Ангельские царства образованы всецело по Божественному существу, и не имеют иного образа, нежели какой имеет Божественное существо в своей троичности: с тем однако различием, что тела их суть твари, имеющие начало и конец, и что царство, где они имеют свою область, не есть их телесное достояние, которым они обладают по природному праву, как по природному праву обладают они своим телом, но царство это принадлежит Богу Отцу, создавшему их из сил своих, и могущему поселить их, где захочет; впрочем же тело их создано сообразно всем силам и из всех сил Отца. И сила их рождает в них свет и познание, подобно как Бог рождает Сына из всех сил своих; и подобно как Дух Святой исходит из всех сил Отца и Сына, так и в ангеле исходит дух его из сердца его, из света его и из всех сил его.
2. Теперь заметь: как устроен ангел в своём телесном образе и со всеми членами, так же устроено и всё царство; оно в совокупности своей, как один ангел.
3. Если рассмотреть внимательно все обстоятельства, то окажется, что всё правление царства в своей области устроено как тело одного ангела, или как Святая Троица.
4. Заметь здесь глубину: в Боге Отце всякая сила, и Он есть родник всех сил в своей глубине: в Нём свет и тьма, воздух и вода, зной и холод, твёрдое и мягкое, густое и жидкое, звук и звон, сладкое и кислое, горькое и терпкое, и чего я не могу и перечислить; однако я сужу об этом по моему телу, ибо первоначально, от Адама, оно создано из всех сил Бога и по образу Его.
5. Ты не должен здесь однако думать, будто силы в Боге Отце пребывают по тому же образу, или качествуют столь же повреждённо, как в человеке; в такое состояние привёл их господин Люцифер, в Боге же всё нежно, приятно, блаженно, и весьма кротко.
6. Прежде всего свет, (употребляя природное сравнение), подобен свету солнца; но без той невыносимости, какую имеет для наших повреждённых глаз свет солнца; напротив, он весьма приятен и блаженен, зрелище любви.
7. Тьма же, скрытая в средоточии света, значит вот что: когда какая-нибудь тварь, созданная из силы света, хочет подняться в этом свете выше и кипеть сильнее, нежели сам Бог, то этот свет погасает в ней, [разумей: дух зажигает огонь, когда поднимается над смирением и выходит из любви. Прочти вторую и третью книгу о Трёх Началах, и о Троякой Жизни Человека], и она имеет вместо света тьму: тогда узнаёт тварь, что в средоточии сокрыта тьма.
8. Подобно как восковая свеча светит, когда ее зажгут; когда же погасят ее, то ствол или свеча становится тьмою: так и свет светит из всех сил Отца; но если бы силы были повреждены, то свет погас бы, и силы остались бы тьмою, как это видно на Люцифере.
9. Воздух также бывает в Боге не по тому образу; но в Нём он приятное, тихое дуновение или движение, то есть, исхождение или движение сил есть начало воздуха, в котором восходит Дух Святой.
10. Вода также бывает в Боге не по тому образу, но как родник в силах, а не по образу стихий сего мира. Если сравнить её с чем-нибудь, то я сравнил бы её с соком в яблоке; но только она совершенно светла, подобно небу, и есть дух всех сил. Господин Люцифер так повредил её, что она в сём мире так неистовствует и бушует, бежит и мчится, и что она стала такою темною и густою, и к тому же, если не бежит, то становится смрадною: я скажу об этом подробно, когда буду писать о творении.
11. Зной в Боге есть приятная, кроткая теплота, исхождение света; он возникает (рождается) из света, и в нём восходит источник любви.
12. Холод также бывает в Боге не по тому образу, а как прохлада зноя, укрощение духа, восхождение или движение духа.
13. Заметь здесь глубину: Бог говорит у Моисея, давая закон сынам Израилевым: Я гневный Бог ревнитель на ненавидящих Меня; и далее Он называет себя также Богом милосердным для тех, кто боятся Его (Исх. 20, 5, 6; Второз. 5, 9, 10).
14. Теперь возникает вопрос: что же есть гнев Божий на небе? гневается ли Бог в самом себе? и как бывает Бог разгневан?
15. Вот, здесь надо рассмотреть в отдельности семь различных качеств или особенностей: во-первых, в Божественной силе сокрыто терпкое качество; оно есть качество ядра или сокровенного существа, острота, стягивание воедино или проницание в салиттере, очень острое и терпкое, и порождает твёрдость, а также холод; воспламенённое же порождает остроту, подобно соли.
16. Это особый вид или источник гнева в Божественном салиттере: когда этот источник бывает воспламенён, что может случиться через великое движение или восстание или побуждение, то в нём качествует терпкий, великий холод, чрезвычайно острый, подобно соли, и весьма жестоко стягивающий воедино, подобно камням.
17. Но в небесной славе это качество не так мятежно, ибо оно не восстает само, и не воспламеняет себя само; но царь Люцифер своим восстанием и гордынею воспламенил это качество в своём царстве, отчего оно ещё горит и будет гореть до Последнего дня.
18. Отчего и в сотворении мира сего звёзды и стихии, а равно и все твари дрожат и горят; и отчего он стал домом смерти и ада и вечным жилищем позора для царства Люцифера и для всех безбожных людей.
19. Это качество в небесной славе рождает остроту духа, откуда и через что тварное существо получает форму, так что могут быть образованы небесные тела, а также различные цвета, формы и произрастания. Ибо оно есть стягивание воедино и образование вещи: и потому оно есть первое качество и начало ангельских тварей и всех образований, какие есть на небе и в сём мире, и всего, что может быть названо.
20. Но когда оно бывает воспламенено восстанием, (что могут сделать в своём царстве только твари, сотворённые из Божественного салиттера,) то становится жгучей источной жилой гнева Божия. Ибо оно есть один из семи духов Божиих, в силе которого пребывает Божественное существо во всей Божественной силе и небесной славе. Когда же бывает воспламенено, то становится яростным источником гнева и началом ада, а также мучительством и болью адского огня и качеством тьмы: ибо Божественная любовь, а также и Божественный свет, погасают в нём. [„Это есть ключ, запирающий в горницу смерти, и порождающий смерть; отсюда земля, камни и всё прочее.“]
21. Другое качество, или другой дух Божий в Божественном салиттере или в Божественной силе, есть сладкое качество, которое действует в терпком, и укрощает терпкое, так что оно становится совсем приятным и кротким. Ибо оно есть одоление терпкого качества и самый источник милосердия Божия, побеждающего гнев; им укрощается терпкий источник, и восходит милосердие Божие.
22. Подобие тому ты видишь на яблоке, которое сначала бывает терпко, потом же, когда сладкое качество победит и одолеет его, становится совсем кротким и приятным на вкус: так бывает и в Божественной силе. Ибо когда говорят о милосердии Бога Отца, то говорят о Его силе, о Его источных духах, пребывающих в салиттере, откуда рождается Его любвеобильное сердце или Сын.
23. Заметь здесь: терпкое качество есть сердце или ядро в Божественной силе, стягивание воедино или образование, или форма, или иссушение: ибо оно есть острота и холод, как это видно по тому, что терпкий холод иссушает воду и делает её острым льдом. А сладкое качество есть умягчение или согревание; от него терпкое и холодное качество становится жидким и лёгким, откуда берёт своё начало вода.
24. Таким образом, терпкое качество зовется сердцем, и есть таковое, а сладкое — теплом, или умягчением и укрощением, и они суть два качества, из которых рождается сердце или Сын Божий. Ибо терпкое качество, в стволе или ядре своём, когда оно качествует в своей собственной силе, есть тьма; а сладкое в своей собственной силе есть кипящий и греющий восходящий свет, источник кротости и благодеяния.
25. Но так как в Божественной силе, в Боге Отце, они оба качествуют одно в другом, как если бы то была лишь единая сила, то это бывает кротким, приятным, милосердным качествованием. И оба эти качества суть два духа Божия из семи источных духов в Божественной силе, как ты можешь видеть образ того в Откровении Иоанна (I, 12—13), где апостол видит семь золотых светильников перед Сыном Божиим, что знаменует семь духов Божиих, светящих в великой ясности перед Сыном Божиим; из них от вечности и до вечности непрерывно рождается Сын Божий, и Он есть сердце семи духов Божиих, которых я здесь опишу по порядку, одного за другим. Ты должен возвысить здесь мысль твою в духе, если хочешь понять это или постигнуть; в собственном своём разумении ты будешь лишь грубым, слепым невеждою.
26. Третье качество или третий дух Божий в силе Отца, есть горькое качество, которое есть проницание или принуждение сладкого и терпкого, и есть качество дрожащее, проницающее и восходящее.
27. Заметь здесь: терпкое качество есть ядро, или ствол, или кислота, или стягивание воедино; сладкое же есть светлое утоление или укрощение, а горькое — проницание или торжество, и оно восходит и торжествует в терпком и сладком. Оно источник радости, или причина смеющейся, возносящей радости, отчего вещь дрожит и ликует от радости, и откуда происходит небесная радость. Оно же образует в своём собственном качестве всевозможные красные цвета; в сладком оно образует различные белые и голубые, в терпком и кислом различные зелёные, тёмные и смешанные цвета, в многообразии образов и запахов.
28. Горькое качество есть первый дух, от которого приходит в движение жизнь, и берет начало подвижность; и оно по справедливости зовется COR или сердце, ибо это есть дрожащий, бурный, восходящий, проницающий дух, торжество и радость, восходящий источник смеха. В сладком качестве горькое укрощается, так что становится совсем приятным и радостным; но когда оно придёт в слишком сильное восстание или движение, или слишком сильно воспламенится, то зажигает сладкое и терпкое качества, и становится как бы раздирающим, жалящим и жгучим ядом, подобно как когда у человека бывает нарывающая чумная язва, от которой он стонет и вопит.
29. Это качество, когда воспламенится, бывает в Божественной силе духом ревнивого и горького гнева Божия, который неугасим, как это видно на легионах Люцифера. Более того, это качество, когда воспламенится, бывает горько-адским огнем, который гасит свет, делает из сладкого качества смрад, в терпком производит раздирающую остроту, твёрдость и холод, в кислом порождает рвотные и поносные свойства, смрад, бедствие, обитель печали, дом тьмы, смерти и ада, конец радости, о которой в нём нельзя более и помыслить: ибо это ничем не может быть утишено, и ничем не может быть вновь освещено, но тёмный, терпкий, смрадный, кислый, поносный, горький, яростный источник восходит во всю вечность.
30. Теперь заметь: в этих трёх видах или качествах состоит телесное или тварное существо всех тварей на земле и в сём мире, будь то ангел или человек, или скот, или птица, или растение, небесного или земного образа, качества или рода, а равно и все цвета и образы. Словом, всё, что образуется, состоит в силе и власти этих трёх главных качеств, и ими образуется, и свойственной им силою слагается.
31. Прежде всего, терпкое качество и кислое суть тело или источник, стягивающий сладкую силу, а холод в терпком качестве иссушает её; сладкое же качество есть сердце воды, ибо оно жидко и прозрачно и уподобляется небу, и горькое качество производит в нём раздельность, так что силы слагаются в члены, и производит в теле подвижность.
32. И когда сладкое качество высушено, оно бывает телом совершенным, однако без разума; и горькое качество в теле проницает качество терпкое, кислое и сладкое, и образует различные цвета: к какому качеству тело имеет наибольшую склонность, или какое качество в теле всего сильнее, согласно тому и образует горькое качество тело с его цветом, и согласно тому имеет и тварь своё наибольшее влечение и склонность, и движение или волю.
33. Четвёртое качество, или четвёртый источный дух в Божественной силе Бога Отца, есть зной: он есть истинное начало жизни, а также истинный дух жизни. Терпкое, кислое и сладкое качества суть салиттер, принадлежащий к телу, и из него образуется тело. Ибо в терпком качестве состоит холод и твёрдость, и в нём же стягивание и иссушение; в сладком же вода и свет, или видимость, и всё вещество тела; а горькое есть разделение или сложение; зной же есть дух, или возжение жизни: от него возникает в теле дух, изливающийся во всём теле, и светящий вне тела, и производящий живое движение во всех качествах тела.
34. Но особенно надо обратить внимание во всех качествах на две вещи. Когда смотрят на какое-нибудь тело, то прежде всего видят ствол или ядро всех качеств, образованное из всех качеств; ибо к телу принадлежат терпкое, кислое, сладкое, горькое и зной; эти качества ссохлись, воедино и образуют тело или ствол.
35. Великая тайна духа. В теле эти качества смешаны, как если бы они были одним только качеством, и однако каждое качество кипит и исходит в своей собственной силе. Каждое качество исходит в другие из самого себя, и побуждает другие, то есть, заражает их: отчего другие качества усваивают его волю, то есть, они испытывают остроту и дух этого качества, что в нём есть, и непрестанно смешиваются между собою.
36. Теперь, терпкое качество с кислым непрестанно стягивает другие качества, и охватывает и сдерживает тело, и иссушает его: ибо оно иссушает все прочие силы, и сдерживает их все своим заражением; сладкое же качество утишает и увлажняет все другие, и взаимно умеряется со всеми другими, отчего те становятся приятными и кроткими.
37. Горькое же делает все другие живыми и подвижными, и делит их на члены, так что каждый член, при взаимном умерении, приобщается роднику всех сил, отчего возникает подвижность.
38. А зной зажигает все качества: отсюда возникает (рождается) свет во всех качествах, так что одно видит другое; ибо когда зной действует в сладкой влажности, то он порождает во всех качествах свет, так что одно видит другое.
39. Отсюда происходят чувства и мысли, так что одно качество видит другое, которое в нём и им самим умерено, и испытывает его остротою своею; так что становится одна воля, и она восходит в теле в первый родник, в терпкое качество.
40. Тогда горькое качество в зное проницает терпкое, а сладкое в воде кротко пропускает его: тогда горькое качество в зное выходит из тела сквозь сладкую воду и создаёт ему двое отверстых врат; это — глаза, первая чувствительность.
41. У тебя есть пример тому и прообраз. Взгляни на мир сей, в особенности на землю, которая есть род всех качеств, и где образуются всевозможные сочетания. Прежде всего в ней есть терпкое качество; оно стягивает воедино cалиттер и скрепляет землю, так что она становится одним телом и не раскалывается; и оно образует в земле различные тела по роду каждого качества, как то разные камни и руды, и всякие корни по роду каждого качества.
42. Теперь, когда тело образовано, оно остаётся на месте, как телесная, кипящая подвижность; ибо через горькое качество и в горьком качестве оно кипит в себе самом, то есть, в своём собственном образованном теле; но без зноя, который есть дух природы, у него нет ещё никакой жизни для роста или распространения.
43. Когда зной солнца озаряет земную почву, то кипят и растут в земле все образования руд и трав, корней, гадов и всего, что есть в ней.
44. Пойми это правильно: зной солнца зажигает в земле во всех образованных телах сладкое качество воды; теперь, через зной возникает в сладкой воде свет, который освещает терпкое, кислое и горькое качества, так что они в свете видят; и в этом видении качества восходят одно в другое, и испытуют одно другое, то есть, в видении они отведывают остроты друг друга, и отсюда происходит вкус.
45. И когда сладкое качество отведает вкуса горького качества, то начинает корчиться и отступает: как человек, когда отведает горькой или терпкой желчи, широко разевает рот, и корчится, и разводит обе челюсти дальше, нежели им это свойственно; так поступает сладкое качество по отношению к горькому.
46. И когда сладкое качество таким образом вытягивается, и отступает перед горьким, то и терпкое устремляется вслед за ним, и тоже хотело бы отведать от сладкого, и оно непрестанно иссушает тело позади себя и в себе; ибо сладкое качество есть матерь воды, и оно совсем кротко.
47. Когда же, теперь, терпкое и горькое качества получат от зноя свой свет, то они начинают видеть сладкое качество, и отведывают от его сладкой воды: тогда они устремляются неотступно вслед за сладкой водою, и пьют её в себя; ибо они весьма жёстки, суровы и жадны, и зной совершенно иссушает их. И сладкое качество непрестанно бежит перед горьким и терпким, и всё шире раздирает свой зев; а горькое и терпкое всё спешат вслед за ним, и утоляются сладким, и иссушают тело. Таково истинное произрастание в природе, будь то в человеке, звере, дереве, траве или камне.
48. Теперь заметь себе конец природы в сём мире: когда сладкое качество бежит таким образом перед горьким, кислым и терпким, то терпкое и горькое так жестоко спешат за ним вслед, как бы за лучшим своим сокровищем; и сладкое так сильно стремится от них прочь, и так сильно порывается, что проницает терпкое качество, и разрывает тело, и уходит из тела наружу, за пределы земли и выше её, и упорно стремится таким образом, пока не вырастет длинный стебель.
49. Тогда зной, что над землею, устремляется на стебель, и горькое качество тотчас воспламеняется от зноя, и получает такой толчок от зноя, что пугается, а терпкое качество иссушает его; тогда терпкое, сладкое и кислое качества и зной борются между собою, и терпкое непрестанно производит в них своим холодом сухость, и сладкое отступает тогда в сторону, а другие спешат за ним вслед.
50. Когда же оно видит, что ему не миновать плена, что горькое так жестоко наступает на него, и что зной снаружи также наступает на него, то оно распаляет горькое качество и зажигает его, и делает тогда скачок сквозь терпкое качество, и снова поднимается вверх над собою; тогда позади его, на том месте, где была борьба, возникает твёрдый узел, и в узле получается отверстие.
51. Но пока сладкое качество проскакивает сквозь узел, горькое успевает так жестоко заразить его, что оно всё дрожит; и лишь только оно перейдёт за узел, как быстро вытягивается во все стороны, с целью избежать горького: и при таком вытягивании тело его остается посредине полым, а в трепетном скачке сквозь узел оно образует ещё несколько стеблей или листьев, и бывает тогда радо, что ускользнуло из битвы.
52. И когда теперь зной наступает таким образом снаружи на стебель, то качества в стебле воспламеняются, и проникают сквозь стебель, и солнце в наружном свете заражает их, и они рождают цвета в стебле по роду своего качества.
53. Но как в стебле есть сладкая вода, то стебель сохраняет свой зелёный, светлый цвет, по роду сладкого качества.
54. Такую борьбу ведут качества вместе со зноем непрестанно в стебле, и стебель вырастает всё выше, и один натиск выдерживается за другим, отчего стебель приобретает всё больше узлов, и всё шире простирает свои ветви. Между тем зной всё продолжает иссушать снаружи сладкую воду в стебле, и стебель становится всё тоньше; чем выше он вырастает, тем становится тоньше, пока уже не может более ускользнуть.
55. Тогда сладкое качество сдаётся в плен, и горькое, кислое, сладкое и терпкое одновременно господствуют тогда между собой: и сладкое вытягивается ещё немного, но оно не может более ускользнуть, ибо оно в плену.
56. Тогда из всех качеств, какие есть в теле, вырастает шишка или головка, и возникает новое тело в шишке или головке, и получает свой образ, подобно тому как первоначально был образован в земле корень, только что теперь иного, более тонкого вида.
57. Тогда сладкое качество кротко простирается дальше, и в головке вырастают малые, тонкие листочки, по роду всех качеств. Ибо сладкая вода теперь — как чреватая жена, воспринявшая семя; и она продвигается всё дальше вперед, пока не расторгнет головку.
58. Она пробивается тогда наружу также и в листочках, как жена, которая родит, но листочки или цветок не имеют больше её окраски и образа, но окраску и образ всех других качеств; ибо сладкое качество должно теперь рождать детей других качеств. И когда сладкая мать породит прекрасные зелёные, голубые, белые, красные и жёлтые цветочки или детей, то бывает сильно утомлена, и не может долго питать этих детей, и не хочет даже долго иметь их, ибо это только её пасынки, хотя они и очень нежны.
59. И когда зной снаружи наступает на этих нежных детей, то все качества в детях воспламеняются: ибо дух жизни качествует в них; но так как они слишком слабы для этого могучего духа, и не могут подняться, то они испускают свою благородную силу, и она так приятно пахнет, что сердце смеётся у человека; самим же им предстоит завянуть и отвалиться, ибо они слишком нежны для этого духа.
60. Ибо дух переходит из головки в цветок, головка же бывает образована по роду всех качеств; терпкое качество стягивает тело головки, сладкое смягчает его и вытягивает, горькое дробит вещество на члены, а зной бывает живым духом внутри.
61. И вот, все качества трудятся внутри, и порождают плод свой или детей, и каждое дитя бывает образовано по роду и свойству всех качеств. И они трудятся над этим так долго, пока не засохнет вещество, не высохнет сладкое качество или сладкая вода; тогда плод выпадает, и стебель также отсыхает и валится.
62. И таков конец природы в сем мире. Об этом можно бы написать еще много высоких вещей; ты найдёшь их при описании сотворения сего мира: сказанное же приведено здесь лишь для подобия, и описано самым кратким образом.
63. Теперь, второй образ качеств, или Божественных сил, или семи духов Божиих, должно особенно заметить на зное. Прежде всего мы имеем основание или телесное существо, хотя этот образ в Божестве, а также и в тварях, не имеет своего особенного тела, но все качества бывают вместе, одно в другом, как единое качество; однако действие каждого из них можно заметить отдельно.
64. Итак, в теле или роднике бывает зной, и он порождает огонь, который есть образ, и может быть исследован: и из зноя исходить свет, через посредство всех духов или качеств, и свет есть живой дух, его нельзя исследовать. Но волю его можно исследовать, чего он хочет, или каков он есть, ибо он действует в сладком качестве, и свет восходит в сладком качестве, в сладкой воде, в других же качествах не восходит.
65. У тебя есть пример тому: ты можешь всякую вещь в сём мире зажечь, так что она будет светить и гореть, если сладкое качество имеет главное правление внутри неё; если же внутри неё имеют верх другие качества, то ты не можешь зажечь. И хотя бы ты даже внес в неё зной, ты всё же не сможешь ввести дух внутрь неё, чтобы она засветилась: потому все качества суть дети сладкого качества или сладкой воды, ибо дух восходит только в воде.
66. И если ты разумный человек, в котором есть дух и разумение, то оглянись вокруг себя в мире, и ты увидишь, что это так: дерево ты можешь зажечь, так чтобы оно засветилось, ибо вода имеет в нём первенство, также и всякое растение на земле, в котором сладкая вода имеет первенство. Камень ты не можешь зажечь, ибо первенство имеет в нём терпкое качество; землю ты также не можешь зажечь, если предварительно не будут побеждены и устранены из неё другие качества; как это видно на порохе, который есть однако лишь молния или дух ужаса, где в гневе Божием проявляется дьявол, что я подробно опишу, а также и докажу в другом месте.
67. Теперь ты скажешь: но ведь и воду нельзя зажечь, так чтобы она засветилась? Да, милый человек, здесь кроется тайна: дерево, которое ты зажигаешь, тоже не огонь, а тёмная палка, однако огонь и свет берут от него своё начало; но ты должен разуметь: от сладкого качества воды, а не от палки, то есть, от тучности, которая есть дух в ней.
68. В стихийной же воде на земле первенство или верх имеет не сладость, а терпкое, горькое и кислое качества; иначе вода не была бы смертной, но была бы как та вода, из которой сотворено небо. Я это докажу тебе, что в стихийной воде на земле первенство имеют терпкое, кислое и горькое качества.
69. Возьми ржи, пшеницы, ячменя, овса, или чего хочешь, в чём бы первенствовало внутри сладкое качество, и размягчи это в стихийной воде, и потом нагрей, и тогда сладкое качество отнимет первенство у других; и зажги потом эту воду, и увидишь тогда также и дух, оставшийся в воде от тучности зерна, и победивший воду: то же самое ты можешь видеть и на мясе: мясо не горит и не светит, один только тук горит и светит.
70. Теперь ты, может быть, спросишь: как это бывает, или каким образом? Вот смотри: в мясе первенство имеют терпкое, кислое и горькое качества, а в туке сладость: поэтому тучная тварь всегда бывает радостнее тощей, ибо сладкий дух сильнее кипит в ней, нежели в тощей; ибо свет природы, который есть дух жизни, ярче светит в ней, нежели в тощей; а в этом самом свете в сладком качестве состоит ликование или радость, ибо терпкое и горькое качества ликуют в нём: ибо они рады быть утолены, напитаны, напоены и освещены сладким и светлым качеством. Ибо в терпком нет никакой жизни, но терпкая, холодная, жёсткая смерть; и в горьком нет никакого света, но тёмная, горькая и свирепая мука, дом дрожащего и яростного страшного бедствия.
71. Потому, когда они пируют у сладкого и светлого качества, то заражаются им и становятся приятными, а также совсем радостными, и ликуют в твари: поэтому никакая тощая тварь не бывает радостною, разве только когда зной имеет в ней первенство: тогда, будучи даже тощей, и имея мало тука, она бывает всё же отличной сладости. Напротив, иная тварь имеет много тука, и бывает тем не менее совсем меланхолична; причина этому та, что тук её склонен к стихийной воде, где терпкое и горькое качества несколько сильны.
72. Теперь, если ты разумный человек, то вот смотри: дух, который поднимается (рождается) из зноя, он берёт из сладкого качества свой исход, свое восхождение и сияние; поэтому сладкое качество есть дружеская воля его, и господствует в кротости; и кротость и смирение есть собственное его жилище; и это есть ядро Божества: и потому зовётся Он Богом, что Он сладок, кроток, дружествен и благостен; и потому зовётся Он милосердным (barmhertzig), что Его сладкое качество восходит в терпком, кислом и горьком, и утоляет их, услаждает, орошает и освещает, чтобы они не оставались тёмною долиною.
73. Ибо пойми только в точности свой материнский язык, ты найдёшь в нём такое же глубокое основание, как и в еврейском или латинском, хоть ученые и кичатся ими, как безумные девы; это ничего не значит, наука их ныне на склоне. Дух свидетельствует, что ещё прежде, чем настанет конец, иной мирянин будет больше знать и разуметь, нежели знают ныне умнейшие ученые: ибо врата небес отверзаются; и кто не будет лишь сам ослеплять себя, тот поистине увидит их. Жених увенчает свою невесту, аминь.
74.[1] Смотри, слово barm помещается только на твоих губах; и когда ты говоришь barm, то закрываешь рот и вбираешь звук назад; и это есть терпкое качество, замыкающее слово, то есть, слагающее его воедино, так что оно становится твёрдым или звучит; а горькое качество расчленяет его.
75. То есть, когда ты говоришь bar, то последняя буква r рокочет и ропщет, как дрожащее дыхание, и это производится горьким качеством, которое бывает дрожащим. Теперь, слово barm — мёртвое, непонятное слово, которого никто не разумеет: это значит, что оба качества, терпкое и горькое, суть жёсткие, тёмные, холодные и горькие существа, и не имеют в себе никакого света; поэтому вне света нельзя понять их силы.
76. Когда же говорят barmhertz, то второй слог hertz выталкивают из глубины тела, из сердца: ибо слово hertz произносит истинный дух, поднимающийся (рождающийся) из зноя сердца, в котором восходит и кипит свет.
77. Теперь, смотри: когда ты говоришь barm, то оба качества, терпкое и горькое, весьма медлительно слагают воедино слово barm: ибо это долгий, бессильный слог, по причине немощи качеств. Когда же ты говоришь hertz, то дух быстро, как молния, вылетает в слове hertz, и даёт различение и смысл слова. Но когда ты произносишь ig, то улавливаешь дух посреди двух прочих качеств, так что он должен остаться внутри и сложить слово.
78. Такова Божественная сила: терпкое и горькое качества суть салиттер Божественного всемогущества; сладкое качество есть ядро милосердия, по которому всё существо со всеми силами зовётся Богом. Зной есть ядро духа, откуда исходит свет, и загорается посредине в сладком качестве, и уловляется терпким и горьким, как находящийся в середине их: в нём рождается Сын Божий; и это есть истинное сердце Божие.
79. И пламя света или молния, светящая мгновенно во всех силах, подобно как солнце во всём мире, это есть Дух Святой; Он исходит из ясности Сына Божия, и есть молния и острота: ибо Сын рождается посреди других качеств, и бывает пленён другими качествами.
80. Разумей правильно эту высокую вещь: когда Отец произносит слово, то есть, рождает своего Сына, что бывает непрестанно и вечно, то это слово берёт прежде всего начало своё в терпком качестве, где оно собирается, и в сладком оно берет свой источник, и в горьком заостряется и движется, и в зное восходит и зажигает срединный сладкий источник.
81. И вот горит одновременно во всех качествах от зажжённого огня, и огонь горит из качеств: ибо все качества горят; и этот огонь есть один огонь, а не много огней.
82. И этот огонь есть истинный Сын Божий, непрерывно рождающийся таким образом от вечности и до вечности: это готов я доказать на небе и земле, звёздах и стихиях, и на всех тварях, на камнях, на листве и траве, даже на самом дьяволе; и доказать не мёртвыми, худыми, неразумными доводами, но одними только живыми и непреодолимыми, да, непререкаемыми и неопровержимыми, крепкими доводами; даже превыше человеческого разума и вопреки ему; и, наконец, вопреки всем вратам дьявола и ада, — если бы это не заняло здесь слишком много места.
83. Однако об этом будет речь во всей книге, во всех главах и частях, и ты наверное встретишь это при создании тварей, равно и при сотворении неба и земли и всех, вещей, что более уместно, да и понятнее для читателя.
84. Теперь заметь: из этого же огня исходит молния или свет, и движется во всех силах, и имеет в себе родник и остроту всех сил. И так как он порождён через Сына из всех сил Отца, то теперь он, в свой черёд, делает все силы в Отце живыми и подвижными; и через того же Духа составлены все святые ангелы, и образованы из сил Отца; и тот же Дух сохраняет и держит всё, и составляет всё, все произрастания, и цвета, и твари на небе, и в сём мире, и над небом всех небес: ибо рождение Святой Троицы повсюду таково, и не иначе, и в вечность не станет иначе.
85. Но когда огонь зажигается в твари, то есть, когда тварь восстаёт чрезмерно, как это сделал Люцифер и его легионы, то свет погасает, и восходит яростный и жгучий источник, источник адского огня, то есть, дух огня восходит в яростном качестве.
86. Заметь при этом обстоятельства, как это совершается или может совершиться: ангел составлен воедино из всех сил, как я уже подробно описал; когда же он восстаёт, то восстаёт сначала в терпком качестве, и стягивает его воедино, как женщина, хотящая родить, и сжимается; отчего терпкое качество становится так жёстко и остро, что сладкая вода не может более проницать его и кротко подниматься в твари, но пленяется терпким качеством, и иссушается им, и превращается в жёсткий, острый, яростный холод; ибо она становится слишком грубой от терпкого стягивания, и теряет свой светлый блеск и свою тучность, в которых восходит светлый дух, дух святой, ангельской и Божественной жизни; и этот дух так жестоко бывает стянут и сжат терпким качеством, что засыхает в сладкое, тощее дерево.
87. И когда затем горькое качество восходит в засохшем сладком, то сладкое не может более укротить eгo и напоить своею сладкою светлою водою, ибо она высохла: тогда горькое качество неистовствует и бушует, и ищет покоя или пищи, и не находит их, и мечется в теле изголодавшимся ядом.
88. Когда же теперь зной зажигает сладкое качество, и хочет утолить свой зной в его сладкой воде, откуда он восходит и светит во всём теле, то не находит ничего, кроме жёсткого, тощего и сладкого источника, в котором нет больше сока, ибо сок совсем высушен терпкостью.
89. Тогда зной зажигает сладкий источник, в намерении утолиться им, но там нет больше сока; и сладкий источник горит и раскаляется теперь, подобно жёсткому, иссохшему камню, и не в состоянии более возжечь свой свет. И всё тело остаётся теперь тёмною долиною, в которой нет ничего: в терпком качестве — кроме яростного, жёсткого холода; в сладком — кроме жёсткого, раскалённого огня, где яростный зной восходит во всю вечность; в горьком — кроме неистовства, бушевания, жаления и жжения.
90. И вот тебе правдивое описание отверженного ангела или дьявола, а также и причина; и это описано не в подобии только, но в духе силою, откуда всё произошло. Человек, оглянись здесь за собой и пред собой; ничто не бывает напрасно.
91. Это великое событие, как оно произошло, ты найдёшь описанным подробно при падении дьявола.
92. Пятое качество или пятый дух Божий среди семи духов Божиих, в Божественной силе Отца, есть блаженная, приветная и радостная любовь.
93. Теперь заметь, что есть родник блаженной и приветной любви Божией; заметь здесь особенно, ибо это есть ядро.
94. Когда зной восходит в сладком качестве, и зажигает сладкий источник, то этот огонь горит в сладком качестве: но так как сладкое качество есть лёгкая, приятная, сладкая, родниковая вода, то оно укрощает зной и гасит огонь, и тогда остаётся в сладком роднике сладкой воды только радостный свет, и зной бывает только кроткой теплотой; подобно как в человеке сангвинического сложения, в котором зной бывает также лишь приятной теплотою, если только человек ведёт себя умеренно.
95. Тот же приветный огонь любви и света восходит в сладком качестве в горькое и терпкое, и зажигает горькое и терпкое качества, и кормит и поит их своим сладким любовным соком, и утоляет их, и освещает их, и делает их живыми и приветными.
96. И когда затем приходит к ним сладкая, светлая, любовная сила, так что они вкушают её и получают её жизнь, о, тогда бывает радостная встреча и ликование, радостное приветствие и великая любовь, весьма радостное и блаженное лобзание и сладостное вкушение.
97. Тогда жених лобзает свою невесту: о блаженство и великая любовь, как сладостна ты! как радостна ты! как приятен твой вкус! как кротко ты благоухаешь! О благородный свет и ясность, кто может измерить твою красоту! как изящна твоя любовь! как прекрасны твои цвета! О, и вечно так! кто может это высказать! или что я пишу, я, который лишь лепечет, как дитя, учащееся говорить!
98. С чем же мне сравнить это? Сравню ли с любовью мира сего? но она только тёмная долина! О величие! я не могу ни с чем сравнить тебя, как только с воскресением из мёртвых; тогда снова взойдёт в нас огонь любви, и приветно охватит человека, и снова зажжёт наше терпкое, горькое и холодное, тёмное и мёртвое качество, и приветно обнимет нас.
99. О славный гость! почему ты удалился от нас? О яростность и терпкость, ты виною тому! О яростный дьявол! что же ты сделал, ты, погрузивший во тьму себя и всех своих прекрасных ангелов! Увы, и еще раз увы! Была же ведь и в тебе блаженная, прекрасная любовь, о высокоумный дьявол! почему же ты не удовольствовался? ведь ты же был херувимом, и не было на небе ничего прекраснее тебя; чего же ты искал? хотел ли ты быть целым Богом? ведь ты же хорошо знал, что ты тварь, и веяльная лопата не в твоей руке.
100. Но что я жалею тебя, смрадного козла? О проклятый, смрадный дьявол, как погубил ты нас! Уж не хочешь ли ты оправдаться? или в чём ты укоряешь меня? Ты говоришь, что если бы не произошло твоё падение, то никогда не был бы измышлён человек: о лживый дьявол! хотя это и правда, однако салиттер, из которого создан человек, и который столь же вечен, как и тот, из которого создан ты, пребывал бы в вечной радости и ясности, и восходил бы равным образом в Боге, и вкушал бы блаженную любовь в семи духах Божиих, и наслаждался бы небесною радостью.
101. О лживый дьявол! погоди ещё немного, дух разоблачит тебе срамоту твою; потерпи ещё краткий срок, и настанет конец твоей похвальбе. Погоди, лук уже нацелен: поразит тебя стрела, куда упадёшь ты тогда? место уже приготовлено, остаётся только зажечь его; подкладывай только храбро дрова, чтобы тебе не замёрзнуть; придется тебе и попотеть. Не думаешь ли ты, что снова получишь свет? Да, no bis infernum: обоняй сладкую любовь твою; отгадай, друг, как она зовётся? геенна; она будет вечно любить тебя.
102. О горе, бедный, ослеплённый человек! зачем позволяешь ты дьяволу делать тело и душу твою такими тёмными и слепыми? о преходящее благо и наслаждение сей жизни, слепая блудница, зачем любодействуешь ты с дьяволом?
103. О беспечность! дьявол ожидает тебя; о высокомерие! ты адский огонь; о красота! ты тёмная долина; о власть! ты неистовое бушевание и терзание адского огня; о месть за себя! ты яростный гнев Божий.
104. О человек! почему мир становится слишком тесен для тебя? Ты хочешь обладать им один; и если бы обладал, то и тогда тебе не было бы ещё достаточно просторно: ах, это гордость дьявола, ниспавшего с неба в ад! Ах, человек! о человек! зачем же пляшешь ты с дьяволом, который враг твой? разве не боишься ты, что он столкнёт тебя в ад? как можешь ты ходить так беспечно? ведь под ногами у тебя только узкий мосточек, на котором ты пляшешь; под мостком же ад. Не видишь ли ты, как высок и опасен твой путь? ты пляшешь между небом и адом.
105. О слепой человек! как ругается над тобою дьявол! Ах, зачем печалишь ты небо! или ты думаешь, что не довольно будешь обладать в сём мире? О слепой человек! не тебе ли принадлежит небо и земля, и даже сам Бог? Что приносишь ты в мир сей, или что берёшь ты с собой? ангельскую ризу приносишь ты в мир сей, и злою жизнью делаешь из неё дьявольскую личину.
106. О бедный человек, вернись! небесный Отец простёр обе руки и зовёт тебя; приди, Он хочет принять тебя в свою любовь, ведь ты Его дитя, и Он любит тебя; если бы Он ненавидел тебя, то впал бы в несогласие с самим собой: о нет! это не так; в Боге нет ничего, кроме милосердной, приветной любви и ясности.
107. О вы, стражи Израиля! зачем спите вы? проснитесь от сна любодеяния, и оправьте ваши светильники! Жених грядёт, затрубите в трубы ваши! О вы, стяжатели и пьяницы, о как любодействуете вы с дьяволом стяжания! Так говорит Господь: разве не хотите вы пасти народ мой, который Я вверил вам? Вот Я посадил вас на престол Моисея, и вверил вам стадо моё, но вы печётесь только о шерсти, а не о моих овечках, и строите себе дворцы на доход от них: но Я посажу вас на престол чумы, и пастырь мой будет вечно пасти моих овечек.
108. О прекрасный мир! как скорбит о тебе небо! как возмущаешь ты стихии! О злоба, когда ты прекратишься? Пробудись! пробудись! и рождай, о скорбная жена! вот супруг твой грядёт, и требует от тебя плода; зачем спишь ты? вот, он уже стучит.
109. О блаженная любовь и ясный свет! останьтесь же с нами, ибо вечер нисходит! О истина, о справедливость и правый суд, что с вами стало? дух изумляется, как если бы никогда раньше не видел мира. Ах, зачем же пишу я о злобе мира, и должен писать, а мир воздаст мне за то, ах, благодарностью дьявола! Аминь.
- ↑ Примечание Сен-Мартена к французскому переводу Утренней 3ари: „Надо предположить, что последующее объяснение слова barmhertzig — милосердный берёт своё начало в том материнском языке, который наш автор называет тaкже языком природы. Быть может, в наших даже наиболее чуждых между собою языках слова, отвечающие друг другу по значению, хотя и различные по произношению и начертанию, обнаружат, при более глубоком анализе, если не однообразную, то всё же очень близкую связь с общей первоосновой, — лишь бы наш разум был достаточно открыт для постижения действенности и в то же время всеобщности языка природы. Без этого предположения, применение автором этого языка природы к немецкому слову barmhertzig могло бы смутить иные умы, как неприложимое ни к французскому и ни к какому другому употребительному языку.“