Нечистики (Никифоровский)/Общее о нечистиках

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Нечистики : Свод простонародных в Витебской Белоруссии сказаний о нечистой силе — Общее о нечистиках
автор Николай Яковлевич Никифоровский
См. Введение, Общее о нечистиках, Повсюдники, вольные нечистики, Человекоподобники, Демоноподобники. Опубл.: 1907, Вильна. Источник: Оригинал в орфографии совр., дореволюц. — стр. 10—33

Оглавление

[10]

A. Общее о нечистиках

Измельчашиий иыие будничный возглас: «одно слово — бес!» суммирует деяния и особенности нечистой силы, по своему свойству, носящие отрицательную окраску. Совмещающий в себе источник зла, сеятель его в мире, завистник добра, есть существо, первым понесшее Божественное отвержение и проклятие: с тех пор это существо, «исчадье грязп и огня», окруженное «смешением дня со тьмою», уже не знает добра, не стремится к нему, а где и как может, останавливает и стороннее к нему течение. Извращенность натуры, личное ослепление, или же нравственное рабство, могут, пожалуй, заставить иных людей видеть в бесовских деяниях выражение добра, течение к нему; по если верно, что и людское добродеяние, с его чистым источником, забывается скорее злодеяния, так как оно не призывает к борьбе и даётся легче, чем победа и торжество над последним, то и бесовское добродеяние, непродолжительное, непрочное в силу отрицательных свойств своих, помнится ещё меньше. Остаются незабываемыми только чистые деяния бесовской силы, как вызывающие борьбу и страдания, а потому эти деяния знакомее деяний противоположного строя.

Как духи, нечистики не подлежат приурочению к месту, неуловимы для материального измерения и описания. Если человеческие сведения о них не лишены кажущейся полноты, то не следует забывать, что такие сведения основаны на незримом [11]воздействии бесовской силы и лишь — на мимолетных воплощениях нечистиков, кстати, неустойчивых в сроке и проявлении материального образа. Что на предмет демоноведения достигнуто доселе из разбросанных сведений о нечистиках, то едва ли может быть пополнено впредь, тем более, что, при возрастающем людском желании постигнуть тайну бесовского бытия, нечистики принуждены укрывать эту тайну, дабы оставаться неуловимыми попрежнему. Таким образом последующая повесть о нечистиках слагается из разъединенных сведений о них, скопленных раньше и воспринятых по указанному выше преемству.

Прежде всего в нечистиках недостает не только вездесущие, но и одновременного пребывания в двух пунктах, удаленных друг от друга на девять шагов. Если нечистик появляется там и здесь, в разъединенных местах, то в сем сказывается лишь духотворческая способность к более быстрому, чем мгновение ока, перемещению, которое одинаково продолжительно и на трех шагах, и на трех тысячах верст, и только перемещение на восток, да отчасти на юг, проходит медленнее, собственно потому, что нечистик не может смотреть в лицо поднимающемуся солнцу. Одна мысль может несколько опережать указанное перемещение, не изменяющееся и в том случае, когда нечистик движется с невещественным предметом, как, напр., грешною душою. В остальных случаях быстрота перемещения зависит от принятого нечистиком образа и от особенностей материальной ноши: уже неодушевленные предметы значительно теряют свой вид и свойства при быстром перемещении, а живые, телесные существа, разумеется, не выдерживают его.

Преимущественный путь перемещения есть воздушный и над водою, потому что здесь нечистик не может натолкнуться на какой-нибудь освященный предмет, — что, как известно, причиняет непонятную при людских страданиях боль, далеко превосходящую обжог пламенем, каплею кипящей смолы, [12]серной кислоты и проч. По той же причине земные перемещения нечистиков медленнее воздушных.

Среди множества мест на земле, как и в близком к ней воздушном пространстве, нечистики не останавливаются на льнище, конопляннике и на пшеничной полосе: на первых двух вырастают предметы, производящие масло — приправу к постным кушаньям и за нужду идущее на осветительные надобности, а на втором — материал для изготовления просфор. Кроме того нечистики избегают водовместилищ, где недавно освящена вода, стоят вербы, с которых отламывались ветки для освящения, — остатков, даже сродичей травы и цветов, освященных в Иванов день, пока сродичи не будут побиты морозом, хотя и безнаказанно проносятся над всеми этими предметами в высоте, где не достает ружейная пуля. Совершенно другое, когда попутно расположена церковь, каплица, «Божья нива» (кладбище), придорожный, или полевой крест, или же движется процессия: не только проноситься над ними, но и переступать пограничной черты ни на какой высоте нельзя — и нечистики неизбежно должны делать обходные крюки. Если в сих местах ютится подходящая жертва, то на нее приходится оказывать воздействие издали, — что теряет долю преуспеяния. Кстати дополнить, что, как здесь, так и при других случаях, нечистики подступают к жертве и помещаются при ней с северной стороны; в ту же сторону они отступают прочь. Исключением можно считать разве лиц, ходящих по богомольным местам: нечистики подступают к таким лицам с произвольной стороны; не касаясь жертвы, кружатся около неё, точно нитка при наматывании на клубок, и этим движением незримо опутывают её, до тех пор, пока жертва самолично не осквернит предметов, вынесенных из богомольных мест, и тем не обезвредит доступа к себе нечистиков. Раз это достигнуто — начинается полная гибель жертвы, которая у же опутывается вперекрестную.

По другим сказаниям, нечистики не только входят в [13]упомянутые места, но даже уносят отсюда некоторые освящённые предметы, для помещения их в доме своего ненавистника, когда необходимо опозорить его в святотатстве. Ради последней службы имеются о́соби, продолжительным сношением с людьми значительно омирянившиеся, понёсшие на себе не одну бесовскую, как и людскую кару, и, как видно будет ниже, исполняющие в бесовском мире роль палачей при расправах с нечистиками. Но при таком случае нечистики пользуются не обычными людскими входами, чрез которые возможно перенесение святыни, а щелями, отверстиями и скважинами, соблюдая неизменный бесовский приём — выйти тем же путём, каким вошёл.

У нечистиков нет всеведения, которое заменяется у них высшею степенью прозорливости, глубоким и всесторонним знанием человеческой натуры. Но и о прозорливости нечистиков передаётся не мало преувеличенного, при чём существенною ошибкою нужно считать уверение, будто они предвидят мысли и деяния людские из какой угодно дали; если же нечистик во время и кстати попадает к худой мысли и деянию, так единственно благодаря бесовской юркости, метанию с места на место, выраженному словами текста: «иский кого поглотити». Становясь лицом к лицу с подходящею жертвою, читая в мелочах её прошедшее и настоящее, нечистик не может основательно заглянут в её будущее, предрешить исхода своих по отношению к ней деяний. Последствием сего бывает далеко не единичный просак, при чём нечистик позволяет перехитрить себя весьма заурядному проходимцу из людей. Да будь иначе, не существовало бы оплошных нечистиков, как известно, подвергающихся сатанинским расправам, не было бы и частой гибели или увечья о́собей, про что так много повествуется в сказаниях о бесовской силе; не было бы и спасающихся от бесовских наваждений, которым, сверх противопоставления сторонней помощи, личной воли жертвы, много помогает именно недостаточная прозорливость нечистиков. [14]Утверждают, что «один бес стоит легиона самых ядовитых змей». Казалось бы, что для исполнения бесовских обязанностей такой мощи достаточно, и с нею молено вести крупные сатанинские дела. На самом деле бесовское могущество и ловкость не так велика, — что познается из дел их и, особенно, из дел бесовских ставленников — ведьмаков и ведьм, из которых одни слабее, другие сильнее прочих, смотря по тому, от какого беса воспринята ставленником демоническая наука: стар и многоопытен руководитель — он воспитает достойного ставленника, и наоборот. Посему бесовский скоп не всегда полагается на единоличную деятельность даже испытанного товарища своего, а учреждает сотрудника — шпиона, если только не найдется доброохочего на сей предмет помощника. Правда, в сем последнем может быть и настоятельная надобность, ввиду сопротивления жертвы, особенной ценности её; но действующий и его приставник достаточно знают роли друг друга и не тяготятся контролем. Известно, напр., что в качестве неослабного блюстителя за жизнью и поведением отдельного человека при последнем состоит приставник, демонический хранитель; но тут же, помимо случайных искателей приключений, в любой срок шпионит другой приставник, одинаково следящий и за собратом, и за человеком, в свою очередь, вредя последнему. В отдельных случаях бесовский контролер обзаводится по соседству усадьбою, строится, хозяйничает, подобно человеку. Какое жалкое, непутевое хозяйство! На поверхностный взгляд оно богато и возбуждает зависть; но образ и плоды его вредоносны на далекую окружницу, губят и соприкасающееся с ним, настоящее материальное довольство. Впрочем, в сем случае контролер весьма скоро начинает скучать за святым людским занятием — и в одно прекрасное утро на месте роскошной вчера усадьбы окрестное население видит пустырь, поросший недоброкачественною травою; это значит — нечистик сбежал.

Пока бес не принял вещественного обряда, незримое [15]присутствие его даётся лишь демоноподобникам; остальными людьми оно определяется по следующим приблизительным данным: у человека внезапно пропадает молитвенное настроение, а начатая молитва не выливается из уст, слова её путаются, вокруг слышится особенный звук — смешение вопля, стопа и свиста; как и при воплощении, обоняется ни с чем земным несравнимый запах не то больного пота, не то смрада от начавшегося разлагаться трупа, и этого запаха нельзя назвать особенно приторным, хотя в нём нет и ласкающего; наиболее чистые животные поднимают беспричинную тревогу, при которой движения одних становятся неожиданно грознее, других — ласковее; наконец, и все ближайшие предметы мгновенно приобретают песродную окраску, мелькают перед глазами. Правда, всё это, особенно — последнее, бывает и при появлении воплощенного беса, только видится оно слабее, так как представший нечистик сосредоточивает внимание уже на себе.

Останавливаясь на бесовском воплощении, т. е. принятии материального вида, прежде всего приходится напомнить, что, как нет в мире безусловных двойников, так нет и двух тождественных воплощений одного и того же беса: пусть он появляется перед человеком десятки раз какою-нибудь кошкою, последняя каждый раз будет иметь видимые уклонения от предыдущих образов, а скрытые — и подавно; только демоноподобники видят относительную устойчивость бесовского воплощения. Вслед затем приходится напомнить, что трудно подыскать такие земные предметы, образа которых не в состоянии быль бы принять воплощающийся бес. Так, воплощаясь в человекоподобное существо, он предстает в виде профессионального лица, начиная от аскета и кончая новорожденным младенцем, — предстает давно умершим родственником, обольстительным красавцем, красавицею, щедрым богачом, приниженным нищенкою, смотря по бесовской надобности, или по думе и мечте человека. Когда бес воплотился в животное, таковое предстает то грозным зверем, то ласковою птицею, [16]то рыбою, или безразличным насекомым, — опять же применительно к бесовской надобности, но думе и мечте человека. Блуждающие огоньки, деревья, кусты, отдельные былинки, камни, водовместилища, водяные капли, мелкие соринки и другие неодушевлённые предметы, в свою очередь, служат объектами бесовского воплощения, при чём, подобно тому, как воплотившийся бес не может удалить типичных особенностей бесовства (рога, хвост, клыки, когти, копыта), точно так же он не может переменить сущности неодушевлённых предметов, в которые вошёл: дерево, камень, вода остаются с присущими им особенностями, и только бесовский «чмур» может, напр., казать воду за камень, — что составляет лишь оптический обман.

Как ни определенны предметы при ростовом их измерении, но если в них воплотился нечистик, измерение теряет устои: сию минуту они были данной величины, а при повторительном измерении величина или уменьшилась, или возвысилась. Кроме того, один и тот же предмет кажет великана, посредственность и минимальный образ свой: первостепенная мачта, умаляясь, моментально достигает объёма волоса, и наоборот.

Но увеличится ли образный предмет до исполинской неузнаваемости, уменьшится ли он до потери вида, воплотившемуся бесу никогда не удаётся скрыть своих каинских знаков — рогов, хвоста, клыков, когтей, копыт. Эти неумолимые знаки высовываются из-под дорогого цилиндра, роскошной шинели, густых усов и бакенбард, нежных перчаток и обуви, так же, как моментально венчают ничтожный волосной остаток, если только им стал нечистик. Кроме того, при человекоподобном, напр., воплощении, ему не удаётся скрыть и второстепенных особенностей своего существа — темноты кожи, нестройности форм, при чём на спине, икрах и предплечьях не будет мышц; не удается скрыть короткой свиноподобной, редкой шерсти, крючковатого носа, чёрных с [17]фосфорическим блеском глаз, выпяченного вперед подбородка, на котором уродливо торчит черная бороденка; наконец, не удается скрыть особенных, как у летучей мыши, когтей на локтях и коленях. Становясь скотоподобником, бес снова не улаживается с типичными уклонениями: свинья напр., получает собачьи, или куриные ноги, козьи рога, морду бегемота, лошадиную гриву; козел — собачьи когти, кошачьи усы, коровий хвост, с пучком волос на конце. В конце концов воплощенному бесу ничем нельзя удалить несносного одуряющего запаха, которой выходит у него одинаково и изо рта человека, и из пасти животного, и из клюва птицы.

Разумеется, что нечистик немедленно узнается демоноподобниками; во всяком образе ошибаться, и то в первое мгновение, могут разве престарелые особи. Но если бы и заурядный человек внимательнее присмотрелся к воплощенпику, то и он весьма скоро распознал бы нечистика; к сожалению, такой бес неожиданным появлением, а в особенности — подпущенным «чмуром» отвлекает внимание от присущих ему особенностей — и заблуждение раскрывается несколько позже, когда бес достигнул намеченной цели. Из многочисленных сказаний об этом стоит припомнить, как, напр., проданная на базаре овца встретилась с возвращающимся домой хозяином, жалобно заблеяла и была обласкана, но тут же она адски захохотала и скрылась; — как борзая собака, приласканная недальновидным встречником, укусила и лягнула последнего, при чём, вместо лап, он увидел копыта; — как нечто сродное повторилось с найденными на дороге козленком, черною курицею, или клубком ниток: козленок запел петухом, курица заржала по-лошадиному, а клубок выпал из кармана — и все они с несродными звуками, диким хохотом бросились прочь от находчика.

Хотя нечистикам и выгоднее воплощаться одушевленными предметами, чем неодушевленными, однако, в первом случае, они подвергаются опасности, а именно: к воплощеннику легко [18]может подкрасться волк и безнаказанно сожрать его — погубить навсегда. Но есть животные, которыми никогда не воплощаются нечистики: это — коровы, овцы, петухи, дикие и домашние голуби и певчие птички, за исключением иволги. Из растительных предметов они не воплощаются в вербы и в такие травы данной местности, которые подлежали освящению.

Когда нечистик воплотился в одушевленный предмет, то и скорость перемещения его будет приближаться к наивысшей скорости движения этого существа. Так, он бежит с быстротою волка, лисицы, зайца, летит плавным полетом журавля, нырками вороны, или плетется тихоходным движением лягушки, улитки, гусеницы. В свою очередь, скорость передвижения пушинки, соринки, листка, водяного пузыря, плывущей щеночки, в кои преобразился нечистик, зависит от стихийного воздействия на эти предметы, но не от воли воплощенника, который может вызвать разве высшую степень стихийного воздействия. Вообще же нечистики прибегают к принятию материального вида пссовсем охотно, по необходимости, и в большинстве обращаются в летающие предметы: всякое воплощение вызывает мгновенное, правда, по мучительное для бесовского существа напряжение сил, приравниваемое к животной линьке, родильному процессу; если же нечистик принужден выдержать безостановочно несколько воплощений сряду, то он начинает уже чувствовать изнеможение, мгновенно пропадающее после превращений. Тогда, как бы для отдыха, нечистик приседает на движущийся предмет: последний сразу же приобретает удвоенную скорость, при чём живой предмет надрывает силы, неодушевленный обязательно попадает в непотребное место — оба так или иначе гибнут.

Как ни способствует человеческой гибели присест нечистика на некоторые предметы, по если они прямо или косвенно, быть может, и в отдаленное время знаменовались крестом, окроплялись освященною водою, нечистик не присядет на такой предмет. Казалось бы, что базарный хлеб, [19]мясо и другие предметы потребления, полученные из рук не-крещенников, как и сомнительных христиан — вполне удобные проводники нечистиков внутрь человека. По ведь известно, что зерно, напр., давшее муку для такого хлеба, в свое время освящалось, знаменалось крестом при засеве, молотьбе, отпуске на продажу: то же своевременно выдерживало и животное мясо которого приобретено от некрещеника: при рождении оно посыпалось освященною солью, знаменалось крестом, окроплялось освященною водою, обжигалось громничною свечою, хлесталось вербою, благословлялось при отпуске на продажу. Всевозможные плоды, садовые и огородные, есть произведения предметов, при посадке или посеве которых опять же положено было крестное знамение.

Принимая человекоподобный образ, нечистик носит одежду немецкого покроя — тесную курточку, узкие панталоны, башмаки с высокими каблуками и обязательно — шляпу. Последняя может укрывать облик нечистика. Когда то нужно, он облачается в заурядную крестьянскую или мещанскую одежду, но, за исключением воплощения в женщину, нечистик ппкогда не одевается в женские одежды, как не любит сатанить и самой женщины: можно утверждать, что из любой супружеской четы бес предпочтет взведение мужа, вслед за которым жена придет сама собою к предначертанной гибели.

Бесовское воздействие на человека совершается разнообразными путями, при всяком скользком положении жертвы: мелькнет недостойная дума, налетит такое же желание — бес у жертвы (неизменно с левой стороны), вторит мысль и желание, развивает таковые, рисует заманчивое продолжение и конец их. Такое воздействие, с присоединением «чмура», известно под именем наваждения, которые кстати, сильнее от полдня до полночи, почему и самое время это можно считать бесовским хозяйничаньем. По наследству, от рождения, некрещенники считаются неотъемлемыми жертвами нечистиков, при чём самые добродетельные движения их ничуть не [20]смущают «стражей зла», и только тогда привлекают бесовское внимание, когда клонятся к выходу из нехристей. Одолела преграды личная воля некрещенника, подоспела помощь извне и он ушел от врагов — изменнику мстит целый бесовский скоп, и редко случается, что он не доводит жертвы до гибели, а себе не доставит сугубого торжества.

Таким образом бесовская деятельность существенно направляется против преемственных христиан («кристян»). Уже утробное дитя — не без внимания «стражей зла»; это внимание усиливается с момента появления его на свет, растет до окрещения, несколько ослабевает во дни младенчества, снова растет параллельно росту детского кругозора, доходит до высшего напряжения в пору юности и слабеет с оформлением душевного склада — с образованием характера, если только последний сложился в неблагоприятную для бесовства сторону. Хотя бесовская догма и призывает к возможно большей погибели человеческих душ, однако, бесы менее гоняются за скудоумниками, подростками, — за что и почет не велик, — а все усилия направляют на зрелого человека, на зрелый характер. Тут прежде всего, делаются иавождения, а потом и подшучиванья бесов.

Навождение на греховные помыслы и деяния происходит двояко: путем незримых наветов (нашептываний) и путем подставления чувственных предметов, для чего бесы пользуются подходящею почвою — физическим изнеможением, скудным, запутанным материальным положением, невзгодами общественного и семейного положения жертвы, страстями её, между которыми наиболее удобною следует считать притяжение к рюмке. Находясь в состоянии иавождения, жертва видит и чинит буквально несообразности: разговаривает и бранится с мнимым знакомым, давним покойником, отсутствующим семьянином; ходит по полю и собирает ни к чему непригодные камешки, хворостники; подпирает дерево, или стену, точно хочет поддержать накренившийся воз; подпрыгивает [21]по-воробьиному, считая себя воробьем, или поет петухом, кудахчет курицею, гогочет и ржет по — лошадиному, ревет, хрюкает, лает и проч., или скачет по болотине и квакает; в стужу раздевается донага, лезет на первый возвышенный предмет, как на банный полок, и там хлещется рукавицею, или, точно в летнюю воду, мечется в полынью, плавает по сугробу; садится на бревно, встречное полено и галопирует на них до изнеможения, а пето — отчетливо видит, как обувшись в лапти, надев рукавицы и шапку, лягушка лезет ему в рот, как змея вползает и выползает из носа, глаз, ушей и т. под. Да и невозможно перечесть всех наваждений, клонящихся к одновременной погибели тела и души человека!..

С наваждениями весьма тесно граничат бесовские подшучиванья, по крайней мере, цели последних состоят в том, чтобы погубит человека путем комических и странных положений, в которые то и дело ставит жертву печистая сила. Так, иной человек вдруг очутится в богатом доме, среди веселого общества, ест и пьет что ни есть лучшее, покоится на мягкой мебели, видит усердный за собою уход, при чём слуги наперерыв подчуют, раздевают, разувают и укладывают спать в мягкую постель; по лишь пропоет полночный петух — обаяние пропадает: дорогой гость видит себя на чердаке, на стогу сена, на охапке соломы, на навозной куче, в болотине, на трясине, на дорожной грязи… Или: нечистик скрадет, напр., какую-нибудь вещь, мечет её перед глазами пострадавшего, дразнит, угрожает порчею её; по как-толысо пострадавший произносит — «верно, черт подшутил», немедленно отдаст, т. е. владелец находит потерю в таком месте, что и сам дивится, как она туда попала. Подобные подшучиванья чаще всего делаются с наиболее греховными предметами — табакеркою, трубкою, табачным кисетом и рюмкою во время попойки. Бывает и так, что охотник стреляет в ценную дичь; но потом уже узнает, что он стрелял в древесный нарост, в пень, в камень, и что в руках у него [22]не ружье, а палка, даже — срамный предмет… Нередко случается, что человек поймает встречное животное, повидимоми, обессиленное голодом и нуждою, кормит, холит, ласкает его; но, среди высших проявлений ухода, животное вьтрываетя и убегает прочь, при чём норовит вызвать за собою погоню, увлекая в какое-нибудь опасное место, где с хохотом и пропадает. Во всех случаях, когда человек видит бесовские подшучиванья и желает освободиться от них, ему достаточно помянуть бесовское имя — и посрамленный черт перестает шутить.

Как очевидно, бесовские подшучиванья не лишены злонамеренности, без чего бес не делает ни одного дела; но есть подшучиванья заведомо злонамеренные. Так, он трясет дом и другое строение, где человек расположился для отдыха, тормошит спящего, стучит предметами домашней обстановки, перемещает их, зовет голосом какого-нибудь члена семьи, чтобы заставить напрасно откликнуться, пойти на зов, или приневоливает во время отдыха отлеживать руку, ногу. Весьма много страдают от таких подшучиваний ружейные охотники и рыболовы: у первых он уносит из ружья или полный заряд, или только пулю да дробь, или же направляет заряд в неожиданную для охотника сторону; у вторых гноит сети, скрадывает грузила и плавки, или же подставляет зацепы при самой рыболовле.

Впрочем, на мпогия бесовские подшучиванья в доме нужно смотреть, как на гневные движения домового, хлевника, гуменника и других человекоподобников, ютящихся в усадьбе, которых посему и необходимо умиротворять.

О размножении и необычайной плодовитости вольных нечистиков существует множество поражающих, часто комических сказаний. Из ппх видно, напр., что и самомалейшее прикосновение черта к чертовке тут же даёт чертенка; но если бесовская чета вошла в воду, в болото, да взялась за руки — из-промеж рук начинают шлепаться чертята, [23]которых в четверть часа может появиться добрая сотня. Получаются чистокровные вольные нечистики, немедленно готовые к бесовской деятельности; для развода их только и нужна чертовка. В остальном она — какое-то бесцветное существо, не знающее бесовской деятельности, и единственный помин о ней связывается лишь с актом бесорождения. Более почетный людской помин имеет её свекровь, или «чертова матка», которая, вопреки бесовской догме, любит людей, а нередко останавливает даже и сыновния деяния по отношению к ним.

Не блюдя, или лучше — не ведаясь с супружескою верностью, нечистики не любят чертовок, которых, правда, за невыразимое безобразие и любить невозможно, а охотнее льнут к ведьмам, от которых, в свою очередь, могут иметь чистокровных чертят. Но нечистики не пропускают случаев для сношений с обычными женщинами, не как искусители, а как ловеласы. Последнее необходимо всемерно отстранять и осторожно обходить незнакомых мужчин, ласкающихся животных, даже бездушные, но привлекательные предметы: в них может быть воплотившийся нечистик, которому только и нужно, чтобы жертва дотронулась до предмета — приласкала животное, взяла в руки, положила за пазуху, или в карман приманчивый предмет. Печальными плодами такого сношения являются бесоподобные существа — с рогами, хвостом, клыками, шерстью, неузнаваемыми руками и ногами, словом — физические и, неизбежно, нравственные уроды. Ясно, что они составляют особенную кару не матери и семьи только, но и целой деревни. К счастью, эти выродки не ведут бесовских дел, а иногда помогают матерям и семьям против бесовских злодеяний.

В свою очередь, нечистики не знают и родственных привязанностей: сегодняшний родитель, или сын, завтра же, в скопе других бесов; жестоко и злорадно расправляются друг с другом. Если существуют повести о бесовской семейной идиллии, когда бес, окруженный чертятами и чертовками, предается семейному времяпрепровождению, так тут же передается, [24]что такие деяния ни больше, как карикатурное воспроизведение людских, пародия и осмеяние семейной идиллии людей.

В дальнейших сказаниях о бесовской общественной жизни видится та же пародия на людскую общественную жизнь. Бесспорно, нечистики побаиваются друг друга, как слабейший сильнейшего; но они всё-таки не избегают бесовских скопищ, ищут общества. Исключение могут составлять немногие особи, с отшельническим складом, при чём и они не выдерживают безусловного одиночества. Сверх чисто бесовских занятий, обсуждения бесовских дел, нечистики развлекаются на сборищах шутками, играми, плясками, бьются на кулачки, бодаются, лягают друг друга и проч. С человеческой точки зрения всё это разнузданно и цинично: изысканная, грубая брань во всякой речи сменяет ласковые слова только для того, чтобы осмеять понятие добра и добрых порывов. Нечистики даже бывают в гостях и на пирушках друг у друга; но что это за пирушки! Вместо водки тут пьется человеческая кровь, на жаркое идет человеческое мясо, при чём непотребные и срамные части тела смакуются, как лакомства!.. Бесовское глумление не покидает и разных треб: так, между прочим, они притворно убиваются над мнимо-умершим, погребают его и тут же с сатанинскою спешностью начинают справлять его свадьбу, которая, как выше замечено, ничем не вызывается, потому что ни для рождения, ни для воспитания чертят не требуется бесовской четы. Замечательно, однако, что для вящшего свадебного торжества и самые стихии приходят на помощь: дождь, слякоть и ветер, переходящий в жестокий вихрь и ураган, сопровождают свадебное бесовское движение, при чём, по степени стихийных проявлений, можно определить и степень рангового положения брачущегося нечистика, так как свадьба захудальца мчится в простом легком вихре, первостатейника — в урагане. Люди научились губить бесовскую свадьбу, внезапно подставляя под узел вихря крестообразно сложенные ножи, или другие режущие, колющие предметы: [25]свадебные поезжане внезапно наезжают на эти предметы, режутся или колются ими и гибнуть, видимым доказательством чего служит остающаяся на предметах кровь. Нет крови — свадьба проскользнула, или в вихре не было нечистиков.

Излюбленными местами бесовских сборищ, как и одиночных шатаний, следует считать: пустоши, оставленные селища, старые, полуразрушенные строения, мельницы, преимущественно, ветряные, места самоубийств, овраги и вообще места, куда редко ступает нога человека и куда давно не заносился освящённый предмет, а из бойких мест — известные «ро́стыньки» (перекрёстки). Много их ютится в разных водовместилищах, откуда, однако, они стремительно выпрыгивают при каждом здесь водосвятии, садятся на ближайшие предметы — деревья, камни, бугорки — и горько плачут по оставленному месту. Тут зимою они выжидают баб, приходящих колотить бельё, а летом — первых купальщиков: лишь только раздаются первые удары валька о лёд, или купальщик вступит в воду — туда же радостно впрыгивают и нечистики. Не случись того или другого в течение года — нечистики так и просидят на окрестных предметах целый год, пока не изберут новых мест.

По другим сказаниям, нечистики не входят в оставленные водовместилища лишь от Крещения до Купальской полночи, сходятся даже на вербы, в промежуток времени от Крещенья до Вербного воскресенья, и на однолетния растения (травы и цветы), после того, как они будут повреждены морозом.

Что же касается времени бесовских сборищ, то оно тщательно скрывается от людей. Однако, известно, что из зимних дней масляница есть непременный сборищный бесовский праздник, — что нечистики чаще собираются весною, во время морозов, когда им живётся не совсем хорошо, и шатаются они больше в одиночку, рыская по оледенелым полям и дорогам, да «подувая в кулаки». Плодом последнего и в целях вреда людям бывают грозные метели со всеми разновидностями [26]их, там и здесь слышится свист и скрип движущегося по мерзлому снегу нечистика. Тем не менее, в период людских свадеб (мясоед от Рождества до масленицы), нечистики справляют собственные, — о чём можно судить по бурным в это время вьюгам. Что всего тягостнее для нечистиков зимою, так это — трудный доступ в человеческие дома: последние чаще окуриваются ладаном, окропляются освященною водою в Крещение и при вносе в хату новорожденных животных, знаменуются освященным мелом: чаще здесь группируется семья для молитвенных возношений, справляются поминальные с молитвами празднества; трудно тогда нечистикам пробраться и в дома некрещенников, потому что эти дома и без того переполнены нечистиками. Но не лучше и в открытых местах: путевой или рабочий человек тут не застаивается понапрасну, а прикончив дело, спешит домой.

К слову о месте и времени бесовских сборищ остается присовокупить, что сроки их длятся всю ночь, от полных сумерек до начала рассвета; но вредоносные — находы на человека опасны и действенны только «до петухов».

Утверждают, что «у чертей работы много, и усталость незнакома им»: прикончив одну работу, обыкновенно состоящую в простом и косвенном вреде человеку, нечистик спешит к другой, третьей, и тогда только предается относительному бездействию, когда нет бесовского занятия. В это именно время нечистики и составляют свои сборища, где забавляются, передают друг другу собственные и товарищеские приключения и, между прочим, чинят расправы с виновными. В последних выражается всё, что может придумать демоническая злоба и изобретательность для наказания простой неисправности, бездеятельности, попустительства, даже малоопытности. Пытание огнем, сдирание кожи, потрошенье, битье молотком на наковальне, сеченье раскаленными прутьями, сплюскивание в тонкий лист, растягиванье в тонкую проволоку, сдавливанье в маковое зерно, разрывание на мелкие кусочки и т. п. истязания длятся [27]часы, и чередуются одно за другим, при адском хохоте зрителей и мучителеиц да. жалобном писке истязуемого, который, однако, пощады не просит, потому что последней не дадут истязатели. Но эти истязания чувствительны, пока длятся; прикончились они — кончаются страдания, временные повреждения, и-нечистик принимает первоначальный видь; в общем же - такая расправа носит характер скорее сатанической забавы, чем наказания.

Несколько иначе с тяжкими преступниками, к которым применяются высшие кары, состоящие в пытании и истязании освященными предметами: виновных держат над курящимся талоном, посыпают порошком его, хлещут освященною вербою и цветами, прутьями и плеткою, на которые когда-нибудь упала капля освященной воды, поливают подхваченною от кинели водою. Перечисленные предметы не держатся истязателями в руках, иначе тождественная пытка переносилась бы и на них, а на шестах, поодаль от себя, держатся специальными на сей случай палачами, достаточно обтерпевшимися от частого соприкосновения с этими предметами, или же вызываются демоноподобники — ведьмаки и колдуны. При спешности кары, особенной остроте её, при отсутствии палачей, нечистики распластывают виновного и бьют об один из освященных предметов, или кладут его на освященное место.

Из перечисленных бичеваний наивысшим служит обливание купелыюю водою и привешиванье над ладанным дымом. Надо сознаться, что двумя последними карами «служители злобы и огня» доводят истязуемого или до конечной гибели, или до непоправимого увечья, хотя то и другое обыкновенно не входит в намерения истязателей и создается случайно. Однако, цель расправ достигается: истязуемый получает бесовскую выправку — становится могучим деятелем в бесовской семье, надежным бичом человека.

Бесовская выносливость невольно выдвигает вопрос о долгоетности нечистиков, но какова она — составляет пока [28]вопрос с довольно смутным решением: нечистики появились раньше сотворения мира, переживают сотни, тысячи лет и весьма медленно стареют, не умирают естественною смертью. Когда же, однако, нечистик дожил до старчества, когда со многими физическими изъянами его силы и энергия ослабли, тогда он приставляется или к низменным обязанностям человекоподобников, или перемолажтается. Последнее происходит при возможно большом бесовском скопе, при участии ведьмаков и ведьм, при чём перемолажпваемый иногда не выдерживает перерождения и погибает. По если оно прошло благополучно, перемоложенный воспринимает бесовскую молодость и снова готов на сотни, тысячи лет. Такой нечистик стоит на особом счету: его опытности вверяется руководительство юных нечистиков, при которых он состоит дядькою, и поручаются наиболее запутанные бесовские дела.

Погибший во время перемолажнванья, или от преследования доброй силы нечистик обращается в безвредный предмет. Бесовский скоп обыкновенно вопит над погибшим и спешить излить злобу над человеком, до тех пор, пока предмет не превратится в прах. Понятно, что если бы не было бесовских истребителей, в течете года нечистикп могли бы размножиться до невероятного количества, отчего людская жизнь на земле считалась бы преждевременным адом. В самом деле нечистики обильно размножаются только осенью, слабее — зимою и, в ничтожном количестве — весною, до первого грома — могущественного истребителя их во всё лето. Не мало гибнет чертят при самом их рождении: так, если момент рождения чертенка совпал с полуденным и, в особенности, в полночным возгласом петуха, незримо расположившегося вблизи, новорожденный гибнет от «разрезу», т. е. от воздействия петушьего возгласа: он рассекается пополам, при чём разъединенные части уже не могут соединиться вновь.

Страшась доброй силы, как противника сатанинской, нечистики особенно страшатся заправителей громоносной силы — св. [29]Юрия и Илии, из коих первый правит громами весною, а последний — в остальное время, вплоть до глубокой осени. Людям никогда не счесть, сколько тут гибнет бесов; достоверно известно, что каждый громовой удар неминуемо разит нечистика, а если молния сверкнула крестообразно и зажгла предмет, за которым, или в котором, несомненно, притаился нечистик, последний погиб. В противном случае нечистик только изувечен и далеко не уйдет от последующего удара, который и доканает его. Кстати дополнить: молния нередко отбивает то рога, то хвост, зубы, когти, копыта, то полосует шкуру, и эти изъязвления, подлежа нескончаемому осмеянию товарищей, остаются непоправимыми во всю жизнь увечника. Однако, если второй удар молнии пришелся по одному и тому же месту (по нечистику тож), увечья мгновенно исправляются, а убитый оживает.

Замечено, что во время грозы нечистики прячутся вблизи человека — в доме, в платье его, в подручный около него предмет, в чаянии, что громовые стрелы не коснутся их ради человека. Практика не оправдывает бесовских упований — и удар разит нечистика вблизи человека, или разит последнего вместе с нечистиком. Зная бесовскую сиаровку, предусмотрительные люди обыкновенно обставляют себя освященными предметами, а свои помыслы сосредоточивают на святом, осеняют себя и место вокруг крестным знамением: тогда бес уже не подступает близко, а прячется за кору дерева, преимущественно осинового, в ствол тростника, в травяной стебель, в воду, под камень, куда и направляются громовые стрелы, которыми попутно может быть ранено, но не убито другое существо.

Каковы громовые стрелы во время поражения нечистиков — ответить трудно; нужно полагать, что они невещественны. Но, пронизав предмет, даже зажегши его, стрелы врезываются в землю, откуда ввиде кремневой чурки, длиною в палец, толщиною — в два, ровно через три года подходят к земной [30]поверхности. Как известно, такие уже материальные стрелы имеют лекарственную- силу: люди обмывают их чистою водою, которую потом и дают пить страдающему костоломом и коликами.

При воплощении и вне его нечистики не лишены человекоподобных страстей. Как выше сказано, они нескончаемо спорят, дерутся; но, кроме того, они предвосхищают друг у друга доходные деяния, ценные предметы, клевещут, оглашают личную скорбь, точно хотят вызвать сочувствие, мстят, или в бессильной злобе бьются о ближайшие предметы, самоистя-зиюся, распарывая, напр., себе живот, грудь, выкалывая глаза и ироч. Забавнее всего видеть бесовский плач и слезы: урод Ливое лицо нечистика, где так непропорционально сочетались отдельные части, принимает тогда ни с чем земным несравнимое выражение и с отвращением заставляет смотреть даже навычных в бесовстве демоноподобников. Где плакал нечистик и проливал свои слезы, там три года не будет расти трава, а на ниве столько же лет не будет всходов.

Сколько для удаления нечистика, столько и шутки ради, люди нашли средства вызывать подобный плач и слезы: так, вместо табака, иной шутник подносит своему врагу «плакун-траву» (плавун?), от которой образина нечистика моментально искажается — и со слезами, даже рыданиями, он стремглав летит прочь. Между прочим, «плакун-травою» молено отогнать нечистика от кладохранилища, от готовой погибнуть жертвы, хотя и не следует забывать, что этой травы побаиваются и гневно оставляют человека такие добрые нечистики, как домовые, хлевники, кикиморы. Почти в той же мере нечистики боятся чертополоха, к которому никогда не подходят близко.

Кроме сделанных раньше указаний на предмет распознавания нечистиков, принявших материальный вид, небесполезно иметь в виду и нижеследующие. Так, воплощешшк никогда не подает милостыни, испрашиваемой ради Бога, в разговоре [31]ни однажды не произнесет того же Имени, не упомянет ни об одном предмете христианского почитания, людские имена будет произносить в искаженном виде (Ванька, Мишка, Дашка); -глаза его, всё время отливающие фосфорическим блеском и часто подворачивающиеся под лоб, при чём выступают страшные белки, бегают по сторонам, прочь от собеседника; злая улыбка не сходит с лица. Но такой нечистик ни разу не произнесет и чертовского имени, иначе первый попутный бес явится на зов и, пожалуй, перепутает начатое дело. Вообще же нечистик избегает слов с буквою р.

Звуки голоса отдельного нечистика гортанные, надсаженные, с металлическим отзвуком, при чём собеседнику кажется, будто говорит не товарищ, а стоящий позади его, так как губы и рот говорящего остаются малоподвижными. У молодых чертят голос писклив и отчасти напоминает звуки аистовых выводков. Когда же нечистики оживленно разговаривают, спорят, слушатель улавливает смешение гортанных и пискливых звуков с шипепьфиъ и урчаньем. Но подальше от сих звуков и мест! Если верно, что «один черт хитер, другой — хитрее его, а третий проведет всех», то и малочисленный бесовский скоп не замедлит приготовить жертве верную гибель.

Житейское положение удостоверяет, что «человек узнается в еде, в игре, да в нопутыи». Нечистика легко узнать по одной только еде: так он жует обеими челюстями одновременно, при чём редкие зубы с лязгом стучат один о другой. Так как у нечистика слюны вообще мало, то он больше прихлебывает жидкого кушанья, чем, примерно, откусывает хлеба, который беспрестанно выпадает у него изо рта. Кое-какая слюна нечистика обыкновенно мутная, клейкая, пенистая, зловонная жижа…

«Без чертей, однако, нельзя обойтись», — сказано где-то, и люди вступают в такие или иные сношения со своими врагами, отчасти подневольно, отчасти — самохотью. В последнем [32]случае нет надобности становиться ведьмаком, а достаточно по адресу нечистика выразить желание войти с ним в связь, чтобы во славу пожить на земле: оставаясь обычным человеком, будущий эпикуреец должен сделать одно — запродать нечистику свою душу и в том дать расписку, написанную собственною кровью из разрезанного крестообразно мизинца правой руки, причём перо и бумагу доставит нечистик, потому что людские тут не годятся.

Пока расписка не подписана, нечистик только кажет ожидаемые блага — деньги, дорогие вещи, обстановку, — но даёт их в пользование тогда, когда расписка очутится в его руках и отнесётся к Люцы́пыру. Правда, есть возможность возвратить расписку и нарушить обязательства; но для того необходимо заживо спуститься к Люцыпыру, застращать его освященными предметами и потом долгое время очищаться покаянными средствами. Как очевидно, подобный поворот труден, даётся немногим; большинство принуждено катиться по наклонной плоскости и жить согласно предварительно выраженному желанию. Само собою разумеется, что, при нарушении условия, все блага сразу отнимаются от человека-отступника, и редко бывает, что последний уйдет от скоповой бесовской мести, которая покидает человека только пред монастырскими стенами…

Обычным местом для запродажного сговора, как и выдачи расписки, бывают «ростыньки». Необходимо помнить, что в последующее время нечистик будет поставлять только то, что обусловлено в сговоре, и не поступится лишним, а потому запродавший себя должен в подробностях и мелочах наметить требуемые предметы перед выдачею расписки. По первому зову, даже по одной мысли человека, нечистик исполнит оговоренные требования с неожиданною добросовестностью, причём всё это будет делаться незримо, и жертва не видит своего властелина, пока тот не явится за её грешною душою.

Пользуясь благами земного положения, возбуждая окрестную зависть, запродавший себя человек всё же не испытывает [33]полного удовлетворения, тоскует по поводу не оговорённых, но вдруг набежавших требований, а пресытившись наличностью, сводит счёты с земною жизнью: большинство таких алчников кончает самоубийством. В то же время и самые земные блага алчника представляются дутыми, бесплодными для него лично, гибельными для благ, приобретённых трудовым путём, но пришедших в соприкосновение с бесовскими. Правда, в немногих случаях, запродавший свою душу может передать греховное добро по наследству, может благотворить им при жизни; но и в наследственном владении, как и при благотворениях, оно изводит получателей, разрушает трудовое их добро. Только раздача добра бедным да вклады его в церкви и монастыри, в пользу причта и монахов, остаются плодотворными, даже для дателей, которым тем легче бывает нарушить учинённое обязательство.

«Бес добра не делает, чёрт не помнит его», — утверждает людская молва. При всём этом некоторые недальновидники хотят видеть в иных бесовских деяниях выражение чувства признательности за оказанную помощь. Бесспорно, нечистик даёт иногда человеку вещественные доказательства благодарности — деньги, вещи, хозяйственный достаток; но если человек не вышел из забвения, творит святые людские дела, то, при первом же соприкосновении бесовского добра с предметами обиходности такого человека, оно обращается в непотребные, даже срамные предметы: чёрт всегда и везде остаётся чёртом…