Через Ледовитый океан из Владивостока в Архангельск (Старокадомский)/1916 (ВТ)/Плавание в 1914 году

Через Ледовитый океан из Владивостока в Архангельск
автор Леонид Михайлович Старокадомский (1875—1962)

См. Оглавление. Опубл.: 1916. Источник: Л. Старокадомский. Через Ледовитый океан из Владивостока в Архангельск. — СПб., 1916.

№ 7. Южный берег Земли Императора Николая II. 78°10′ с. ш., 102°38′ в. д.

№ 9. Ледяные горы близ SW оконечности Земли Императора Николая II ЧЕРЕЗ ЛЕДОВИТЫЙ ОКЕАН — ИЗ ВЛАДИВОСТОКА В АРХАНГЕЛЬСК

---

Если открытие Земли Императора Николая II привлекло внимание широких кругов общества к работам и плаванию гидрографической экспедиции Северного ледовитого океана, произведенным в 1913 году, последующее плавание судов этой экспедиции оказалось не менее примечательным и памятным, так как впервые вышедшие из Тихого океана корабли прошли Ледовитым морем до Архангельска.

Плавание это, продолжавшееся с 24 июня 1914 г. по 3 сентября 1915 г., дало большое количество материалов по разным отраслям знаний, так как разнообразные и разносторонние наблюдения производились и во время собственно плавания и — особенно во время вынужденной зимовки в высоких широтах. Подробная обработка и сводка полученных данных не может быть произведена в настоящее время по вполне понятным причинам, но надо надеяться, что тотчас по миновании трудных условий будет приступлено к разработке обширного и редкого материала. До тех пор приходится довольствоваться лишь некоторыми, наиболее общего характера и не вполне точными сведениями о результатах исследований и наблюдений.

---

I. Плавание в 1914 году

В состав гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана входили, как и в предыдущие годы^[1] транспорты-ледоколы «Таймыр» и «Вайгач». Командиром первого был флигель-адъютант капитан 2-го ранга Б. А. Вилькицкий, и. д. начальника экспедиции. На транспорте «Таймыр» находились помощники начальника экспедиции, лейтенанты А. Н. Жохов (вскоре перешедший на транспорт «Вайгач»), А. М Лавров, Н. И. Евгенов, Д. Р. Анцев, инженер-механик капитан 2-го ранга Д. А. Александров (летчик), инженер-механик старший лейтенант А. Г. Фирфаров, доктор медицины Л. М. Старокадомский, 41 чел. нижних чинов и один вольнонаемный повар. Личный состав транспорта «Вайгач» был следующий: командир — капитан 2-го ранга П. А. Новопашенный, помощники начальника экспедиции, лейтенанты Н. А. Гельшерт, Н. А. фон Транзе (вскоре перешедший на тр. «Таймыр»), К. К. Неупокоев, мичман А. Г. Никольский, инженер-механик мичман А. Н. Ильинский, доктор Э. Е. Арнгольд, 39 нижних чинов, двое вольнонаемных (повар и вестовой-буфетчик). Кроме постоянного судового состава, на транспорте «Вайгач» находились свободный художник Сахаров, оставивший корабль по приходе в Колючинскую губу, и ученик московского технического училища Подпругин, отправлявшийся из Владивостока к родным в гор. Петропавловск на Камчатке.

Главная задача, поставленная в 1914 г. экспедиции, заключалась в проходе Ледовитым океаном до Атлантического океана; различные гидрографические работы предписывалось производить в пределах, не мешающих преследованию главной цели. Если бы, как это уже имело место во время плавания 1913 года, встретились непреодолимые препятствия к исполнению важнейшей задачи, судам оставалось возвращаться в г. Петропавловск на Камчатке, где они должны были, в таком случае, ждать дальнейших распоряжений. Последующие события были, как будет видно из дальнейшего изложения, таковы, что подобное отступление оказалось невозможным.

На каждом из судов экспедиции находился запас провизии почти на 1½ года, шерстяная и меховая одежда, санки, лыжи, инструменты для работ во льду, приборы для производства описных, гидрологических, метеорологических и зоологических работ. На тр. «Таймыр», кроме того, был погружен специально приобретенный гидроаэроплан.

По примеру прежних лет, для пополнения запасов угля и воды и для снабжения свежим мясом на некоторое время, перед самым началом плавания в Ледовитом океане, из Владивостока был отправлен в залив Провидения на Чукотском полуострове транспорт «Тобол». В этом году транспорт «Тобол» должен был сопровождать суда экспедиции и в самом Ледовитом океане, до встречи со льдами и во всяком случае не далее устья р. Колымы. Командиром транспорта «Тобол» был лейтенант М. Н. Жеденов.

Был великолепный тихий и ясный летний день, когда в шестом часу пополудни 24 июня 1914 г. «Таймыр» и «Вайгач» простились с красивой бухтой Золотой рог и ушли в море, расставшись, вероятно, навсегда с Владивостоком.

Суда направились к Сангарскому проливу, чтобы по выходе из него произвести гидрологические исследования в области одного из южных Курильских проливов и вблизи находящейся у японских берегов глубокой впадины дна Тихого океана. В ночь на 26-е открылся находящийся перед входом в Сангарский пролив о. Ошима, а затем и берег о. Иезо. В 7 ч. утра на транспорте «Таймыр» сломалось пыряло трюмно-машинной помпы и так как запасного на судах не имелось, было решено зайти для исправления повреждения в ближайший порт — Хакодате.

В Хакодате стоял на рейде английский крейсер «Newcastle», направлявшийся в г. Петропавловск, где с ним впоследствии экспедиция вновь встретилась.

Из Хакодате — маленького, живописно расположенного городка — суда ушли в 2 ч. дня 28 июня, в 6 ч. вечера вышли из пролива в океан, а 29-го и 30-го занимались гидрологическими исследованиями. Работы затруднялись значительной зыбью от SO, причем при застопоренной машине развивалась порядочная качка, с размахами до 26° на борт. В первый день достали глубину 2306 саж., взяли несколько образцов воды для химического исследования, определялись температура и удельный вес воды, содержание растворенного в воде кислорода, производилось собирание планктона (мелкие животные и растения, населяющие толщу воды) с разных глубин. Во второй день работ оборвалась струна, на которой был спущен на 9 000 метров маленький батометр Сигсби. Боясь потерять второй (и последний) батометр этого вида, который мог бы понадобиться в случае нахождения больших глубин в Ледовитом океане, прекратили работы по обследованию этой части моря и в 6 ч. вечера пошли в Петропавловск. Температура воды, достигавшая на поверхности мора 14,8°, понижалась до глубины 100 метров, где равнялась всего +0,2°, постепенно повышаясь затем с глубиною до 2,5°.

Ночью на 1 июля простояли около часа, так как на «Вайгаче» отдался соединительный винт винта и было необходимо тотчас покрепить его. В этот день заметили в море пустой кунгас (рыболовную шлюпку), весь обросший морскими уточками и, видимо, давно плавающий по воле волн и ветра. Следующие два дня шли в густом тумане; зыбь стала заметно меньше.

4 июля пришли ко входу в Авачинскую губу, простояли некоторое время из-за тумана и днем подошли к г. Петропавловску, застав на рейде «Якут» и «Newcastle».

Английский крейсер приходил в Петропавловск с целью поставить памятник на могиле капитана Clark’а, спутника знаменитого Кука. Город торжественно и тепло приветствовал иностранных гостей, команды русских военных судов приняли участие в параде английских моряков в день открытия памятника.

Почтенное намерение англичан как будто привело в некоторое смущение местную администрацию. Дело в том, что нельзя было сказать, где именно находится могила капитана Клерка. Известно было, что 18 апреля 1779 года прибыли в Петропавловск два английских военных судна, под командою капитана Клерка, «Resolution», и «Discovery»; 14 февраля 1770 г. Кук был убит на Сандвичевых островах, после чего принял начальствование над экспедицией Клерк. 5 июня английская эскадра ушла с море; Клерк писал, что в апреле будущего года снова придет в Петропавловскую гавань, но 13 августа 1779 г. та же эскадра пришла в Петропавловск под командою капитана Гора, с телом умершего в пути Клерка. Клерка похоронила — «на северной стороне гавани англичане устроила ему могилу у березового дерева; обложили ее дерном и обнесли частоколом»^[2]. Мало того, в 1787 г., в бытность Лаперуза в Петропавловской гавани (с 25 августа по 19 сентября, с кораблями «Boussole» «Astrolabe»), французы над могилою Клерка поставили небольшую гробницу с вырезанною на медной доске надписью на французском языке о заслугах этого мореплавателя^[3].

В мае 1818 г. Головнин писал: «По новому расположению города памятник, воздвигнутый офицерами корабля Надежды над могилою известного английского мореплавателя капитана Клерка, должен был бы стоять в самой худой части города; почему Г. Рикорд^[4] решился перенесть его на другое, приличное место. Для сего надлежало и прах сего мужа перенести туда же; что он, с согласия здешнего духовенства, и сделал в нашу бытность. Остаток гроба и прах были положены в другой ящик,… был перенесен к назначенному месту и опущен в могилу»^[5]. Как бы то ни было, место погребения Клерка нельзя было найти и небольшой памятник, в виде каменной пирамиды с соответственной надписью, поставили возле церкви, неподалеку от памятника другому знаменитому мореплавателю — Берингу.

На следующий день «Newcastle» ушел в море, а через день, 8 июля, вышла из Авачинской бухты и наша экспедиция. «Вайгач» пошел прямо в залив Провидения, а «Таймыр» вечерам 9-го подошел к устью р. Камчатки, где на рыбно-консервном заводе запасся консервированной камчатской лососиной и рано утром 11-го отправился вслед за «Вайгачем».

Свежий ветер, встретивший суда экспедиция в море, вскоре после выхода из Авачинской бухты, перешел в шторм от N0, силою до 22 метров в секунду. К ночи 13-го ветер стих. Вечером 14-го «Таймыр» услышал работу анадырской радиостанции — самой северной русской станции в Тихом океане, на следующее утро увидел «Вайгач», днем открылся берег Чукотского полуострова и в 6 ч. вечера суда экспедиции входили в знакомую закрытую гавань Эмма в обширном заливе Провидения. Здесь уже стоял транспорт «Тобол», с которого тотчас начали принимать воду, выведя, вместе с тем, по одному котлу. На следующее утро началась погрузка угля; при этом пользовались помощью корейцев-рабочих, взятых из Владивостока «Тоболом».

В бухту Эмма 16 июля пришла небольшая моторная шхуна «Arctic», принадлежавшая А. В. Вонлярлярскому, занятому розысками золота в отведенном ему для этого огромном районе в Чукотском и Анадырском уездах. На «Arctic’е» прибыл в Эмму много лет живущий там торговец Томсон, только что побывавший в г. Номе на Аляске. От Томсона мы получили более подробные сведения об участи канадского судна «Карлук», помочь экипажу которого было предложено нашей экспедиции перед самым уходом из г. Владивостока, вследствие просьбы канадского правительства.

«Карлук» — судно экспедиции Стефенсона, имевшей целью исследование района Ледовитого океана к северо-востоку от Берингова пролива. Осенью 1913 года, когда судно находилось еще у ледяного припая матерого берега, Стефенсон съехал на берег для охоты и, возвратившись, не нашел своего корабля, который был изменившимся ветром оторван вместе со льдом от берега и вынесен в море. Шхуну «Карлук» продрейфовало за о. Геральд, к N0 от которого раздавило льдами. Находившиеся на судне люди, среди которых были эскимосы с женами и детьми, спаслись на о. Геральд, а потом перебрались с него на о. Врангеля, где были принуждены остаться на зиму и обосновались в бухте Роджерс. Командир «Карлука», Бартлет, один из наиболее опытных полярных мореплавателей, принимавший участие в экспедициях Пири, отправил по льду на материк нескольких из своих людей, но люди эти, по-видимому, все погибли. Не получая от посланных известий, Бартлет отправился с двумя эскимосами в середине полярной ночи, в самом конце декабря, на материк, благополучно добрался до чукотских поселков, а оттуда в гавань Эмма, из которой отплыл в Америку с первым пароходом и принес известия о гибели корабля и о положении несчастных на необитаемом острове.

Для встречи с Бартлетом, который, как было известно, должен был идти на помощь зимовавшему на о. Врангеля экипажу, для чего предоставлялось американское охранное судно «Бер», «Таймыр», окончив погрузку угля и воды и взяв свежее мясо, пошел 21 июля в г. Нон, расположенный на открытом берегу вблизи Берингова пролива.

Заход в г. Ном преследовал, вместе с тем, еще и другую цель. Находившийся на «Таймыре» гидроаэроплан не был достаточно испытан после доставки его в г. Владивосток, и проба аппарата была сделана в бухте Эмма. При испытании сломалась хвостовая часть аппарата; предполагалось, что нужный для починки материал можно будет достать в г. Номе. Это и удалось, действительно. (Рис. 1).

Зато не удалось увидеть Бартлета, так как оказалось, что «Бер» ушел в море. В порте Кларенс, куда могло зайти это судно, «Таймыр» также не нашел его.

Заход в г. Ном имел, однако, чрезвычайно важное значение для участников экспедиции: придя туда 22 июля, «Таймыр» получил известия о войне в Европе. Неимоверные размеры войны и чрезвычайный масштаб военных действий, конечно, тогда еще не могли быть известны, но и самый факт, что Россия находится в войне, был для экспедиции совершенно неожиданным. «Таймыр», пройдя к мысу Дежнёва, куда должны были подойти, по окончании чистки котлов «Вайгача», оба оставшиеся в гавани Эмма транспорта, известил «Вайгач» и «Тобол» о войне. Командир «Вайгача» получил поручение идти с «Тоболом» в Ледовитый океан, причем «Тобол» должен был пройти в Колючинскую губу, а «Вайгач» — попытаться подойти к о. Врангеля для оказания помощи экипажу «Карлука». «Таймыр» же пошел в устье р. Анадыря, чтобы по радиотелеграфу снестись с Петроградом и узнать, не последуют ли 1. Сборка гидроаэроплана в бухте Эмма какие-нибудь новые распоряжения относительно экспедиции ввиду наступления военных действий.

В то время когда «Таймыр» был у гор. Нома, «Вайгач» подходил к о. Ратманова, западному из двух островов Диомида, лежащих в Беринговом проливе, между которыми проходит пограничная черта России и Северо-Американских Соединенных Штатов с 1867 г., когда Россия уступила свои американские владения. Остров Ратманова обитаем эскимосами, жилища и быт которых несколько отличны от встречаемых у эскимосов Северной Америки и крайнего северо-востока Азии.

У поселка Ново-Мариинского, в устье р. Анадыря, где находится станция беспроволочного телеграфа, «Таймыр» пробыл до 30 июля, отправив телеграммы в Петроград, с упоминанием, между прочим, о стремлении офицеров экспедиции принять участие в военных действиях и о приготовление судов к бою и затоплению на случай встречи с германским крейсером «Лейпциг», о котором было известно, что он погрузил уголь в Сан-Франциско и вышел в море. Ответ высшего начальства гласил, что следует постараться выполнить основную задачу плавания; одновременно были получены напутственные телеграммы морского министра и начальника Главного гидрографического управления.

Врачу транспорта «Таймыр» пришлось в этом поселке, помимо обычного оказания нескольких врачебных пособий, произвести — по предложению мирового судья и судебного следователя Анадырского и Чукотского уездов — судебное медицинское вскрытие вырытого из могилы трупа, пролежавшего в мерзлой земле около трех месяцев.

В 6 ч. утра 1 августа «Таймыр» обогнул мыс Дежнёва я вступал в Ледовитый океан, а в 1 ч. дня прошел траверз мыса Сердце-Камень, вечером же вошел в Колючинскую губу, где застал «Тобол», мачты которого были видны из-за косы задолго до входа в губу. Оказалось, что «Тобол» расстался с «Вайгачем» еще 25 июля подле мыса Икигур и с тех пор о «Вайгаче» не было известий. На пути к Колючинской губе и «Тобол» и «Таймыр» встречали по временам близ берега редкий разбитый лед, не мешавший плаванию. В самую Колючинскую губу часто заходили отдельные льдины, а «Тобол» был даже сорван навалившимся льдом с якорей, причем потерял их и сел на мель. Впрочем, ко времени прихода «Таймыра» «Тобол» уже снялся с мели и поднял один из якорных канатов.

В Колючинской губе «Таймыр» пробыл до 3 ч. дня 3 августа; ночью со 2-го на 3-е была получена телеграмма с «Вайгача», извещавшая, что он сутки уже стоит затертый льдом в 15 милях к Ost'у от мыса Гаваи острова Врангеля. Температура воздуха в эти дни колебалась между +3 °C и +6 °C, дул слабый северный ветер.

Выйдя из Колючинской губы, где тем временем «Тобол» продолжал устраивать небольшой склад угля на ближайшем берегу, «Таймыр» прошел сначала с описью и промером до острова Колючина, заполнив, таким образом, оставленный здесь в прежние годы пробел. На пути встретили моторный бот «Nigulik»,^[6] шедший по направлению Колючинской губы, и американскую китобойную шхуну «P. Jabler». Покончив с описью, дошли к о. Врангеля, пытаясь подойти к нему с юга и помочь, если будет нужно, «Вайгачу», подходившему к острову с востока.

В 8 ч. утра 4-го подошли к кромке разбитого льда и шли затем вдоль нее, а затем вошли в лед. Пробираясь в нем, увидели по носу о. Врангеля и справа — о. Геральд, а затем вскоре и транспорт «Вайгач». Лед стал очень сплоченным, состоя преимущественно из старых торосистых льдин, с обломками ледяных полей. Остановились милях в 30 от мыса Гаваи, до «Вайгача» было миль десять. Как оказалось, «Вайгач» не мог двигаться из-за крупной льдины, вдвинувшейся своим подводным тараном под винт. Для освобождения винта прибегали ко взрыванию льда и к опиливанию его при помощи водолазов. Видя совершенную невозможность подойти к южному или восточному берегу острова Врангеля, решили отказаться от намерения помочь экипажу «Карлука» и уйти в Колючинскую губу для догрузки углем и водою с «Тобола». В море температура воздуха была ниже, чем в закрытой Колючинской губе, и вечером 4 августа было всего +0,2 °C.

Через пять часов хода во льду, «Таймыр» вышел на свободную воду и в 4 ч. утра 6-го пришел в Колючинскую губу. «Вайгач» пришел туда же днем, около половины второго. У «Вайгача» немного помят корпус и сломана одна лопасть винта. С 8 ч. утра на «Таймыре» начали погрузку угля. 7-го погрузка угля и приемка воды были кончены. Теперь на транспортах было по 590 тонн угля, все угольные ямы были плотно набиты и на верхних палубах лежало тонн по 40. Был принят полный запас пресной воды — по 300 тонн — и принято в последний раз свежее мясо. Команда вымылась в бане «Тобола». «Тобол», окончив выгрузку угля, должен был возвращаться в Берингово море, а затем в г. Владивосток. Перед выходом из Колючинской губы произошла перемена в офицерском составе транспортов: лейтенант А. Н. Жохов перешел на транспорт «Вайгач», а лейтенант П. А. фон Транзе — на транспорт «Таймыр».

Утром 8 августа отдали последние письма на «Тобол», а в 3 ч. дня оба ледокола вышли из Колючинской губы. Температура воздуха была +3,0°, ветер N, 10 метров, пасмурно; но вскоре ветер стих, переменил направление, прояснило.

Все было готово к дальнему походу.

Настроение было весьма бодрое. Всех окрыляла надежда, что в этом году не повторятся прошлогодние условия, когда ледяной невзломанный барьер остановил дальнейшее движение на запад. Казалось, что, наоборот, после неблагоприятного года скорее можно рассчитывать на лучшее состояние морского пути. Действительность, увы, далеко не полностью оправдала предположения: лед был, в самом деле, разломан, но пройти через него на чистую воду Карского моря в одну навигацию не удалось.

Пройдя мыс Биллингса, суда склонились к северу, чтобы сделать попытку подойти к о. Врангеля с западной его стороны — тяжело было оставлять без помощи людей, у которых запасы провизии, по рассказам, должны были иссякнуть в июле и которые, к тому же, может быть, видели дым наших судов во время первой попытки подойти к острову. Но уже спустя два часа вошли в плотный разбитый лед, сгущавшийся все более. Несколько раз в течение следующих двух дней пыталось пройти к берегам о. Врангеля, но каждый раз скоро приходилось изменять курс и уходить из района, где вообще никогда еще не удавалось пройти ни одному кораблю, и где словно есть какое-то препятствие, задерживающее льды. Может быть, существует все-таки так называемая земля Андреева, которую этот геодезии сержант усмотрел будто бы некогда с северного из Медвежьих островов, но до которой никогда никто не мог добраться. Присутствие такой земли объяснило бы многое в явлениях распределения льдов в самой восточной части сибирского Ледовитого моря.

Продвигаясь в сильно сгустившемся уже мраке ночи среди крупных глыб разбитого льда, с транспорта «Таймыр» заметили в 11½ ч. вечера нечто, совершенно необычайное в Ледовитом океане — яркий огонь. Подходя ближе, рассмотрели, что на огромной льдине приютилось десятка два чукчей, вытащивших свои кожаные байдары на лед и тут же на льдине разведших огромный, костер из выкидного леса; этот табор среди льдов холодного океана казался чем-то феерическим. При виде большого судна чукчи подняли шум и засуетились: кто спускал на воду байдары, кто проворно сбрасывал в них пожитки и охотничью добычу, кто растаскивал в стороны горящие бревна и тушил их. Через несколько минут вся ватага дружно гребла к «Таймыру», с трудом удерживая направление, так как, несмотря на лед, было порядочное волнение. Застопорили машину, дали шторм-трап, несколько человек быстро взобралась на палубу. Среди чукчей, обыкновенно низкорослых, плотных и довольно-таки дикого вида, резко выделялся державшийся главарем очень высокий старик с чертами лица, напоминавшими скорее американца, чем эскимоса или чукчу. Оказалось, насколько удалось понять, что чукчи во время охоты удалились далеко от берега, а теперь не решались плыть между сталкивающимися на волнении льдинами, которые легко могут погубить их утлые шлюпки. По-видимому, новым знакомцам больше всего хотелось, чтобы их доставили к берегу, но это было невозможно и бедняги несколько уныло, хотя и снабженные кое-какими припасами, отвалили от борта и запрыгали по волнам к какой-то новой громадной льдине, чтобы на ней дождаться тихой погоды или быть вынесенными на более чистую воду.

В течение следующих двух дней постоянно набегали «заряды» — быстро проходящие полосы тумана, иногда со снегом. 11 августа в первый раз температура воздуха упала ниже 0° и так держалась двое суток, достигнув вечером 11-го — 4,2°. Шли все время в кромке разбитого льда, который быстро сгущался, как только проходили несколько дальше от края ледяной полосы.

На меридиане Чаунской губы ледоколы разделились, чтобы одновременно осмотреть возможно большее пространство. «Вайгач» направился к Медвежьим островам, а «Таймыр» — на север; местом встречи был назначен о. Генерала Вилькицкого, срок — 17 августа, но если льды не позволят пройти к острову, суда должны встретиться 20-го, подле мыса Святой Нос — к югу от большого Ляховского острова группы Ново-Сибирских островов.

Путь, избранный «Таймыром», представлял большой интерес: как раз пересекалось то пространство, которое оставалось как бы заповедным, так как никогда еще не могло быть пройдено, и где должна лежать, — если она существует, — земля, виденная в 1764 г. Андреевым.

В предыдущем году суда экспедиции имели свободную от льда воду к северу от Ново-Сибирских островов и севернее острова Беннета, но, стремясь пройти от этого острова к о. Врангеля, с удивлением встретили скопление тяжелых льдов, заставивших изменить направление и пробираться стороною к матерому берегу. Начальник экспедиции нанес на карту все известные маршруты путешественников, плававших и ездивших на санях в этой области, и получил очень интересные результаты: все пути оставляли свободными как раз то пространство, которое занято на старых картах «землею, где живут люди хряхай».

Никакой земли видеть не удалось, но не удалось и пройти через загадочное пространство. Льды сгущались, корабль мог продвигаться со скоростью не более 1½—2 узлов, попадал в тупики, из которых с трудом выбирался. Лишь обогнув так и оставшееся не обследованным пространство, «Таймыр» выбрался на сравнительно чистую воду, а вскоре затем море стало вовсе свободным от льда. Чрезвычайно любопытно выяснить, какие именно причины заставляют льды сбиваться в колоссальные непроходимые массы к западу от о. Врангеля.

Подходя к о. Генерала Вилькицкого, постоянно встречали набегающие шквалы со снегом, а иногда градом; к острову подходили рано утром 14 августа.

Остров был весь покрыт снегом. Лишь местами выдавались на высоких крутых обрывах темные глыбы выветрившегося базальта. Никакой жизни не было видно. На самой вершине еще крепко держался несколько косо поставленный в 1913 г. флагшток, на котором болтались жалкие коротенькие лоскутки — остатки изодранного и избитого штормами национального флага. Положительно, этот год здесь холоднее прошлого. Всего неделею раньше в прошлом году — 7 августа, когда впервые был замечен этот остров, на нем нигде не было ни снежинки; многочисленные птенцы трехпалых чаек, кайр и чистиков, сидевшие в гнездах по откосам скал, еще не могли летать; в разных местах, особенно на плоской вершине острова, зеленели мох и низкая трава. Теперь не было видно ни одной птицы, вся земля запорошена снегом. Только моржи, как и раньше, в изрядном количестве плавали и ныряли в холодной, как лед, воде вокруг корабля. Температура воздуха была — 1,0°.

«Вайгач» при подходе к Медвежьим островам встретил новообразующийся блинчатый лед и сало: затем направился к Ново-Сибирским островам, встречая массивный лед, крупные торосистые нагромождения и обломки полей; 1 августа получил радиотелеграмму от начальника экспедиции с приказанием сделать съемку о. Жаннетты и, если успеет, также о. Генриетты. Последний остров в общих чертах описан Делонгом, остров же Жаннетта лежал далеко в стороне от дрейфа экспедиции на «Жаннетте». Встреча судов экспедиции была перенесена на 16-ое у о. Беннета или у о. Генерала Вилькицкого до полдня 17-го. На пути к островам Делонга «Вайгач» встретил снова густой лед, заставивший его склониться к W и SW, причем оказалось еще, что течением «Вайгач» подало к W миль на 30. Благодаря этому «Вайгач», не видя возможности успешно подойти к островам Делонга, прошел к о. Генерала Вилькицкого, откуда заметил в северном направлении еще один остров, возвышенности которого, видные отдельно, заставили сначала думать, что там два острова. «Вайгач» прошел к южному берегу нового острова, чтобы сделать астрономические наблюдения и водрузить флаг.

Тем временем «Таймыр» обошел маленький остров Генерала Вилькицкого с описью, так как сделанная при неблагоприятных условиях опись предыдущего года казалась недостаточной. Окончив опись, «Таймыр» прошел к новому острову, который был окружен густым льдом. Пробираясь в этом льду, обогнули остров с запада и соединились у северо-восточной оконечности острова с «Вайгачем». Командиру «Вайгача» удалось взять астрономический пункт. Опись острова производили оба ледокола, идя навстречу друг другу.

Новый остров значительно больше о. Генерала Вилькицкого, окружность его около 20 миль, он лежит в шир. 76°10′ N и дол. 153° Ost. Восточный берег более возвышен и обрывистый, западный и северный низменны, но уже неподалеку от моря начинаются подножия широких холмов, занимающих всю срединную часть острова. В долинах между холмами лежал снег. На низком северном берегу находилось довольно много выкидного леса — плавника. В собранных образцах горных пород есть признаки медных соединений. Из животных замечены и поступили в коллекцию два вида чаек и один вид куликов-плавунчиков. На северном берегу острова находилась обширная лагуна, вода из которой вытекала, падая с некоторой высоты в море каскадом, но вода была соленая, уд. веса 1,0170, так что вытекание воды, вероятно, происходило лишь при отливе, а в полную воду лагуна снова наполнялась морскою водою.

Вечером, когда работа была окончена, транспорты пошли дальше, снова каждый особым путем. «Вайгач» пошел к Таймырскому полуострову, обходя Ново-Сибирские острова с севера возможно ближе к берегам и делая съемку, поскольку позволяли глубины. Таким образом, «Вайгач» прошел вблизи северного берега островов: Новая Сибирь, Фаддеева и Котельный; к острову Фигурина не подпустили малые глубины. Отсюда «Вайгач» прошел к островам Св. Самуила, лежащим подле северо-восточного берега Таймырского полуострова. Переход продолжался с 14-го по 18 августа, причем только 16-го была встречена полоса разбитого льда, которую обогнули с юга. Погода была пасмурная, часто шел снег, температура воздуха почти все время была ниже нуля. Между островами Самуила и матерым берегом свободной воды не было видно — все пространство было плотно набито торосистым льдом, который вплотную примыкал к береговому ледяному припаю, может быть составляя с ним одно целое. Простояв ночь из-за тумана и темноты на ледяном якоре, «Вайгач» на утро пошел дальше, идя большими полыньями среди ледяных полей и порою пробивая перемычки между ними. В 9 ч. вечера 19 августа «Вайгач» увидел знак, поставленный на мысе Челюскина в 1901 г. экипажем «Зари» — судна русской полярной экспедиции под начальством барона Толля. Мимо мыса все время проходили по течению на восток крупные обломки ледяных полей.

«Таймыр» от нового острова, который был, по-видимому, издали замечен еще в 1913 г. при возвращении экспедиции от о. Беннета, но ошибочно принят за открытый перед тем о. Генерала Вилькицкого, пошел к мысу Челюскина севернее «Вайгача», чтобы определить границу спускающихся с севера льдов. В 4 ч. утра 15 августа увидели о. Беннета, который был оставлен к N. И этот остров был теперь значительно больше занесен снегом, чем даже 9 сентября предыдущего года, когда суда экспедиции ушли от его берегов. В первый день лед встречался отдельными полосами или даже отдельными льдинами, курс был южнее прошлогоднего, но севернее пути «Вайгача», чтобы еще несомненнее убедиться, что так называемая земля Санникова, которую видели этот промышленник, и — много позже — барон Толль с острова Котельного, в возможном районе видимости с острова Котельного не находится. Впрочем, необходимо иметь в виду, что при поразительной прозрачности воздуха и чрезвычайно сильно выраженной особенно в летние солнечные дни рефракции в Ледовитом океане удается видеть даже очень удаленные острова. Может быть, земля, виденная названными лицами, находится гораздо севернее.

В полдень 16 августа «Таймыр» опять вошел в редкий лед; несколько часов спустя многолетние громадные льдины оказались столь сплоченными, что с трудом удавалось выбираться из скопления их, уходя на S и SW. Ночью выбралась в редкий разбитый лед, а утром вышли на чистую воду и весь день шли, пересекая встречавшиеся на пути полосы разбитого льда и огибая плотно сбитые ледяные массы. Вечером заметили плывущего между льдинами белого медведя. Это был первый медведь, встреченный в этом плавании, поэтому мясо его ели пока не все.

18 августа шли сначала большими полыньями и редким разбитым льдом, но днем уже пришлось медленно и с трудом пробираться между ледяными полями, старыми многолетними льдинами, засыпанными свежим снегом и спаянными тонким еще молодым льдом. Все время державшаяся пасмурная погода, часто надвигавшийся туман и несколько раз принимавшийся падать снег, уменьшая видимость, сильно затрудняли ориентировку. Температура воздуха в этот и все следующие дни до 26 августа была все время отрицательная, не спускаясь ниже 1,8°. На следующий день плавание продолжаюсь при тех же условиях. В ночь на 20-ое увидели милях в восьми к S западный из островок Самуила, а за ним и берег Таймырского полуострова, но вскоре все заволокло туманом. Наконец, в 6 ч. утра 20-го «Таймыр» подошел к мысу Челюскина. Стали на якорь близ берега со знаком «Зари», на глубине 21 саж.

Несколько человек отправились на вельботе на берег с начальником экспедиции. Осмотрели знак «Зари», имеющий 2. Знак «Зари» на мысе Челюскинатакой вид, как будто бы он только что поставлен (рис. 2). На низкой прибрежной полосе оказались выброшенными колоссальные льдины, образовавшие длинный непрерывный вал, 3. Нагромождение льда у мыса Челюскина окружающий возвышенный мысок, на котором возведен знак (рис. 3, 4, 5). В прошлом году, когда к N и W от мыса Челюскина стоял не взломанный лед, на берегу подле знака «Зари» не было и следа ледяных нагромождений. 4. Торосы на берегу подле знака «Зари» 5. Часть ледяных нагромождений на мысе Челюскина Вряд ли настоящие нагромождения огромных глыб льда образовались осенью 1913 г. после 29 августа — день ухода от знака «Зари» береговой партии «Таймыра», — вероятнее предположить, что мощные сдвиги льда и выбрасывание части его на берег произошли летом 1914 года, во время шторма. Легко представить себе, что никакое судно, стоящее под берегом, не смогло бы выдержать такого напора льда и было бы или выброшено на берег или раздавлено.

После осмотра знака и фотографирования торосов попытались отправиться обратно. Но двигавшийся непрерывно, хотя и не с большою скоростью, лед закрыл все каналы, которыми прошла шлюпка. Пройдя немного, пришлось поспешно 6. Эпизод при возвращении от знака «Зари» на корабль вытаскивать вельбот на обломок ледяного пола, иначе шлюпка была бы раздавлена (рис. 6). Некоторое время дрейфовали на льдине, при первой возможности переправились через образовавшуюся полынью на соседнюю большую льдину, протащили через нее вельбот, снабженный полозьями, и, наконец, после нескольких часов, получали возможность пролавировать между льдинами к борту корабля.

Плавание во льдах в последние дни не обошлось без некоторых повреждений на «Таймыре»; была обнаружена течь в канатном ящике, в 1-ой балластной цистерне и в носовом трюме. Повреждения были исправлены. Однако, часть провизии, хранившейся в носовом трюме, оказалась подмоченной. «Вайгач» снялся с якоря и ушел к Земле Императора Николая II, под берегом которой нашел свободную от льда воду. «Таймыр» снялся позже, но ему не удалось пробить образовавшуюся ледяную перемычку; все выходы оказались закрытыми, пришлось, зацепившись ледяными якорями за ледяное поле, дрейфовать со льдом на восток, со скоростью иногда до трех узлов, иногда же значительно медленнее, так как по временам лед задерживался островами и берегом.

Во всяком случае, большая часть пути была теперь уже пройдена. Не считая 2 700 миль, отделяющих Владивосток от входа в Ледовитый океан, от мыса Дежнёва до мыса Челюскина было пройдено около 2 000 миль, из которых 1 500 миль сделаны от последней угольной станции в Колючинской губе в 11—12 дней. От мыса Челюскина до Архангельска или Александровска на Мурмане считается около 1 400 миль, но из них только 420 миль — от м. Челюскина до о. Диксона перед устьем р. Енисея — были действительно мало изведанной и наиболее трудной частью пути. Наименее доступным оказывается район между мысом Челюскина и выходом в западную часть Карского моря из бесчисленных островов архипелага Норденшельда. Именно в этой тресотмильной области испытывал большие затруднения Нансен в 1893 г., и здесь же была вынуждена стать на зимовку «Заря» в 1900 г. Только Норденшельд в 1878 г., один из трех мореплавателей, пересекших эту зону, без всякой помехи со стороны льда прошел за мыс Челюскина.

«Вайгач», пройдя к юго-восточной оконечности Земли Императора Николая II, пошел по довольно широкой полосе чистой воды, тянувшейся на W вдоль южного берега Земли. Берег Земли здесь вскоре становится низменным, горы остаются далеко в глубине и береговая черта склоняется к югу. Пройдя около 90 миль, «Вайгач» дошел, по-видимому, до юго-западной оконечности Земли (около 77°50′ с. ш. и 99° вост. д. от Гр.) и повернул обратно, делая опись берега. Вблизи берега замечены 4 маленьких островка (рис. 7). «Вайгач» прошел также мимо западной оконечности о. Цесаревича Алексея, опись которого с этой стороны в предыдущем году была невозможна, а также нанес на карту западный берег острова, лежащего между о. Цесаревича Алексея и Землею Императора Николая II.

Этот остров был открыт к 1913 г. автором этого очерка во время предпринятой им в сопровождении двух нижних чинов большой экскурсии по острову Цесаревича Алексея, но точное его положение с берега этого острова не могло быть тогда определено, подойти же к нему с моря не представлялось возможным. Остров этот несколько более высокий, чем низменный о. Цесаревича Алексея, находится к N от западной оконечности последнего, лежит ближе к нему, чем к Земле Императора Николая II, тянется по параллели миль на шесть. По предположению начальника экспедиции, остров будет назван по фамилии заметившего его впервые.

Покончив с описью, «Вайгач» стал на якорь под берегом в ожидании прихода «Таймыра». Между тем неширокая полоса свободной воды, где, не видя выхода, стоял «Таймыр», стала забиваться мелким льдом, транспорт сжало, так что он потерял возможность управляться, а вскоре сорвало с ледяных якорей. Когда лед разредился несколько, удалось пройти миль пять на NNW, но затем корабль снова сдавило льдом. Лопнул штуртрос. Из-за постоянной пасмурности и часто надвигавшегося тумана — порою со снегом — горизонт очень плохой (рис. 8). Днем пробивались между ледяными полями к N, но вечером путь преградило большое поле, ломать которое пытались, но из попытки ничего не вышло. Во время дрейфа со льдом подымали метеорограф на змеях, исследовали воду, полученную из старой многолетней льдины; удельный вес этой воды оказался всего 1.0009, так как в летние месяцы из льда, и без того во много раз менее соленого, чем вода, в которой он образовался, выщелачиваются почти все соли просачивающейся сквозь него пресной водою, накопляющейся при таянии снегового покрова.

«Таймыр» продрейфовало миль на 14 к востоку от мыса Челюскина. С 1 до 3 ч. ночи опять можно было медленно подвигаться во льду на NW, пользуясь сдвигами полей, затем подошли к крепкой перемычке, шириною кабельтова два, за которой было видно много чистой воды. Перемычка долго сопротивлялась усилиям ледокола, но, наконец, к 7 ч. утра удалось выйти на чистую воду. Через час увидели 8. Сплоченный лед; спаянные молодым льдом старые льдины; нагромождения в виде отдельных бугров и гряд «Вайгач», а в 10 ч. утра подошли к нему и стали рядом у южного берега Земли Императора Николая II. Было 22 августа. Последние два дня были очень тяжелы как по работе, так и из-за большого нервного напряжения всех.

Будучи у юго-западной оконечности Земли Императора Николая II, «Вайгач» видел на W сплошной лед, от края которого свежим SW ветром отламывались большие куски, уплывавшие затем к востоку. Между Землею и островом Цесаревича Алексея льда не было. Вдоль южного берега были найдены глубины от 23 до 70 саж., лишь у SW оконечности глубина уменьшилась до 17 саж. Близ этого места стояли на мели три огромные ледяные горы.

Надо заметить, что ледяные горы никогда не были замечены в восточной половине Ледовитого океана. Образовываться там им негде, так как ни на одном из известных в этой части океана островов нет крупных глетчеров, порождающих плавающие ледяные горы. Лишь в 1913 году суда экспедиции встретили эти образования восточнее мыса Челюскина, но вблизи него, а затем в области восточного конца пролива между этим мысом и Землею Императора Николая II и у предполагаемой северной оконечности Земли на 81° сев. шир. Ледяные горы, встреченные теперь, как и прошлогодние, без сомнения, приплыли издалека, вероятно, с берегов Земли Франца-Иосифа. Много дальше м. Челюскина ледяные горы не заносятся вследствие мелководья восточной половины Ледовитого океана, так как лишь вблизи м. Челюскина дно быстро опускается до 100 саж., в остальной же восточной части Ледовитое море мелко на сотни миль от берега.

Между тем, эти массивные глыбы пресного льда сидят очень глубоко — одна из встреченных в 1914 г. ледяных гор стояла на мели на шестидесятисаженной глубине. Несомненно, поблизости м. Челюскина ледяные громады находят свою гибель, тая под лучами незаходящего четыре месяца солнца и разрушаясь штормами.

Вскоре после соединения, суда экспедиции пошли вдоль южного берега Земли Императора Николая II; под берегом была чистая вода, с изредка проплывавшими отдельными льдинами, но, отойдя от берега, встречали на W и S плотно сдвинутые ледяные поля. Вечером стали на якорь у ледяного поля, вплотную примыкавшего к ледяному припаю южного берега Земли, неподалеку от SW оконечности ее.

Пробираясь во льдах, заметили небольшую высокую льдину, обильно покрытую ярко-красной кровью — следы недавнего пиршества медведя. Поблизости увидели удиравшую по ледяному полю медведицу с двумя медвежатами. Об охоте нечего было и думать. Вечер этого дня был отмечен наблюдавшимся почти полным лунным затмением.

Из-за пасмурной погоды, сильно затруднявшей ориентировку, суда простояли на якоре до 10 ч. вечера следующего дня — 23 августа. Днем «Таймыр» снимался для определения девиации.

Некоторые из участников экспедиции отправились на берег. Добраться до него было не так-то просто. Дело в том, что в месте прижатия ледяного поля, у которого стояли транспорты, к береговому припаю образовалась длиннейшая полоса торосов, наподобие нагромождений у знака «Зари». По ту сторону торосов сначала шел береговой припай, но близ самого берега оставалась полоса неглубокой (до 1 саж.) воды, шириною в несколько сажен. Пришлось перетащить через торосы байдарку и переправляться поодиночке на берег.

Низменный, обрывистый берег Земли тянется от гор на восточном берегу до SW мыса, круто поворачивая отсюда к N. Местность представляет ряд невысоких обширных бугров, бесконечной вереницей уходящих вдаль. Лишь неподалеку от SW мыса возвышается высокая гора с плоской вершиной, подобная возвышенностям, которыми сплошь покрыт восточный берег Земли.

Почва — песок и замерзшая уже теперь тундра, в ближайших к морю местах обильно покрытая галькой. Верхние части холмов стояли обнаженными, но в ложбинах между ними было уже так много снега, что местами нога проваливалась выше колена. Из признаков, указывающих на присутствие животных, замечены только многочисленные следы песцов. Выкидного леса мало. Кое-где встречаются на обрывистом берегу выходы основных горных пород, образцы которых были присоединены к коллекциям. Температура воздуха была ниже — 3°, дувший последние три дня довольно свежий SW ветер ночью стих.

Ближайшие дни принесли большие испытания. Напряженное состояние окончилось лишь 11 сентября, когда с несомненностью выяснилось уже, что суда в этом году продвигаться больше не могут и что постановка на зимнюю стоянку уже совершилась. До тех пор, все еще оставалась хоть некоторая надежда на возможность выбраться на более свободную воду и пройти возможно дальше в желательном направлении. К этому были направлены все усилия и тем тяжелее было видеть порою полнейшую невозможность двигаться самостоятельно и сознавать совершенное бессилие свое перед неукротимым напором необозримых потоков ледяных громад.

Главную роль в движении льдов и распределении их играет, без сомнения, ветер. Крепкий SO ветер быстро мог бы отогнать ледяные поля от западного берега Таймырского полуострова и транспорты могли бы продолжать свой путь на запад. Но подходящего ветра не появлялось. Лед закрывал все возможные проходы, даже движение вспять было бы сильно затруднено.

Снявшись с якоря в 10 ч. вечера 23-го, «Таймыр» пробирался между ледяными полями, употребив не менее часа на разворачивание. «Вайгач» пробирался в стороне, временами скрываясь из вида. В 9 ч. утра пришлось стать на ледяной якорь в середине пролива между Таймырским полуостровом и Землею Императора Николая II. Из-за тумана простояли до 6 ч. вечера, затем двинулись снова из полыньи в полынью, выискивая проход на W, SW или S — к берегу. 25-го стояли на якоре у одного из четырех островов, замеченных издали Нансеном в 1893 г. и названных островами Акселя Гейберга, по имени одного из лиц, снабжавших норвежскую полярную экспедицию средствами. Останавливались и подле маленького, довольно высокого острова, лежащего южнее мыса Вега под берегом полуострова. Возле самого острова, в какой-нибудь четверти кабельтова глубина была 9 саж. и можно было стоять спокойно у мощного берегового припая, пережидая, когда прекратится чрезвычайно усилившееся движение льдов. На острове и вокруг него на льду были видны следы двух медведей и песцов, бежавших по следам медведя, что часто делают эти лисицы, в расчете поживиться крохами от добычи большого зверя.

«Вайгач» был еще раз направлен поискать прохода у берега Земли Императора Николая II, но безрезультатно. Довольно сильное течение на NO; когда поля приходили в энергичное движение, ледоколы снимались с якоря и меняли место. Вечером 25-го и ночью шли на SW, S, иногда и на SO, пробираясь полыньями и каналами; глубины все время довольно значительные, 60—80 саж.; лед ровный, невысокий. В 4 ч. утра снова пришлось остановиться на 12 часов из-за густого тумана. Потеплело, температура воздуха +0,5°, ветер SO, но очень слабый. К вечеру, продвигаясь каналами, число которых заметно увеличилось, приблизились к островам Фернлея, впервые замеченным издали, как и острова предыдущей группы, экспедицией на «Фраме».

Острова Фернлея, числом четыре, как и о-ва Акселя Гейберга, возвышаются над морем сажен на 10—15, каменисты: образцы горних пород взяты с SW острова Фернлея. На тех и других островах до этого года никогда никто не бывал.

Около 12 ч. ночи 26-го часть припая, у которого на глубине 8 саж. стояли суда экспедиции, оторвало ветром и понесло на NO. Снялись с ледяных якорей, переменили место. Вскоре пошел дождь. В 7 ч. утра один из офицеров «Таймыра» съехал на остров, чтобы в трубу осмотреть горизонт; поставил на острове каменный небольшой знак; ничего утешительного видеть не удалось. В 9 ч. у. снялись, «Вайгач» отделился, «Таймыр» шел около 2 часов, подошел к перемычке и начал ее ломать. Лед кололся сначала хорошо, но вскоре остававшийся свободный канал заполнился кусками разбитого льда, перемешанного с шугой и новообразованным молодым льдом, державшимся у краев ледяных полей. Нельзя было дать задний ход. Под напором льда на руль, лопнул штуртрос. Между тем огромное, в несколько миль диаметром, поле начало разворачиваться возле другого, не менее обширного, упиравшегося дальним концом в остров (рис. 10). Транспорт очутился между двумя сдвигающимися полями. Быстро исправив 10. Вдоль края ледяного поля штуртрос, пытались выбраться из узкости, давали хода, заводили ледяные якоря и работали лебедками, но безуспешно. Корабль сильно сдавило. Позади транспорта и 11. Гряда торосов, образующаяся при столкновении ледяных полей перед ним, на месте столкновения полей, на глазах образовалась гряда торосов (рис. 11). При сильном сжатии слова лопнул штуртрос, «Таймыр» накренило на правый борт.

Сразу обнаружились повреждения — вдавило левый борт тотчас ниже ватерлинии, образовались трещины в бортовой обшивке, сдвинулась переборка между двумя каютами, в эти каюты проникла вода. Но это были ничтожные повреждения по сравнению с теми, какие были найдены в подводной части корабля. Передняя половина левого борта сильно помята, погнуто около семидесяти шпангоутов, в двадцати местах шпангоуты лопнули, погнут бортовой кильсон, сгофрированы подле бортов девять водонепроницаемых переборок, в шести местах образовались щели в них, срезано много заклепок.

Течь удалось устранить легко. Но повреждения переборок и шпангоутов были настолько значительны, что первые, в сущности, вовсе отсутствовали, как водонепроницаемые, а вторые едва ли были в состоянии оказать серьезное сопротивление в случае повторения сильного сжатия.

При начале сжатия «Вайгач» пытался прийти на помощь, подойдя ближе и подав буксиры, чтобы облегчить разворачивание, но, к счастью, было своевременно замечено, что поля начали расходиться спереди «Таймыра» и находящийся позади него «Вайгач» может быть зажат. «Вайгач» успел отойти в полынью и тем спасся от угрожавшей опасности.

Примерно через час сжатие прекратилось, поля несколько разошлись и «Таймыр» продвинулся в ближайшую полынью. Эта полынья не имела другого выхода, пришлось разворачиваться, причем еще раз разорвался штуртрос. Наконец, развернулись при помощи ледяных якорей, выбрались в полынью более крупную, к виду о. Фернлея. «Вайгач» в это время прошел к этим островам. Ночью много раз пришлось менять место, так как полыньи забивало льдом; порою выход на соседнюю полынью открывался лишь тогда, когда за кормою «Таймыра» оставалось всего 20—30 сажен воды, покрытой мелким льдом, вся же остальная часть полыньи уже была покрыта сплоченным тяжелым льдом.

Было решено выгрузить из трюмов на верхнюю палубу запасы провизии, керосина и пиронафта, теплого платья, приготовить санки и отдельно сложить запас провизии на 3—4 недели, на случай повторения сильного напора льдов, когда корабль не будет в состоянии служить убежищем. В таком случае необходимо было спасти нужное количество пищи и теплого платья и стараться пройти к берегу или на «Вайгач».

Как раз в ночь после того дня, когда «Таймыр» подвергся сильному сжатию, услышана была работа какой-то радиостанции. С «Таймыра» отправили депешу: «„Таймыр“ и „Вайгач“ находятся у островов Фернлея. Скажите, кто вы и где вы?» В 12 ч. 15 м. ночи получен ответ: «„Эклипс“, экспедиция для поисков Брусилова и Русанова, находимся между островами Тилло и Маркгама. Свердруп».

Последовал обмен приветствиями, затем сообщили друг другу о своем положении и о состоянии льдов и, наконец, впервые после американских и анадырских известий, экспедиция получала сведения о войне, впрочем довольно ограниченные, так как последняя почта была получена «Эклипсом» еще в г. Александровске, в конце июля.

«Эллипс» передал, что уже три дня безуспешно пытается пройти острова Тилло — очень много льда, которым забито все видимое пространство впереди (рис. 12).

Острова Тилло находились в 180 милях от тех мест, где стояли сейчас суда экспедиции. «Эклипс» двигался вдоль берега в нашу сторону. Экспедиция Свердрупа имела задачей осмотреть побережье Ледовитого океана до мыса Челюскина, восточный берег Новой Земли и о. Уединения, в поисках ушедших в море в 1912 г. экспедиций Брусилова, на шхуне «Св. Анна», и Русанова, на шхуне «Геркулес». В случае неудачи поисков, начальник экспедиции, бывший командир «Фрама», известный норвежский полярный исследователь О. Свердруп должен был устроить в нескольких местах склады провизии, одежды, оружия и других необходимых предметов. Экспедиция, пройдя Югорским Шаром в Карское море, вскоре встретила разбитый лед, простиравшийся до берегов полуострова Ямала. Вторично лед был встречен восточнее Енисейского залива, причем здесь уже приходилось идти каналами между ледяными полями. У островов Тилло 26 августа, когда к нам подошел «Эклипс», лед был еще не взломанный. Пока никаких следов экспедиции 1912 года «Эклипс» не заметил.

Близость этого корабля, к тому же с таким опытным и сведущим в полярных делах человеком, как Свердруп, была чрезвычайно важна для нашей экспедиции. Не говоря уже о моральном значении присутствия неподалеку 12. «Эклипс», судно полярной экспедиции под начальством Свердрупа еще одного судна, «Эклипс» был важен как источник ряда советов, столь необходимых с случае зимовки для новичков в подобных обстоятельствах, как посредник для телеграфных сношений, так как для слабых радиостанций ледоколов не было никакой надежды на возможность установить, в случае зимовки, связь с Югорским Шаром из столь отдаленного места, наконец, как возможное надежное убежище при необходимости покинуть гибнущий корабль.

Весь следующий день 28 августа на «Таймыре» шла выгрузка провизии и прочего. О самостоятельном движении нельзя было думать — ледокол был тесно охвачен мощным потоком льда, стремившимся на NO. Можно было лишь не без большого труда перебираться своевременно из одной полынья в другую, становясь на ледяной якорь у краев ледяных полей. «Вайгач» также стоял в полынье, видя обширную чистую воду под берегом, простиравшуюся далеко к югу, но не мог пробраться в нее, так как канал, ведший туда, закрылся; лед был в движении, давая впечатление реки во время ледохода. 20 августа, в сплошном тумане, державшемся весь день, «Вайгач» делал несколько обходов вокруг своей полыньи, но выхода нигде не мог найти и дрейфовал вместе с льдиной, у края которой стоял, на N, со скоростью около ½ мили в час. «Таймыр» семь раз менял место в одной и той же полынье, уклоняясь от надвигавшегося льда. Заштилело, лед стал расходиться, к вечеру движение льда приняло иное направление — на SW; вследствие этого, острова Ферклея, от которых «Таймыр» был далеко отодвинут, вновь стали близкими и были хорошо видны все четыре, со своими огромными торосами.

Выяснилось, что на «Таймыре» одна лопасть винта отломана целиком, от второй отбит кусок; «Вайгач» обломал вторую лопасть и получил от сотрясений корабля при ударах о лед течь, около трех тонн в час.

Продрейфовав около 40 миль, «Вайгач» 30 августа вышел в канал, образовавшийся под берегом материка, и чистой водой прошел к югу, до полуострова Короля Оскара. Подле западного мыса полуострова опять стоял сплоченный лед. Пройдя между полями к перемычке, за которой виднелось много чистой воды, «Вайгач» пытался пробиться, но не имел успеха и стал выжидать, находясь милях в семи от берега. Течение было на SW, ½ мили в час. При штиле и температуре воздуха до −5° между полями образовался тонкий молодой лед, достигший к 2 сентября толщины двух дюймов. При новой попытке сломать перемычку, отделявшую «Вайгач» от чистой воды, судно подверглось сильному сжатию, но набившийся лед образовал прекрасную подушку и поля не сошлись вплотную; судно лишь накренило, но никаких повреждений не произошло. 2 сентября температура воздуха упала до −9°, почти весь день шел снег, из-за которого ничего не было видно.

«Вайгач» слабо дрейфовало со льдом; 5 сентября образовалась полынья под берегом, тянувшаяся до самого западного мыса полуострова; от нее отделяла перемычка кабельтова три, лед довольно легко поддавался напору транспорта, но началось сжатие и пришлось прекратить работу. Днем перемычка несколько разошлась, но при попытке проскочить на чистую воду «Вайгач» сжало льдом. Судно выдержало сильное давление, накренилось на 9°, лопнул штуртрос, но никаких других повреждений не случилось; сжатие скоро прекратилось, крен выровнялся. Еще с вечера начал дуть южный ветер, на который возлагались большие надежды. Утром 6 сентября образовались широкие каналы, пользуясь которыми, «Вайгач» вышел из льда, пройдя для этого сначала миль на восемь на Ost, затем пошел на W под самым берегом полуострова Короля Оскара, по малым глубинам. Ночью был встречен лед, из-за сильного снега и свежего ветра пришлось стать на якорь, переменить несколько раз место, приткнуться к ледяному полю, с которым несло на Ost, от ½—1 мили в час. «Вайгач» находился милях в двух от берега; надеялись, что еще удастся либо пройти в Таймырский залив, либо хоть подойти к самому мысу, где был ледяной припай, и прочно стать в этом припае — становилось очевидным, что не удастся избегнуть зимовки, так как возможность пройти куда-либо дальше с некоторого времени перестала казаться осуществимой.

Температура воздуха в дальнейшем все время держалась ниже 0°, лишь 9 сентября на несколько часов поднялась +0,3°. Молодой лед быстро утолщался, местами даже образовались нагромождения из молодых льдин. Небольшой дрейф к северу вскоре прекратился и было ясно, что «Вайгач» не уйдет дальше раньше будущего лета. Последние усилия пробить канал под берег остались тщетными: молодой лед под давлением полей сбился вокруг корабля в плотную подушку до сажени толщиною, а выкалывая лед, при напряженной работе всей команды удалось продвинуть корабль ближе к полынье всего лишь на 5 сажен. Плавание «Вайгача» в 1914 г. окончилось.

Между тем, «Таймыр», продолжай выгрузку запасов на верхнюю палубу, (рис. 13) 30 августа много раз менял место в той же полынье, уменьшавшейся постепенно; выход из полыньи все не открывался. К 3 ч. дня полынья со всех сторон уменьшилась до размеров 1½ длины корабля, но и это жалкое пространство продолжало забиваться мелкими льдинами и снежной кашей. При изненившемся 13. Часть палубы «Таймыра» с выгруженными запасами с вечера предыдущего дня ветре, движение льда постепенно остановилось, а позже начала образовываться новая полыньи к N. С большим трудом развернулись при помощи ледяных якорей и лебедок, перешли в новую полынью и стали в ней. 31 августа штиль, туман, часто шел снег; полынья, в которой стояло судно, была заключена среди полей, вдали виден разбитый лед и полыньи. Ночью, из-за налезавшего обломка поля, перебрались в смежную полынью: до берега было миль шесть, но пройти ближе пока невозможно. В течение дня 1 сентября несколько раз переходили из полыньи в полынью, наконец проникли в большое пространство, набитое мелким льдом и салом, отделявшееся от прибрежной воды ледяным полем, диаметром не менее 3 миль. Стали у края этого поля. Через поле отправилась небольшая партия, чтобы осмотреть, насколько свободен пролив между ледяным полем и берегом, так как было уже темно и двигаться вперед, не видя выхода, было рискованно. При осмотре вблизи оказалось, что хотя можно пройти между берегом и полем, если позволят глубины, но дальнейший конец поля очень близко подходит к выдающемуся мыску, и можно быть прижатым к берегу, если поле придет в движение. Остались подле поля.

2 сентября полыньи затянулись молодым льдом. В этот и следующие дни постоянно приходилось менять место, перебираться в соседние полыньи, но больше ничего нельзя было сделать. Медленный дрейфь продолжался, 5 сентября начали убеждаться, что зимовка неизбежна. Молодой лед, покрытый толстым слоем снега, постоянно падавшего последние дли, представлял теперь значительное препятствие. Стоя на месте, ежечасно давали ход машине, чтобы не примерзать. Утром 6-го лед начал заметно двигаться, вокруг судна образовалась трещины и полыньи миль на восемь, начался сильный дрейф на NNO. Приложили все усилия, чтобы сломать перемычку, отделявшую «Таймыр» от большой полыньи, покрытой тонким молодым льдом, рвали лед толом, но без успеха (рис. 14). Тяжелая работа разворачивания и продвигания судна посредством завоза ледяных якорей и выбирания затем перлиней, осложнялась тем, что много вынесшие перлини лопались. Расстояние до берега все еще было, как и раньше, не менее пяти миль.

Хотя оставаться на зиму под берегом, не в защищенной от господствующих ветров бухте, а на совершенно открытом месте, довольно опасно, так как корабль легко может подвергнуться неудержимому напору льдов, но казалось еще более опасным быть окончательно задержанными льдом вдали от берегов, где лед может быть по временам подвижен в течение всей зимы и всегда есть опасность попасть во время шторма в столь сильное сжатие, что корабль не выдержит, между тем спасти всех людей было бы в таком случае крайне трудно. Ввиду этого казалось необходимым сделать все возможное, чтобы поближе подойти к берегу. Свердруп, которому к 30 августа удалось пройти до мыса Штеллинга, где плавание «Эклипса» и окончилось, так как впереди лежал непроходимый лед, с своей стороны указывал на желательность для «Таймыра» подойти как можно ближе к берегу, где следовало сделать склад провизии и керосина и устроить жилище на случай вынужденного оставления судна. 14. Приготовления к взрыванию льда

Между тем лед, пришедший в движение 6 сентября, захватил большое поле вблизи «Таймыра». Ночью поле начало разворачиваться, уменьшая полынью, в которой стоял транспорт. С большим трудом, работая машиной и лебедками, удалось ускользнуть от надвигавшейся громады и проскочить в соседнюю полынью. Снегом, обильно падавшим весь этот день и сильно затруднявшим положение, были густо запорошены промежутки между полями; толстый слой снежной каши, превращающейся в лед, лежал всюду на полыньях. Убиравшие ледяные якоря попали, не заметив этого, на такую зыбкую поверхность, и пять человек провалились под лед, окунувшись до плеч в ледяную воду. К счастью, они отделались только холодной ванной и испугом.

Вскоре образовался могучий поток разбитого льда и обломков полей, в котором транспорт был беспомощной посторонней частицей. Не было ни малейшей возможности делать что-либо среди мчавшихся с большой быстротой льдин и полей, из которых иные по временам вращались вокруг своей оси, видимо, не имея достаточного простора для движения вперед. Ледокол крепко сдавило и понесло со льдом. Постепенно вокруг корабля набралось много мелко раздробленного льда, вместе с массой которого транспорт передвигался по трещинам.

Из-за падавшего снега трудно было видеть, что происходит в несколько большем расстоянии, вблизи же «Таймыра» расположение льдов беспрерывно менялось и нельзя было предвидеть, какую картину представит окружающее через несколько минут, так как не было видно, под влиянием каких именно причин одни обломки мчатся в одну сторону, другие, сшибаясь с ними и крошась по краям, устремляются в противоположную. Несмотря на то, что было 3 часа ночи, вся команда была на ногах, все было приготовлено на случай оставления судна. Едва ли, впрочем, были бы удачно спущены шлюпки и выгружена провизия, о благополучном же достижении всеми берега трудно было думать.

В конце концов, транспорт остановился: днем прояснило и оказалось, что судно порядочно отнесло к северу и что оно стоит у края огромного поля, упирающегося одним концом в островок близ берега материка; пространство между островом и берегом, до которого было мили три, сплошь забито льдом. За кормой, в расстоянии одного кабельтова, лед продолжал быстро нестись на NO, образуя нагромождения у SW-го конца острова. Вдали на NW виднелись острова Гейберга. Поле, у которого стоял «Таймыр», подвергалось сильному нажиму льдов и дало уже трещину по средине, милях в 1½ от края; казалось, что ближайшая к кораблю часть поля оторвется совсем и вступят в общий поток, но поздно вечером начало было разворачиваться все поле целиком, а затем снова остановилось. Ночь прошла спокойно. Днем 8-го поле дало несколько поперечных трещин, под давлением налезавших с юга полей; поля обломали края и нагромоздили торосы; вдоль борта снова началось шуршание и хрустение мелкого льда, прекратившееся накануне вечером.

Как бы для отвлечения внимания, направленного все время на одно и то же, в полночь к форштевню подошла медведица, которую сильно заинтересовал ледяной якорь. Она пришла кстати — как раз в этот день съели последнее мясо предыдущего медведя, убитого, опять-таки, в тот тяжелый час, когда «Таймыр» находился в чудовищных объятиях ледяных полей, сломавших ему шпангоуты.

За ночь лед подле корабля смерзся — стояли легкие морозы: до −{{|6,4}}, но рано утром возле борта появились трещины, лед пришел в движение. Ветер все время от SW. Вскоре транспорт развернуло на 11°, так как часть льда от борта унесло потоком, который двигался с большой скоростью. Судно не испытывало давления, так как ближайшее ледяное поле принимало на себя напор движущегося льда. В короткий промежуток времени, когда снег перестал падать, увидели, что положение почти не изменилось, остров продолжал удерживать поле, прижатое к береговому припаю материка, но самое поле стало ненадежным, так как во многих местах треснуло. Вскоре опять все закрыл густо падавший снег. Днем сильное движение ледяных полей, торосов и битого льда, проносившихся близко за кормою. В 4 часа дня пришлось сняться с якоря, а спустя еще 2 часа судно было крепко зажато с носа и кормы обломками полей; левый борт упирался в давший уже трещины крупный обломок поля, принимавший давление двух полей, а с правого борта был густой разбитый лед. Машину нельзя было проворачивать из-за льда, набившегося под винт. В 10 часов вечера льдины начали ломаться, обломки поджимались под борта.

Начальник экспедиции обсудил с офицерами положение дел; было решено сделать немедленно окончательные приготовления на случай оставления корабля. Около 12 ч. ночи разбудили команду, было роздано шерстяное белье и меховое платье, команда переодета для похода и подготовлена к переходу по льду. Ввиду того, что нельзя было рассчитывать на возможность перевезти через торосы и движущийся лед большие запасы провизия, было собрано в удобном для выгрузке месте все необходимое для жизни на берегу в течение 3 недель. К 3 часам ночи все приготовления закончились и команда пошла спать, не раздеваясь.

Снег продолжал падать всю ночь и весь следующий день, температура воздуха, повысившаяся было под влиянием упорного юго-западного ветра до +0.3, днем 10 сентября начала снова понижаться. В 8 ч. утра ветер совершенно стих, еще через 2 часа сжатие прекратилось, лед начал расходиться, вокруг корабля появились полыньи. Однако, пробраться в ближайшую полынью не удалось; вместе со льдом судно стало дрейфовать на SW. Начал задувать ветер от NO силою до 12 метров в секунду. После 4 ч. дня можно было войти в полынью через канал, образовавшийся к этому времени в продолжавшем разжиматься льду. Спустя еще час, пошли вдоль ледяного припая, у которого стояли в полынье. Под берегом образовалась широкая полоса чистой воды, которою шли к югу непрерывно до половины 12 ночи, когда пришлось стать на якорь из-за совершенной темноты и белевшего по курсу и справа от него льда.

Ночью ветер отошел к N, а утром к W; снова начало наносить лед, полыньи покрылись салом и молодым льдом, так как под утро температура воздуха понизилась до −10°. Вокруг корабля быстро образовался молодой лед. «Таймыр» стоял близ берега широкого залива, названного Нансеном заливом Дика, милях в двух от береговой черты, у припая, который казался не взламывавшимся в это лето, на глубине около 6 сажен. Берег невысокий, обрывистый. Днем пытались пробиться ближе к берегу, но попытки остались безрезультатными, как и в ближайшие следующие дни. Первое время несколько раз в день давали ход машине вперед и назад, чтобы иметь возможность при благоприятных обстоятельствах двинуться дальше, но вскоре стало ясно, что такие благоприятные обстоятельства не наступят и что началась зимовка.

Впоследствии оба ледокола экспедиции были отодвинуты от тех мест, где они считали себя прочно закрепленными, но передвинуты на расстояние не очень значительное.

Координаты мест зимней стоянки транспортов были: для «Таймыра» 76°41′ сев. шир. и 100°50′ вост. долг., для «Вайгача» 76°54′ с. ш., 100°13′ в. д. Ледоколы находились милях в 100 от мыса Челюскина и в 10 милях один от другого. «Эклипс» зимовал в 75°40′ с. ш. и 91°26′ в. д.

Днем окончательной постановки на зимовку для «Таймыра» должно считать 11 сентября; «Вайгач» не передвигался самостоятельно с 8 сентября: «Эклипс», подошедший к мысу Штеллинга 30 августа и не имевший возможности пройти дальше, 13 сентября переменил место и, пользуясь временным сдвигом льда, отошел к ближайшему более западному мысу Вильда, подле которого и простоял до лета.

Для характеристики района зимовки, предварительная карта которого с показанием ходов и дрейфа транспорта «Таймыр» здесь помещается, не будет лишним припомнить, что «Заря» в 1900 г. была вынуждена стать на зимовку 13 сентября, а «Фрам» с большими затруднениями пробирался через него с 14-го по 29 августа 1893 года и только «Вега» без особых препятствий прошла его в первую неделю августа 1878 года.

Примечания

1. Открытие новых земель в Северном ледовитом океане. Д-р Л. Старокадомский. Петроград. 1915 г.
2. Сгибнев. Исторический очерк главнейших событий на Камчатке. Морской Сборник. 1869 г. № 7, стр. 21—25.
3. Сгибнев. Стр. 35
4. Областной камчатский начальник. Л. С.
5. Головнин. Путешествие вокруг света на шлюпе Камчатке. Спб. 1822 г. Стр. 153.
6. Буквы «ul» неразборчиво. — Примечание редактора Викитеки.