с вопросами о материалах для истории монастыря и между прочим упоминал, что «титулярный советник Александр Иванович Сулакадзев», трудившийся много лет над историей Валаама, в рукописи, хранящейся в тамошнем монастыре, приводит из какой-то древней рукописи загадочную выписку, — игумен Дамаскин скопировал эту выписку в своем письме, и Востоков отвечал: «Что касается до приведенной вами в письме вашем выписки из сочинения Сулакадзева, то она не заслуживает никакого вероятия: покойный Сулакадзев, которого я знал лично, имел страсть собирать древние рукописи, и вместе с тем портить их своими приписками и подделками, чтобы придать им большую древность; и эта, так названная им „оповедь“, есть такого же роду собственное его сочинение, исполненное небывалых слов, непонятных словосокращений, бессмыслицы, чтоб казалось древнее»[7].
Наконец мы встречаем имя Сулакадзева в переписке Строева с Устряловым, в 1832 году. Последний готовился тогда к изданию сочинений князя Курбского; он уже наметил главные рукописи; Строев, с своей стороны, обещал доставить ему «почти современный прекрасный список всех сочинений Курбского». Устрялов был очень обрадован этим обещанием, но высвазывал Строеву свои опасения: «Боюсь только, не разумеете ли вы список покойного Суллакадзия: тут ничего не возьмешь. Я был у вдовы его с К. М. Бороздниным и предлагал ей значительную сумму — но не успел уговорить; хочет, чтобы купили все её книги и при том за 25 т. р. Одним словом, сладить с ней нет надежды». Строев отвечал на это: «…Напрасно вы хлопочете слишком около г-жи Сулакадзи. Еще при жизни покойника я рассматривал книжные его сокровища, кои граф Толстой намеревался тогда купить. Не припомню там списка Курбского, но подделки и приправки, впрочем весьма неискусные, на большей части рукописей и теперь еще мне памятны. Тогда не трудно было морочить»[8]
Сулакадзев был наиболее известный из поддельщиков древних рукописей. Гимн, приведенный Державиным, и древний текст, приведенный у игумена Дамаскина, достаточно показывают явную и крайне неумелую подделку.
Чем же руководился поддельщик и с какой целью производил он свои изделия? Мы не имеем сведений о том, были ли у него только промышленные соображения или была та страсть к фальсификации, которая — не в одном этом примере — действовала сама по себе как потребность фантазии. Относительно упомянутых подделок Сулакадзев, очевидно, руководился теми представлениями о славяно-русской древности, какие господствовали в его время. Если Державин в своем «Рассуждении о лирической поэзии» говорил, например, что «гимны содержали в себе часть религии и нравоучения; они певались при Богослужении, ими объясняемы были оракулы, возвещаемы законоположения, преподаваемы, до изобретения письмен, славные дела потомству» и проч., то это были те представления о древней поэзии, какие вообще были тогда распространены, и с такими же представлениями Сулакадзев сочинял свой Боянов гимн. Те же общие представления обнаруживаются у Державина, когда он помешает в Новгороде скальдов, признает в древней Руси руны, или у Евгения Болховитинова, когда он в былинах Кирши Данилова замечает «порывы северной скавдинавской лирической поэзии», — и таким же образом Сулакадзев помещает в своем гимне Одина.
Кроме этого представления о древних скальдах, жрецах, рунах и т. п., Сулакадзев, очевидно, заимствовал свои приемы из Слова о полку Игореве, — но затем его фальсификации имели и еще более широкие материалы и планы.
Давным давно, в пятидесятых или шестидесятых годах, мною приобретена была оригинальная рукопись, писанная на грубой синеватой бумаге старым почерком, она относится, судя по разным упоминаниям, к двадцатым годам нынешнего столетия и составляет тетрадь в четвертку, в 24 листка. По содержанию, а потом и по почерку я убедился, что она принадлежит именно Сулакадзеву. Рукопись начата с обоих концов: с одной стороны идет список русских рукописей и книг, или сочинений, относящихся до России, — на чем мы дальше остановимся; с другой стороны — другой список: «книги на грузинском языке, письменные и печатные, где и когда» и пр. (судя пр фамилии, Сулакадзев был родом из грузин).
Список русских книг представляет нечто необычайное, как можно тотчас увидеть из самого заглавия каталога. Это заглавие следующее:
«Книгорек, то есть, каталог Древним книгам, как письменным, так и печатным, из числа коих по суеверию многие были прокляты на соборах, а иныне в копиях созжены, хотя бы оные одной истории касались; большая часть оных писаны на пергамине, иные на кожах, на буковых досках, берестяных листах, на холсте толстом, напитанном составом, и других».
Это была записная тетрадь, в которую составитель каталога вносил различные книжные сведения, особенно его интересовавшие, и где рядом с действительными книгами внесены были местами и книги совершенно фантастические, составлявшие, очевидно, его собственное изделие. Каталог имеет дальше несколько частных отделов. На обороте заглавного листа он пишет: «1551 года книги были запрещены», с пометой «Стоглав в 4. стр. 113», и затем перечислены: Рафли, Шестокрыл, Воронограй, Алманах, Аристотелевы врата и т. д. по Стоглаву; и здесь же сбоку приписка о Шестокрыле и заметка: «1519: письмо дьяку Мисюрю Мунохину, Филофея старца Елизарова монастыря, во Пскове (в) рукописи в 4. № 20 или К.»
Далее, новое заглавие: «Рукописи», где главным образом пересчитываются книги мистические и алхимические и подобного рода предметы, которые между прочим занимали в то время наших масонов. Например: о Сивиллах; о Палингенезии, XII ключей Вас. Валентина; о Камне мудрых Бема; вечные лампы; Grande du maitre…; Нигра магика; Ключ Соломонов; Платоново кольцо; Сень Авраама; Конь Георгиев; Жезл явлений; Венец мудрых; Камень гроба Господня; Ключ рая и т. д. Новое заглавие: « Манускрипты», где опять перечисляются различные мистические и алхимические предметы и книги, например: «египетская магия, спагерические науки, ключ Раймунда Люлия», и здесь же: «галванизм; мифология; от ужаления змей и бешеных собак, по опытам; таинство розового креста; о духе в женщине; а также: Травник рус. стар., Удотрепетник, о Срачице I. X. (Иисуса Христа), Сон Богородицы».
Далее, новое заглавие, писанное красными чернилама и вязью: «Книги древне-учителей Словеном». Это длинный список отцов церкви и церковных книг, большею частию одни имена, но при некоторых именах и заглавиях есть отметки. Например:
- «Синадик или Синодик, на доске вырезанной, был в Нове городе в Софийс. соб. всех посадников и вклады их, предревней (на поле отметка красными чернилами: есть).
- Иосаф царевичь (есть).
- Ефрем Сирин (есть).
- Максим Грек (не его граматика: есть у меня, но под его именем считаемая, Мелетия Смотрицкого).
- Даниил, игумен черниговский, книга Странница, 1105 года.
- Гронограф (есть на бумаге писанная 1606 года).
- Глубина, рукопись 16 века, попа Ласки, о иконах и исповеди, о духе и теле.
- Бисер, 14 века, о крещении, о книгах, свитках и мужах, построивших церкви.
- Криница, 9 вева, Чердыня, Олеха вишерца, о переселениях старожилых людей и первой вере.
- Пчела, рукописная книга, в оной разные любопытства достойные слова, притчи, истории и чудеса собраны.
- Стоглав, 1551 года, писменной (есть).
- Криница или времянные книги, в кои вписывали в 1471 году о знамениях небесных, о звездах и прочих видениях при коем царе и лете (Царственный Летописец, С.-бург 1772, стр. 401).
- Жидовин, рукопись одиннадцатого века, киевлянина Радипоя о жидах самарянах, и другях, кто от кого произошел», — и т. д.
В том, что мы до сих пор читали, является смесь действительно существующего с выдуманным. Надо предполагать, что это выдуманное в роде книг девятого века, в роде таких сочинителей, как «киевлявин Радипой» или «Олех вишерец» и т. п., означали или исполненные, или пока только задуманные подделки. Но настоящие перлы этого рода находятся в следующем отделе, который обозначен так: «Книги непризнаваемые, коих ни читат, ни держат в домех не дозволено».
Главную основу этого отдела составляют книги, о которых автор тетради вычитал в известной статье о книгах истинных и ложных: эту статью Судакадзев знал из «Иоанна, экзарха болгарского», Калайдовича (1824), который в другом месте упоминается в его цитатах. Сначала здесь выписаны были одни названия ложных книг по этой статье; но затем, видимо, позднее, к этим заглавиям сделаны приписки. В то время, когда статья печаталась у Калайдовича, ложные книги были очень мало известны, иные совсем неизвестны даже немногим тогдашним специалистам, — это именно и была желанная почва для предприимчивого фальсификатора. Он знает эти книги; он указывает их содержание, их век, их авторов, и при некоторых отмечает, что они у него есть.
Большая часть ложных книг осталась без особых отметок, как были сначала выписаны; но к некоторым из них сделаны, например, следующие объяснения.
- «Патриарси. Вся вырезана на буковых досках числом 45 и довольно мелко: Ягипа Гана смерда в Ладоге IX века, о переселенцах варяжских и жрецах и писменах, в Моравию увезено.
- Адам. Заключ: жития святых Новгородс. замучен. от идолопоклонник: холмоградских XIII века в Сюзиомках, сочине. деревской пятины купца Дымки.
- Енох. Рукопись VIII века о видениях и чудесах, ест с нее и копия у расколь: волховских.
- Исаино видение, рукоп. 14 века, Плотинского конца тысячьника Января Оленича, множество чудес, видений древнего и нового завета.
- Евангелие от Фомы (есть в моей библиотеке, и другие).
- Девство (д. б.: детство) Христово, рукопись 14 века, против жидов Сопки Зазвона, с Холопей улици в Новограде.
- Богородицыно хожение по мукам, 10 века, с греческого, Эпафраса.
- О Китоврасе (есть).
- Сон Богородицы, како по мукам ходила, от трясавицы носити на себе, и от пожара в домех хранить, и от грома, въкладать в стены, и под конь на версе кровли (есть).
- Лоб Адамль, X века, рукоп: смерда Внездилища; о холмах новгородских, тризнах Злогора, Коляде вандаловой и округе Буривоя. и Владимира, на коже белой», и пр.
Затем упомянуты несколько книг известных, как Рай мысленный, Великое Зерцало и пр., и далее, новая рубрика: «Книги, называемые еретцческия», и здесь опять целый ряд великих редкостей, например:
- «Молниянник, 7 века, Яна Окулы, о чудных сновидениях и наветы о доброй жизни.
- Месяц окружится, псковита Лиха.
- Коледник V века дунайца Яловца, писан. в Киеве, о поклонениях Тройским горам, о гаданиях в печерах и Днепровских порогах русалами и кикимрами.
- Волховник… рукопись VI века, Колота Путисила, жившего в Русе граде, в печере», и далее еще: «Поточник», рукопись 8 века, жреца Сонцеслава, «Путник» IV века» и т. д.
Здесь же в ряду еретических книг записана:
- «Бояновы(а) Песнь в стихах выложенная им, на Словеновы ходы, на казни, на дары, на грады, на волхвовы обаяния и страхи, на Злогора, умлы и тризны, на баргаменте разном малыми листками, сшитыми струною. Предревнее сочине. от I-го века, или 2-го века» (на поле обозначено: есть).
Это и есть, очевидно, Боянов гимн, который мы видели у Державина, или его вариация. В приведенымх заметках фальсификатора находится также имя Злогора, который занял прочное место и в собственных творениях Державина на темы из древних славяно-русских времен… Последние строки в заметке о Бояновом гимне, где говорится о листках «баргамента», писаны по выскобленному: по-видимому, прежде находились здесь другия подробности о способе написания этого произведения первого или второго века, а потом автор гимна придумал другие признаки этой глубокой древности.
Не будем перечислять других удивительных древностей, которые находились в этой коллекции, как: Иудино послание (рукопись на славянском языке второго века, «претрудно читать», «на шкуре»), Волховник XV века, Волхвотрав («есть»), Звездочтец XV века, — и укажем еще последнюю рубрику: «Книги отреченные». Здесь находятся:
- «О китоврасе, басни и кощуны». Это взято опять из статьи о книгах истинных и ложных, но затем прибавлено красными чернилами: «на буковых досках вырезано и связаны кольцами железными, числом 143 доски, 5 века на славенском».
- «Авгарево послание, носити на себе спасешися», и потом прибавка красными чернилами: «на папирусном листе: оригинал. Есть».
Далее, находится: «Василия Кесарийского о себе самом (на коже телячьей)»; «Григория Богослова, о нем писание, и о Маковеях, на пергамине, в 13 веке писана. Ест у меня». О сочинении Иеремии попа болгарского замечено: «на перганине», так что предполагается, что и эта книга была в собрании.
Наконец, у Сулавадзева находились разные другие вещи: история Анана и Мардохея, еврейский свиток X века; Лютеров календарь, 1563 г., на пергаминном листе, какая-то книга с заглавием, писанным рунами (всё это с отметками: есть), и т. д.
Таково содержание этого каталога.
Мы имели в руках еще одну рукопись Сулакадзева. Это — рукопись Московского Румянцовского музея, № 2664, принадлежавшая перед тем известному собирателю Дурову. Как записано Сулакадзевым самим на одном из последних листов книги, она была им приобретена по смерти некоего Каржавина, по-видимому, также любителя рукописей в конце прошлого столетия. В этой рукописи, именно в приписках к ней самого Сулакадзева, находятся еще новые указания если не об его подделках, то об его книжнических вкусах.
Рукопись Румянцовского музея заключает в себе следующее творение (лл. 1—51 по старой помете); «Выклад снов Данила пророка (unde?). Рассуждая инфлюенцию седми планет и 12 знаков небесных растворения тела человеческого, доводы, в действо произведено и опробовано. От непотребных врачов росказ и бабих басен в Тарунскей типографии без свидетелства предостережен. Также фигурами табълицею Пифогоровою и новым физическим разговором на конце положенным изьявленны в Кракове типом издадеся 1696-го года. Преведесяже с полского на российской диалект московской славенагреколатинской императорской академии студентом Иоанном Грацинским в Москве. 1745 году Марта 4 дня». На заглавном листе поставдено сбоку имя владельца: Феодор Каржавин.
В конце, л. 51 на обороте, запись: «Сия книга принадлежала книжнику Зотову, а мне им отдана с другими сонниками, чтобы зделать ему общий Сонник: но он умер не дождавшись сонника. Федор Каржавин.» А далее другая запись: «А я купил после смерти Г. Каржавина, заплатил пять рублей. 1813. Сулакадзев. В моем собрании более двух тысяч рукописей всякого рода, окроме писанных на баргаментах, есть подобные сей предрагоценные и прелюбопытные».
При переплете рукописи в начале и в конце оставлено было по нескольку чистых листов, которые наполнены библиографическими заметками самого Сулакадзева, а кроме того, между ними вклеен конец статьи из «Вестника Европы», 1812, № 12, июнь, «О календаре и о разделении времени». Эти заметки интересны между прочим для вкусов Сулакадзева: они почти без исключения заняты перечислением книг таинственных, мистических, гадательных, запрещенных, частью рукописных, но особливо печатных, иногда на иностранных языках. Отметим сначала: «Книги запрещенные». Это опять заглавия, взятые из статьи о книгах истинных и ложных, иногда с заметками. Например:
«Рафли. Книга рукописная, гадания по точкам и чертам и счету, о ней как о еретической и волхвовательной 1551 года поминается во Стоглаве. Гл. 41 и 44 … В моей библиотеке 1824, июля 27. Сулакадзев, два стоглава. Франц. Rafle, в игре зернию. Когда три кости бросишь, и на них выпадет одинакое число очков».
«Шестокрыл. Книга рукописная…
«Зодеи. Зодиак, или по 12 созвездиям месечным (зде: стр. 26)». Посдедняя ссылка относится к самому Соннику Данила пророка, где на этой странице идет речь о зодиаке.
«Аристотелевы врата. Книга о чудесах и гадании».
Далее приписано:
«Луцидарь, о разных предметах сущих на небесах, на земли и в водах в 8° — 1498. На богемском. Печат. в Новом-Пилзене».
«Календарь, изд. Никол. Бакаларием, на богемском, в Новом Пильзене 1489».
Далее, с отметкою: «в моей библиотеке» — ряд печатных календарей и гадательных книг, астрологов, оракулов и т. д. книг латинских и немецких, например: Agrippa, De Occulta philosophia; Spiegel der sibyll.n и пр.
Далее, «рукописи в моей библиотеке»:
«Прорицающий Зороастр в лист, с изобр. с франц.
«Кабалла, Гамаллеи, в лист, с фигур.
«О 72 ангелах на еврейском и русск., в лист…
«Табель натуры, в листе с изобр.
«Книга Тотт, с 78 картами, в 4 (редкая).
«Нервотрепетномантия, в 4…
«Толкование на родимые пятна, в 4.» и т. д.
Между другими записями далее находим:
«Посольство демонское на небо. 21 глава на 164 листах. Перевод с польского». Это, очевидно, тот памятник, изложение которого сделано было в издании Общества любителей древней письменности г. Кирпичниковым «Суждение дьявола против рода человеческого». Спб. 1894, № CIV.
Мистические вкусы Сулакадзева выразились еще в особой заметке о значении снов. Сонники, как мы видели, казались ему книгами предрагоценными и прелюбопытными. В его библиографических заметках указано множество сонников и всякого рода гадательных книг, отчасти по рукописям, а главным образом по печатным книгам конца ХVIII и начала XIX столетия, подобранных отчасти по «Опыту российской библиографии» и по каталогу Плавильщикова, отчасти, без сомнения, по собственному его собранию. Предвещательное значение снов он довазывает указанием исторических фактов. Из приводимых далее заметок видно, что этот вопрос очень его занимал:
«1395, августа 26. Тамерлану сон растолкован» (ссылка на Историю, Карамзина).
«IV века. Пролог, 20 феврадя. Св. Садоку, епископу Салахскому, сон растолкован.
«О сновидениях и о сне молятся в России св. девяти мученикам, иже в Кизице. 1. Феогниа. 2. Руфа. 3. Антипатра. 4. Феостиха. 5. Артемы. 6. Магна. 7. Феодота. 8. Фавмасиа. 9. Филимона.
«29 Апреля. Пролог и четьи-минеи.
«NB. Не мог я отыскать, 1828 года, с чего в России началось моление девяти мученикам о сновидениях; в житии их не видно ничего такого: они скончались в третием веке. В России первой монастырь им построен в 1701 году, от Каpани в 21/2 верстах» (ссылки на «Историю российской иерархии» и «Абевегу русских суеверий»)…
«1265 лета: великий князь Ярослав и Ксения видели во сне о могущем совершиться их браке, что и совершилось» (ссылка на Историю Карамзина).
«337 по Р. X. Николай Чудотворец, во сне являясь царю и градоначальнику, спасает трех воевод от смерти (пролог 9 маиа и 6 декабря).
«NB. Видимо, сны не всё бывают как бред и пищеварение».
Сулакадзев приводит еще толкование снов Иосифа Прекрасного, пророка Даниила, патриарха Иакова, ссылаясь на Библию, Четьи-минеи и «Феатров Стратемана». В списках гадательных и мистических книг он дважды приводит книгу упомянутого Ф. Каржавина: «Ведун новоявленный» (Спб. 1795). В этой литературе он приводит также переводные книжки Михаила Попова, Щеголева и др.
Примечания[править]
- ↑ Сочинения Державина, издание Грота, т. VII, стр. 586—587. В приводимых здесь и далее упоминаниях имя это пишется различно: Селакаций, Селакадзев, Салакадзев, Суллакадзи. Мы имеем в руках подлинную его подпись, где он пишет свое имя: Сулакадзев.
- ↑ Там же, т. VII, стр. 615—617.
- ↑ Сочиненіа Державина, т. III, стр. 134—137; Русский Архив, 1866, стр. 231, 234. Г. Бартенев замечает (и это повторено Гротом), что Боянов гимн есть «известный археологический подлог купца Бардина, торговавшего старинными рукописями», — но имя Бардина, кажется, поставлено здесь произвольно.
- ↑ Соч. Державина, т. VI, стр. 339.
- ↑ Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина грекороссийской церкви. Изд. 2-е. Спб. 1827, II, стр. 68—59. В «Беседе» печаталось именно «Рассуждение о лирической поэзии» Державина.
- ↑ Сочинения Державина, т. VIII, стр. 903—904.
- ↑ Перениска А. X. Востокова (Сборник русск. отделения Академии, т. V, вып. II, Спб. 1813), стр. 49, 390—392; ср. также стр. 412, примечание Срезневского: «Салакадзев, упоминаемый в письме Востокова к графу Румявцову, издавна собирал рукописи, которые еще и недавно были в распродаже у ветошников, и, как оказалось, многое подделывал и в них, и отдельно. В подделках он употреблял неправильный язык по незнанию правильного, иногда очень дикий».
- ↑ «Жизнь и труды Строева», Н. Барсукова. Спб. 1878, стр. 287—239.