Предъ это зеркало да будутъ созваны мною всѣ гордые, скупые, завистливые и гнѣвные люди; здѣсь увидятъ они начало своей гордости, скупости, зависти и гнѣва, а также и исходъ и конечную награду.
2. Ученые произвели много различныхъ диковинъ о началѣ грѣха и происхожденіи діавола, и дрались изъ-за нихъ между собою; каждый думалъ, что онъ владѣетъ истиною, а между тѣмъ она оставалась равно сокрытой отъ нихъ всѣхъ до сего дня.
3. Но такъ какъ этому предстоитъ быть отнынѣ совершенно явленнымъ, какъ въ свѣтломъ зеркалѣ, то надо предположить, что отнынѣ близокъ великій день откровенія Божія, когда ярость и возженный огонь разлучатся отъ свѣта.
4. Потому пусть никто не ослѣпляетъ себя самъ: ибо время возвращенія того, что человѣкъ утратилъ, отнынѣ близко, занимается утренняя заря, пора пробудиться отъ сна.
5. Теперь спрашивается: но каковъ же источникъ перваго грѣха Люциферова царства? Здѣсь надо снова обратиться къ высочайшей глубинѣ Божества, и разсмотрѣть, изъ чего царь Люциферъ сталъ тварью, или чѣмъ былъ въ немъ первый источникъ злобы.
6. Извиняется діаволъ и скопище его, а равно и всѣ безбожные люди, порождаемые въ погибели, все еще тѣмъ, что Богъ поступаетъ съ ними несправедливо, извергая ихъ.
7. И нынѣшній міръ осмѣливается также говорить, что Богъ порѣшилъ такъ въ своемъ предустановленномъ совѣтѣ, чтобы одни люди были блаженны, а другіе осуждены; а также чтобы Богъ ради того извергъ князя Люцифера, чтобы онъ явилъ зрѣлище гнѣва Божія.
8. Какъ если бы адъ или зло были отъ вѣчности, и Богъ имѣлъ въ намѣреніи своемъ, чтобы въ немъ были и должны были быть твари; и они дерутся и силятся доказать это писаніями, хотя не обладаютъ ни познаніемъ истиннаго Бога, ни разумѣніемъ писанія: хотя и въ писаніе попали иныя заблужденія.
9. Христосъ говоритъ, что діаволъ былъ убійцею и лжецомъ искони, и никогда не состоялъ въ истинѣ (Іоанн. 8, 44). Но такъ какъ эти словопрители и спорщики такъ усердно помогаютъ ему, и превращаютъ истину Божію въ ложь, дѣлая изъ Бога жаждущаго и яростнаго діавола, сотворившаго зло, и еще продолжающаго желать его, то и сами они вмѣстѣ съ діаволомъ суть убійцы и лжецы.
10. Ибо подобно какъ діаволъ есть основатель и отецъ ада осужденія, и создалъ самъ себѣ адское качество, и устроилъ себѣ изъ него свой царскій престолъ, такъ и эти писаки суть строители лжи и осужденія, помогающіе діаволу утверждать свою ложь, и дѣлать изъ милосерднаго, любовнаго и привѣтнаго Бога убійцу и усерднаго губителя, и превращать истину Божію въ ложь.
11. Ибо Богъ говоритъ чрезъ пророка: Живу я, не хочу смерти грѣшника, но чтобы онъ обратился и живъ былъ (Іезек. 33, 11). И въ псалмахъ написано: Ты Богъ, не хотящій зла (Пс. 5, 5).
12. Ради того далъ Богъ людямъ законы, и запретилъ зло, и заповѣдалъ добро. Если бы Богъ хотѣлъ зла и добра, то Ему пришлось бы быть въ несогласіи съ самимъ собою, и отсюда слѣдовало бы, что въ Божествѣ есть разрушеніе, что въ немъ одно съ другимъ враждуетъ, и одно другое повреждаетъ.
13. Теперь хочу объяснить въ высочайшей простотѣ и въ величайшей глубинѣ, какъ все это устроено, или откуда злоба взяла впервые свой источникъ, свое происхожденіе и начало.
14. Ради того приглашаетъ и призываетъ духъ всѣхъ заблудшихъ и діаволомъ совращенныхъ людей въ эту школу и предъ это зеркало: здѣсь они взглянутъ убійцѣ діаволу въ сердце. Кто же не желаетъ оградиться отъ его лжи, когда онъ это можетъ, тому нѣтъ больше помощи ни здѣсь ни тамъ: кто хочетъ сѣять съ нимъ, тотъ съ нимъ и пожнетъ. Сказывается въ средоточіи молніи, что жатва уже побѣлѣла; всякій пожнетъ тогда, что онъ посѣялъ.
15. Здѣсь хочу я отдать въ ростъ ввѣренный мнѣ талантъ, какъ мнѣ повелѣно: и кто хочетъ наживать и торговать со мною, да будетъ ему это открыто, будь онъ христіанинъ, іудей, турокъ или язычникъ, мнѣ все равно; торговый домъ мой да будетъ открытъ каждому, и никто не подвергнется ни мошенничеству, ни обману, но съ каждымъ будетъ поступлено по справедливости.
16. И пусть каждый смотритъ самъ, и спѣшитъ торговать, чтобы пріобрѣсти барышъ господину своему: ибо очень опасаюсь я, что не каждый купецъ сможетъ разобраться въ моемъ товарѣ, такъ какъ для многихъ онъ будетъ даже совсѣмъ незнакомымъ; и не каждый пойметъ также и мой языкъ.
17. Потому хочу я всѣхъ предостеречь, чтобы они торговали осмотрительно, и не предавались ошибочному мнѣнію, что они богаты, и не могутъ обѣднѣть: по истинѣ дивные выставляю я на продажу товары, не каждый въ нихъ разберется.
18. И если бы кто по свойственному ему обычаю грубо набросился на нихъ и повергъ себя въ гибель, тотъ пусть винитъ самого себя: ему недостаетъ свѣта въ сердцѣ его, чтобы умъ и душа его могли быть управлены.
19. Иначе пусть лучше не подходитъ онъ къ моему торговому дому, или же онъ только самъ себя ввергнетъ въ обманъ: ибо товаръ, которымъ я торгую, весьма благороденъ и дорогъ, и для него нужно острое разумѣніе. Потому будь осмотрителенъ, и не поднимайся ввысь, гдѣ ты не видишь лѣстницы; иначе упадешь.
20. Мнѣ же показана была лѣстница Іакова, по ней поднялся я до неба, и получилъ товары мои, которые предлагаю въ продажу. И если хочетъ кто подняться вслѣдъ за мною, тотъ пусть смотритъ также, чтобы не быть ему пьянымъ, но онъ долженъ быть опоясанъ мечомъ духа.
21. Ибо онъ долженъ будетъ восходить сквозь жестокую глубину, и нерѣдко будетъ кружиться у него голова; къ тому же должно будетъ ему восходить сквозь самое царство ада: какое поруганіе и осмѣяніе придется ему тамъ вынести, онъ это испытаетъ.
22. Мнѣ также нерѣдко съ печалью въ сердцѣ приходилось это испытывать въ этой борьбѣ: часто солнце затмевалось для меня, но затѣмъ восходило снова; и чѣмъ чаще оно затмевалось, тѣмъ свѣтлѣе и прекраснѣе оно восходило снова.
23. Я пишу это не въ похвалу себѣ, но чтобы ты не вовсе отчаивался, если бы такъ произошло и съ тобою: ибо весьма тяжкая работа предстоитъ тому, кто захочетъ сразиться съ діаволомъ между небомъ и адомъ; ибо онъ могущественный князь.
24. Потому смотри, чтобы быть тебѣ одѣтымъ въ броню духа, иначе лучше и не подходи къ моему торговому дому, или плохо расторгуешься ты этимъ товаромъ. Ты долженъ отречься отъ діавола и отъ міра, если хочешь сражаться, иначе не побѣдишь; но если ты не побѣждаешь, то оставь въ покоѣ мою книгу, и живи при старомъ, а то получишь худую награду. Не обманывайся: Богъ поругаемъ не бываетъ (Гал. 6, 7).
25. Поистинѣ тѣсна стезя того, кто хочетъ проникнуть къ Богу сквозь врата ада; ему придется вынести не мало притѣсненій и удрученій отъ діавола. Ибо человѣческая плоть весьма юна и нѣжна, а діаволъ суровъ и жестокъ, къ тому же мраченъ, жгучъ, горекъ, терпокъ и холоденъ; эти двое плохо подходятъ другъ къ другу.
26. Потому хочу я усердно предупредить читателя какъ бы предисловіемъ къ этой великой тайнѣ; если онъ не понимаетъ этихъ вещей, и однако очень хотѣлъ бы понимать, то пусть онъ молитъ Бога о Духѣ Его Святомъ, чтобы Онъ просвѣтилъ его онымъ.
27. Безъ просвѣщенія Имъ ты не поймешь этой тайны, ибо въ человѣческомъ духѣ предъ нею крѣпкій затворъ, и надо сначала отпереть его; а это не можетъ сдѣлать никакой человѣкъ, ибо только Духъ Святой обладаетъ ключемъ къ нему.
28. Потому, если ты хочешь имѣть отверстыя врата въ Божество, то долженъ ходить въ любви Божіей; я помѣстилъ это здѣсь въ наставленіе тебѣ.
29. Теперь замѣть: каждый ангелъ сотворенъ въ седьмомъ источномъ духѣ, который есть природа: изъ него сплочено воедино тѣло ангела, и это тѣло его было дано ему въ собственность, и онъ свободенъ самъ по себѣ, подобно какъ свободенъ всецѣлый Богъ.
30. Отъ себя онъ не имѣетъ никакого побужденія; побужденіе и подвижность его состоятъ въ его тѣлѣ, которое по тому же роду и образу, какъ и всецѣлый Богъ; и его свѣтъ и познаніе, а также и жизнь его, рождаются по тому же роду и образу, какъ рождается все Божественное существо. Ибо тѣло есть сплоченный воедино духъ природы, и заключаетъ шесть прочихъ духовъ, рождающихся въ тѣлѣ, подобно какъ въ Божествѣ.
31. И вотъ у Люцифера было самое прекрасное и самое крѣпкое тѣло среди всѣхъ князей Божіихъ на небѣ, и свѣтъ его, непосредственно порождавшійся имъ въ тѣлѣ своемъ, былъ сопряженъ съ сердцемъ или Сыномъ Божіимъ, какъ если бы они были нѣчто единое.
32. Но когда онъ увидѣлъ, что онъ такъ прекрасенъ, и ощутилъ свое внутреннее рожденіе и свою великую власть, то духъ его, котораго онъ породилъ въ тѣлѣ своемъ, и который есть его душевный духъ или сынъ или сердце, возсталъ, чтобы восторжествовать надъ Божественнымъ рожденіемъ, и возвыситься выше сердца Божія.
33. Замѣть здѣсь глубину: въ среднемъ родникѣ, который есть сердце, въ немъ восходитъ рожденіе: терпкое качество трется вмѣстѣ съ горькимъ и съ зноемъ, и тогда загорается свѣтъ, и это есть сынъ, которымъ онъ непрестанно бываетъ чреватъ въ тѣлѣ своемъ, и который освѣщаетъ его и дѣлаетъ живымъ.
34. Этотъ свѣтъ былъ такъ прекрасенъ въ Люциферѣ, что превзошелъ образъ неба, и въ этомъ свѣтѣ было совершенное разумѣніе, ибо всѣ семь источныхъ духовъ порождаютъ этотъ свѣтъ.
35. Но эти семь источныхъ духовъ суть отецъ свѣта, и могутъ допускать рожденіе свѣта въ той мѣрѣ, въ какой хотятъ: свѣтъ не можетъ подняться выше, нежели какъ допускаютъ ему семь источныхъ духовъ.
36. Когда же свѣтъ родился, онъ освѣщаетъ всѣ семь источныхъ духовъ, такъ что они всѣ семь бываютъ разумными, и всѣ семь даютъ волю свою на рожденіе свѣта.
37. Но каждый изъ нихъ обладаетъ властью измѣнить волю свою въ порожденіи свѣта сообразно тому, какъ это бываетъ нужно; и когда это случается, духъ не можетъ уже такъ торжествовать, но долженъ отложить свое великолѣпіе. И потому всѣ семь духовъ обладаютъ полнотою власти, и держатъ каждый узду въ рукѣ, чтобы мочь остановить и не дать рожденному духу восторжествовать выше, нежели подобаетъ ему.
38. Но семь духовъ, находящихся въ ангелѣ, рождающихъ свѣтъ и разумѣніе, бываютъ связаны со всецѣлымъ Богомъ, такъ что имъ нельзя качествовать иначе, или выше, или сильнѣе, нежели самъ Богъ; но это должно происходить одинаково, разъ они только частица отъ цѣлаго, а не само цѣлое: ибо Богъ затѣмъ сотворилъ ихъ изъ самого себя, чтобы они качествовали по тому же виду и образу, какъ самъ Богъ.
39. Но источные духи въ Люциферѣ поступили не такъ; но они увидѣли свое верховное первенство, и такъ жестоко подвиглись, что порожденный ими духъ сталъ вовсе огненнымъ, и взошелъ въ родникѣ сердца подобно безумной дѣвѣ.
40. Если бы источные духи качествовали нѣжно и любовно, какъ они поступали прежде, чѣмъ стали тварями, когда они были еще всѣ сообща въ Богѣ, прежде творенія, то они породили бы въ себѣ любовнаго и кроткаго сына, подобнаго Сыну Божію, и тогда свѣтъ въ Люциферѣ и Сынъ Божій были бы едино, одно совмѣстное качествованіе или зараженіе, радостное обниманіе, ласканіе и бореніе.
41. Ибо великій свѣтъ, который есть сердце Божіе, кротко и любовно игралъ бы съ малымъ свѣтомъ въ Люциферѣ, какъ съ юнымъ сыномъ; ибо малому сыну въ Люциферѣ надлежало быть милымъ братцемъ сердца Божія.
42. На такой конецъ сотворилъ Богъ Отецъ ангеловъ, чтобы, подобно какъ самъ Онъ многообразенъ въ своихъ качествахъ и непостижимъ въ своемъ измѣненіи, въ своей любовной игрѣ, такъ и маленькіе духи или свѣтики ангеловъ, которые какъ Сынъ Божій, весьма кротко играли предъ сердцемъ Божіимъ въ великомъ свѣтѣ, и тѣмъ умножалась радость въ сердцѣ Божіемъ, и была бы такимъ образомъ въ Богѣ святая игра.
43. Семь духовъ природы въ ангелѣ должны были радостно играть и восходить въ Богѣ Отцѣ своемъ, какъ поступали они до своего тварнаго состоянія, и радоваться въ своемъ новорожденномъ сынѣ, котораго они породили изъ самихъ себя, и который есть свѣтъ и разумѣніе ихъ тѣла.
44. И этотъ свѣтъ долженъ былъ весьма кротко восходить въ сердцѣ Божіемъ; и радоваться въ свѣтѣ Божіемъ, какъ дитя у своей матери: надлежало быть тамъ сердечной любви и привѣтному цѣлованію, весьма кроткому и сладостному вкушенію.
45. Въ этомъ свѣтѣ долженъ былъ всходить звукъ и звучать, съ пѣніемъ и звономъ, хваленіемъ и ликованіемъ, и всѣ качества должны были радоваться въ немъ, и каждый духъ совершать свой Божественный трудъ, какъ самъ Богъ Отецъ; ибо семь духовъ обладали имъ въ совершенномъ познаніи, ибо они качествовали совмѣстно съ Богомъ Отцомъ, такъ что могли видѣть, осязать, вкушать, обонять и слышать все, что дѣлалъ Богъ Отецъ ихъ.
46. Возставъ же въ остромъ возженіи, они поступили вопреки природному праву иначе, нежели какъ поступалъ Богъ Отецъ ихъ, и это былъ источникъ враждебный всему Божеству. Ибо они зажгли салиттеръ тѣла, и породили высоко-торжествующаго сына, который въ терпкомъ качествѣ былъ твердъ, грубъ, мраченъ и холоденъ, въ сладкомъ же — жгучъ, горекъ и огненъ; звукъ его былъ жестокимъ трескомъ огня, а любовь — высокомѣрною враждою противъ Бога.
47. Такъ стояла теперь возженная невѣста въ седьмомъ духѣ природы, подобно безумному звѣрю, и мнила, что она выше Бога, что нѣтъ ничего равнаго ей; любовь охладѣла, сердце Божіе не могло коснуться ея, ибо между ними была вражда: если сердце Божіе кипѣло весьма кротко и любовно, то сердце ангела кипѣло вовсе мрачно, жестко, холодно и огненно.
48. Межъ тѣмъ сердцу Божію надлежало качествовать совмѣстно съ сердцемъ ангела, а этого не могло быть: ибо жесткое было противъ мягкаго, и кислое противъ сладкаго, и тьма противъ свѣта, и огонь противъ пріятной теплоты, и жесткій стукъ противъ сладостнаго пѣнія.
49. Послушай, Люциферъ, кто же виноватъ, что ты сталъ діаволомъ? Богъ ли, согласно твоей лжи? О нѣтъ, ты самъ: источные духи въ тѣлѣ твоемъ, которое — ты самъ, они породили тебѣ такого сыночка. Ты не можешь сказать, что Богъ зажегъ салиттеръ, изъ котораго Онъ тебя создалъ, но твои источные духи совершили это, послѣ того какъ ты уже былъ княземъ и царемъ Божіимъ.
50. Поэтому ты лжецъ и убійца, когда говоришь, что такимъ тебя создалъ Богъ, или что Онъ безъ достаточной причины извергъ тебя изъ твоего мѣста: ибо все небесное воинство свидѣтельствуетъ противъ тебя, что ты самъ уготовилъ себѣ яростное качество.
51. Если это не правда, то выступи предъ лицо Божіе и дай отвѣтъ: но ты видишь это безъ того и самъ, и не смѣешь взглянуть на него. Не хочешь ли, любезный, получить дружеское лобзаніе отъ Сына Божія, чтобы, наконецъ, усладиться? Если ты правъ, взгляни на Него: быть можетъ, ты исцѣлишься.
52. Но подожди немного, другой сидитъ на престолѣ твоемъ, дающій лобзать себя; онъ послушный Сынъ своему Отцу, и поступаетъ, какъ поступаетъ Отецъ. Подожди еще недолго, и будетъ лобзать тебя адскій огонь; а до той поры, удовольствуйся латынью, пока изъ нея не выйдетъ для тебя большее; скоро ты утратишь вѣнецъ твой.
53. Теперь кто-нибудь можетъ спросить: но что же есть собственно въ Люциферѣ та вражда противъ Бога, ради которой онъ былъ изгнанъ изъ своего мѣста? Здѣсь я хочу показать тебѣ въ точности ядро и сердце Люцифера; ты увидишь тогда, что такое діаволъ, или какъ онъ сталъ діаволомъ: поэтому остерегайся, и не приглашай его на пиръ, ибо онъ заклятый врагъ Бога и всѣхъ ангеловъ, и людей и это на всю его вѣчность.
54. Если ты теперь хорошо поймешь и постигнешь это, то не станешь дѣлать изъ Бога діавола, какъ поступаютъ иные, которые говорятъ, что Богъ сотворилъ зло и еще желаетъ, чтобы нѣкоторые люди погибли: они помогаютъ діаволу умножать его ложь, и сами подводятъ себя подъ строгій судъ, превращая истину Божью въ ложь.
55. Теперь замѣть: всецѣлое Божество въ наивнутреннѣйшемъ или первоначальнѣйшемъ своемъ рожденіи имѣетъ въ ядрѣ своемъ весьма острую, ужасающую остроту, поскольку терпкое качество есть ужасающее, терпкое, жесткое, мрачное и холодное стягиваніе, подобно зимѣ, когда бываетъ яростная стужа, совершенно нестерпимая, такъ что вода замерзаетъ въ ледъ.
56. Подумай, если бы зимою, когда бываетъ такъ холодно, было бы отнято солнце, какая бы тогда настала стужа и весьма суровая, жестокая тьма; никакая жизнь не могла бы устоять тогда.
57. Такъ пребываетъ терпкое качество въ наивнутреннѣйшемъ ядрѣ, въ себѣ самомъ и для одного себя, внѣ прочихъ качествъ въ Богѣ: ибо строгостью стягивается воедино и сдерживается тѣло, а твердость изсушаетъ его, такъ что оно пребываетъ тварно.
58. Горькое же качество есть раздирающій, проницающій и рѣжущій горькій источникъ: ибо оно раздѣляетъ и разгоняетъ твердое и терпкое качество, и создаетъ подвижность; и между двумя этими качествами рождается зной, отъ ихъ твердаго и яростнаго горькаго тренія, раздиранія и бушеванія; онъ восходитъ въ горькомъ и терпкомъ качествахъ, какъ яростное возженіе, и проницаетъ ихъ, какъ жесткій огненный трескъ, откуда возникаетъ жесткій звукъ, и въ такомъ восхожденіи или такое восхожденіе его бываетъ заключено и закрѣплено въ терпкомъ качествѣ, такъ что оно становится пребывающимъ тѣломъ.
59. И вотъ, если бы въ этомъ тѣлѣ не было больше никакого качества, которое могло бы погасить ярость этихъ четырехъ качествъ, то въ немъ была бы непрестанная вражда: ибо горькое враждовало бы съ терпкимъ, бушуя въ немъ такимъ образомъ, и раздирая, и расторгая терпкое.
60. Равно и терпкое враждовало бы съ горькимъ, стягивая его воедино и удерживая въ плѣну, такъ что оно не могло бы имѣть собственнаго хода.
61. И зной враждовалъ бы съ ними обоими, своимъ яростнымъ возженіемъ и восхожденіемъ дѣлая все жгучимъ и неистовымъ, и будучи вовсе враждебнымъ холоду.
62. Также и звукъ былъ бы великою враждою во всѣхъ другихъ качествахъ, насильственно проницая ихъ всѣхъ, какъ бѣшеный.
63. Таково, слѣдовательно, наиглубочайшее и внутреннѣйшее, сокровенное рожденіе Божіе, по которому Онъ именуетъ себя гнѣвнымъ, ревнивымъ Богомъ, какъ это можно видѣть при сообщеніи десяти заповѣдей на горѣ Синаѣ (Исх. 20, 5; Втор. 5, 9). И въ таковомъ качествѣ состоитъ адъ и вѣчная погибель, а также вѣчная вражда и ровъ смертный: и таковою тварью сдѣлался діаволъ.
64. Но такъ какъ онъ теперь заклятый врагъ Божій, и однако спорщики и помощники діавола хотятъ вынудить, что Богъ желаетъ зла какъ и добра, и что Богъ сотворилъ иныхъ людей на погибель; то вотъ духъ Божій призываетъ ихъ, подъ угрозою вѣчной вражды, предъ это зеркало: здѣсь должно раскрыться ихъ сердце, и они должны увидѣть, что есть Богъ, или кто есть діаволъ, или какъ онъ сталъ діаволомъ.
65. Если сердце твое не замкнуто въ смерти, по винѣ твоего своеволія и богохуленія и мерзостныхъ грѣховъ, которыми оно упилось, и не хочетъ отстать отъ нихъ, то пробудись и видь.
66. Я беру въ свидѣтельство небо и землю, а также звѣзды и стихіи, и всѣ твари, и самого человѣка во всемъ его составѣ, и намѣреваюсь также доказать это явно и ясно, съ помощью всѣхъ этихъ перечисленныхъ вещей, на своемъ подобающемъ мѣстѣ, особенно при созданіи всѣхъ тварей!
67. Если же тебѣ недовольно этихъ вещей, то моли Бога, чтобы Онъ раскрылъ твое сердце, и ты тогда познаешь и увидишь небо и адъ, а также и всецѣлое Божество во всемъ его качествѣ: тогда ты перестанешь оправдывать діавола. Я не могу раскрыть тебѣ твое сердце. Теперь замѣть:
68. Смотри, какъ я разсказалъ тебѣ выше, такова острота рожденія Божія въ Его наивнутреннѣйшемъ существѣ въ этихъ четырехъ качествахъ.
69. Но ты долженъ понять это въ точности. Терпкое качество такъ остро въ своемъ собственномъ качествѣ въ себѣ самомъ; но оно не бываетъ одно, и не внѣ другихъ, а также и не родилось отъ самого себя или въ себѣ, чтобы быть такимъ вовсе свободнымъ: но прочіе шесть духовъ порождаютъ его, и они держатъ его въ уздѣ, и могутъ предоставить ему власти, сколько хотятъ; ибо сладкая родниковая вода есть скорый бичъ надъ терпкимъ качествомъ, и укрощаетъ его, такъ что оно становится вовсе жидкимъ, кроткимъ и мягкимъ, а также вовсе свѣтлымъ.
70. Если же оно такъ остро въ самомъ себѣ, то это ради того, чтобы чрезъ его стягиваніе могло образоваться тѣло; иначе и Божество не могло бы состоять, тѣмъ менѣе тварь. И въ этой остротѣ Богъ есть всепостигающій и всеобъемлющій острый Богъ; ибо рожденіе и острота Божіи повсюду таковы.
71. Но чтобы описать тебѣ въ малой окружности и поистинѣ въ высочайшей глубинѣ Божество въ его рожденіи, то вотъ каково оно: какъ если бы предъ тобою стояло колесо изъ семи колесъ, въ которомъ каждое было бы вдѣлано въ другое, такъ что оно могло бы идти во всѣ стороны, впередъ и назадъ и вкось, и не нужно было бы его поворачивать; и на ходу его одно колесо непрестанно порождало бы другое въ своемъ обращеніи, и однако ни одно не исчезало бы, но всѣ семь были бы видны. И семь колесъ непрестанно порождали бы посрединѣ ступицу, сообразно своему обращенію, такъ чтобы ступица оставалась всегда свободной и безъ измѣненія, безразлично, шли ли бы колеса впередъ или назадъ, или вкось, или вверхъ или внизъ. И ступица непрестанно порождала бы спицы, такъ чтобы онѣ при обращеніи вездѣ стояли бы прямо, и однако ни одна спица не исчезала бы, но обращалась бы такимъ образомъ непрестанно вмѣстѣ съ другими, и шла бы, куда вѣтеръ вращалъ ее, не нуждаясь въ поворотѣ.
72. Замѣть теперь, что я тебѣ повѣдаю: семь колесъ суть семь духовъ Божіихъ, которые непрестанно рождаютъ другъ друга; и это — какъ если бы вращали колесо, въ которомъ семь колесъ одно въ другомъ, и одно обращалось бы непрестанно иначе, нежели другое, въ присущемъ ему положеніи, и всѣ семь колесъ были бы скрѣплены между собою ободами какъ бы въ одинъ круглый шаръ; и однако были бы видны въ отдѣльности обороты каждаго изъ семи колесъ, а также все устройство каждаго съ его ободами и спицами (обода означаютъ то же, что и спицы) и съ его ступицею. И семь ступицъ посрединѣ были бы какъ одна ступица, которая при обращеніи была бы вездѣ на своемъ мѣстѣ; и колеса непрестанно порождали бы эту ступицу, а ступица непрестанно порождала бы спицы во всѣхъ семи колесахъ; и однако ни одно колесо не исчезало бы, равно и ни одна ступица, а также ни одинъ ободъ и ни одна спица; и это колесо заключало бы семь колесъ, и было бы однако лишь однимъ колесомъ, и шло бы все прямо предъ собою, куда бы гналъ его вѣтеръ.
73. Теперь смотри: эти семь колесъ одно въ другомъ, непрестанно порождающія другъ друга, и идущія во всѣ стороны, причемъ однако ни одно не исчезаетъ и не поворачивается, они суть семь источныхъ духовъ Бога Отца, порождающихъ въ семи колесахъ въ каждомъ колесѣ по ступицѣ, и однако это не семь ступицъ, а только одна, подходящая ко всѣмъ семи колесамъ.
74. И это есть сердце или наивнутреннѣйшее тѣло колесъ, въ которомъ они обращаются; и это знаменуетъ Сына Божія, котораго непрестанно порождаютъ въ окружности своей всѣ семь духовъ Бога Отца; и Онъ есть Сынъ всѣхъ семи духовъ, и всѣ они качествуютъ въ Его свѣтѣ, и Онъ стоитъ посреди рожденія, и держитъ всѣ семь духовъ Божіихъ, и они обращаются такъ вмѣстѣ съ Нимъ въ своемъ рожденіи.
75. То есть, движутся ли они вверхъ или внизъ, или назадъ или впередъ, или вкось, сердце Божіе всегда остается посрединѣ, и всегда подходитъ къ каждому источному духу. Такимъ образомъ есть только одно сердце Божіе, а не семь, и оно непрестанно порождается всѣми семью духами, и есть сердце и жизнь всѣхъ семи духовъ.
76. Теперь, спицы, непрестанно порождаемыя ступицею и колесами, и однако подходящія ко всѣмъ колесамъ въ ихъ обращеніи, и корень ихъ, мѣсто ихъ скрѣпленія и вставки, которое ихъ держитъ, и откуда онѣ рождаются, — знаменуютъ Бога Духа Святого, исходящаго отъ Отца и Сына, подобно какъ спицы исходятъ изъ ступицы и изъ колеса, и однако остаются въ колесѣ.
77. И подобно какъ спицы многочисленны, и непрестанно обращаются вмѣстѣ съ колесомъ, такъ и Духъ Святой есть главный дѣлатель въ колесѣ Божіемъ, и слагаетъ и образуетъ все во всецѣломъ Богѣ.
78. И въ колесѣ семь колесъ одно въ другомъ и одна ступица, подходящая ко всѣмъ семи колесамъ, и всѣ семь колесъ ходятъ на одной ступицѣ; такъ и Богъ есть единый Богъ съ семью источными духами одинъ въ другомъ, гдѣ непрестанно одинъ порождаетъ другого; и однако есть только одинъ Богъ, подобно какъ всѣ семь колесъ суть одно колесо.
79. Теперь замѣть: колесо въ сплоченномъ воедино составѣ знаменуетъ терпкое качество, которое стягиваетъ воедино все тѣлесное существо Божества, и сдерживаетъ его, и изсушаетъ, такъ что оно пребываетъ. И сладкая родниковая вода рождается отъ обращенія или восхожденія духовъ; ибо когда въ зноѣ рождается свѣтъ, то терпкое качество пугается отъ великой радости: и это есть какъ бы пониканіе или расплавленіе, и твердое тѣлесное существо поникаетъ, какъ кротость.
80. Испугъ же или зрѣніе свѣта восходитъ теперь въ терпкомъ качествѣ весьма кротко и трепетно, и дрожитъ; и онъ бываетъ горекъ въ водѣ, и свѣтъ изсушаетъ его, и дѣлаетъ его привѣтнымъ и сладкимъ.
81. И въ немъ состоитъ жизнь и радость: ибо испугъ или молнія восходитъ теперь во всѣхъ качествахъ, подобно вышеописанному вращающемуся колесу; тогда восходятъ другъ въ другѣ всѣ семь духовъ, и порождаютъ другъ друга какъ бы въ окружности; и свѣтъ становится посреди семи духовъ сіяющимъ, и сіяетъ обратно во всѣ семь духовъ; и всѣ духи торжествуютъ, внутри его и радуются въ свѣтѣ.
82. Подобно какъ семь колесъ вращаются на одной ступицѣ, какъ на сердцѣ своемъ, которое держитъ ихъ, и въ свой чередъ держатъ ступицу, такъ и семь духовъ рождаютъ сердце, и сердце держитъ семь духовъ, и тамъ возникаютъ голоса и небесное царство радости, сердечная любовь и цѣлованіе.
83. Ибо когда духи движутся другъ въ другѣ со своимъ свѣтомъ, вращаются и восходятъ, то непрестанно рождается жизнь; ибо одинъ духъ непрестанно сообщаетъ другому свой вкусъ, то есть, они заражаютъ собою другъ друга.
84. Такимъ образомъ они вкушаютъ и осязаютъ другъ друга; и звукъ или звонъ устремляется чрезъ всѣ семь духовъ къ сердцу, и восходитъ въ сердцѣ въ молніи свѣта, и тогда возникаютъ голоса и царство радости Сына Божія; и всѣ семь духовъ торжествуютъ и радуются въ сердцѣ Божіемъ, каждый по своему качеству.
85. Ибо въ свѣтѣ и въ сладкой водѣ всякая терпкость и твердость, и горечь и зной становятся кроткими и пріятными, и нѣтъ въ семи духахъ ничего, кромѣ любовной борьбы и дивнаго рожденія, какъ бы святой игры Божіей.
86. Острое же рожденіе ихъ, о которомъ я писалъ выше, оно остается, какъ ядро, сокровеннымъ: ибо оно укрощается свѣтомъ и сладкою водою.
87. Подобно какъ кислое и горькое зеленое яблоко побѣждается солнцемъ, такъ что становится пріятнымъ на вкусъ, и однако, вкушая, испытываешь всѣ его качества, такъ сохраняетъ и Божество свои качества: но оно пребываетъ въ кроткой борьбѣ, какъ бы въ отрадной игрѣ.
88. Но если бы источные духи возстали, и стремительно проникли другъ въ друга, и стали бы жестоко тереть и тѣснить другъ друга, то сладкая вода была бы вытѣснена, и возгорѣлся бы яростный зной: тогда взошелъ бы огонь всѣхъ семи духовъ, какъ въ Люциферѣ.
89. И вотъ истинное рожденіе Божества, которое отъ вѣчности было такъ во всѣхъ концахъ, и пребудетъ такъ во всю вѣчность. Но въ царствѣ Люцифера губителя оно имѣетъ иной образъ, какъ я описалъ выше, говоря о ярости; и въ мірѣ семъ, тоже на половину возженномъ нынѣ, оно имѣетъ нынѣ также иной образъ до дня возстановленія: объ этомъ я напишу при сотвореніи сего міра.
90. Царство Люцифера также было сотворено въ этомъ славномъ, отрадномъ и небесномъ салиттерѣ, или въ Божественныхъ качествахъ, и движеніе въ немъ было не большее, нежели въ другихъ. Ибо когда Люциферъ былъ сотворенъ, онъ былъ вполнѣ совершененъ, и былъ прекраснѣйшимъ княземъ на небѣ, украшеннымъ и облеченнымъ прекраснѣйшею ясностью Сына Божія.
91. Если же Люциферъ былъ бы поврежденъ въ самомъ движеніи творенія, какъ онъ выдаетъ, то онъ никогда и раньше не обладалъ бы своимъ совершенствомъ, красотою и ясностью, но сталъ бы тогда же яростнымъ, мрачнымъ діаволомъ, а не херувимомъ.
92. Вотъ смотри, духъ убійства и лжи, я опишу здѣсь твое царственное рожденіе, какимъ произошелъ ты въ твоемъ сотвореніи, какъ сотворилъ тебя Богъ, и какъ сталъ ты такимъ прекраснымъ, и на какой конецъ сотворилъ тебя Богъ.
93. Если же ты говоришь иначе, то ты лжешь; ибо небо и земля, и всѣ твари, и даже всецѣлое Божество свидѣтельствуютъ противъ тебя, что Богъ сотворилъ тебя изъ себя самого, въ хвалу себѣ, княземъ и царемъ Божіимъ, какъ князей Миха-Эля и Урі-Эля.
94. Теперь замѣть: когда Божество подвиглось на твореніе, и захотѣло образовать тварей въ своемъ тѣлѣ, то оно не зажгло источныхъ духовъ, иначе они горѣли бы вѣчно; но оно подвиглось въ терпкомъ качествѣ совсѣмъ кротко. И терпкое качество стянуло воедино Божественный салиттеръ, и изсушило его, такъ что онъ сталъ тѣломъ; и вся Божественная сила всѣхъ семи источныхъ духовъ того мѣста или пространства, на какое простирается ангелъ, была плѣнена въ тѣлѣ, и стала собственностью тѣла; и это не можетъ или не должно быть снова разрушено вовѣки, но должно пребыть собственностью тѣла вовѣки.
95. Теперь, эта плѣненная или сплоченная воедино сила всѣхъ семи источныхъ духовъ, она имѣла отнынѣ тѣло въ свою собственность, и взошла въ тѣлѣ, и родилась по тому роду и образу, какъ рождается всецѣлое Божество всѣхъ семи источныхъ духовъ.
96. Ибо всегда одно качество порождало другое, и однако ни одно не исчезало, какъ и во всецѣломъ Богѣ: такъ и все тѣло породило себя въ троичности такимъ же образомъ, какъ и Божество рождаетъ себя въ троичности внѣ всего тѣла.
97. Но я долженъ повѣдать здѣсь, что царь Люциферъ былъ сплоченъ воедино изъ всего своего царства, какъ сердце всего того мѣста или пространства, въ какомъ было сотворено все его ангельское воинство, и на какое простиралась окружность, внутри которой онъ сталъ тварью вмѣстѣ со своими ангелами, и какому Богъ прежде временъ творенія опредѣлилъ въ самомъ себѣ быть мѣстомъ царства.
98. Каковая окружность охватываетъ сотворенное небо и сей міръ, равно какъ и глубину земли и всей окружности.
99. По качествамъ сотворены были его источные князья, которые суть его царскіе совѣтники, а равно и всѣ его ангелы. Ты долженъ однако знать, что каждый ангелъ имѣетъ въ себѣ всѣ семь духовъ; но одинъ изъ семи бываетъ главнымъ.
100. Теперь смотри: когда царь Люциферъ былъ такимъ образомъ сплоченъ воедино, какъ объемлющій въ себѣ все свое царство, то въ тотъ же часъ и въ то же мгновеніе, какъ онъ былъ сплоченъ, взошло рожденіе Святой Троицы Божіей (каковое онъ имѣлъ въ тѣлѣ своемъ въ собственность) и родилось, какъ рождается внѣ твари въ Богѣ. [„Разумѣй: въ свободѣ, не существенно, но какъ огонь проникаетъ желѣзо, и однако желѣзо остается желѣзомъ; или какъ свѣтъ наполняетъ тьму, когда темный источникъ превращается въ свѣтъ и становится радостнымъ, и однако въ средоточіи все же остается тьма; здѣсь разумѣется природа, ибо духъ наполняется только величествомъ.“]
101. Ибо въ этомъ сплоченіи тѣла тотчасъ же взошло и рожденіе, съ великимъ торжествомъ, какъ въ новорожденномъ царѣ въ Богѣ, и всѣ семь источныхъ духовъ явили себя въ совершенной радости и ликованіи. И тотчасъ же въ то же мгновеніе въ средоточіи сердца родился изъ семи духовъ свѣтъ, и взошелъ, какъ новорожденный сынъ царя, и тотчасъ же мгновенно просвѣтилъ тѣло всѣхъ семи источныхъ духовъ изъ средоточія сердца; а снаружи просвѣтилъ его свѣтъ Сына Божія.
102. Ибо рожденіе новаго сына въ сердцѣ Люцифера проникло чрезъ все тѣло, и было прославлено Сыномъ Божіимъ, бывшимъ внѣ тѣла, и одарено въ радостномъ привѣтствіи величайшею красотою неба, сообразно красотѣ Бога Сына, и было Ему какъ любимое сердце, или какъ собственность, съ которой все Божество качествовало совмѣстно.
103. Тотчасъ же изошелъ также и духъ новорожденнаго въ сердцѣ сына отъ свѣта Люцифера чрезъ уста его, и качествовалъ совмѣстно съ Духомъ Святымъ, и былъ принятъ съ величайшею радостью, какъ любимый братецъ.
104. И вотъ она теперь, прекрасная дѣва: что мнѣ еще написать о ней? Не была ли она княземъ Божіимъ, къ тому же прекраснѣйшимъ, къ тому же въ любви Божіей, какъ любимый сынъ въ тваряхъ.
105. Здѣсь замѣчай: когда царь Люциферъ созданъ былъ такимъ прекраснымъ, славнымъ, высокимъ и святымъ, надлежало бы ему теперь начать хвалить, славословить и почитать Бога творца своего, и дѣлать то, что дѣлалъ Богъ творецъ его.
106. А именно, Богъ творецъ его качествовалъ кротко, любовно и радостно; и источные духи въ Богѣ непрестанно любятъ другъ друга, и заражаются другъ другомъ, и помогаютъ другъ другу непрестанно создавать образы и формы въ небесной славѣ.
107. Чрезъ что въ небесной славѣ непрестанно восходятъ прекрасные образы и произрастанія, а также многообразные краски и плоды; это производятъ источные духи Божіи; это есть въ Богѣ, какъ бы святая игра.
108. Теперь смотри: оттого что Богъ сплотилъ нынѣ воедино изъ себя самого вѣчныхъ тварей, не надлежало имъ качествовать въ небесной славѣ по тому же образу, какъ и Богъ; нѣтъ, ибо не на тотъ конецъ были онѣ такъ созданы: ибо ради того Творецъ сплотилъ воедино тѣло ангела суше, нежели какъ Онъ былъ и пребывалъ самъ въ своемъ Божествѣ, чтобы качества стали тверже и грубѣе, и звукъ или звонъ могъ сдѣлаться слышнымъ, и когда семь качествъ въ ангелѣ породятъ въ средоточіи сердца свѣтъ и духъ или разумѣніе, то чтобы этотъ духъ, исходящій въ свѣтѣ сердца къ устамъ ангела въ Божественную силу могъ, какъ слышный звукъ и какъ пріятная музыка, пѣть и звучать въ Богѣ, въ силѣ всѣхъ качествъ, и восходить въ образованіи или качествованіи Божіемъ, участвуя въ сложеніи формъ, какъ сладостный голосъ, исполненный сердечной любви.
109. Когда Духъ Святой образуетъ небесные плоды, то звукъ, которому надлежало восходить отъ ангеловъ въ хваленіи Богу, долженъ былъ участвовать въ образованіи плодовъ; плоды же должны были въ свой чередъ служить пищею ангеловъ.
110. И потому мы молимся въ Отче нашъ: дай намъ нашъ насущный хлѣбъ (Мтѳ. 6, 11), чтобы такимъ образомъ этотъ звукъ или слово дай, которое изъ нашего средоточія свѣта мы выталкиваемъ отъ насъ изъ устъ нашихъ въ Божественную силу, при помощи душевнаго духа, могло стать въ Божественной силѣ участникомъ въ образованіи или рожденіи, помогая образовать нашъ насущный хлѣбъ, который потомъ даетъ намъ въ пищу Отецъ.
111. И когда нашъ звукъ сплочивается такимъ образомъ совмѣстно съ Божіимъ звукомъ, и образуется плодъ, онъ долженъ быть весьма здоровымъ для насъ, и мы пребываемъ въ любви Божіей, и можемъ употреблять эту пищу, какъ бы по природному праву, ибо духъ нашъ въ любви Божіей помогалъ образовать и слагать ее. Здѣсь таится внутреннѣйшая и величайшая глубина Божія: о человѣкъ, одумайся! Въ своемъ мѣстѣ я объясню это подробнѣе.
112. Вотъ на этотъ конецъ и создалъ Богъ ангеловъ; это они и дѣлаютъ: ибо ихъ духъ, восходящій въ средоточіи или сердцѣ ихъ, изъ ихъ свѣта, въ силу всѣхъ семи источныхъ духовъ, исходитъ къ устамъ ихъ, подобно какъ Богъ Духъ Святой отъ Отца и Сына, и помогаетъ слагать и образовывать все въ Богѣ (то есть, въ Божественной природѣ) чрезъ посредство меркурія, пѣнія и рѣчи и радостной игры.
113. Ибо подобно какъ Богъ производитъ въ природѣ различные формы, образованія, произрастанія, плоды и цвѣта, такъ дѣлаютъ это и ангелы въ совершенной простотѣ: и хотя бы они даже чуть что не ѣздили верхомъ на палочкѣ, или радовались прекраснымъ цвѣтамъ въ небесныхъ лугахъ, и бесѣдовали о томъ въ совершенной простотѣ, все же этотъ звукъ или рѣчь восходитъ вмѣстѣ съ другими въ небесномъ салиттерѣ, и помогаетъ образовывать и слагать.
114. У тебя и въ семъ мірѣ немало примѣровъ тому, что стоитъ только иной твари или человѣку взглянуть на вещь, какъ она портится вслѣдствіе яда, заключеннаго въ тваряхъ. И напротивъ иные люди, а равно также звѣри и твари, могутъ звукомъ голоса или словами измѣнять злокачественность вещи, и приводить ее къ правильному образу.
115. Это есть Божественная сила, которой подчинены всѣ твари: ибо все, что живетъ и движется, пребываетъ въ Богѣ, и Богъ самъ есть все; и все, что образовано, образовано изъ Него, будь то изъ любви или гнѣва.
116. И вотъ когда Люциферъ был столь царственно созданъ, такъ что въ его образовании или сложеніи взошелъ въ немъ духъ его, и былъ весьма привѣтливо и любовно принятъ Богомъ, и утвержденъ въ прославленіи, надлежало ему мгновенно начать свое ангельское послушаніе и теченіе, и ходить въ Богѣ (какъ дѣлалъ самъ Богъ) подобно любимому сыну въ домѣ отца: и онъ не сдѣлалъ этого.
117. Но когда родился въ немъ свѣтъ его въ сердцѣ, и источные духи его внезапно заражены или объяты были этимъ высокимъ свѣтомъ, они такъ сильно обрадовались, что возстали въ тѣлѣ своемъ противъ природнаго права, и начали качествовать какъ бы болѣе высоко, гордо и великолѣпно, нежели самъ Богъ.
118. Но тѣмъ, что источные духи такъ возстали, и такъ сильно возликовали другъ въ другѣ, и поднялись противъ природнаго права, они воспламенились слишкомъ жестоко: а именно, терпкое качество стянуло тѣло слишкомъ жестоко, такъ что сладкая вода высохла.
119. И могучая и великая свѣтлая молнія, взошедшая въ зноѣ въ сладкой водѣ, отчего въ сладкой водѣ возникаетъ горькое качество, терлась съ терпкимъ качествомъ такъ ужасно жестоко, какъ если бы хотѣла расторгнуть его отъ великой радости.
120. Ибо молнія была такъ свѣтла, что какъ бы невыносима для источныхъ духовъ: поэтому горькое качество такъ жестоко дрожало и терлось въ терпкомъ, что зной возжегся противъ природнаго права, а терпкое качество изсушило также сладкую воду своимъ жестокимъ стягиваніемъ.
121. Но качество зноя было такъ сурово и ревностно, что отняло у терпкаго качества его власть; ибо зной возникаетъ въ родникѣ сладкой воды.
122. Но такъ какъ сладкая вода была изсушена терпкимъ стягиваніемъ, то зной не могъ уже больше вспыхнуть огнемъ или просіять свѣтомъ (ибо свѣтъ возникаетъ въ тучности воды), но рдѣлъ какъ раскаленное желѣзо, однако не до-красна, но еще весьма темное; или какъ если бы ты бросилъ въ огонь очень твердый камень, и продержалъ его сколько угодно въ великомъ жару, онъ все же не сталъ бы огненнымъ: это оттого, что въ немъ слишкомъ мало воды.
123. Такимъ-то образомъ зажегъ теперь зной изсохшую воду, а свѣтъ не могъ уже болѣе взойти и разгорѣться, ибо вода изсохла и была вовсе истреблена огнемъ или великимъ зноемъ.
124. Не въ томъ смыслѣ, будто пожранъ былъ поэтому духъ воды, обитающій во всѣхъ семи качествахъ; но качество его или главный источникъ былъ превращенъ въ темное, жгучее и кислое качество.
125. Ибо здѣсь, на этомъ мѣстѣ, получило первое свое происхожденіе и начало кислое качество, унаслѣдованное нынѣ также и симъ міромъ; какового на небѣ въ Богѣ вовсе нѣтъ по такому образу, а равно и ни въ одномъ изъ ангеловъ: ибо оно есть и знаменуетъ домъ скорби и бѣдствія, забвеніе добраго.
126. Когда же это произошло, то источные духи стали тереться другъ въ другѣ по тому роду и образу, какъ я повѣдалъ выше при описаніи седмиричнаго колеса: ибо такъ восходятъ они обычно другъ въ другѣ, и вкушаютъ другъ друга, или же взаимно заражаются другъ другомъ, откуда возникаетъ жизнь и любовь.
127. Теперь же во всѣхъ духахъ не было ничего, кромѣ одной только жгучей, кислой, холодной и жесткой погибели: такимъ образомъ одинъ злой источникъ вкушалъ отъ другого, отчего все тѣло стало весьма яростнымъ, ибо зной враждовалъ съ холодомъ, а холодъ со зноемъ.
128. А такъ какъ сладкая вода теперь изсохла, то горькое качество (происшедшее и родившееся отъ первой молніи, когда возгорался свѣтъ) возстало въ тѣлѣ и прорвалось сквозь всѣхъ духовъ, какъ если бы хотѣло разрушить тѣло, и неистовствовало и бушевало подобно злѣйшему яду.
129. И отсюда произошелъ первый ядъ, который и намъ бѣднымъ людямъ приходится нынѣ въ семъ мірѣ раскусывать, и чрезъ который вошла въ плоть горькая, ядовитая смерть.
130. Въ этомъ-то неистовствѣ и метаніи рождалась теперь въ Люциферѣ жизнь, то есть любимый сынокъ его въ окружности сердца: какова же была эта жизнь, или каковъ милый сынокъ, о томъ я предоставляю размыслить разумной душѣ.
131. Ибо каковъ былъ отецъ, такимъ сталъ теперь и его сынъ, а именно мрачнымъ, терпкимъ, холоднымъ, жесткимъ, горькимъ, жгучимъ, кислымъ, смраднымъ источникомъ; любовь же состояла въ горькомъ качествѣ, въ его пронзительности и вкусѣ; и она стала враждою всѣхъ источныхъ духовъ въ тѣлѣ надменнаго царя.
132. Такимъ образомъ и звукъ чрезъ пронзительность горькаго качества, чрезъ зной и изсохшую воду, и чрезъ терпкое, жесткое качество поднялся теперь въ сердце, въ милаго новаго сынка.
133. И тогда исшелъ духъ: какимъ онъ былъ порожденъ въ сердцѣ, такимъ онъ и исшелъ теперь къ устамъ; но сколь любезнымъ гостемъ явился онъ предъ Богомъ и въ Богѣ, а также и предъ святыми ангелами другихъ царствъ, размысли объ этомъ самъ. Ему надлежало теперь качествовать совмѣстно съ Сыномъ Божіимъ, какъ единое сердце и единый Богъ! Увы, и на вѣки! Кто сможетъ довольно описать или выразить это!