Третій духъ въ Богѣ есть горькій духъ, возникающій въ молніи жизни: ибо молнія жизни восходитъ въ сладкой водѣ чрезъ треніе терпкаго и жгучаго качествъ; тѣло молніи весьма кротко пребываетъ въ сладкой водѣ, какъ свѣтъ или сердце, сама же молнія вся дрожитъ, а отъ испуга и огня и воды и терпкаго духа она становится горькою, проходя чрезъ начало воды, въ которой она восходитъ.
2. Также молнія, или неистовый испугъ, или горькій духъ, плѣнена въ терпкомъ качествѣ, и прославлена и высоко-радостна въ ясномъ свѣтѣ въ терпкомъ духѣ, и она теперь есть подвижность, или корень жизни, и образуетъ въ терпкомъ качествѣ или дѣлаетъ раздѣльнымъ слово, такъ что въ тѣлѣ возникаетъ мысль или воля.
3. И этотъ высоко-ликующій и радостный духъ бываетъ теперь весьма похвально и прекрасно использованъ въ Бoжeственномъ салиттерѣ для образованія: ибо онъ движется преимущественно въ звукѣ и въ любви, и къ сердцу Божію ближе всѣхъ въ рожденіи, и связанъ съ нимъ въ радости, ибо онъ и самъ есть источникъ радости или восхожденіе въ сердцѣ Божіемъ.
4. И нѣтъ здѣсь иного различія, какъ только то, какое бываетъ между тѣломъ и душою въ человѣкѣ: тѣло знаменуетъ собою семь источныхъ духовъ Отца, и душа знаменуетъ единороднаго Сына Бога Отца. [„Духъ души знаменуетъ сердце Божіе, а душа око Божіе въ первомъ Началѣ, какъ разъяснено въ третьей книгѣ о Троякой Жизни Человѣка.“]
5. Подобно какъ тѣло рождаетъ душу, такъ и семь духовъ Божіихъ рождаютъ Сына; и подобно какъ душа, будучи рождена, есть нѣчто особое, и однако связана съ тѣломъ, и не можетъ пребывать безъ тѣла, такъ и Сынъ Божій, будучи рожденъ, есть нѣчто особое, и однако не можетъ пребывать безъ Отца.
6. Теперь замѣть: точно такимъ же образомъ состояло горькое качество и въ Люциферѣ, и не имѣло никакой причины для своего возстанія, и никакого побужденія отъ чего-либо иного; но оно послѣдовало безумному высокомѣрію терпкаго качества, какъ отца своего, и также возмнило, что будетъ въ своемъ видѣ господствовать надъ всѣмъ Божествомъ, и въ своемъ возстаніи зажглось.
7. Когда же оно приняло участіе въ рожденіи душевнаго духа въ тѣлѣ, то этотъ духъ сталъ въ этомъ видѣ яростнымъ, колючимъ, неистовымъ, зажженнымъ, горькимъ, какъ желчь, и раздирающимъ духомъ, истиннымъ качествомъ адскаго огня, существомъ совершенно яростнымъ и враждебнымъ.
8. Когда же этотъ духъ въ душевномъ духѣ, изъ сердца Люцифера и его легіоновъ, воззрѣлъ въ Божество [„то есть, ввелъ волю свою въ него, какъ въ родительницу“], то это было ничто иное, какъ только раздираніе, терзаніе, жаленіе, умерщвленіе, и ядовитое жженіе. Объ этомъ говоритъ Христосъ: Діаволъ — лжецъ и убійца искони, и не пребывалъ въ истинѣ никогда (Іоан. 8, 44).
9. Люциферъ же мнилъ, что тѣмъ самымъ онъ будетъ выше Бога, что никто не сможетъ владѣть и править такъ устрашающе, какъ онъ, и что все должно будетъ преклониться предъ нимъ; онъ хотѣлъ духомъ своимъ властно господствовать во всемъ Божествѣ, какъ царь надъ всѣмъ: будучи самымъ прекраснымъ, онъ хотѣлъ быть и самымъ могущественнымъ.
10. Но онъ отлично видѣлъ и вѣдалъ кроткое и смиренное существо въ Богѣ отцѣ своемъ; къ тому же онъ отлично вѣдалъ также, что Божество отъ вѣчности пребывало въ подобной кротости, и что въ подобной же Божественной кротости надлежало рождать и ему, какъ доброму и послушному сыну.
11. Но какъ онъ былъ образованъ нынѣ такимъ прекраснымъ и славнымъ, подобно нѣкоему царю въ природѣ, то, уязвленный своимъ прекраснымъ обликомъ, онъ возмнилъ про себя: Вотъ я сложенъ теперь въ Богѣ и изъ Бога, кто сможетъ побѣдить меня, или кто — измѣнить меня? Я буду самъ господиномъ, и буду господствовать во всемъ моею остротою, и мое тѣло пусть будетъ образомъ на почитаніе всѣмъ; я устрою себѣ новое царство: ибо вся эта область — моя, одинъ я Богъ, никто другой.
12. И въ своей гордости самъ поразилъ себя тьмою и слѣпотою, и сдѣлалъ изъ себя діавола: таковымъ и суждено ему быть и оставаться вѣчно. [„Онъ позналъ въ Богѣ только Величество, а не Слово въ средоточіи, держащее вѣяльную лопату. Онъ ослѣпилъ самъ себя терпкою тьмою, ибо онъ хотѣлъ возжечь себя, и господствовать въ огнѣ надъ свѣтомъ и кротостью.“]
13. Когда же эти злые діавольскіе духи стали двигаться въ салиттерѣ Божіемъ [„разумѣй, въ средоточіи родительницы“], и взирать въ немъ, то не было тамъ ничего, кромѣ только жаленія, жженія, умерщвленія и раззоренія, и одного только противленія: ибо сердце Божіе желало любви и кротости, а Люциферъ хотѣлъ насильно превратить ихъ въ неистовство.
14. Не было тамъ ничего, кромѣ вражды и противленія: онъ насильно возжегъ салиттеръ Божій, который покоился отъ вѣчности и пребывалъ въ своей кротости.
15. Отъ этого возженія въ этой области и зоветъ себя Богъ нынѣ гнѣвнымъ, ревнивымъ Богомъ на ненавидящихъ Его (Исх. 20, 5; Второз. 5, 9), то есть, на тѣхъ, кто еще сильнѣе разжигаютъ гнѣвъ и ярость Его своими діавольскими духами, своими проклятіями, хуленіями, и всею яростностью, какая таится въ сердцѣ, гордостью, скупостью, завистью, гнѣвомъ; все это, что ни есть въ тебѣ, бросаешь ты въ Бога [„то есть, въ родительницу природы: почему и надлежитъ ей быть испытанной огнемъ, а также и душевному духу, ибо злоба должна остаться въ огнѣ“].
16. Ты скажешь: какъ можетъ это быть? Когда ты раскрываешь глаза, и взираешь на существо Божіе, ты вонзаешься какъ бы шипами въ существо Божіе, и подвигаешь гнѣвъ Божій. Когда звукъ звенитъ въ твоихъ ушахъ, такъ что ты воспринимаешь его изъ существа Божія, то ты заражаешь его, какъ если бы швырялъ въ него громовые удары.
17. Подумай, что ты дѣлаешь носомъ и ртомъ, когда твой милый новорожденный сынокъ исходитъ изъ устъ вмѣстѣ съ твоею рѣчью, какъ сынокъ всѣхъ семи духовъ; не бушуетъ ли онъ въ салиттерѣ Божіемъ, какъ нѣкогда Люциферъ? О, здѣсь нѣтъ никакого различія.
18. Богъ же, напротивъ, говоритъ: Я Богъ милосердный надъ любящими меня, и буду творить милость имъ до тысячи родовъ (Исх. 20, 6; Второз. 5, 10).
19. Замѣть здѣсь внимательно: это тѣ, кто противятся возженному огню гнѣва своею любовью, кротостью и усердными возженіями любви, и гасятъ огонь гнѣва своею молитвою, и идутъ упорно навстрѣчу зажженной яростности.
20. Имъ не мало достается тяжелыхъ ударовъ: ибо зажженный огонь гнѣва Божія кидается иногда на нихъ, такъ что они не знаютъ, куда дѣваться; тяжкія горы ложатся на нихъ; возлюбленный крестъ давитъ и бываетъ тяжелъ.
21. Но онъ утѣшеніе ваше, и крѣпкій шлемъ противъ яростности и возженнаго огня, какъ говоритъ царственный пророкъ Давидъ: Во тьмѣ восходитъ свѣтъ правымъ (Пс. 111, 4).
22. Въ этой именно борьбѣ противъ гнѣва Божія и возженной ярости діавола и всѣхъ безбожныхъ людей и восходитъ благочестивому свѣтъ въ его сердце, и объемлетъ его радостная любовь Божія, чтобы онъ не отчаялся на крестѣ своемъ, и продолжалъ бурно наступать противъ гнѣва и ярости.
23. Если бы не оставалось еще на землѣ всегда и повсюду нѣсколько благочестивыхъ людей, которые гасили бы гнѣвъ Божій своимъ противленіемъ, давно уже возгорѣлось бы адское пламя; ты бы увидѣлъ тогда, гдѣ оказался бы адъ, чему ты нынѣ не вѣришь.
24. Но вотъ что говоритъ духъ: лишь только ярость побѣдитъ въ семъ мірѣ противленіе любви, какъ возгорится огонь, и съ той поры не будетъ больше времени въ семъ мірѣ.
25. А что ярость горитъ нынѣ ужасающимъ образомъ, это не требуетъ доказательства, ибо ясно какъ день. Смотри, вотъ восходитъ еще малый огонекъ въ противленіе гнѣву, по особому побужденію любви Божіей: когда ослабѣетъ и онъ, то настанетъ конецъ сего времени.
26. Но правъ ли Люциферъ, пробудивши яростность въ салиттерѣ Божіемъ, отчего сей міръ сталъ такимъ колючимъ, тернистымъ, каменистымъ, завистливымъ и лживымъ? Также на это пусть дадутъ отвѣтъ здѣсь защитники и заступники Люцифера; если же нѣтъ, то пусть осужденъ будетъ также и этотъ третій горькій, колючій духъ.
27. Четвертый духъ Божій есть зной; онъ рождается между горькимъ и терпкимъ качествами, и бываетъ принятъ въ сладкой водѣ, гдѣ и становится сіяющимъ и свѣтящимъ; и онъ есть истинный родникъ жизни; ибо въ сладкой водѣ онъ становится совершенно кроткимъ, отъ чего возникаетъ любовь, и бываетъ лишь пріятною теплотою, а не огнемъ. И хотя въ сокровенномъ ядрѣ онъ есть качество и начало огня, однако этотъ огонь не зажженъ, ибо онъ рождается въ сладкой водѣ; а гдѣ вода, тамъ нѣтъ огня, но лишь пріятная теплота и кроткое качествованіе; но если бы вода высохла, то сталъ бы горящій огонь.
28. Такъ думалъ и господинъ Люциферъ, что онъ зажжетъ свой огонь, и сможетъ тогда въ своемъ рвеніи властно господствовать въ Божественной силѣ; но онъ думалъ, что огонь будетъ горѣть вѣчно, а также и свѣтить; умыселъ его былъ не въ томъ, чтобы погасить свѣтъ, но чтобы свѣтъ горѣлъ въ огнѣ: онъ мнилъ, что высушитъ воду, и тогда свѣтъ будетъ витать въ горящемъ огнѣ. Но онъ не вѣдалъ, что если зажжетъ высушенную воду, то ядро ея, то есть, масло или сердце воды, истребится, и изъ свѣта станетъ тьма, а изъ воды кислый смрадъ.
29. Ибо масло или тукъ въ водѣ рождается кротостью или благодѣяніемъ, и именно въ этомъ тукѣ становится свѣтъ сіяющимъ; когда же тукъ сгоритъ, то вода обращается въ кислый смрадъ, и къ тому же становится совсѣмъ темной.
30. Такъ произошло и съ гордостью Люцифера: онъ торжествовалъ краткій срокъ со своимъ возженнымъ свѣтомъ; когда же его свѣтъ сгорѣлъ, то онъ сталъ чернымъ діаволомъ. Но онъ мнилъ, что будетъ вѣчно господствовать въ горящемъ свѣтѣ во всей Божественной силѣ, подобно нѣкоему весьма ужасному Богу, и такимъ образомъ боролся своимъ огненнымъ духомъ противъ салиттера Божія, желая зажечь снова всю область своего царства. И онъ дѣйствительно достигъ кое-чего, сдѣлавъ горящими Божественныя силы, что и сказывается еще на солнцѣ и звѣздахъ; и часто также загорается огонь въ салиттерѣ въ стихіяхъ, такъ что, мнится, бездна горитъ, о чемъ у меня будетъ рѣчь въ своемъ мѣстѣ. [„Онъ отступилъ изъ кротости назадъ, въ скорбную огневую волю, и упалъ во тьму. Пусть читатель нигдѣ не разумѣетъ этого въ томъ смыслѣ, будто діаволъ зажегъ Божій свѣтъ, но лишь тѣ образы природы, откуда сіяетъ свѣтъ. Ибо онъ не объялъ свѣта, какъ не объемлетъ свѣта и огонь: онъ вступилъ въ огонь, и былъ изгнанъ въ тьму, и не имѣетъ внѣ своей тварности ни огня ни свѣта.“]
31. И въ этомъ качествѣ царь Люциферъ уготовилъ себѣ поистинѣ адскую баню; онъ не смѣетъ сказать, что Богъ создалъ и уготовилъ для него адское качество: нѣтъ, это сдѣлалъ онъ самъ, и онъ также оскорбилъ Божество, и изъ силъ Божіихъ сдѣлалъ адскую баню, въ вѣчное обитаніе себѣ.
32. Ибо когда онъ и всѣ его ангелы зажгли въ своихъ тѣлахъ источнаго духа огня, то выгорѣлъ тукъ въ сладкой водѣ, и молнія, или испугъ, яростно восходящая въ рожденіи свѣта, обратилась въ неистовство и терзаніе, жженіе и жаленіе, и въ совершенно враждебное существо.
33. И жизнь обратилась тогда въ этомъ качествѣ въ жало смерти: ибо чрезъ зной горькое качество стало такимъ яростнымъ, колючимъ, неистовымъ и жгучимъ, словно все тѣло стало сплошными огненными жалами; и оно раздирало теперь и неистовствовало въ терпкомъ качествѣ, какъ если бы пронзали тѣло огненными шилами.
34. И холодный огонь терпкаго качества въ свою очередь неистовствовалъ и бушевалъ противъ зноя, и противъ горькаго яда, и это былъ какъ бы великій мятежъ, и отнынѣ во всемъ тѣлѣ Люцифера не было ничего, кромѣ убійства, раззоренія, жженія и жаленія, и весьма ужаснаго адскаго огня.
35. Этотъ огненный и поистинѣ діавольскій духъ возсталъ теперь также и въ средоточіи сердца, и хотѣлъ посредствомъ душевнаго духа [подъ нимъ надо разумѣть волевого духа изъ средоточія, который рождается изъ родительницы, какъ изъ семи источныхъ духовъ, и онъ есть образъ Божій] господствовать во всей Божественной силѣ, и зажечь весь салиттеръ Божій, какъ новый и могущественный Богъ. Формы и небесныя образованія должны были всходить въ ужасающемъ огненномъ качествѣ, и получать образъ согласно этой яростности.
36. Если я пишу здѣсь о душевномъ духѣ, то ты долженъ знать совершенно точно, что онъ есть, или каковъ онъ есть; иначе тщетно будешь ты читать объ этомъ рожденіи, и съ тобою произойдетъ, какъ съ мудрыми язычниками, которые восходили до лица Божія, и не могли его видѣть.
37. Душевный духъ гораздо тоньше и непостижимѣе, нежели тѣло или семь источныхъ духовъ, которые держатъ и образуютъ тѣло: ибо онъ исходитъ отъ семи духовъ, подобно какъ Богъ Духъ Святой отъ Отца и Сына.
38. Семь источныхъ духовъ имѣютъ свое сплоченное воедино тѣло изъ природы, то есть, изъ седьмого духа природы въ Божественной силѣ, что я называю въ этой книгѣ салиттеромъ Божіимъ или постижимостью, въ которой восходятъ небесные образы. Это есть духъ, какъ и всѣ семь духовъ; но только прочіе шесть пребываютъ въ немъ, какъ непостижимое существо: ибо Божественная сила рождается въ постижимости седьмого духа природы, какъ бы сокровенно, непостижимо для тварей.
39. Душевный же духъ, или духъ души, рождается въ сердцѣ изъ семи источныхъ духовъ по тому роду и образу, какъ рождается Сынъ Божій, и сохраняетъ въ сердцѣ престолъ свой, и исходитъ съ этого престола въ Божественную силу, какъ Духъ Святой отъ Отца и Сына: ибо онъ имѣетъ такую же тонкость, какъ Богъ Духъ Святой, и качествуетъ совмѣстно съ Богомъ Духомъ Святымъ.
40. Когда душевный духъ исходитъ изъ тѣла, онъ бываетъ едино съ сокровеннымъ Божествомъ, и участвуетъ въ образованіи вещи въ природѣ, какъ самъ Богъ Духъ Святой. У тебя есть примѣръ тому: когда плотникъ хочетъ выстроить искусный домъ, или какой-нибудь другой ремесленникъ сдѣлать какое-нибудь искусное произведеніе, то руки, знаменующія природу, не могутъ сдѣлать этого сначала сами; но семь духовъ бываютъ первыми строителями въ этомъ дѣлѣ, и душевный духъ указываетъ семи духамъ форму; затѣмъ семь духовъ образуютъ вещь, и дѣлаютъ ее постижимой; и лишь послѣ того принимаютъ руки къ работѣ согласно образу: ибо если ты хочешь что-либо сдѣлать, то долженъ прежде довести это до разума.
41. Ибо душа постигаетъ высочайшій разумъ; она видитъ, что дѣлаетъ Богъ, отецъ ея, и трудится совмѣстно надъ небеснымъ образованіемъ; поэтому она вычерчиваетъ природнымъ духамъ образецъ, какъ надлежитъ имъ образовывать вещь. И по этому прообразу, начертанному душою, дѣлаются всѣ вещи въ семъ мірѣ: ибо поврежденная душа непрестанно трудится надъ тѣмъ, чтобы мочь образовать небесныя формы; но она не можетъ, ибо для труда и дѣла своего располагаетъ лишь земнымъ, поврежденнымъ салиттеромъ, да, полумертвой природой, въ которой душа не можетъ создавать небесныхъ образовъ.
42. Ты можешь понять сообразно этому, какимъ великимъ могуществомъ обладали въ небесной природѣ духи изгнанныхъ ангеловъ, и какъ могло произойти поврежденіе, какъ повредили они природу въ небѣ, въ своемъ мѣстѣ, и опустошили ее своимъ мерзкимъ возженіемъ, откуда произошла ужасная ярость, господствующая въ семъ мірѣ.
43. Ибо возженная природа все еще продолжаетъ горѣть до дня Послѣдняго суда, и этотъ возженный огненный источникъ есть вѣчная вражда противъ Бога. Но правъ ли этотъ возженный огненный духъ, и дѣйствительно ли зажегъ его самъ Богъ, отчего произошелъ огонь гнѣва: на это пусть также дадутъ отвѣтъ сторонники предопредѣленія, и докажутъ въ природѣ; если же нѣтъ, пусть и этотъ огненный духъ будетъ также осужденъ.
44. Пятый источный духъ въ Божественной силѣ есть блаженная любовь: она есть истинный обликъ кротости и смиренія, и рождается также изъ молніи жизни. Когда молнія, какъ испугъ, быстро проницаетъ (тѣло), отчего возникаетъ радость, то стволъ возженнаго свѣта продолжаетъ оставаться въ сладкой водѣ, и весьма кротко проникаетъ вслѣдъ за молніей чрезъ огонь въ терпкое качество, и укрощаетъ огонь, и дѣлаетъ терпкое качество нѣжнымъ и мягкимъ, что есть также порожденіе воды.
45. Когда же огонь отвѣдаетъ нѣжнаго, сладкаго и мягкаго вкуса, онъ укрощается, и слагается въ кроткую теплоту, совершенно любовную, и въ огнѣ восходитъ весьма привѣтная жизнь, и проницаетъ терпкое качество этимъ любовнымъ кроткимъ тепломъ, и утишаетъ холодный огонь, и дѣлаетъ твердое мягкимъ, и густое жидкимъ, и темное свѣтлымъ.
46. Когда же горькая молнія, вмѣстѣ съ терпкимъ и огненнымъ духомъ, отвѣдаетъ этой кротости, то нѣтъ тамъ ничего, кромѣ одного только томительнаго устремленія, желанія исполненія, кроткаго и пріятнаго вкушенія, боренія, лобзанія и рожденія любви: ибо строгія рожденія всѣхъ источныхъ духовъ становятся въ этомъ проницаніи совершенно кроткими, любовными, смиренными и привѣтными, и въ немъ истинно пребываетъ Божество.
47. Ибо въ четырехъ первыхъ источныхъ духахъ состоитъ Божественное рожденіе: потому и должны они быть совершенно строгими, хотя и имѣютъ подъ собою свою кроткую матерь воду; въ пятомъ же состоитъ блаженная любовь, и въ шестомъ радость, и въ седьмомъ образованіе или постижимость.
48. Сюда теперь, Люциферъ, съ твоею любовью! какъ велъ ты себя? любовь твоя такой же ли родникъ? Мы хотимъ нынѣ разсмотрѣть и ее, какимъ сталъ ты любовнымъ ангеломъ.
49. Замѣть: если бы Люциферъ не возсталъ и не возжегся, то его родникъ любви былъ бы не инымъ, нежели въ Богѣ: ибо не иной былъ салиттеръ въ немъ, нежели въ Богѣ.
50. Но когда онъ возсталъ, чтобы душевнымъ духомъ своимъ править надъ всѣмъ Божествомъ, то стволъ, или сердце свѣта, который есть ядро любви въ сладкой водѣ, сталъ яростнымъ и пронзительнымъ огненнымъ источникомъ, отчего во всемъ тѣлѣ возникло дрожаніе и жгучее правленіе и рожденіе.
51. Когда же въ этомъ строгомъ и терпкомъ огненномъ рожденіи родился душевный духъ, онъ весьма яростно устремился изъ тѣла въ природу или въ салиттеръ Божій, и разрушилъ блаженную любовь въ салиттерѣ. Ибо онъ проницалъ все весьма яростно и огненно, какъ неистовый злодѣй, и мнилъ, что одинъ онъ Богъ; онъ хотѣлъ господствовать остротою.
52. Отсюда и возникло великое противленіе и вѣчная вражда между Богомъ и Люциферомъ: ибо сила Божія движется совершенно кротко, любовно и привѣтно, такъ что нельзя даже постигнуть ея рожденія; а духи Люциферовы движутся и рвутся совершенно терпко, огненно и буйно.
53. У тебя есть примѣръ тому на возженномъ салиттерѣ звѣздъ, принужденныхъ отъ этой возженной ярости такъ быстро вращаться, вмѣстѣ со всею тщетою, до дня Послѣдняго суда: тогда отлучена будетъ отъ нихъ ярость, и дана въ вѣчный домъ царю Люцифepу.
54. А что это встрѣчаетъ великое противленіе въ Богѣ, тому не надо доказательствъ; но пусть человѣкъ размыслитъ: если бы у него въ тѣлѣ возникъ подобный яростный огненный источникъ, какое противленіе и недовольство было бы у него, и какъ весьма часто все тѣло приходило бы въ ярость.
55. Что и бываетъ, конечно, съ тѣми, кто даетъ прибѣжище діаволу: но пока онъ гость, онъ лежитъ тихо, какъ смирная собачка; когда же становится хозяиномъ, то раззоряетъ весь домъ, какъ и поступилъ онъ съ тѣломъ Божіимъ.
56. Потому и огонь гнѣва Божія продолжаетъ пребывать въ тѣлѣ Божіемъ сего міра до конца, и не мало тварей бываетъ поглощено этимъ огнемъ гнѣва: о чемъ можно бы написать весьма многое, но на своемъ подобающемъ мѣстѣ.
57. Теперь, сотворилъ ли Богъ самъ такими и самъ возжегъ эту вражду и яростный огненный источникъ въ Люциферѣ, на это пусть дадутъ отвѣтъ сторонники предопредѣленія и предусмотрѣнія, и докажутъ въ природѣ; если же нѣтъ, то пусть будетъ осужденъ также и этотъ огненный источникъ, стоящій на мѣстѣ любви.
58. Шестой источный духъ въ Божественной силѣ есть меркурій или звукъ, въ которомъ восходитъ различіе и небесная радость. Этотъ духъ беретъ начало свое въ молніи огня, то есть, въ горькомъ качествѣ, и поднимается въ молніи чрезъ сладкую воду, гдѣ онъ укрощается, такъ что становится свѣтлымъ; и въ терпкомъ качествѣ онъ заключается въ плѣнъ, и тогда возбуждаетъ всѣхъ духовъ; отъ этого возбужденія восходитъ звукъ; въ молніи пребываетъ его восходящій источникъ, а въ сладкой водѣ въ любви его тѣло или корень.
59. И этотъ звукъ есть Божественное царство радости, ликованіе, въ которомъ восходитъ въ Богѣ Божественная и кроткая любовная игра, къ тому же формы, образованія и всевозможные облики.
60. Но ты долженъ вѣдать здѣсь, что это качество возбужденіемъ своимъ совершенно кротко и любовно проницаетъ всѣхъ духовъ, по тому роду и образу, какъ въ сердцѣ человѣка восходитъ любовный и кроткій огонь радости, въ которомъ душевный духъ ликуетъ, какъ если бы онъ былъ на небѣ.
61. Но этотъ духъ принадлежитъ также не къ образованію тѣла, а къ различенію и къ подвижности, въ особенности же къ радости и къ различенію въ образованіи.
62. Когда въ средоточіи сердца посреди семи источныхъ духовъ рождается душевный духъ, такъ что воля семи духовъ бываетъ сплочена воедино, то звукъ выводитъ его наружу въ тѣло, и бываетъ его колесницею, въ которой духъ выѣзжаетъ и выполняетъ то, что постановлено въ совѣтѣ семи духовъ.
63. Ибо звукъ чрезъ душевнаго духа проникаетъ въ природу Божію, или въ салиттеръ седьмого источнаго духа въ Божественной силѣ, который есть его первоначальная мать, и качествуетъ совмѣстно съ ней въ образованіи формъ, а также въ различеніи образовъ.
64. И потому, когда царь Люциферъ превратилъ своего гордаго конька въ звукѣ въ огненное возбужденіе во всѣхъ семи духахъ, возникло страшное противленіе въ салиттерѣ Божіемъ.
65. Ибо когда его душевный духъ родился въ его тѣлѣ, онъ ужалилъ изъ его тѣла въ салиттеръ Божій, какъ огненная змѣя изъ своей норы. Когда же ротъ раскрылся для рѣчи, то есть, когда семь духовъ сплотили воедино слово въ своей волѣ, и послали его въ салиттеръ Божій посредствомъ звука, то это было не иное, какъ если бы въ природу Божію пустили огневую громовую стрѣлу, или же яростную змѣю, неистовствующую, и бушующую, словно бы она хотѣла разодрать природу.
66. Отсюда и беретъ свое начало то, что діавола зовутъ древнимъ зміемъ (Апок. 12, 9), равно какъ и существованіе въ семъ поврежденномъ мірѣ гадюкъ и змѣй, а также всякой вредной твари, какъ то: червей, жабъ, мухъ, вшей и блохъ, и чего ни на есть; отсюда же берутъ свое начало въ семъ мірѣ грозы, громы, молніи и грады.
67. Замѣть: когда звукъ восходитъ въ Божественной природѣ, то онъ весьма кротко поднимается изъ всѣхъ ceми источныхъ духовъ заразъ, и весьма кротко порождаетъ слово или образы.
68. То есть, когда источный духъ почерпаетъ волю къ рожденію, то онъ весьма кротко проникаетъ чрезъ прочихъ источныхъ духовъ въ средоточіе сердца, и тамъ воля бываетъ образована и испытана согласно всѣмъ семи духамъ.
69. И тогда прочіе шесть духовъ произносятъ его въ звукѣ изъ душевнаго духа Божія, разумѣй изъ сердца Божія, изъ Сына Божія, пребывающаго въ средоточіи, въ срединѣ, какъ собранное и сплоченное воедино слово.
70. И молнія изъ этого самаго слова, или возбужденіе слова, которое есть звукъ, весьма кротко исходитъ отъ слова, и совершаетъ волю слова: и это исхожденіе отъ слова и есть Духъ Святой, слагающій и образующій все, что постановлено въ средоточіи сердца въ совѣтѣ семи духовъ Бога Отца.
71. По такому же роду и образу долженъ былъ и царь Люциферъ кротко рождать, и качествовать, и помогать своимъ душевнымъ духомъ, по праву Божества, образованію въ салиттерѣ или въ природѣ Божіей, какъ любимый сынъ въ природѣ.
72. Подобно какъ сынъ въ домѣ отца помогаетъ ему вести его дѣло, по роду и искусству отца, такъ надлежало и Люциферу съ eгo ангелами въ великомъ домѣ Бога Отца, по роду и образу Бога, помогать своимъ душевнымъ духомъ образованію всѣхъ формъ и произрастаній въ салиттерѣ Божіемъ.
73. Ибо всему салиттеру надлежало быть обителью веселія для ангельскихъ тѣлъ, и все должно было всходить и образовываться по желанію ихъ духа, чтобы они никогда и вовѣки не испытывали неудовольствія по поводу какого-нибудь образа или творенія; но ихъ душевному духу надлежало участвовать во всякомъ образованіи, а салиттеру быть собственностью тварей. [„Образованіе изъ небесныхъ сущностей происходитъ магически; все по волѣ и способности природы и тварей.“]
74. Если бы они только пребыли въ своемъ кроткомъ рожденіи согласно съ Божественнымъ правомъ, все было бы ихъ собственностью, и ихъ воля всегда и вѣчно была бы исполнена, и не было бы у нихъ и въ нихъ ничего, кромѣ одной любовной радости, или, говоря по-земному, какъ бы вѣчнаго смѣха и непрестаннаго радованія въ вѣчномъ веселіи сердца.
75. Ибо Богъ и твари были бы единымъ сердцемъ и единою волею. [„Образованіе изъ душевнаго огня и любовь или Божественное средоточіе состоятъ въ единомъ существѣ.“]
76. Но когда Люциферъ возсталъ и зажегъ своихъ источныхъ духовъ, душевный духъ устремился въ звукѣ изъ всѣхъ тѣлъ Люциферовыхъ ангеловъ въ салиттеръ Божій, подобно огненному змію или дракону, и образовалъ всевозможные ядовитые и огненные формы и образы, подобные дикимъ и злымъ звѣрямъ.
77. И отсюда берутъ свое начало дикіе и злые звѣри въ семъ мірѣ: ибо воинство Люциферово зажгло салиттеръ звѣздъ и земли, и наполовину умертвило и повредило его.
78. Ибо когда Богъ послѣ паденія Люцифера совершилъ твореніе сего міра, все было сотворено изъ того самаго салиттера, въ которомъ возсѣдалъ Люциферъ. Такъ тварямъ въ семъ мірѣ надлежало быть сотворенными потомъ изъ того же салиттера: и вотъ онѣ образовались, по роду зажженнаго качества, злыми и добрыми.
79. Какой звѣрь былъ тогда всего сильнѣе въ огненномъ, или въ горькомъ, или въ терпкомъ качествѣ въ меркуріи тотъ и сталъ горькимъ, терпкимъ, знойнымъ и яростнымъ звѣремъ, все сообразно тому, какое качество имѣло въ немъ первенство.
80. Я помѣщаю это здѣсь лишь какъ наставленіе тебѣ: при сотвореніи сего міра ты найдешь это изложеннымъ подробно и доказательно.
81. Теперь, правиленъ ли этотъ огневой звукъ и духъ драконовъ въ Люциферѣ и его ангелахъ, и сотворилъ ли его такимъ Богъ, на это также пусть дадутъ отвѣтъ здѣсь защитники Люциферовы, дѣлающіе изъ Бога діавола, и докажутъ это въ природѣ, дѣйствительно ли Богъ есть Богъ, хотящій зла и сотворившій его.
82. Если же нѣтъ, то пусть и этотъ духъ будетъ также осужденъ на вѣчное заключеніе; и пусть они отступятся отъ своей лжи и богохульства; иначе они хуже дикихъ язычниковъ, которые ничего не знаютъ о Богѣ, и однако живутъ въ Богѣ, и наслѣдуютъ царство небесное прежде множества такихъ богохульниковъ, что я и намѣренъ разъяснить въ своемъ мѣстѣ.