Телемахида (Фенелон; Тредиаковский)/Книга восьмая
| ← Книга седьмая | Тилемахида, или Странствование Тилемаха, сына Одиссеева, описанное в составе ироическия пиимы Василием Тредиаковским, надворным советником, членом Санкт-Петербургския императорския Академии наук с французския нестихословныя речи, сочиненныя Франциском де-Салиньяком де-ла-Мотом Фенелоном, архиепископом-дюком Камбрейским, принцом Священныя империи — Книга восьмая | Книга девятая → |
| Оригинал: фр. «Les Aventures de Télémaque» («Приключения Телемака»). — См. Содержание. Источник: Сочинения Тредьяковского. — СПб.: Издание А. Смирдина, 1849. — Т. 2, отделение I. |
ТИЛЕМАХИДЫ
КНИГА ОСМАЯ.
ПЕРЕЧЕНЬ.
Судно стоявшее там, они к которому плыли,
Был Финикийский Корабль, в Ипир направлявшийся ходом.
Видели те Финикийцы все Тилемаха в Египте;
Но призна́ть не-могли́ на-Пучи́не вла́ема[1] бывша.
5 Ментор когда уж стал в довольной близости к Судну,
И мог слышимый быть, закричал коль можно громчае,
Голову несколько сверьх воды оказу́я почасту:
«О Финикиане, скоры на-по́мощь всяким Народам!
Дайте живот Двоим, от Людскости вашея ждущим,
10 Восприими́те, за-и́мя Бого́в всех, в ва́ше-нас Судно:
По́йдем всюду мы, куда вы-наме́рены сами.»
Главный у-ни́х отвещал: «Мы вас охотно приемлем;
Зна́ем-мы долг наш Людям толь-бе́дным, хоть Незнакомым.»
То́тчас посем на-Кора́бль они восприемлются оба.
15 То́кмо-что взлезли на-то́т, как-дыша́ть уже́ невозмо́гши,
Пребыли мног на час недви́жимо там распростерты:
Ибо долгое время бились Волна́м сопротивясь.
Так отдыхая пришли по малу в силы довольны.
Им другую дали тогда Мореходцы одежду,
20 Тем-что замокшая их Водой вся отяжеле́ла,
Текшей отвсюду с той Ручие́м дождя многоливна.
Сталиж когда в состоянии те говорить надлежаще;
То Финикийцы тогда, в округ там оных обставши,
Начали все напрерыв вопрошать о-приклю́чшемся с ними.
25 Главный спрашивал: «как возмогли придти́-вы на-о́стров,
С коего выж убежали теперь толь образом странным?
Слышно, что-о́ным владеет одна лихая Богиня,
Коя отнюд никого пристать к нему не-пуска́ет.
Он ктомуж окруже́н с брего́в камени́стым-толь яром,
30 Что невозможно никак привалить Корабля не-разби́вши.»
«Брошены точно и-мы к нему по-сокру́шшемся Судне,
Ментор ему говорил. — А ро́дом-мы Гра́ии[2] прямо.
Наше Отечество, остров Ифака поблизу с Ипиром,
К коему плытие вы свое направляете ныне.
35 Вы при-Ифа́ке хотя не-изво́лите останови́ться,
Есть Пловущим которая вам совершенно попу́тна;
То́кмож довольно, да-на́с с собой в Ипир привезете.
На́йдем-мы тут себе Друго́в, нас-туда́ превезущих,
Чрез необширно пространство, останется кое преехать:
40 Должни мы навсегда вам будем веселием нашим,
Что увидимся паки там с предража́йшим-нам в Свете.»
Ментор уже́ то был всегда вещавший Словесник;
А Тилемах молчал, говорить тому попуская:
Те́м-что его погрешности все, на-Земля́х у-Калипсы,
45 Смиреному́дрия в нём во всём умножили болей.
Он не верил себе; он токмо чувствовал нужду,
Следовать всем завсегда советам Ментора зрелым:
И когдаж он с ним не мог спроситься словами;
То вопрошал взор-оче́й того, и всяко старался
50 Мысли в нём отгадать, и-по-ни́х обращаться поступкой.
Главный тут Финикиец, приле́жно-зря на Тилемаха,
В памяти мнил своей, что негде онаго видел;
Но та память была примрачна также и-смя́тна.
«Не погневись, говорил ему, — что-тебя́ вопрошу я,
55 Не изво́лишь ли по́мнить, меня что ви́дел-ты прежде,
Как то кажется мне, что-тебя́ я видевший по́мню?
Мне лице твое знакомо есть всеконечно.
То́тчас оно́ поразило мою́ представшее память:
Но не знаю того, где тебя́ случи́лось-мне видеть.
60 Мо́жет-быть память твоя и-мое́й воспособствует точно.»
И Тилемах отвещал дивясь и радуясь много:
«Тож есмь видя тебя, что-меня́ зря са́м-быть изволишь.
Видел тебя, и-тебя́ж признаваю; толькож не-по́мню,
Былоль в Египте то, иль было свидание в Тире.»
65 Вдруг Финикианин тот, как некто от-сна́ востающий,
И воззывающий в память свое Сновидение мрачно,
Кое уже́, тому убуждшуся, бе́гом исчезло,
Громко вскричал: «Тилемах ты, дружный тогда Наарва́лу,
Мы когда возвратились вкупе все из-Египта.
70 Брат я-ему́, о мне он-тебе́, мню, сказывал часто.
Я оставил тебя у-него́ из-похо́да прибывший.
Плыть надлежало мне за-моря́ все в Ве́тику славну,
Коея брег лежит при-столпа́х Ираклиевых са́мых
Та́кь-то я-ви́дел тебя всколзь токмо и мимоходом;
75 Да и-не-ди́вно, что-мо́г узнавать здесь спе́рва так-тру́дно.
«Вижду, сказал Тилемах, — что ты Адоа́м всеконечно.
Я тебя почитай тогда сам то́лько-что видел;
Но ты ведом мне по-слова́м Наарва́ловым твердо.
О! коль радуюсь я, что-могу́ чрез-тебя́ быть-изве́стен
80 О Человеке, которой всегда́-мне пребудет любезен.
Всель он в Тире еще пребывает? От-лю́таго нечто
Не пострада́л ли когда подозренный Пигмалио́на?»
Стал ответствовать и Адоа́м речь-сию́ пребивая:
«Знай, Тилемах, что-Тихия тебя вверяет такому,
85 Кой пещись о-тебе́ всякородным образом будет.
Я тебя завезу в Ифа́ку прежде Ипира:
Брат не меньше тебе удружи́т, коль и Наарва́л Сам.»
Так говоря, присмотрил ожиданного ветра нача́ло.
Якари вынять велел, поднять все Парусы то́тчас,
90 И рассекать морские во́лны греблею также.
Взя́в же отвел особь Тилемаха и-с-Ме́нтором к сло́ву.
«Я удоволю, сказал Тилемаху, твое Любопытство.
Пигмалио́н уж-ктому́ в живых не-нахо́дится ныне:
Праведны Боги уже́ от-него́ избавили Землю.
95 Как он сам никому никогда не верил на-Све́те;
Так и-ему́ никтож не мог повериться ра́вно.
Добрыи токмо стенали и-бе́гством от-Зо́л сохранялись,
Не хотя соделать ему вреда никако́ва.
Злыи не-мни́ли привесть своего живота в Безопасность,
100 Если жизни его самого не-лиша́т потребляя.
Не находился в Тире ниже́ един из-Живу́щих,
Ко́й бы вседневно его Недоверкам воззрелищем не́был.
Стражи его тому подвержены были наипаче.
И как-живо́т его у них в руках находился;
105 То их болей боялся он, неж-други́х Человеков,
И умерщвля́л-тех по-мне́йшу поздору, себя опасая.
Так чем больше искал своего Безопасства стараньми;
Тем он меньше себе находил того, коль-ни-тща́лся.
Стрегшии жизнь его в непрестанной были Напасти,
110 И не-могли́ из страшного толь состояния вытти,
Как, Тирана того, единою смертию токмо,
Предупрежда́я конечно все подозрения люты.
Преждеж всех иных, нечестивая та Астарве́я,
Ты о-кото́рой слыхал, быв в Тире, многажды столько,
115 В сердце своем, погубить Царя, вознамерилась твердо.
Страстно любила она́ единого Юношу Тирска,
Очень богата и-кра́сна, именем Иоаза́ра.
Та хотела сего на-престо́л посадить воцаривши.
Что́ж бы в намерени сем получить успех вожделенный;
120 То всклеветала Царю из двух на Старшего Сына,
Имя ему Фадаи́л, что-жела́я не терпеливно,
Быть Преемник Отцу своему, на-сего́ зло-умы́слил.
Ложных свидетелей та подставила, и доказала,
Царь умертвил своего неповинного Сына бесчастно.
125 Младший, Валеаза́р нарицаемый, послан в Само́н был,
Будтоб Наукам ему и Нравам Елладским учиться;
В са́мой же вещи, как Астарве́я Царю нашептала,
Что надлежало его удалить, да-не-о́н согласится,
И да-не-всту́пит такожде в злый с Недовольными умысл.
130 Поплыл сей едва, как-Кора́бль с ним ведшии Люди,
Бывши подку́плены все от-тоя́ж Жены прелихия,
Приняли меры тот потопить во время нощное.
Сами спаслись до-чужи́х Ладе́й вплавь, их ожидавших;
Та́к-то Царевича те в глубину морску́ю низвергли.
135 Впрочем, любовь Астарве́ина та не ведома токмо
Пигмалио́ну была одному; он внутренне думал,
Что никого другого она́ никогда не-полю́бит.
Сей Государь, недоверчивый толь, поверился слепо
Зло́й-сей Жене, что-любо́вь ослепила его пребезмерно.
140 Точно в тож-вре́мя, как бы́л сребролюбен, иска́л-он подлогов,
Чтоб истребить богатого онаго Иоаза́ра,
Коего так Астарве́я и-то́ль чрезвычайно любила:
Всё богатство хоте́л-Царь у-Юноши токмо восхитить.
Но как Пигмалио́н пребывал корыстию гнусно
145 И подозрению, и любви, и алчности к злату;
То Астарве́я отнять у-него́ живот поспешила.
Мнила, что-мо́жет-быть несколько он уже́ догадался,
О Любодействе бесчестном её с тем-млады́м Человеком.
Ведала сверьх, предовольну быть Сребролюбию токмо,
150 К лютости чтоб понестись Царю на Иоаза́ра.
Так заключила в себе, что-теря́ть ни-часа́-ей не-до́лжно,
И потребить его самого упреждением смерти.
Видела та Начальных Людей в Палате готовых
Ру́ки свои обагри́ть, пролиянием Царские крови.
155 Слышала день на всяк о некоем умысле новом;
Токмож боялась поверить в своем человеку такому,
Быть который возможет ей Предателем в деле.
Но, наконец, весьма безопаснее той показалось,
Ядом втай окормивши, изве́сть[3] тем Пигмалио́на.
160 Кушивал он наичаще один, иль с Оною токмо:
Сам и-гото́вил всё про-себя́, что ку́шать-был должен,
Верить в сем ни чьим, кроме свои́х-рук, не-мо́гши.
Он заключался в Палатах своих в отдаленнейше место,
Лучше дабы укрыть ему недоверку такую,
165 И не быть бы никем никогда назираему тамо,
Еству когда к Столу своему учреждал, как бы-По́вар.
Сладостей уж никаких не смел иска́ть-он застольных:
Да и-не-мо́г вкусить, сам-чего́ не-уме́л изготовить.
Так не токмо Мяса́ приправлены Ку́харьми вкусно,
170 Но и-еще́ Вино, Млеко, Хлеб, Со́ль же и-Ма́сло,
Всяка Пи́ща притом и-друга́я, всем обычайна,
Быть не-могли́ отнюд ему на-потре́бу Столову.
Ел он только Плоды, в Саду́ с древ со́рваны им же,
Иль Огородный злак, который са́м же насеял,
175 И у-себя́ варил тем о́бразом, ска́занным мною.
Впрочем, не утоля́л же и-жа́жды другою Водою,
Токмо которую сам поче́рпнет изь-Кла́дязя, бывша
В некоем месте Палаты, всегдаж замкне́нна прекрепко;
А ключи от-замко́в при-себе́ имел сохраняя.
180 Коль ни-явля́лсяж надежден быть на-свою́ Астарве́ю;
Токмо и от-неё́ непрестанно предохраня́лся.
Прежде себя и есть и пить заставливал ону
Из всего, на-Столе́ у них там что ни-стоя́ло,
Чтоб ему не быть, без-неё́, отра́влену я́дом,
185 И по не́м бы само́й не жить ей долей на-Све́те.
Но приняла напере́д-та противное Зелье Отраве,
Коим старуха её снабдила, злейша Самы́я,
Бывша Наперсница ей во всех любодейных беспутствах:
По́сле чего погубить Царя уже́ не-боя́лась.
190 Се и способ, каким злодеяние то совершила:
В час, они за-столо́м в который начали кушать;
Та Старуха, Пособщица ей, помяну́тая мною,
Вдруг загремела великим Стуком при-не́коих Две́рях.
Царь, мня-всегда́, что-Убийцы к нему вломиться хотели,
195 Весь становится смущен, и к Две́рям бежит да-уви́дит,
Твердоль они весьма заключе́ны запорами были.
То́тчас Старуха ушла. Царь в недоуме́нии стал быть,
И не знал что мыслить о-слы́шаном стуке и-гро́ме:
Толькож Двере́й отворить не-посме́л осмотри́ть бы прилежней.
200 В том ободряет его Астарве́я, и-ку́пно ласкает,
Да и паки за-Сто́л призывает, и-про́сит покушать.
Яд уж-она́ вложила между тем в чашу златую,
Бегал он когда ко Две́рям, при-кои́х стучало.
Пигмалио́н, как-обык, велел ей прежде напиться.
205 Выпила та не-боя́сь на-прия́то Лекарство в надежде.
Пил он-и-са́м; и вскоре пото́м ему затошни́лось
И тотча́с же упал тут в о́мрак. Но Астарве́я,
Зная, что-мо́жет её убить с подозрения мнейша,
Стала одежду драть на-себе́ и волосы с воем.
210 Вот объемлет Царя умирающа; вот прижимает;
Вот окропляет его и-пото́ком слез дожделивных:
Ибо хитрая та, лиш-захо́чет, то-сле́зы и-лью́тся.
Ка́к же увидела там, наконец, что Царь обессилел,
И как будто с духом свои́м уже́ расставался;
215 То, да-не-в-па́мять пришед повелит умертви́ть-ту с собою,
Ласки свои оставивши все и-усе́рдия знаки,
В остервени́вшуся ярость пришла ужасно и-стра́нно.
Бросилась та на-него́; и-тогда́ задавила руками.
Та́к-то ум-на́ш ни-Судби́ны себе, ни-впредь-бу́дущи ча́сти,
220 Да и-ни-ме́р не знает счастием превознесе́нный!
Перстень пото́м сорвала́ с руки́, с головы́ж Диадиму;
Да и-веле́ла к себе́ туда быть Иоаза́ру,
Коему Перстень на-пе́рст, на-чело́ Диадиму взложила.
Мнила, что бы́вшии все с стороны́ её не-заме́длят.
225 Следовать стра́сти еяж, и-Царе́м проповедят Любимца.
Но наипаче хотевшии той угождать в раболепстве,
По́длы имели сердца́, корысть любили бездельну,
И неспособны отнюд к усердию искренню были.
Све́рьх же того во всех в них не́было бодрости сме́лы,
230 И опасались врагов, Астарве́я которых имела.
Больше боялись еще, что-Жена́ сия нечестива,
Как горда́ несносно была, так-люта́, зла,-и-скры́тна:
Каждый желал, в безопасность себе, дабы та-поги́бла.
В том при-Дворе́, и-в-Пала́тах мятеж восстал превеликий,
235 Слышится всюду крик: Царя не стало! Скончался!
Те устрашились; другии хватают оружие спешно;
Следствий боятся все: а-что-у́мер Царь не-горю́ют.
Весть полетела о-се́м от уст к устам прелетала,
И собо́й огласила весь-Гра́д вкруг Тир превеликий;
240 Толькож ниже́ одного не-нашло́сь притом человека,
Ко́й бы тужил по-Царе́ издохшем скоропости́жно:
Смерть его, спасение всем, и людям утеха.
Быв поражен Наарва́л ударом толь-стра́шным внезапу,
Много, с Добро́ты, стенал о-злоклю́чшемся Пигмалио́ну,
245 Предал который себя́-сам отдавшись презлой Астарве́е,
И восхотел быть паче Тиран премерзостный са́мый,
Нежели, ка́к-то Царю́-долг, Отец подчиненну Народу.
Стал он мыслить пото́м о-всего́ Добре́ Государства;
И поспешил всех Добрых Людей собрать воеди́нство,
250 На спротивление той Астарве́е, при-ко́ей бы Царство
Было еще жесточа́й окончившася смертию Царской.
Знал Наарва́л, что Валеаза́р тогда не-уто́п к дну,
Был сей в море когда повержен, в воде и-оста́влен
Смерть Астарве́е того утверждавшии так говорили,
255 Мня что подлинно он утонул в Пучине глубокой:
Но при тьме нощной возмо́г-он избавиться вплавь же,
И Купцы из Крита, пришедшии в жалость то-ви́дя,
Подали по́мощь ему, и-его́ на-Кора́бль-свой прияли.
Он не-дерзну́л возвратиться ктому в Отеческо Царство,
260 Подозрева́я уже́, что по́слан был на-поги́бель,
И опасаясь зависти Пигмалио́новы столькож,
Сколькож притом боясь Астарве́иных злых ухищрений.
В ру́бище долго скитался по-бре́гу Сирийского Мо́ря,
Критскими он на-кото́ром был покинут Купцами.
265 Нужда настала ему и-Стада́ пасть, чтоб препитаться
По́сле-уж способ нашел известить о-себе́ Наарва́лу:
Мнил, что может тайну свою́ и жизнь преповерить
Мужу такому, изведана коего есть Добродетель.
Хоть Отцом Наарва́л утесненный, Сына однакож
270 Он любил, и-о-по́льзах его усердно старался:
Но потому старался о-не́м, да-его́ недопустит
Выступить из своея к Родителю Должности всяко;
Так и-склони́л егож злосчастие несть терпеливно.
Валеаза́р к Наарва́лу писал: «как будет потребно,
275 Да возмогу к тебе я-прибы́ть; то-изво́ль-ты прислать мне
Перстень златы́й, по-кото́рому то́тчас я и-узна́ю,
Что уж время, прибывшу мне, съединиться с тобою».
Не рассудил Наарва́л, в жизнь Пигмалио́нову целу,
В Тир призывать и-к-себе́ принять тут Валеаза́ра.
280 Ве́сь бы Царевичев он живот попустил на-отва́гу,
И свой собственный также привел бы в крайнее бедство;
Сто́лько-то трудно спастись от-Царе́вых обысков было!
Но как скоро несчастный сей-Ца́рь течение жизни
Всё совершил, концем своих Злодеяний достойным;
285 То и-посла́л Наарва́л злат Перстень Валеаза́ру.
Валеаза́р полетел, и-к-врата́м уж при́был-он Тира
В са́мое время то, как-смяте́нием Град колебался,
Ведать хотяй, кто-Прее́мник будет Пигмалио́ну.
При́знан удобно был-о́н от Главных, всего и-Наро́да.
290 Все любили его, не дляж Отца там-издо́хша:
Сей, напротив, был всемиж на́все презле́ ненавидим;
Но для-того́, что-была́ в нём Тихость и-Ме́рность природна.
Долгия те его Несчастия все придавали
Оному некий блеск, уясня́вший в-нём добрые Сво́йства,
295 И приводивший Тирийцов к нему в сердолюбную жалость.
Со́брал тогда Наарва́л Столповы́х Мужей Всенародных,
Всех и Старе́йшин притом заседавших в разрядном Совете;
И Служителей всех Финикийской великой Богине.
Валеаза́ру они, как-Царю́ своему, поклонились,
300 Чрез Провозвестников же его Царем огласили.
Весь Народ воскликнул премножеством радостных гласов.
То Астарве́я услышала внутрь Палат пребывая,
С подлым свои́м и-бесче́стным оным Иоаза́ром.
Злыи, служившии ей при жизни Пигмалио́на,
305 Все тотча́с оть-неё́ отстали одну оставляя:
Ибо Злыи боятся Злых, и Злым-зле не-ве́рят,
Да и-по-Злу́ не-жела́ют, да-бу́дут Злыиж-те в Силе.
Люди пороков исполнь, то знают коль им-подо́бны
Употребя́т в зло власть, и-коли́ко наглы быть-ста́нут.
310 Но о Добрых Злыи в себе рассуждают изрядней,
Тем что чают найти Снисходительность в оных и-Ме́рность.
При Астарве́е одни остались Сообщники с нею
В са́мых тяжких и-смра́дных Злодействах, не возмогая
Ждать себе ничего, кроме поносные Ка́зни.
315 Силой меж-те́м во-Дворе́ц вломились. А-все́-те Злодеи
Силе такой не-дерзну́ли долго сопротивля́ться,
И старались токмо о-то́м, чтоб-спасти́сь разбегаясь.
Тут Астарве́я, в Рабу одета, хотела укрыться
Са́мую сквозь тесноту. Но-узна́л-ту из-Во́инов некий.
320 Вот и-пои́мана та; да-и-тру́дно всячески было
Недопусти́ть расте́рзаной е́й-быть Народом прегневным.
Начали ту уже́ по гря́зи влачить за-космыни;
Но Наарва́л исторгнул из-ру́к там подлости людны:
Яростьми реется внутрь, изь-усте́н вне пламенем пышет,
325 Быстры глаза́ её сверкают острыми искры.
В том просилаж она́ увидеть Валеаза́ра,
Чая тогда ослепить и-его́ Красотою своею,
Да и-ему́ дать-наде́жду к познанию важные тайны.
Валеаза́р не-возмо́г отрещись, да оную слышит.
330 То́тчас явила, при Красоте, и Тихость и-Скро́мность,
Кои могли умягчить огорченное са́мое сердце.
Льстила его похвалами приятными нежно и-хи́тро;
Пигмалио́н коль много любил её, объявила;
Тению преумоля́ла сего, умилиться над-не́ю;
335 Ей надежда един есть он и-спасе́ние скоро;
Всех призывала Бого́в, как будто их почитавша;
Слез обливалась обильных и непрерывных ручья́ми:
Бросилась и к стопа́м Царя избранного ново.
Но не-забыла притом ничего, да-соде́ет подзорных,
340 И ненавистных ему, всех-его́ слуг-усе́рднейших са́мых.
Оклевета́ла затем самого пред ним Наарва́ла,
Будтоб он-у́мысл имел противу Пигмалио́на,
И подущал Народ, да-его́ возведе́т-он на-Ца́рство,
В предосужде́ниеж то Самому́ и Валеаза́ру:
345 Он и-хоте́л, придала, истребить Царевича Ядом,
Равные также взвела Клеветы наветуя злобно,
И на-други́х Тирийцов всех Добродетели чтущих.
В Валеаза́ровом сердце найти уповала подобну
И Недоверенность, и таковыж подозрения точно,
350 Та каковы в Царе, Отце его, ощущала.
Валеаза́р, не могий терпеть толикие злости
В Женщине той, замолчать ей-веле́л, и отдал под-Стра́жу.
Стражею то́тчас она́ в темницу ввергнута мрачну;
Дан и-Нака́з Мужей из-Старе́йших му́дрейшим са́мым,
355 Действия все её и-дела́ исследовать прямо.
Следствием на́йдено тем с обстоятельствы страшными всеми,
Что она́ отравив удавила Пигмалио́на:
Вся объявилась её́-жизнь Злодейств преисполнена мерзких.
Надобно стало ту осудить на-муче́ние Ка́зни,
360 Коя за-са́мые злые Дела́ в Финикии бывает,
Именнож, сжечь огнем, подгнещаемым косно и-ма́ло.
Но как-уви́дела, что́-уж она́ без-всяки надежды,
Ярости стала подобна в себе исшедшей из-Ада:
Вдруг приняла при-себе́ носимый яд непрестанно,
365 Да умертвит себя убегая от-сме́рти поносны.
Стрегшии ту, усмотревши что-стра́ждет она́ пребезмерно,
Ей хотели помо́чь; но она́ им-и-у́ст не-отве́рзла,
Давши только знак, что-себе́ не-жела́ет отрады.
Припомяну́ли ей о-Бога́х, от-неё́ раздраженных:
370 Вместож дабы показать с Покаянием Стыд надлежащий,
К Небу глаза́ возвела в презрении гордости полном,
Ра́вно как-бу́дто она́ ругалась Бога́м справедливым.
Бешена ярость, при-се́й и-Нече́стие злобное также.
Изображе́нны её на-Лице́ умирающем были.
375 Больше ни-сле́да отнюд уже́ Красо́т-тех не-зри́лось,
Кои толь-мно́гих Людей в злополучие крайнее ввергли.
Вся Умильность её и-Прия́тности все помрачились;
Жара глаза́ не-имеющи двигались дикими взгляды;
Корчились гу́бы у-не́й и-кривля́лись су́дражным двигом,
380 Па́щеку чем отверзсту в зев содержала великий.
Рожа её, то-кратка́ то-долга́, косилась ужасно:
Желтая бледность и-хо́лод всем-те́лом её овладели.
Виделась та иногда приходяща в некую живность.
Толькож сие для-того́, чтоб-завыть ей стоном престрашным.
385 Вот, наконец, издохла она́, оставивши в страхе
Всех, которы при-не́й издыхающей там находились.
Тень нечестива её, без-сомне́ния, в оны жилища
Мрачны сошла, в которых лютые толь Данаиды
Черпают воду во-ве́к сосудами у́тлыми всюду;
390 Где Иксио́н на-свое́м Колесе вертится всевечнож;
Жажду гарячу свою́ утолить где Та́нтал стремится,
Толькож не-в-си́лах, зате́м-что вода от уст убегает;
Сисиф где, без пользы, камень катает огромный,
Вска́ченный кой на верьх горы вдруг падает долу;
395 И где чувствует Титий свою́ бесконечно утробу
Вновь всегда оживающу, хищным терзаему Гипом[4].
Валеаза́р с рук збывший сие Чудо́вище мерзско,
Благодари́л Бога́м премногими жертв приношеньми.
На́чал Царство свое поступкой совсем сопротивной
400 Той, какову имел в нас Пигмалио́н на-престо́ле,
В прежний цвет приводить стал всё Купечество Торга,
Что ежедневно у-на́с слабело на-ни́з упадая.
Требует на Дела́ советов у Наарва́ла,
Токмож сим не-быва́ет води́м Наарва́лом и-пра́вим:
405 Ибо всё и-везде́ сам хочет видеть собою.
Слушает мнений всех, себе предлагаемых разно,
А пото́м он сам по лучшему определя́ет.
Есть люби́м превесьма свои́м Подда́нным Народом.
Сердцем владея сего, имеет Сокровища болей,
410 Нежель Отец сребролюбием лютым со́брал и-на́глым:
Нет Домочадства, котороб Имением с ним не-здели́лось,
Буде ему когда в том не обходимая нужда.
Так оставляемо им его бывает известней,
Нежелиб он когда у них отнима́л-то насильно.
415 Всяко не-ну́жно ему о Жизни пещись охраняя:
Верная Стража всегда круг его́, Любо́вь-то Людска́я.
Каждый из-все́х боится в себе, да тот не-поги́бнет;
Каждый свой отдаст Живот, да-безвре́ден Царь-бу́дет.
Он Благосчастен живет, и-Наро́д с ним Благополу́чен.
420 Он тяготить в преизбыток Людей Податя́ми боится;
Всеж опасаются Люди, не-да́ть бы как недовольно.
Им оставлены все в изобилии всяка Достатка;
А от-Доста́тка сего не-быва́ют они непослушны,
И не-наха́льны ниже́, потому что все трудолюбны,
425 К Торгу радивы, и-це́ло хранящи древни Уставы.
Паки взнеслась в высоту Финикия величия Сла́вна,
Юну Царю одолже́на сущи толь-сча́стием многим.
Правит при-не́м Наарва́л. Сей, о! Тилема́х-мой любезный,
Ныне когдаб увидел тебя, то ко́ль бы охотно,
430 Радостно коль одари́л бы Дарами тебя в преизбыток!
Коль бы весело было ему, Велелепна отправить,
И преснабденна всем в вожделенно Отечество вскоре!
Так не-весьма́ль я сча́стлив, что-де́лаю дело такое,
Са́м-он которо хоте́л бы соделать с радением всяким,
435 В остров Ифаку пойтиб, на-Престо́л да тамо посадит
Сына Одиссова, Царствовать такожде мудро и-сла́вно.
Царствует Валеаза́р как и Державствует в Тире.»
Речь когда сию Адоа́м окончил повествуя.
То Тилемах, услажденный его Сказаний словами,
440 Знакамиж болей приятства в своем Несчастии оном,
Обнял дружно того с сердолюбием искренним прямо.
Но Адоа́м пото́м вопросил Тилемаха взаимно,
Случаем он каковым зашел на остров Калипсин?
Сей, в свой ряд, возвестил ему как отбыл из-Тира;
445 Как и приплыл в Кипр, и-наше́л там Ментора паки:
Всё рассказал о-свое́м путешествии в Критскую Землю;
О всенародных Потехах там на-торже́ственный Выбор
Самодержа́вна Царя, по-уше́ствии Идомене́я;
Об Афродитином гневе; об-и́х потоплении купном;
450 О восприятии также их благосклонном Калипсой;
О Богининой ревности всей из Нимф ко-е́диной;
И о-дея́нии Ментора, в Море Дру́га низвергша,
Как он скоро Корабль не-в-дали́ Финикийский увидел.
По разглагольствиях сих Адоа́м представил Пир-ве́лий:
455 А чтоб-на-о́ном быть веселию в радости бо́льшей;
Со́брал утехи все и-заба́вы к нему совокупно,
Коими можно было в пути наслаждаться покойно.
В час Стола, Финикийскими Юноши нежно чредима,
В белых одеждах всеми, притом увенчанными цветы,
460 Воскурены́ Арома́ты из-все́х благовоннейших лучши.
Всех на-Гребе́цких Скамья́х сидели Свирельщики многи:
Сих Ахито́й прерывал играние, в разны приемы,
Сладким согласием Песней своих и Лирного звука,
Слышимых быть при-Столе́ Бого́в конечно достойных,
465 И усладить претонкий слух самого Аполлона.
Там Трито́ны, там Ниреиды, Божественность всяка,
Все из них, которы послушны суть Посидо́ну,
Чуда Морские еще, и-Страши́лища все водородны,
Бездн из влажных своих и-глубо́ких тех исходили,
470 И окружали густо Корабль усладившись звяцаньми.
Юнош целый Сонм Финикийских, весьма благолепных,
И облеченных всех в белейшую снега одежду,
Долго плясал Земли́ своея Плясание плавно:
А пото́м по-разме́ру Египетских Стоп расходились;
475 Но наконец Каравод соверши́ли-те Еллинским Строем.
По временам Трубы́ оглашали во́лны морские,
Даже до-са́мых, по-о́бе страны, брего́в отдаленных.
Нощи молчание, с сим тишина морска́я глубо́ка,
Лунный трясущийся свет на-пове́рьхности мо́ря прозрачна,
480 Неба тусклый Лазо́рь усы́панный яркими зве́зды,
Зрелище то еще приятнее взору являли.
Быв Тилемах по-сложе́нию живочувстви́телен Юный,
Всеми утехами тут наслаждался; однак не-дерза́л он
Внутренне сердцем свои́м попуститься в оны без-ме́ры.
485 По́сле как-о́н испытал, с толиким стыдо́м у-Калипсы,
Коль всяк Юноша скор вспламениться пристрастием жарким,
Всех забав устрашался уже́ неповиннейших са́мых.
Было ему подозрительно всё: на Ментора он зрил;
Усмотрева́л на-его́ лице́, и-оче́й-то во-взо́рах,
490 Должно что-мыслить ему об-уте́хах сих веселящих.
Рад находился Ментор, зря-то́ль его затрудне́нна,
И не-каза́лся отнюд, что видел в нём-то́ и-приме́тил.
Но, наконец, умилившись на-ту́ Тилемахову Скромность,
Так говорил ему улыбаясь и-в-мя́гкости сло́ва:
495 «Вижду изрядно я, чего ты-изво́лишь бояться;
Страх такой в тебе хвалы всеконечно достоин;
Но однакож ему не должно быть пребезмерну.
Нет никого, ктоб больше желал тебе веселиться;
Токмож без-вся́кия стра́сти к тому и-без-мя́гкия неги.
500 Надобны суть тебе забавы только такие,
Коим тебяб облегчить от-трудо́в тобою подъятых,
И веселитьсяб ими тебе воздержно и-ме́рно;
Но не-такие утехи, в которыб ты-мо́г погрузиться.
Я желаю веселий тебе и скромных и-ти́хих,
505 Да не-подо́бен будешь в них разъярившуся Зверю.
Ныне прилично тебе, отдыхай от тягостей многих;
А притом, Адоа́му в угодность, всем наслаждайся.
Так веселись, Тилемах, веселись: Благонравия Мудрость
Внутрь не-суро́ва в себе отнюд, ниже́ и-притво́рна.
510 Та подающа и-е́сть утехи истинны Людям;
Та приправляет их, и-дае́т им сладость приятну,
Чисты да-бу́дут они, и-да-бу́дут негиблющи также;
Та счетавает Игру и Смех с упражнением важным;
Та всегда трудами готовит утешны забавы,
515 А от тяжких трудов забавами возоблегча́ет.
Мудрости нет стыда являться веселой во-вре́мя!»
Ментор сии слова́ говоря, взял в ру́ки сам-Лиру,
И на ней стал-игра́ть звяцая толь-не́жно и-сла́дко,
Что Ахито́й, позавидев, свою́ уронил с той доса́ды.
520 Оба его загорелись глаза́, он-в-Лице́ изменился:
Всеб усмотрили прискорбность его и стыд превеликий,
Менторска Лира когдаб не-свосто́ргла у-Слы́шащих се́рдца.
Смели едва дохнуть, не-прерва́ть бы молчания духом,
И не-утра́тить чегоб из-боже́ственна онаго звука:
525 Всяк боялся, да-то́т не-скончи́т бряцания вскоре.
Менторов также и-гла́с не-име́л любозвонностей женских;
Но был гибок, проразист, ярок, и-сла́достен Слуху.
Спе́рва он воспел похвалы достойные Зевсу,
Зевсу, Отцу и-Царю́ Бого́в и всех Человеков,
530 Манием кой единым Главы Мир весь потрясает.
По́сле Палладу представил из-мо́зга его исходящу,
Тоесть Мудрость, которую Бог в себе́-тот имеет,
И которая из него Самого происходит,
Да нау́чит Людей просветиться ею хотящих.
535 Ментор Истины сии пел умиле́нным-толь Гласом,
Теплые и Побожности со Благоверием тако,
Что возмнили себя быть все на-Олимп восхищенных
Зевса пред самого, которого Взоры остряе,
Нежели Громы егож, и-его́ж огнисты Перуны.
540 Пел он-пото́м злоключение мла́да леты Наркисса,
В собственну кой свою́ Красоту толико влюбился,
Зриму всегда в прозрачном и-чи́стом Источнике с бре́га,
Что сокрушился сам по-себе́, и был превращенный
В оный Цветок, который зовется именем темже.
545 Пел наконец тут он и также рок смертоносный,
Бывый Адо́ниду, кой растерза́н есть Ве́прем свирепым;
А его не могла́ оживить, любя, Афродита,
Коль ни плакала горько сия, и Небо взывала.
Все, которы его играюща слушали внятно,
550 Не возмогли никак от теплых слез удержаться,
Чувствуя каждый с лиянием сих несказанную сладость.
Он когда престал воспевать; то все Финикийцы,
В крайнем своем изумлении друг на дру́га смотрили.
Сей говорил, что-Орфе́й есть: ибо та́к-то он-Лирой
555 Преукроща́л свирепых Звере́й, влек-Дубра́вы и-Го́ры;
Та́к-то и-Ке́рвера[5] он усыпил, так точно и-Му́ки
Останови́л Иксиону, и-все́м Данаидам пора́вну;
Так умолил, наконец, самого непреклонного Дита[6],
Да изведет из Та́ртара милу свою́ Евридику.
560 Тот восклицал: нет, он есть Лин, и сын Аполлонов.
Третий сему отвещал: обману́лся-ты в нём всеконечно;
Он есть сам Аполлон. Тилемах не меньшеж дивился:
Ибо не-зна́л, чтоб Ментор умел в совершенстве толиком,
Голосом и воспевать, и-игра́ть на Лире перста́ми.
565 Время имев Ахито́й скрыть зависть в сердце глубо́ко,
На́чал Ментора также тогда прославлять похвалами;
Но похваляя словом, на-всё́м-он Лице закраснелся,
И не мог окончать своея нача́тые речи.
Ментор, видя его в смущении, стал говорить Сам,
570 Будто ему пребить хотел, и-того́ он-уте́шил,
Всякой хвалой одобряя его, каковы-был достоин.
Токмож не-мо́г Ахито́й утешиться, чувствуя прямо,
Что превышаем был от Ментора Скромностью паче,
Нежели сладостью коль своего всеприятного гласа.
575 В том говорил Тилемах Адоа́му: «По́мню-я твердо,
Что изво́лил-ты сказывать мне о-пути́ благосчастном,
В Ве́тику[7] ко́й был тебе, как-отпра́вились мы из Египта.
Дивностей много толь о сей Стране повествуют,
Что едва о ней Сказаниям верить возможно.
580 Благоволи́ж, прошу, уверить меня совершенно;
Всель, что носится слухом о-то́й, есть праведно в вещи?»
«Я тебе, сказал Адоа́м, — расскажу всеохотно
Сей о-пресла́вной Земле, твоего Любопытства достойной,
Коя выше всего, что Слава об-не́й разглашает.»
585 Рек сие, и-неме́дленно так он сказывать на́чал.
«Ве́тись[8] течет в плодоносной земле и тихим под-не́бом,
Кое чисто всегда, освещаемо я́снейшим Солнцем.
Имя Земле от-Реки́, в Океан великий ниспадши,
В близости са́мой от-сла́вных Столпов Ираклиевых тамо,
590 Где пресердитое Море, своих твердь-Опло́тов[9] прорвавши,
Землю Тарти́с от-Вели́кия Африки встарь отделило.
Мнится, Страна сохранивша приятность Века златого!
Зи́мы теплые в ней, а-Воре́и бурливы не-ве́ют.
Летний зной срастворе́н всегда от-Зефиров прохладных,
595 Дышущих не изменно в среди́ну-дня са́мую точно.
Так то круглый весь-го́д, есть-еди́но Счетание кра́сно.
И цветоносны Весны́, и Есени тут плодородны,
Зрящихся тех подавших себе друголюбные Ру́ки.
Нивы в Дола́х, и на-гла́дких Полях, на-Гора́х и-высо́ких,
600 Дважды на-ка́ждый год свою́ там Жатву приносят.
Сто́роны обе путей опуша́ются всюду Древа́ми,
Как то́ Да́фнами[10], как Риа́ми[11], как Гелсимины[12],
Как и Родом другим зеленистым всегда и-цвету́щим.
Го́ры покрыты везде Стада́ми дающими Волну,
605 Тонку и-мя́гку ту, и-сниску́ему всеми Народы.
Много Рудни́ц Златых и Сребряных в красной Стране той;
Но все Жители просты, а-все́ж простотою Блаженны,
И не-счита́ют Злата того и-Сребра́ за-Бога́тство:
Чтут едино Людям служащее к истинным нуждам.
610 Мы начавшии Торг отправлять, у оных Народов,
Изобрели́ то Злато с Сребром у них, как-Желе́зо,
Употребля́емы на Резцы́ к Оратайским Плугам.
Вне не-име́я Торго́в не-име́ют потребности в Ца́тах[13]:
Все они почитай иль Пастыри, иль Земледельцы.
615 Мало в той Земле Художников разных увидишь:
Не изволяют Ремесл, кроме что прямо потребных
И как-больша́я их-ча́сть иль Пахарей, иль Скотоводцов;
То Рукоделия сами они для-себя́ исправляют,
Кои жизни простой и благоизбы́точной нужны.
620 Женщины все прядут ту-хоро́шу Овчию во́лну,
И ткут из неё Одноря́дки претонки, пребе́лы;
Также хлебы пекут они и пи́щу готовят:
А сей труд есть ле́гок им, длятого́, что все-та́мо
Токмо Млеком, и-Плода́ми питаются, Мя́сом же редко.
625 Делают теж из кож Овно́в не пры́ткую обувь,
Для себя самих, для-Супру́гов, также и-Де́тям.
Делают и Шатры, из-кото́рых одни́-суть из-Юфти,
А другии от-ни́х из-Коры́ с Древ сла́жены плотно.
Шьют Одежду, и-мо́ют ту со-всего́ Домочадства,
630 И соде́ржат рухлядь свою́ в чистоте преизрядной.
Их одежда удобно и-ско́ро соделаться может:
Ибо в теплой Стране одну Однорядочну штуку,
Тонку и-ле́гку ту, и туж не скро́ену носят,
Кою всяк обернуть круг те́ла згибом умеет,
635 И дает ей Стройность такую, какую похочет.
Нет, я-сказа́л уже́, Мужчинам другого там-де́ла,
То́кмо-что Пашни чредить, и-стрещи́ Стада́ многоскотны,
Лес иногда еще рубить, и-кузне́чить Железо:
Да и мало однак Желе́зо-то употребля́ют,
640 Ра́зве-что на потребны Орудия при Земледельстве.
Все Искусства, которы касаются к Зо́дчеству[14] тверду,
Им бесполезны, Домо́в отнюд как-не-Зи́ждущим всяких.
Сим, говорят они, сверьх мер к Земле пригвождаться,
Если Виталищам быть долговечнейшим на́с-в-них живущих:
645 Полно Защиты одной от-оби́д возду́шных в Приюте.
Что ж до-Нау́к других, у Еллин и у-Египтян,
Да и-у-про́чих всех просвещенных чрежденьми Народов;
То от них отвращаются всех с презрением точным,
Как от-Обре́тений и Хитрований Чванства и-Не́ги.
650 Станешь как-и́м говорить о Людях, которы умеют.
Стро́ить Палаты, краси́ть Сребра убранством и-Зла́та,
Швенныи Виссы[15] иметь, Маргаритами[16] обогащенны,
И Арома́ты Воне́й уханных, пресладкие Яди,
И Мусикийский Строй, согласием увеселя́яй;
655 Те отвещают: Люди сии несча́стливы прямо,
Что полагают толикий труд и-толи́ко Досужство,
Токмо на-вре́д себе самим во нравах и-се́рдце.
Лишек в мягкость приводит сей и упоева́ет,
Да и мучит Стяжателей всех подстреканьми всегдашно:
660 Все́х же прельщает, которы таких достатков лишенны,
Чтоб им те приобресть Неправдой, Обидой, Насильством.
Можноль Добром назвать Излишество, служит которо
Только к тому, да-Злоде́йны станут все Человеки?
Люди тех Земель суть здравеель нас и-крепча́е?
665 В жизни своей пребыва́ют ли те долговременней нас же?
Су́ть ли они между собой в согласии бо́льшем?
Век их весь свободнеель, мирнеель, и веселяй ли?
Но напротив, им должно быть ревнивым взаимно;
Быть снедаемым мрачною Завистью вся́к-день и-вся́к час,
670 Также волнуемым быть: Честолюбием, Высокоме́рством,
Страхом, Любостяжа́нием, и Сребролюбием зельным,
Не могущими знать просты́х Веселий и-чи́стых,
Те́м-что они Рабы толь многим нуждам и-ло́жным,
От которых дают своему зависеть Блаженству.»
675 «Так, продолжал Адоа́м, — говорят те-разу́мныи Люди,
Мудрости всей навыкшии зря на-просту́ю Природу.
Очень мерзятся они всем нашим учтивством повсюдным;
Да и должно призна́ть, что Людскость оных велика,
А велика она́ по-свое́й Простоте вселюбезной.
680 Все совокупно, Земель не-деля́ своих, пребывают;
Каждо Семейство правимо там есть Собственным Главным,
Кой тому есть Царь, и есть он истинный суще.
Всяк в Домочадстве Отец имеет вла́сть-всю и-пра́во,
Всех наказать своих Детей, по ра́внуж и-Вну́ков,
685 Кои творят иль злые дела́, поступают иль-ху́до;
Не показни́т же их-пре́жде, всего Родства́ без-сове́та.
Ка́зни такие почти никогда не-случа́ются тамо:
Ибо невинность нравов, верность, до́лжна покорность,
Бегство от-все́х и-поро́ков в земле́-той витают блаженной.
690 Кажется, что ушедша от-До́льних-нас Фе́мида[17] к Горьним,
Ка́к-то Стихи поют, здесь-еще́ меж-Людьми́ пребывает.
Нужды им-не́т в Судиях, длятого́ что собственна Совесть
Каждого судит в них обвиняя, иль оправдая.
Все Имения общи у-ни́х: Плоды древоносны,
695 Разныи злаки из-не́др земных прозябающи, также
Стад многородных млеко, Богатство их-то́ль изобильно,
Что толико Люд-тре́звый, избыточный, мерный, воздержный,
Не имеет потребы, делить между́-то собою.
Каждо Семейство, в округ обходя ту красную Землю,
700 С ме́ста на-ме́сто другое Шатерный До́м-свой преносит,
По́сле как все истощи́т-там Плоды, и вытравит Пасствы.
Так не-име́ют друг-с-дру́гом Поместных Ссор и-Стяза́ний;
Да и-любо́вь их братска вобще, несмущаема браньми.
Точно едино в них Отсечение тще́тна Богатства,
705 Также и-ле́стных сласте́й и-уте́х, сей Мир сохраняет,
И Союзство сие, и Дружество, купно и-Во́льность:
Ибо они все Во́льны, по се́й же Свободе и-ра́вны.
Нет меж ними отнюд никакие другие отмены,
Токмо котора Искусством в Старших мудрых бывает,
710 В неких или Благоумием Младших, но чрезвычайным,
Кое равняется тех Добродетели всей Престарелых.
Ложный Подлог, Насилие нагло, Клятвопресту́пство,
Тяжбы, Распри, Войны́, и Битвы не возглашают
Криком свирепым, ярым, и-во́плем преядови́тым
715 В сей повсюду Стране, толико любимой Богами.
Кровь Человеча сея Земли́ никогда обагряла:
Чуть когда на-неё́ истекающа Агнчая зрится.
Как сказу́ется им о-Война́х кроволитных и-Бра́нех,
И о-Побе́дах быстрых, Держав о-Паде́нии громком,
720 Что всё видимо есть у-други́х пресловутых Народов;
То не могут они совершенно тому надивиться.
Как, говорят, Человеки не-су́ть ли смертны довольно,
И без смерти себе взаимно даемые скоро?
Жизнь толь краткая, кажетсяль им долга́ в преизбыток?
725 Су́ть ли они на-земле́ для-того́, да-друг-дру́га терзают?
И да-друго́го каждый соделать стремится Злосчастна?
Впрочем отнюд Наро́ды-все в Ве́тике не понимают,
Что у нас удивляются толь Победителям оным,
Кои себе великие Царства войной покаряют.
730 Что за-безу́мство, твердят, свое в том ставить блаженство,
Чтоб верьховным Прави́телем быть у-други́х Человеков,
Кое Правительство толь трудов преисполнено многих,
Ежели Править разумно, изрядно, и правосудно!
Но почто́ж и-хоте́ть, чтоб править теми насильно?
735 Мудрый всяк Человек на сие́ отважиться может,
Да Предержавствует в Людех послушных, Богами врученных,
Просят иль-ко́и его, да будет Оте́ц-им и-Па́стырь.
Но Самодержствовать над Людьми проти́ву-их воли;
То быть-пребе́дну весьма, за име́ние ложные Че́сти,
740 Что их де́ржит в Неволе он и в Рабстве преподлом.
Всяк Победитель, есть Человек, которого Боги
В гневе своем посылают на-ро́д Человеческий смертный;
Царства опустоша́ть, разносить Страх, Ужас повсюду,
Бедность, Отчаяний зло, и-соделать толико Рабами,
745 Есть Человеков вольных колико своей по-приро́де.
Ищущий Славы себе, её не-дово́льноль находит
В мудром того Руководстве, что-Бо́ги ему даровали?
Мни́т ли, что-и́нако он приобресть не-возмо́жет хвалений,
Токмо как-ста́в нагл, несправедли́в, надменен, и-хи́щлив,
750 И мучителен также Тиран Свои́м и-Окре́стным?
Брань и-войну́ начинать единственно токно(?токмо) достоит,
На оборону своей отъемлемой Вольности сильно.
О блажен, Треблажен, не раб который другому,
И в себе не-име́ет сего Честолюбия глу́па,
755 Да другий рабом ему из-Свобо́днаго будет!
Все Победители нам велеславно толь разглашенны,
Суть подобны оным Рекам, из-брего́в исходящим,
Кои, как-зри́шь на них, являются очень велики;
Но потопляют они вконец Поля́ плодоносны,
760 Вместо того, чтоб им напоить те надобно было.»
Так когда Адоа́м описал ту Ве́тику кра́сну,
То Тилемах услажденный, еще различны вопросы
Оному же предлагал, в Любопытстве своем превеликом.
«Сии Народы, его вопрошал он, — Вина пиют ли?»
765 «Нечего пи́ть-им от-Вин, предприял Адоа́м отвещая, —
Ибо Вина́ источать они всегда не-хоте́ли.
В Гро́здии впрочем у-ни́х Виноградном нет недостатка:
Нет земли́ изобильней на-Со́к тех Ягод сладчайших.
Но за-дово́льно приемлют их-ку́шать токмо от Ки́стей,
770 Как и-другии плоды с Древес. Вина́ж опасаясь
Так говорят, что-оно́ есть Тлитель рода Людского.
Всяко Вино есть некий яд, приводящий в безумство:
То не-мертви́т человека, в Скота его превращает.
Здравие можно и-Си́лы соблюсть без-Вина́ Земнородным,
775 А от-Вина́ теряют то, и-теря́ют Нескверность.»
Тут Тилемах вопросил еще: «мне-жела́ется ведать,
Брачны Супружества их по-каки́м законам бывают?»
«Каждому в них, отвещал Адоа́м, — иметь не-возмо́жно
Больше едины Жены, хранимы по-са́му Кончину.
780 Честь Муже́й от верности их зависит к Супругам
Столькож, зависит сколько Честь в Странах инородных,
Жен к Мужа́м от верности, и беспорочия сро́га;
Рода толь-Че́стного нет, ни любяща чистыи Нравы.
Женский там-По́л прекрасен весьма и-зело́ миловиден;
785 Но все про́сты они, и скро́мны, и трудолюбны
Бра́ки-суть мирны там, плодородны, притом не-зазо́рны:
Муж и-Жена́ как-оди́н Человек есть в теле сугубом.
Муж и-Жена́ разделяют купно радение к Дому;
Муж управляет дела́, которы вне-До́му бывают,
790 А Жена печется о-всё́м, что в Доме потребно.
Мужу Помощница та, и токмо ему угождает,
Всю Надежду его на-себя́ приводит едину,
И веселит не толь Красо́й, коль доброй Поступкой.
Истинна Сладость Сожительства их пребывает до-сме́рти!
795 Трезвость, Воздержность, и-все́м Целомудрие общее Людям,
Им подают долголетную Жизнь, и-без-вся́ких болезней.
Лет Старики есть по́-сту, и-по́ сту по дватцати лет,
Кои бо́дры еще, и сил в ядрености крепкой.»
«Зна́ть бы хотел, приложил Тилемах, — наконец то-еди́но,
800 Как от-Войны́ убегают они с Соседними роды?»
«Их Естество, сказал Адоа́м, — отделило от-про́чих,
С сторону Морем, с другую высокими Го́ры на-Се́вер.
Впрочем, Окрестныи все почита́ют-их за Добродетель:
Часто Народы, не-мо́гши между собой согласиться,
805 Емлют в Судей их распрям свои́м, и им поверяют
Зе́мли и-Гра́ды свои, о-кото́рых Стязание и́дет.
И как кроткий сей Ро́д никому не-соде́лал обиды;
То и-никто́ не-име́ет на-ни́х Недоверия в мысли.
Все смеются они, о-Царя́х-им когда говорится,
810 Кои свои́м Областя́м разверстать Пределов не-мо́гут.
Есть ли страх, говорят, чтоб Людям земли́ не-доста́ло?
Бу́деть-им больше всегда, ту нежель возмогут возделать.
Вольных Земель и-пустых понеже находится много;
То защищать от-Сосе́дей мы и-свои́х не-восхо́щем,
815 Ежели станут они отнимать их-себе на-жили́ще.
В Ве́тицких оных всех Обывателях нет всеконечно
Гордости, ни Вышемерия, и ни Верности злые,
Зависти, и ктомуж, расшири́ть бы Владычество болей.
Та́к-то Соседи от-ни́х себе ничего не-боя́тся;
820 Да и-не-ча́ют, чтоб-и́м Соседи страшныж могли быть:
Та и-причи́на, что-и́х в Спокойствии те оставляют.
Ки́нул бы се́й-род места́, иль Смерть предызбра́л бы он-па́че,
Нежель чтоб восхотел когда подвергнуться Рабству:
Равный его покори́ть-труд, емуж покарять Инородных.
825 Трудность взаимна сия и-вина́-есть глубокого Мира
Как меж ними самими, так и-Соседями оных.»
Речь окончал Адоам, повествуя способ, которым
Торг Финикиане в Ве́тике свой отправляли и-Ку́плю.
«Сии Народы, он говорил, — превесьма удивились,
830 Как усмотрили по-Мо́рю пловущих Людей Чужестранных,
Шедших к ним от Стран и-Земе́ль отдаленных толико.
Дали они создать нам Град на острове Га́дис[18].
Приняли ласково нас, и с нами всем поделялись,
Что у-себя́ имели, отнюд же платы не-е́мля.
835 Све́рьх же того, и дать восхотели всю-да́ром ту-Во́лну,
Коя от-и́х потреб домашних останется лишня,
Подлинно, дар прислали они сей нам пребогатый:
Ибо охо́та-их в том, чтоб-дава́ть излишнее Странным.
Что ж до-Рудни́ц; то-их-о́тдали нам без трудности всяки:
840 Им не надобны те всегда и-совсе́м бесполезны.
Мнилось им-все́м, что Люди такии весьма нерассудны,
Кои с толиким трудом и бедствием в недрах Земленных
Ищут того, что-не-мо́жет их ни-блаже́нных соделать,
Ни удовольствовать истинны нужды их и-потре́бы.
845 Вы сея Земли́, говорили нам, не-копа́йте.
Толь в глубину; взрывать довольствуйтесь токмо браздами:
Вам она́ и-пода́ст достоверно Благо прямое,
Кое вас препитает во-всё́ продолжение жизни.
Вас она́ угобзи́т[19] изобильно Плодами такими,
850 Кои всего и-Сребра́ и Злата дражае и-лу́чше,
Те́м-что желательно Злато есть и-Сребро́ Человекам,
Токмо да-и́ми промыслят Пи́щу себе покупая,
Их бы которой мощи́ содержать в жизнь смертную цело.
Часто хотели мы научить их плавать по-Мо́рю,
855 И Людей их Юных от-ни́х вывозить в Финикию:
Но не-хоте́ли и-слышать они, да-их-Де́ти навыкнут
Точно жить-та́к, как мы, и-в-подо́бных обратностях нашим.
Дети нам, говорили они, науча́тся конечно
Нужды иметь во все́х-тех вещах, вам нужны которы.
860 Их восхотят те-име́ть; посему Добродетель оставят,
Их да-полу́чат себе худыми Досужствами всеми.
Будут подобны сему, кой-име́ет добрые но́ги,
А отвыкший ходить, привыкает к нужде всегдашной
Быть другими носи́м, как-лежа́щий в не́мощи тяжкой.
865 Плытию хоть в Кораблях они удивляются зельно,
Хитрости ради в Искусстве сем; но-прито́м утверждают,
Что Искусство сие погибельно есть, коль-ни-хи́тро.
Если те-Лю́ди, они говорят, имеют Довольство
У себя в Земле всего, что нужно для Жи́зни;
870 То чегож искать в другую плавают с Страхом?
Есть довольно что Естеству, то им не-дово́льноль?
Всяко достойны они потоплений, как-и́щущи Смерти
В обурева́ниях грозных весьма и в безднах пучинных,
На удовольствие токмо в Купцах Сребролюбия гну́сна,
875 И на прелесть страстя́м во всех других Человеках.»
Радостно слышал сие Тилемах всё у Адоа́ма,
И веселился, что-е́сть Народ еще во-Вселе́нной,
Кой, по-Приро́де правой, был-то́ль благонравен и-сча́стлив.
О! коль Нравы те удаленны от-су́етных Нравов
880 И честолюбных, в Людех мнящихся Мудрых всех-вышше!
Толь испорчены мы, что-едва́ и можем поверить,
Чтоб Простоте Естественной сей быть истинной точно.
Мы почитаем сих Народов Нравы такии
За украше́нную Баснь; но-счита́ть им надобно наши
885 Собственны, за Чудобра́зие преразвраще́нно смешно́е,
Да не-реку́ за-Престу́пство Законов Земных и-Небе́сных:
Скаредство, Зло́сть-в-них; от-ни́х Стыд-и-Пра́вда, отбегла и-Ве́рность;
А на-сих-ме́сто прильнули к ним-Лжи́, и-Обма́ны, и Ко́вы[20]
И Насилия наглы, Любовь и-к-Коры́сти злодейска.
890 Ищется всё в рудокопствах Богатство, Алканий подгнета:
Се и вредно Железо, и-вре́дней Злато желе́за
Выникли; вы́никши Брань, обои́м-сим Крушце́м[21] ратоборна,
Уж кровавой рукой остробо́йны Оружия машет.
Всяк Хищеньми живет: ни Гость безопасен от-Го́стя,
895 Ни от Зятя и-Те́сть, да-в-любви́-суть и-Бра́тия редко;
Гибель куе́т Муж-Жене́, Супруга шие́т же Супругу;
Матчихи яд составляют постылым Пасынкам лютый;
Ску́ча Отце́м-Сын, ему до срока пожить дать-не-хо́чет.
Пала Любы́ и-Усе́рдность! валяется Жалость попранна!
900 Толь обагре́нну землю Убийством, смердящуюж Кривдой,
Дева, Богинь Правосудна, оставила вечно Астре́я[22].
Примечания[править]
- ↑ Волнуема.
- ↑ Греки.
- ↑ Умертвить.
- ↑ Беркут.
- ↑ Цербер Пес.
- ↑ Плутон.
- ↑ Бетика.
- ↑ Гвадалквивир.
- ↑ Плотины.
- ↑ Лавр.
- ↑ Граната.
- ↑ Жасмин.
- ↑ Монета.
- ↑ К Архитектуре.
- ↑ Тонкии травчетыи поло́тна.
- ↑ Земчуг.
- ↑ Богиня Правды: Здесь положена́ за Астрею.
- ↑ Кадикс.
- ↑ Даст изобилие.
- ↑ Коварничества.
- ↑ Металл.
- ↑ Богиня Правды.