XXIV. КОЛДУНЫ и КОЛДУНЬИ
Эти демоноподобники стоятъ значительно дальше отъ чистыхъ бѣсовъ и — гораздо ближе къ людямъ, съ которыми ведутъ даже и житейскія сношенія. Кромѣ того они ходятъ въ церковь, исполняютъ требы и окружаютъ себя предметами христіанскаго почитанія. Хотя все это дѣлается, для отвода людскихъ глазъ и хотя колдуны и колдуньи достаточно закрѣпощены въ бѣсовство, властелины и распорядители ихъ дѣятельности, настоящіе черти, не полагаются на нихъ такъ, какъ на вѣдьмаковъ и вѣдьмъ, опасаются двоедушія ихъ и сравнительно больше довѣряютъ только тѣмъ особямъ, у которыхъ появились типичныя особенности бѣсовства — зачатки роговъ, хвоста, клыковъ, фосфорическое свѣченіе глазъ, исчезновеніе мясистыхъ частей. Но и при семъ условіи колдуны и колдуньи лишены возможности лично и по попроизволу чинить бѣсовскія дѣла, для чего каждый разъ обязаны обращаться къ содѣйствію настоящихъ бѣсовъ, указывать причины и цѣль предстоящихъ дѣяній, причемъ случается, что бѣсъ принужденъ бываетъ служить, помимо воли, положительнымъ надобностямъ человѣка. Такъ, колдунъ или колдунья лѣчитъ травами, заговорами, производитъ чары, коими поправляетъ падающее благосостояніе сторонняго человѣка, помогаетъ привораживать любимое лицо, указываетъ воснособляющія средства при охотѣ, на промыслахъ и проч. Разумѣется, все это дѣлаютъ настоящіе бѣсы за цѣну проданной имъ души колдуна или колдуньи.
Особенностью сношеній бѣсовъ съ сими демоноподобниками приходится считать то, что они не появляются въ своемъ чистомъ видѣ, а лишь въ видѣ миніатюрныхъ человѣчковъ, вслѣдствіе чего колдуны и колдуньи не имѣютъ о бѣсахъ тѣхъ свѣдѣніи, какія, напр., даются вѣдьмакамъ и вѣдьмамъ. Они узнаютъ своихъ сотрудниковъ въ подлинномъ видѣ только при концѣ постыдной жизни и за предѣлами смерти. Но колдунамъ не суждено узнавать и другъ друга, по крайней мѣрѣ, при первыхъ встрѣчахъ, — что слишкомъ непохоже на вѣдьмаковъ и вѣдьмъ, обыкновенно узнающихъ одинъ другого при первомъ взглядѣ. Послѣдствіемъ сего бываютъ частныя столкновенія колдуновъ и колдуній, пока враждебными дѣйствіями не опредѣлятся личности враговъ; руководители же бѣсы одинаково служатъ тому и другому и остановятся развѣ тогда, когда цѣлямъ бѣсовства приносится ущербъ. Въ общемъ пониманіи людей, какъ и самихъ колдуновъ, это значитъ, что «нашла коса на камень», или что слабѣйшій сдался сильнѣйшему. Причинить существенный убытокъ, а тѣмъ болѣе — извести другъ друга колдуны не могутъ: кончина ихъ приходитъ естественнымъ путемъ, если только колдунъ или колдунья не подверглись насильственной смерти, или не покончили самоубійствомъ. Естественная кончина ихъ заслуживаетъ вниманія.
Когда колдунъ или колдунья дожили до предѣльнаго земного бытія, ослабѣли умственно и тѣлесно и не могутъ дольше вести бѣсовскихъ дѣлъ, бѣсы перестаютъ давать свою обычную помощь и остаются при нихъ только на стражѣ души ихъ и ради выполненія существеннаго условія колдовства — передать послѣднее кому-либо изъ близкихъ къ колдуну лицъ. Чѣмъ скорѣе сдѣлано ото, тѣмъ скорѣе наступить и кончина колдуна, хотя предсмертныя муки ихъ и въ семъ случаѣ бываютъ выше обыкновенныхъ людскихъ. Но передать колдовство нелегко, тЬмъ болѣе, что, видя зазорную жизнь близкаго лица и зная источникъ ея, даже родныя дѣти уклоняются отъ родительскаго предложенія.
Лишеніе бѣсовской помощи, физическія терзанія бѣсовъ, при неустанномъ поминѣ о передачѣ колдовства, и угрызенія совѣсти за злодѣянія цѣлой жизни уже сразу ставятъ болѣзнь колдуна невыразимо тяжкою. Но, по мѣрѣ того, какъ длится болѣзнь, растетъ и тягость мукъ: больной мечется, старается уйти отъ страшныхъ образовъ, неестественно стонетъ и реветъ, проситъ доканать его; для утоленія, напр. нестерпимой жажды хватаетъ и несетъ въ ротъ горящую лучину, тогда-какъ при очевидномъ холодѣ молитъ о подачѣ льда, воды изъ проруби. Что же касается предсмертныхъ, по большей части, дикихъ рѣчей колдуна, то онѣ полны проклятій, грубой брани и цинизма.
По чувству человѣчности, окружающіе стараются оказать возможную помощь умирающему: помѣщаютъ его на срединѣ избяного пола, а на грудь кладутъ веревку, протягиваемую на дворъ чрезъ отворенную дверь, чтобы душѣ;удобно было выйти изъ тѣла; открываютъ дымовыя отдушины, просверливаютъ въ стѣнахъ и потолкѣ дырья, чтобы туда прошла несомая чертями душа колдуна, если только двери и окна назнаменованы мѣловыми крестами; ввиду же того, что душа колдуна рогата, и ей трудно выходить изъ тѣла, на печь привѣшиваютъ хомутъ со шлеями, чтобы черти могли запрячься и общими усиліями извлечь «рогатую душу». Разумѣется, послѣднее причиняетъ умирающему столь сильныя муки, что для передачи повѣсти о нихъ на человѣческомъ языкѣ нѣтъ и словъ. По извлеченіи души изъ тѣла, бѣсы скопомъ входятъ внутрь его, чтобы осквернить недавнее обиталище своей жертвы, иногда же — для того, чтобы подхватить тѣло и унести его на бѣсовскій пиръ. Послѣднее, впрочемъ, не удается, потому что окружающіе посыпаютъ тѣло освященнымъ макомъ, или солью. Тогда бѣсовскій скопъ стайно носится надъ домомъ умершаго ввидѣ воронъ, и стайно же улетаетъ вдаль, унося душу колдуна, послѣ чего слѣдуетъ буря и ненастье впродолженіе нѣсколькихъ дней сряду. Люди стараются предупредить стихійныя нестроенія; въ могилу погребаемаго колдуна они кладутъ нарочито приготовленный крестъ, вытесанный изъ молодого (въ ростъ человѣка) дерева, йодъ гробъ колдуна.
Если колдуну, или колдуньѣ приходится кончать свою жизнь такъ жестоко, зато предшествующая ихъ жизнь можетъ почесться красною, завидливою, — что, кромѣ озлобленія на людей и мести имъ, всегда манитъ іп. колдовству. Безъ колдуна не обходится выдающееся семейное праздненство, гдѣ ему предоставляется почетное мѣсто и уходъ, къ нему обращаются за совѣтами и помощью при людскихъ и скотскихъ болѣзняхъ, просятъ разрушить чары и заклинанія, причиненныя ненавистникомъ, просятъ помощи для наказанія врага. За всѣ труды колдунъ получаетъ безотговорное вознагражденіе — деньгами, хлѣбомъ, скотомъ, одеждою, скопляетъ весьма часто значительное состояніе.
Сила колдовства велика. Такъ, лишь словомъ заклинанія колдунъ можетъ навести заочную кару не на отдѣльное только лицо, а на семью, цѣлую деревню, погубить доброе предпріятіе; още сильнѣе дѣйствіе заклинанія надъ питейными и съѣстными предметами, лишь бы они были потреблены жертвою; съ лѣкарственными же снадобьями колдуна не справиться и медицинской наукѣ. Колдуны обыкновенно не выдаютъ тайнъ своего лѣченія, и, если не передали близкому лицу колдовства, уносятъ эти тайны въ могилу. Однако, наблюдая исподтишка, люди узнали, какіе камни и земли варятъ колдуны, чье сердце и другія внутренности добываютъ они для порошковъ, изъ какихъ травъ и кореньевъ они дѣлаютъ настой для внутренняго и наружнаго употребленія, тѣмъ, наконецъ, поятъ и кормятъ себя, когда хотятъ призвать черта для содѣйствія. Между прочимъ, колдуны натираются мазью изъ состава слѣдующихъ предметовъ, кстати — весьма наркотическихъ: а) аконитъ или борецъ, б) черемица (белладона), в) бѣлена, г) красавица, д) багупъ, е) вѣдьмина трава и другіе. Когда они хотятъ околдовать стороннее лицо, то даютъ эту мазь и ему: человѣкъ начинаетъ быстро перемѣщаться на разныхъ предметахъ — на палкѣ, на бревнѣ, на кочергѣ или ухватѣ, летаетъ по воздуху, танцуетъ, веселится въ обществѣ молодежи, и тутъ же принимаетъ участіе, или созерцаетъ возмутительныя бѣсовскія дѣянія, коими пародируются религіозныя, и вообще всѣ дѣянія земножителей. Придя въ обычное положеніе, такой человѣкъ испытываетъ органическое изнеможеніе и упреки совѣсти за видѣнное и учиненное имъ во время зачарованія, и это состояніе измѣняется чрезъ долгіе сроки, послѣ очищенія обѣтными подвигами. Отдѣльныя лица, однако, на всю жизнь остаются то съ органическими, то съ душевными ограниченіями: получаютъ трясучесть тѣла, сведеніе рукъ, ногъ, кривизну лица, глухоту, или теряютъ память, пріобрѣтаютъ разсѣянность и проч. Во всякомъ случаѣ замѣчено, что побывавшій въ переворотахъ по собственной волѣ, но подъ воздѣйствіемъ колдуна, или колдуньи, станетъ избѣгать вторичнаго превращенія; подневольный же переворотень не выдерживаетъ вторичнаго превращенія.